***
Фуджин пытался найти объяснение той ситуации, но в итоге решил всё списать на не выветрившееся воздействие амулета. Это звучало довольно логично, учитывая, что Рейден не один день носил его с собой. Однако дальнейшее поведение бога грома выходило за гранью понимания. В один из тёплых дней Фуджин разучивал новую мелодию. Сначала напевал её себе под нос, а затем повторял уже на флейте. Пальцы бога ветра мастерски блуждали по инструменту, играя ту или иную ноту. В музыке бог ветра растворялся в наступавшем покое и умиротворении. Все мысли о странном поведении Рейдена отступали на второй план. — Сыграй что-нибудь. Фуджин остановился и повернул голову в сторону только что подошедшего брата. Приказной тон, с которым к нему обратились, сразу заставил его напрячься. Рейден никогда так с ним разговаривал. — Мне не нравится твой тон, — сдержанно сказал Фуджин. — Что-то случилось? — Совсем ничего, — ответил Рейден. Пускай его лицо было каменным, в глазах виднелось раздражение. — Я лишь попросил что-нибудь сыграть. Фуджин нахмурился и скрестил руки на груди. Этот разговор был не столько приятным, сколько странным. — Тогда изволь просить со всем уважением, как было всегда. Я твой брат, а не слуга! Бог ветра никогда не думал, что будет разговаривать с братом на повышенных тонах. Те чувства, что преследовали его после Камидогу, возвращались. Злость, презрение, подозрительность, обида. Чувства, которые Фуджин предпочёл бы не испытывать снова по отношению к Рейдену. Бог грома ничего не сказал. В его глазах мелькнули молнии, затем он развернулся и ушёл восвояси. Фуджин смотрел ему вслед какое-то время, пока чувство тревоги снова медленно зарождалось в нём.***
После того странного разговора ситуация не улучшалась. Рейдена будто подменили: вспышки гнева, подобные недавним, стали почти ежедневными. Агрессия шла в сторону монахов, обитавших в Храме, когда они якобы делали что-то неправильно. Фуджин, конечно, пытался с ним поговорить, но под конец всё сводилось к фразам «я просто устал» или «не твоё дело». Бог грома никогда ещё не был в таком отвратном настроении, о чём говорило затянутое тучами небо над Храмом. Фуджин усиленно пытался найти выход из сложившейся ситуации. Он понимал, что амулет вызывает сильную одержимость, и считал, что спрятать его в Хранилище было мудрым решением, но теперь не был в этом уверен. Уничтожить амулет было нельзя: неизвестно, что могло произойти. А сам Фуджин не смел подходить к нему, так как сам мог попасть под его влияние. В последнее время воздух становился слишком тяжёлым. Даже цветущий сад выражал уныние: цветы выглядели потускневшими и чуть завядшими. Из раздумий Фуджина вытащил знакомый голос: — О чём ты думаешь, брат? Фуджин перевёл взгляд с сакуры на Рейдена. — Да так, обо всём, — просто ответил он, пожав плечами. Интуиция подсказывала ему, что делиться своими мыслями с братом пока не стоит. Рейден хмыкнул. Такой ответ его явно не устроил. Он равнодушно взглянул на сакуру и какое-то время молча наблюдал за опадающими бледно-розовыми лепестками. — Я хотел попросить у тебя прощения за тот раз, — вдруг выдал он, отчего Фуджин приподнял брови. — Не удивляйся. Видимо, даже у нас, богов, бывают плохие дни. «Вот только твои слишком затянулись», — подумал Фуджин. Почему-то он не верил в искренность этих извинений, да и сказаны они были с таким тоном, будто Рейден делал одолжение. Но несмотря на это, Фуджин решил не подавать виду. Ему никогда ещё не приходилось притворяться перед братом. — Давай просто забудем об этом, — сухо ответил он после минуты молчания. Рейден коротко кивнул, ничуть не изменившись в лице. Его взгляд был прикован к воробью, который скакал с ветки на ветку. Слышалось тихое чирикание. Птенец напевал славную мелодию, словно хотел привлечь свою подругу. Так продолжалось на протяжении минуты, затем воробей взмахнул крыльями и перелетел с ветки на плечо бога грома. Тот повернул голову к птице. Животные, в основном, дружелюбно и доверчиво относились к богам, ощущая их таинственную сущность. — В последнее время я часто думал над тем, насколько наши методы устарели. Фуджин недоуменно взглянул на брата. — Что ты имеешь в виду? — Земное Царство не будет в безопасности, пока мы не изменим наши методы. И наше отношение к другим мирам. — Я не понимаю… Рейден снисходительно улыбнулся брату, словно тот был маленьким несмышлёным ребёнком, которому надо было всё объяснять. Фуджину это не понравилось. — Коталь Кан показал, что Внешнему миру нельзя доверять. Когда появится другой, более могущественный противник, те, кто раньше были союзниками, отвернутся от нас. — Рейден осторожно взял птицу так, что было видно одну лишь голову. Воробей вопросительно завертел головой. — И чтобы этого не произошло, мы должны первыми нанести удар. Фуджин в удивлении поднял брови. В словах Рейдена всё было не так, от начала до конца. Все, кто когда-либо был знаком с богом грома, знали, что он никогда не стал бы вести подобные речи. Увидев недоумение брата, Рейден тяжко вздохнул, повернулся к нему и протянул руку с воробьём. — Покажу на примере. Представь, что воробей — это Земное Царство, а моя рука — другие миры. Поначалу миры держат дистанцию, причём неважно, нейтральное или дружеское у них отношение. Но стоит нам хоть немного ослабить бдительность, — кулак Рейдена сжал птицу, отчего та в панике затрепыхалась, — как мы можем оказаться в ловушке. Если мы продолжим держать мирный настрой, то будем на грани войны. Рейден с новой силой сжал кулак. Воробей жалостливо защебетал. Он быстро крутил головой с целью найти хоть какой-то выход. Сердце Фуджина сжалось, а сам он не на шутку испугался. — Прекрати, Рейден, — дрожащим голосом проговорил он, не отрывая взгляд от птицы. — Ему больно! — Именно, — бесцветно произнёс Рейден. В его взгляде не было ни капли сочувствия. — Это произойдёт и с нами, если мы продолжим использовать мирные методы. Некоторые понимают только грубую силу, разговорами и мнимыми Пактами о ненападении ничего не добьёшься. И если мы в ближайшее время ничего не предпримем… Раздался тихий хруст. Голова воробья безжизненно откинулась назад. Свет в глазах-бусинках потух. Фуджин не слышал ничего, кроме сумасшедшего биения сердца. И не чувствовал ничего, кроме сильного страха. Рейден разжал пальцы, и тельце птицы упало на траву. — Надеюсь, я объяснил достаточно понятно, — спокойно сказал Рейден, будто ничего страшного не произошло, скрепил руки за спиной и, перед тем как уйти, добавил: — Подумай над этим. Фуджин уставился на мёртвого воробья. Весь мир вокруг него затих. Был только он и эта птица. И никогда прежде не испытанный сильнейший страх.***
— Судя по тому, что ты рассказал, дело дрянь. Бо’Рай Чо сделал большой глоток из фляги и вытер губы тыльной стороной ладони. Фуджин на его вердикт ответил коротким кивком. — Это плохо, Фуджин. Очень плохо. — Я думал, что, спрятав амулет в Хранилище, мы тем самым избавим себя от его влияния, — мрачно изрёк Фуджин. — Но кажется, всё куда хуже, чем я предполагал. — Рейден знает, что ты здесь? Фуджин помедлил перед тем, как сказать «нет». — Поэтому ты пришёл ко мне? — Рейден сильно изменился, а я… — Фуджин сделал паузу, — …я в растерянности. Мы с братом никогда не шли друг против друга. Я думал, что после Камидогу ничего подобного больше не случится. Бо’Рай Чо поджал губы, смотря куда-то в одну точку. Брови его сошлись в одну линию, на лбу проступила пара морщин. Затем он прицепил флягу к поясу и вздохнул, горько усмехнувшись: — Это всегда тяжело — идти против близких людей. В них заключается и наша сила, и наша слабость. Однако, — он перевел взгляд на Фуджина, — если в деле замешан амулет Шиннока, то тут нельзя позволить чувствам управлять собой. — Я знаю. — Поговори с ним. Убеди его любыми способами. Тебя он послушает. Возвращаясь в Небесный Храм, Фуджин как никогда испытывал сильную тревогу. Мрачные тучи сгущались. Удары грома теперь пугали, а молнии вместо благоговейного страха внушали ужас. Фуджин приземлился на открытую площадку, осмотрелся. Когда это место стало наводить на него тоску? — Где ты был? По спине Фуджина пробежал холодок. В знакомом голосе присутствовали нотки строгости, но при этом были несвойственные ему нотки раздражения и неприкрытого гнева. Фуджин медленно повернулся к Рейдену и, стараясь сохранить спокойствие, произнёс: — Навещал старого друга. Фуджин не осмеливался смотреть Рейдену в глаза, прекрасно понимая, как это всё неправильно и странно выглядит. Рейден нахмурился, минуту смотрел на него, потом прошёл мимо и остановился. — Я пытаюсь понять… Фуджин неосознанно напрягся. — Пытаюсь понять, когда это я разрешал тебе покидать Храм. Последовавшая за этими словами тишина была подобна раскату грома. Внутри Фуджина всё похолодело. — Что? — только и смог выдать он, пребывая в состоянии шока. — Ты стал туго соображать, Фуджин, — сказал Рейден и оглянулся на брата. — Общение с людьми на тебя плохо влияет. — Что на тебя нашло, Рейден? Раньше ты никогда бы не позволил себе подобные речи. — Я просто стал намного мудрее. И тебе бы не помешало. — Взгляд Рейдена был холодным, пронзительным, из-за чего Фуджин снова ощутил холодок на спине. — Пойми, я лишь прошу тебя не отвлекаться на глупости и выполнять свой долг Защитника Земного Царства. Странно, что мне приходится напоминать об этом. Слова Рейдена так и сквозили пренебрежением и неуважением. Они были сравнимы с ядовитым укусом змеи. Фуджин не моргая смотрел на брата. В нём закипала злость от осознания, что на его свободу посягнул не кто-нибудь, а родной человек, который никогда так не поступал. — Ты пытаешься запереть ветер, Рейден, — дрогнувшим голосом прохрипел Фуджин. Рейден молчал. В небе сверкнула молния, на мгновение осветив очертания его лица. Он медленно и очень близко подошёл к брату и пристально заглянул в его глаза. Холодный, надменный взгляд прожигал Фуджина насквозь. — Ты прав, — согласился Рейден. — Я не смогу запереть ветер. Но вот его покровителя… Фуджин ощутил странную вибрацию и опустил голову. Кулаки Рейдена искрились красными молниями. Очередной раскат грома казался очень далёким. Молнии угрожающе сверкали. Воздух наполнился необъяснимой тяжестью. Дома стало небезопасно.