Глава 13.
- Мама! Мама! Открой дверь, мама! – послышалось откуда-то позади. Я оглянулся. За моей спиной оказался ребёнок, теребящий своими маленькими кулачками дверь, точь-в-точь похожую на дверь в мою комнату. Постойте... Этот мальчик – я? Да, эти каштановые кудряшки и белая футболка, должно быть, мои. Но как такое возможно? Выглядит, как качественная инсценировка. Хотя кому это может понадобиться? В таком случае, получается, я сплю?.. ТОГДА КАКОГО ЧЁРТА ВЫ НАХОДИТЕСЬ В МОЁМ СНЕ!? Простите меня, пожалуйста. Конечно, я продолжу монолог. Я... легко соглашаюсь? Да, как скажете. Что ж, я, пожалуй, просто буду говорить и дальше. - Мама, пожалуйста! – Мальчик устал кричать, опустил руки и упал на колени. На ресницах блеснула первая слеза. Жалкое зрелище. Я не спеша прошёлся по полу, стараясь сделать это максимально тихо, но, кажется, и без того остался бы незамеченным. Тем лучше – меньше проблем. Я забрался на подоконник и стал наблюдать за тем, что творилось вокруг. За окном собирались свинцово-серые тучи. Небо померкло. Должен пойти дождь. - Эй, привет! – от окна меня оторвал неожиданный голос позади. Я обернулся и тотчас чуть не проглотил собственный язык, ощутив на себе взгляд трёх кроваво-красных глаз. Белладонна!? Что она тут забыла? Я попятился, но упёрся плечами в оконное стекло. Я замер в ожидании дальнейших действий трёхглазой. Она прошла мимо, и я смог с облегчением выдохнуть. Совсем позабыл, в этом сне я в роли призрака или чего-то на подобие. Белладонна, сделав несколько шагов, остановилась рядом с мальчиком, который уже повернул в её сторону заплаканное лицо и уставился на неё удивлёнными, мокрыми от слёз глазами. Женщина присела на корточки, став примерно одного роста с ребёнком, и протянула вперёд руку в перчатке. Короткие сливового цвета волосы чёлки встрепенулись, а две две длинные пряди продолжили витать воздухе. – Привет! – повторила Донна, улыбнувшись во все свои острые тридцать два зуба. - Кто Вы? – мальчик дрожащим голосом задал ей вопрос, одной рукой ещё раз подёргав металлическую ручку – вдруг дверь откроется. Напрасно он надеялся – дверь мать запирает надёжно. - Нечего бояться, я тебя не обижу. Моё имя Белладонна, но можешь звать меня просто "Донна". - Х-хорошо.– Марк недоверчиво протянул руку и сжал в кулаке два пальца трёхглазой. - Так-то, – Белладонна вновь улыбнулась, – мы можем поговорить с тобой? - Хорошо, – согласился мальчик. И ведь даже никто не предупредил, что нельзя говорить с незнакомцами. Тем более, с такими подозрительными. Эх, куда смотрели родители? Самостоятельно посмеявших над своими словами, я продолжил наблюдать за действиями Белладонны и своей маленькой копии. - Чем ты здесь занимался? – Белладонна кинула неряшливый взгляд на дверь. - Я... просто хотел выйти из комнаты. Белладонна прошлась по комнате, осматривая обстановку. - Вот как. А что же тебе помешало? Женщина остановилась у книжного шкафа и сквозь стеклянную дверцу рассматривала содержимое полок. - Замок, – ответил мальчик, – я думал, если я прокричу, мама услышит и откроет комнату, но она меня не слышит... Дверца шкафа отворилась и рука в фиолетовой перчатке потянулась к одной и книжек. - Ясно. – Белладонна прищурила свой третий глаз. – И часто у тебя так? - Ну, - Марк потёр указательным пальцем нос. – Мама закрывает мою комнату, когда ей нужно куда-то уйти. И это происходит довольно часто... - Что ж, значит, тебе не о чем волноваться: мама откроет твою комнату, когда вернёстя домой, верно? – сказала Белладонна, пролистывая книгу. - Да, это так! – взбодрился мальчик. - Но, Марк... Тебя ведь так зовут? – Донна повернулась к нему лицом, резко захлопнув книгу. - Да, а откуда Вы знаете? – удивился Марк. - Это не имеет никакого значения. Что более важно, ты можешь посмотреть в окно, Марк? - Да, хорошо. – Кивнул мальчик. Я рефлекторно отстранился, когда возле меня своими ручками опёрлась на подоконник детская фигура. - Как погода? – поинтересовалась Белладонна. - Там дождь. Сильный дождь, – отозвался мальчик, всматривавшийся в окно. - А давно твоя мама ушла из дома? - Пару минут назад, наверное. - Ого... – Трёхглазая пожала плечами. – Оказывается твоя мать действительно занятой человек, раз уж у неё имеются срочные дела, ради которых она уходит из дома в дождь по воскресеньям. Кстати, ты знаешь, кто твоя мама по профессии? - Мама... – Лицо мальчика приобрело задумчивый вид. – На самом деле, она никогда не говорила мне, а я и не спрашивал. - Но ты всё ещё уверен, что скоро она вернётся? Говоришь, она недавно ушла? - Да, я немного задремал, пока рисовал рисунок, а как открыл глаза, хотел выйти попить воды, но дверь оказалась закрыта. - И отчего ты проснулся? Может, слышал звук закрывающейся входной двери или скрежет ключей в замочной скважине? - Белладонна сдула пыль с книги, что находилась у неё в руках. - Нет, но... к чему Вы клоните? – ребёнок искоса посмотрел на женщину, предчувствуя что-то нехорошее. - Знаешь, – начала собеседница, – я не могу быть уверена, но ведь и ты не уверен в... - В чём? – перебил Марк, внезапно нахмурившись. - А ты уверен вообще, что твоя мать не дома? - О ч-чём В-вы г-говрит-те? – Марк вздрогнул. - Может, она просто хотела побыть одна, чтобы никто не мешал, а ты начал стучаться в дверь, звать её, как эгоистично!.. – Трёхглазая пожала плечами и разочарованно посмотрела на мальчика. - Не врите мне! Моя мама никогда бы так не сделала! - О, не кричи, прошу, ты же слышал, что я сказала. Просто, знаешь ли, мусор можно выкинуть в корзину, старую вещь, что давно пылится где-то на виду – убрать в чулан, а ненужного ребёнка – запереть в комнате. - Вы врёте! – Мальчик судорожно дёргал руками. - То есть, сейчас ты хочешь сказать, что это не твои мысли были? Что ж, ты можешь думать, как угодно, только в отличие от тебя я никогда не вру. – С такими словами Белладонна подошла к столу, остановившись рямом с маленьким Марком, и, предварительно раскрыв её на нужной странице, положила на стол книгу, которую недавно листала. - В-вы н-нич-ем это н-не д-ок-к-кажит-те! – сдерживая слёзы проговорил ребёнок. - Да, я ведь не могу пройти сквозь стену, а дверь заперта. Ничем не могу помочь. Но зато я умею думать, и ты тоже умеешь, ведь, на самом деле, это и твои мысли тоже, – Вновь улыбнулась хозяйка красных глаз. - Нет, нет, нет... – Марк сполз на пол и закрыл глаза. По его щеке скатилась слеза. Жалко. Это чувство... Я не хотел бы здесь оставаться. Почему мне вообще это приснилось, было бы приятнее не помнить. Зачем, зачем теперь я помню каждое слово, каждую мелочь этого дня? Я не хочу себе эти воспоминания. Уж лучше не помнить, чем так... Раздумывая таким образом, я встал и направился к двери, но решил остановиться у стола – захотелось посмотреть, что же такое было на странице книги, оставленной Белладонной. Сама Белладонна успела куда-то исчезнуть. Книга была раскрыта на странице с картинкой, где была изображена какая-то женщина с тёмными кудрявыми волосами. Не знаю, кто она такая, так как эту книгу мне прочитать не довелось. Ничего особенного в женщине нет, я не понял что вообще заставило Донну оставить эту книжку здесь. Но тут моё внимание привлекла бумажка, спрятавшаяся по книгой. Это оказался рисунок. Портрет тёмноволосой женщины. Ах, так его я срисовал с той книжки. Подумаешь, какие-то пустяки. Я пошёл к двери и дверь на удивление легко открылась. Что бы это могло значить?.. Неясно. Но, в любом случае, задерживаться в той комнате мне не хотелось. Я закрыл за собой дверь и увидел вокруг себя чёрный коридор, по обе стороны которого расположилось множество дверей. На потолке я увидел три панели. Одна из них горела тусклым светом, остальные не горели вовсе. Вот и всё освещение. За спиной я почувствовал лёгкий холодок – откуда-то поддувает. В конце коридора ещё одна дверь, выдедяющаяся на фоне других. Белая, чуть светящаяся, не такая, как остальные чёрные двери. Должно быть, это выход? Долго не раздумывая, я направился к той самой двери. Не проверить её было бы, наверное, глупо. Подойдя к ней я ненадолго остановился, потом до ручки и покрутил. "Щёлк, щёлк" – ничего не произошло. Заперто. Тогда можно проверить и другие двери, по крайней мере, на них нет замков. "Какую выбрать? Их тут множество..." – подумав так, я ещё раз оглядел коридор и подошёл к первой попавшейся двери. Она была приокрыта, из помещения, что она скрывала, струились волны света, расходясь по полу. Я распахнул дверь и зажмурился, ослепленный ярким светом. Когда мои мои глаза чуть привыкли, я вновь заглянул внутрь, и передо мной предстала картина... О, нет. Туда я не пойду. Быстро захлопнув дверь я отбежал от неё подальше и выбрал себе другую комнату. "Хлоп", – ветерок из коридора запер за мной дверь. Не открыть. Наверное, отсюда возможно выйти, только когда вспомнил какой-то фрагмент своей жизни. Что ж, я попал в просторную комнату с белыми стенами и потолком и большим окном напротив двери. У стола стоял письменный стол из берёзы с настольной лампой, вдоль стен тянулись шкафы, комод, кровать. Стало быть, я зашёл в чью-то спальню. Кровать была небольшого размера, детская. Пол покрыт ворсистым ковром бежевого цвета, а на ковре в центре комнаты я увидел двух детей. Мальчик в белой футболке старательно вырезал что-то из бумаги. Девочка в персиковом платье, что присела поблизости, писала что-то синим маркером на листке. - Вот и крыша есть, осталось только склеить! – воскликнул мальчик, который успел вырезать из бумагу круг, сделать на нём надрез и свернуть его в конус. - Отлично, клей на столе, – сказала девочка с русыми волосами, повернувшись посмотреть на работу друга. Уже через минутку ребёнок подал девочке с алой ленточкой в волосах готовый конус и клей-карандаш в другой руке. Девочка поблагодарила друга и, взяв предметы у него из рук, стала склеивать конус с небольшим бумажным цилиндром, сделанным ей самой. Вскоре конус в действительности стал крышей здания. Девочка приделала ему низ из картона и поверила в руках поделку. Я подошёл поближе и разглядел надпись "почта". Работа детей напомнила мне настоящее здание почтового отдела неподалеку от моего дома. Должно быть, ребята собирались сделать макет улицы, города или чего-то в этом роде. - Хорошая работа! – порадовалась сероглазая, – теперь можешь подписать булочную. – С такими словами девочка протянула мальчику другой бумажный домик. Я его заметил лишь сейчас. Маленький Эндрю взял домик в руки, поднял с ковра брошенный подругой тёмный маркер, стянул с него колпачок и на некоторое время завис, тревожно смотря на стенку здания. Затем, прикусив губу, он повертел в руке маркер, опустил на пол бумажную поделку, не сводя с неё взгляда. Так прошло около двух минут. "Ну, что, готово?" – обратилась к нему девочка тогда. "Ты что, ничего не сделал?" – она осмотрела поделку со всех сторон и не заметила подписи. "Просто напиши слово "бу-лоч-на-я"", – девочка продиктовала по слогам. Мальчик продолжал смотреть на домик. - Ты буквы не знаешь, что ли? – вдруг обратилась к нему сероглазая с удивлённым видом. - На самом деле, нет... - мальчик кивнул и надел на маркер колпачок. - Ого, я научилась писать в четыре, а тебе уже шесть. - ... – Эндрю промолчал. - Хе-хе, ну, не беда. В этом нет ничего сложного, – рассмеялась девочка, а затем вскочила с места и подбежала к шкафу, откуда через несколько минут достала то, что искала. - Это букварь, знаешь, книжка, по которой учатся читать, – пояснила она, – ты можешь взять себе, если хочешь. Мне он всё равно больше не пригодится. - Спасибо, – ответил ей друг, внимательно изучая взглядом полученный предмет. - У тебя есть ещё почти полтора месяца до того, как ты пойдёшь в первый класс, – задумалась девочка, – если постарается, сможешь успеть научиться писать и читать до начала учебного года, я думаю. - Хорошо, я обязательно постараюсь! – улыбнулся Эндрю. - В следующий раз приноси букварь с собой, я посмотрю, что ты успел выучить. Эндрю кивнул и шёпотом произнёс слова, которые, кажется, не услышала собеседница: - Если у меня получится выйти из дома ещё раз, конечно. В тот момент дверь, что держала меня в заперти в этой комнате, распахнулась. Это было неплохое воспоминание, и у меня даже не появилось желания уйти отсюда. Но, тем не менее, оставаться на месте было бессмысленно, и я вышел. Вторая панель на потолке загорелась. А значит, если между ними и комнатами есть какая-то связь, должно быть, если я побываю в ещё одном помещении, загорится последняя панель. И тогда... Может быть, я смогу открыть главную, белую дверь. Подумав так, я решил открыть дверь по соседству с той, откуда я вышел. Если это воспоминание было хорошим, то и следующее, наверное, окажется неплохим. Но на всякий случай захлопывать её сразу я не стал. Моя правая рука осталась держать округлую металлическую ручку, пока я находился внутри следующего воспоминания. Перед глазами раскинулась картина школьного класса. Слева тёмно-зелёная доска, белое полотно дя проектора, спереди окна, закрытые жалюзи, справа шкафчики, забитые детскими книжками и тетрадями. Центр занят низенькимм одиночными партами, за которыми сидят дети возраста младшей школы. Ох, тут оказался и маленький я. Третья парта первого ряда – лучшая парта, я считаю. "Да, миссис Уилсон, весь наш класс умеет читать. А, ну, кроме Моргана. Он какой-то отсталый" – сказал какой-то рыжеволосый придурок в очках с круглой оправой. Уже и не помню как его звали. Но слышать эти слова восемь лет назад было неприятно. Очень неприятно. И ещё неприятный было постоянно бояться, что вот теперь из-за плохих оценок учителя решат позвонить маме. А что может сделать мама, я даже думать не хотел... По классу прошёлся смешок. Я сделал пару шагов и закрыл дверь в класс со стороны коридора. Всё равно в этом воспоминании хорошего уже ничего не будет. Последняя, третья панель на потолке замигала, будто обдумывая, загореться ей или нет, и всё-таки потухла. И это послужило знаком к тому, что мне стоит выбрать другую комнату. Я приоткрыл одну из последних дверей. За ней оказался я, и теперь уже не такой маленький. Здесь я выглядел уже, как сейчас. Только на лбу у меня был пластырь. Наверняка снова ударился где-то, мне не привыкать. Я молча сидел на кухне и пил чай. Тишину нарушало лишь тиканье часов за спиной. На улице уже темнело и шёл снег. Зима, ясно. Марк допил чай и понёс пустую чашку к раковине. Из крана полилась вода, скоро чашка была вымыта. Какая-то ерунда. И зачем мне об этом помнить?.. Тем временем Марк потянулся за полотенцем, а в дверном проёме возникла фигура моей мамы. Я вздрогнул. Уж больно она была похожа на живую, реальную мать. Дверь за её спиной открылась. "Может, я смогу выйти?" – воодушивился я, но ничего не вышло. Что ж, я присел на один из стульев и продолжил наблюдать. - Так медленно, – недовольно произнесла мама, попрявляя тёмно-синюю прядь, выбившуюся из причёски. - Но ты говорила, что... – начал было Марк. - У тебя ещё хватает наглости дерзить мне!? – перебила женщина. - Твой отец приехал. Скоро он поднимется к нам на этаж. Глаза Марка широко распахнулись. Это был испуг... Нет, точнее было бы сказать "страх". Нервно сжимая в руках мокрую чашку и полотенце, он начал отходить к окну. Я начал слышать шаги где-то поблизости. Были ли это Его шаги? Но ведь за пределами этой комнаты лишь чёрный коридор. Или я начал сходить с ума?.. Отчего-то стало так жутко. Моё дыхание ускорилось, и я начал чувствовать стук своего сердца. "Нечего так нервничать", – я попытался успокоить себя, но что-то не помогло. "В любом случае случае, со мной ничего не случится, здесь ведь всё понарошку..." – шептал я сам себе под нос. Мать молча вышла, чтобы открыть дверь гостю. Я последовал за ней, и, к удивлению, оказался в коридоре квартиры. - Здра-а-авству-уйте! – от этого голоса у меня по спине прошли мурашки. На пороге оказался мужчина лет сорока пяти. Он был высокого роста, и мог бы казаться ещё выше, если б не слегка согнутые колени. До плеч свисали тёмные волосы, борода успела отрасти – наверное, не брился в последнее время. Выше взгляд я поднять не смог. Неясно, отчего, но стало страшно. Наверное, всему виной старые воспоминания. На мужчине была зелёная атласная рубашка и фиолетовые брюки. Поверх он накинул куртку. Шнурки на одном из ботинков были развязаны. Странно, неужели, не заметил? Весь вид целиком не внушал доверия. И этот запах... Это... спирт? - Ка-ака-ая краси-ивая подве-еска, – сказал отец обращаясь к маме и смотря на её кулон в виде ключа. Интересно, знал ли он, как она использует этот ключ?.. - Спасибо, – ответила Мерьем, – Марк, иди сюда, поздоровайся с отцом! Вскоре, шагая почти беззвучно, подошёл Марк, бледный, как тень. Растерянно он сказал: - Здравствуйте. - Что-о-о за скро-омно-ость? Я-а же тво-ой папа! - Да, – вяло согласился Марк. - Ну, что? Вы уже едете? – спросила мама, без устали вертевшаяся перед зеркалом и поправлявшая свою прическу. - Да-а, ко-оне-е-ечно... – Мужчина хлопнул Марка по плечу. - Но, может, не стоит?.. - подал голос мальчик. - Нет, Марк, ты определённо поедешь с папочкой, – голос матери из слащавого превратился в строгий. - Но... - Собирайся, Марк. – Нахмурилась Мерьем. - Я не думаю, что... - Я САЗАЛА "СОБИРАЙСЯ"! – сорвалась мать. - Мама... Мне стало страшно, ведь я слишком хорошо знал, чем всё закончится. Сердце вновь застучало с удвоенной силой, я начал задыхаться, всё поплыло перед глазами. Голоса, лица... Я успел отползти в угол коридора и перестал понимать, что происходит. Потом я очнулся. Передо мной был вид на распахнутую дверь в чёрный коридор. Теперь это стало единственной вещью, что меня волновала. Я выбрался. Три панели на потолке горели, и я смог пройти туда, куда вела белая дверь. "Ах!" – закричал я, когда понял, что пол следующей комнаты оказался гораздо ниже, чем в коридоре, а я упал, да ещё и прокатился на некоторое расстояние. Темнота и... зеркала, зеркала, зеркала... Пол, потолок, и стены – всё сделано из зеркал. А вокруг меня были разбросаны непонятные вещи. Театральная маска, альбом, красная ленточка, цветные карандаши. Впрочем, сейчас мне больше хотелось посмотреть свои руки и ноги. Всё-таки, я неплохо упал, хотя боль не чувствовалась. Приблизив левую руку лицу, я с огромным удивлением обнаружил, что к ней была туго привязана какая-то ниточка. Как я заметил чуть позже, не только к ней, но и ко всем моим моим конечностям. Что за глупая шутка!? Склонив голову к полу, я внезапно уткнулся носом в зеркальную поверхность. Не поняв, в чём дело, я протянул два пальца к носу и ужаснулся, потому что нос оказался длинным, вытянутым и на ощупь точно деревянным. На пару моментов я даже позабыл, что сплю. Да уж, что только не приснится. Успокоившись, я решил рассмотреть предметы вокруг, но внезапно вспыхнул свет, и я увидел, что окружён взглядами десятков, сотен глаз. Глаза? Большие и маленькие. Карие, серые, зелёные, голубые и даже красные. Все они не могли быть отражениями моих глаз. - Что происходит? – спросил я, не слишком ожидая ответа. - Марк Морган, – заговорил один глаз. - Марк Морган, – подхватил второй. - Марк... - Марк... - Марк... - Марк... Комнату заполнили голоса. - Что вам нужно? – спросил я тогда. - Марк... – прозвучало в последний раз, и остальные голоса стихли. - Марк Морган признан виновным, – произнёс самый большой, налитый кровью красный глаз, – прошу сказать сейчас, есть ли среди присутствующих желающие высказать протест? Возможно, эта марионетка ещё нужна кому-нибудь? Глаза захлопали ресничками, совещаясь. Комната загудела от их шёпота. - Что же? – После слов главного глаза вновь наступила тишина. – Никто не высказался. Тогда у меня нет других вариантов, ка привести в исполнение приговор. Итак, Марк Эндрю Морган приговаривается к вечному заточению в чулане. - Вы, должно быть, имели в виду "к пожизненному?" – возразил мелкий голубой глазик с длинными ресницами. - Но марионетки ведь не живые. Так что я всё верно сказал. - И Вы не спросите мнения самого Марка? - Не вижу смысла разговаривать с игрушкой. - Ясно, – поник голубенький глаз. - Тогда начнём! Ах! На меня попали осколки стекла. Не больно. Зеркала начали лопаться одно за другим. - Не больно, – повторил я, – и кровь не идёт. - Да, Марк. У Марионеток крови нет, – сказал какой-то глаз. Что ж, нет, так нет. Я попытался бежать отсюда, но нитки, привязанные к моей шее и конечностям, сильно сковывали движения и тянули назад. "Хорошо", –сказав так, я тряхнул головой, и с волос посыпались осколнки зеркал. Я поднял один. Скоро нитки были перерезаны. Я побежал, пока ещё совсем не оказался в завалах битого стекла. Я бежал, бежал бежал...***
Наступило утро. Я поднялся на ноги и оглянулся. Я что, уснул, даже не расстилая постель?.. Кровать Норы была заправлена. В комнате сетстры не было. Наверное, вышла уже. "Надо бы и мне поспешить, иначе я рискую опоздать в школу", — решил я. Подойдя к двери, я задержался, смотря на ручку и замочную скважину. Ох уж эта старая привычка!.. Улыбнувшись, я вышел из комнаты.