* * *
И вот ноги добрели то того места, от которого нужно было в страхе бежать. Чеён проходила мимо не раз, но никогда не решалась подойти ближе тридцати метров. Никто не подходил ближе. Снег тихо падал на опустевшие дороги. Улицы пожирала темнота, а рядом со входом стоял какой-то парень и пускал клубни дыма. Погодите, что? Парень? Не будь этого маленького огонька от сигареты, Сон и вовсе не заметила бы молодого человека, ведь он был полностью одет в чёрную одежду, так удачно сливающуюся с мрачным фоном. На памяти девушки это было впервые, когда рядом с этим местом осмеливался стоять человек. Именно стоять, ведь парочку подбитых бомжей лежащим она там всё-таки видела. Чеён уже несколько минут неотрывно пялилась на этого человека, и он, наконец, увидел её туманный силуэт. Вытащив свободную от сигареты руку из кармана, молодой человек подзывающе помахал. Чеён обернулась назад с надеждой, что там кто-то стоял, и этот курильщик обращался не к ней. Но, очевидно, на улице не было ни единой души, и она очередной раз поразилась своей смелости или же, выражаясь языком матери, «бестолковости», которая привела её в это место посреди ночи, да ещё и в одиночку. И вот что теперь было делать? Каков план действий, Сон Чеён? Да бежать, конечно же! Чего ещё? Показала характер и хватит. Тогда почему ты медлишь? Почему тебе не бежится? Этот парень продолжал ожидающе смотреть. А что, если он погонится за ней? Если вдруг у него есть нож? А за поворотом стоит целая банда таких же, как он? Сколько ещё оправданий нужно было придумать Чеён, чтобы удовлетворить чёртово шестое чувство, которое подсказывало, нет, кричало, что надо идти туда. К нему. В это проклятое метро. Девушка сделала неуверенный и покрытый дрожью первый шаг, шёпотом приговаривая себе, что окончательно свихнулась. Перетаскивая бутсы по рыхлому снегу, что кряхтел и поскрипывал под ногами, она дошла до парня и остановилась перед ним на безопасном расстоянии — три метра. Теперь вблизи казавшаяся просто чёрной, одежда приобретала вид формы. Формы машиниста. Страх нашёптывал на ушко какую-то колыбельную, душа не шевелилась. Что, чёрт возьми, всё это значило? Это розыгрыш? Пранк? Акция ФСБ по запугиванию граждан, чтоб не ходили сюда? На плечах курильщика красовалась золотая прошивка, чем-то напоминающая погоны. Эту же прошивку можно было увидеть кое-где ещё на костюме, но Сон не стала разглядывать, да и не до этого сейчас было совершенно. На шее висел золотой свисток (видимо, для этого места атрибут необходимый). Из кармана неаккуратно торчала шапка, похожая на пилотку, а на его бэйджике восседало имя «Со Чанбин». — Хочешь прокатиться? — совершенно спокойно и без интереса говорил парень, будто бы предлагал купить безделушку, не нужную ни ему, ни ей. Может, это у него шутки такие? Стоять у закрытого метро в форме машиниста и предлагать прохожим прокатиться вечерком? Вот только девушке было совершено не смешно. Речь, на секундочку, шла о месте, в котором люди пропадали навсегда. Неужели все пропавшие видели его перед исчезновением? Кто бы мог подумать, что находиться здесь так страшно… Былая бровада дала заднюю. Чеён охватил ужас в полном своём определении, но при этом казалось, она только и ждала этого вопроса. Почему? Сердце било по рёбрам, а дыхание окончательно порвало лёгкие. Сон в принципе не могла понять, дышала ли она. Глядя на такую реакцию, парень зацокал. — Поездка не для слабонервных, — он сделал последнюю тягу и выкинул сигарету, не потушив, поэтому она прожигала и обугливала снег под ногами, тихо затухая. — Через десять минут отправление. После этих слов Чанбин засунул руки в карманы и начал растворяться в темноте, спускаясь вниз по лестнице прямиком в самое жерло метро. Сделав шаг, Сон чуть не упала. Ноги оледенели, так как окоченели стоять на морозе, прикрытые одной только школьной юбкой, и то выше колен. Вот какой чёрт дёрнул её снять штаны впервые в жизни именно сегодня? Спускаясь по скользкой лестнице, Чеён с каждым новым шагом могла наблюдать, как взору открывалось продолговатое узкое пространство. В ушах свистел ветер. Внизу всё казалось гораздо страшнее, чем наверху. Серые бетонные стены перепачканы чем-то липким, чёрным и местами красным, а поверх нанесены граффити. Правда, краска уже давно засохла и отваливалась. Как же давно сюда не ступала нога хоть какого-нибудь вандалиста, который вечно ищет «острых ощущений»? Даже такие сюда не приходили? Тогда как назвать Чеён? Потолок протекал тем, что до прохождения через покрытые мхом трещины называлось «снег». Вследствие этого на полу нарастало бесконечное количество луж с грязью, и практически не виднелось сухого места. По периметру всей станции висело от силы четыре светильника, как минимум два из которых мигали и издавали тот самый противный скрежет шмеля, которым звукорежиссёры пугали зрителей в фильмах ужасов. Наступив на что-то склизкое, Сон моментально отпрыгнула и истерически завизжала, тут же закрыв себе рот рукой. Это был розовый жирный червь таких размеров, каких девушка отродясь не видела. Но нужно было отдать слизню должное — он ускорил Чеён, и она рванула бегом по лестнице вниз, практически забыв, что упасть здесь проще пареной репы. Благо, всё обошлось. Блондинка уже не пыталась смотреть по сторонам, а бежала, чтобы поскорее догнать Чанбина, который, кстати говоря, пропал совершенно бесследно. Да, Чеён довольно долго стояла наверху, боясь войти, но и он не мог так быстро пройти через всё это бесконечно длинное пространство. Странности да и только. Девушка шла по станции, опасливо оглядываясь вокруг. С правой стороны послышался глухой гул. Сон обернулась на звук и подошла ближе к бортику рядом с углублением, где по рельсам ездили поезда метро, и посмотрела в туннель. В темноте виднелись два глаза-фонаря. Поезд приближался, заводя сердце девушки быстрее на десяток ударов в секунду. Что её ожидало в одном из вагонов? Другой мир или смерть? Когда поезд выехал из мрака, Чеён закрыла уши из-за сопутствовавшего неприятного визга. Волосы и юбка развивались от мощной воздушной волны. Абсолютно пустое транспортное средство проезжало мимо, замедляя темп, пока не остановилось вовсе. Двери рывком открылись, треснув по стенам вагонов, которые уж точно нельзя было назвать новыми. Слезающая синяя краска, потёртые и исчёрканные стены со следами когтей, размазанная по полу грязь, кое-где разбитые стёкла и всё это в придачу с запашком гниющих крыс. А вы бы зашли в такой вагон? Радуйтесь, ведь вместо вас это сделала Чеён. Девушка кое-как добрела до сидений и, держась за поручень, села лицом к той двери, через которую вошла. Прямо сейчас перед ней был тот самый последний шанс убежать прочь. Сердце до последнего колебалось, но ноги не двигались, словно их прибили к земле. Если задуматься, то что её держало в той жизни, которую она жила на поверхности? Вечно недовольная мать, кричащая на неё из-за того, что она занимается «всякой дурью»? Косо смотрящие одноклассники каждый раз, как она затрагивала интересующие её темы? Или предатель-друг, показавший своё истинное лицо именно сегодня? Возможно, это глупое решение импульсивного подростка, у которого сегодня просто выдался неудачный день. Возможно, она пожалеет о своём решении, и её никчёмная жизнь закончится уже через пару секунд. Но зато она узнает, куда пропадали все те люди, которым непосчастливилось, или же наоборот, спуститься сюда. Она покажет всем своим родственникам и одноклассникам, до чего может довести подростка, который «несёт глупые бредни», непонимание и жестокость со стороны общества. Откуда-то сверху сработал приёмник, разрезавший могильную тишину вокруг. Чеён вздрогнула, окинула взглядами весь вагон, но так и не смогла найти источник звука. — Осторожно, двери закрываются. Следующая станция… — тут голос девушки искривился и вовсе потух, издались помехи, скрежет, визг, а затем вакуумный, словно через подушку, мужской заканчил фразу: — …одна тысяча восемьсот девяносто седьмой. Чеён не успела понять, как двери резко захлопнулись, а стены станции пропали из окон. Вагон начал двигаться со скоростью света, трясясь и бултыхаясь в разные стороны — только успевай держаться за поручни и сидения. Свет мигал, и было не понятно, вокруг это или рябило только в глазах Чеён. С огромной вероятностью были возможны оба варианта, причём одновременно. Посреди этого неостановимого потока хаоса и бедствия уши девушки заложило, хрусталики глаз разрезала пронзительная белая вспышка, и на этом всё. Пустота. Темнота. Неужели это конец? Семнадцать лет пронелись мимо, словно этот поезд, не оставив ни одного яркого воспоминания. Что её ожидало на следующей станции? И доживёт ли она до неё?II.
30 июня 2020 г. в 14:34
Сынмин стоял под фонарём, дыша в ладони, а затем растирал их друг о друга, чтобы согреться. Один лишь коричневый свитер с оленями и домашние спортивные штаны не спасали от холода. Некоторые снежинки запутывались в волосах и ресницах юноши, а нос и щёки покрылись румянцем. Точно Кай, он ожидал свою Герду.
— Ты почему такая раздетая? Мороз на улице, — обеспокоенно подбежал к девушке парень сразу, как она вышла из-за угла его дома. — Блин, я не взял куртку. Думал, это ненадолго. Подожди, я сейчас тебе принесу.
Стоять ночью на улице в одной школьной форме, и то без спортивных штанов под юбкой — действительно не лучшее, что когда-либо физически испытывала Чеён. Но далеко не тепло и комфорт сейчас первостепенно интересовали девушку.
— Сынмин, ты пойдёшь со мной в метро? — остановила его голосом Сон.
Парень опешил. По нему было видно, что он пытается понять, шутит девушка или нет. Но судя по её выражению лица, полного решительности, она говорила серьёзно. За многие годы дружбы с ней Сынмин выучил, что шутила она действительно очень редко.
— Что ты сказала? — переспросил Ким, всё ещё не веря услышанному. — Ты хочешь спуститься вниз? Прямо сейчас?
Чеён уверенно кивнула. Её глаза были полны огня и надежды, что её единственный верный друг от неё не отступится. Он никогда не бросал её, даже когда все настраивались против них обоих. Однако масштаб грядущей катастрофы не мог позволить Сынмину безоговорочно согласиться. Парень отвернулся и какое-то время обдумывал услышанное.
— Прости, но я не могу это сделать, — вынес свой окончательный вердикт он.
Но Чеён была не из робких и прекрасно понимала, что Кима придётся поуговаривать. Всё-таки в их дуэте именно он отвечал за разумность.
— Сынмин, послушай, если не мы, никто никогда этого не сделает. А как же все те пропавшие люди? — искренне беспокоясь, говорила она. — Что будет с ними и с теми, кто ещё пропадёт?
Парень поставил перед собой ладони, как бы говоря девушке успокоиться.
— Давай рационально взглянем на ситуацию. Что могут сделать такие обычные школьники, как мы? — Ким сделал паузу и длительно смотрел на Чеён с надеждой, что она одумается. — Нам следует подождать, пока полиция отыщет их. И если кто-то действительно пропадал в метро, то власти предпримут необходимые меры и соберут экспедицию квалифицированных специалистов, — словно по учебнику отчитывал парень. — Мы же столько раз с тобой это обсуждали!
Вот только всё происходящее с исчезновениями людей нельзя было найти по номеру страницы в «содержании», а правильный ответ не был записан в конце в ключах к заданиям. Действовать нужно было уже сейчас, ведь название этому учебнику было «Жизнь».
— Ты сам-то веришь в то, что говоришь? Помогут? — девушка усмехнулась. — Да все плевать хотели на других людей, поджимая свои собственные хвосты от страха. Неужели ты этого сам не видишь?
— Чеён, не неси чушь! — парень не заметил, как повысил голос, кажется, впервые за очень долгое время их общения.
Бесполезно. Толку от взывания к совести и общественному долгу не было никакого. Оставался последний козырь. И Сон бы никогда как порядочная девушка или хорошая подруга его не использовала, но сегодняшний день слишком сильно выбил её из колеи. Ставки заставляли сбросить на стол последние карты. Вероятно, если не сейчас, то другой возможности для этого разговора уже не будет.
— Я думала, что нравлюсь тебе, — помолчав, сказала она.
Сердце юноши тут же забилось чаще. Сынмин предполагал, что Сон догадывалась, но всё же боялся говорить из-за страха невзаимности. Она всегда была увлечена чем-то. Казалось, её мысли никогда не были посвящены ему.
Сынмин развернулся и с мольбой посмотрел на девушку.
— Чеён, — парень нежно взял её руки в свои. — Это правда. Ты мне очень сильно нравишься и нравилась всегда. Нет, — запнулся он, отведя на секунду взволнованный взгляд, — я уверен, что люблю тебя. Именно поэтому я не могу тебя туда отпустить. Представляешь, как там опасно? Если люди один за одним пропадают в этом месте, то думаешь нас с тобой ждёт иная участь? Я не хочу ни тебя потерять, ни сам погибнуть.
«Так вот, в чём дело…»
Чеён ведь всегда знала, какой он трус и послушный маменькин сынок, но всё равно держалась рядом. Наверное, потому что на её стороне больше никого не было, и ей было страшно оставаться совершенно одной. Однако можно ли было внести подобные отношения под заглавную букву Романтики? Навряд ли. Факт оставался фактом — молодые люди были безумно близки, и от предательства самого близкого человека к горлу подкатывалася ком.
— Я не очень много знаю о любви, правда, — Чеён сглатывала, ведь говорить становилось всё труднее. — Но в моих представлениях человек, который любит, не будет говорить «я не могу тебя туда отпустить», — девушка оторвала от своих ботинок взгляд и посмотрела прямо в глаза Сынмину. — Человек, который любит, скажет «я не могу тебя туда отпустить одну».
По юноше было видно, что он хочет что-то сказать, оспорить, добавить. Но всё, что у него выходило — это жалко хлопать губёшками, как рыбка, и растерянно бегать по лицу Сон взглядом.
— Прощай, Ким Сынмин.
Чеён рывком убрала руки из его и ушла, растворяясь в ночном городе. А парень мог лишь смотреть на то, как у него на глазах исчезает самый дорогой ему человек, не подозревая о том, что очень скоро серьёзно пожалеет о своём молчании и нерешительности.