Ступенчатый Лабиринт

      Вновь смерть, и вновь обнуление «массы». За всё это время накопилось огромное её количество. Она была неоднородна, так что искра и вся её «масса» представляли из себя огромное и хаотичное нагромождение, которое невозможно понять с первого взгляда. И со второго, третьего, десятого и даже сотого. Это слишком сложно. Но бесконечность в своей сути бесконечна, а потому в ней может быть что угодно (хоть это и не совсем верно). Очередной раз эволюционируя в надежде дальнейшей эволюции и по капле дополняя или изменяя свою «массу», случилось удивительное. «Масса» как всегда после сброса излишков, лишь на мизер пополнила свой редко изменяемый объем, и искра уже было хотела лететь на следующее рождение, как произошло что-то странное. Что-то в окружающем пространстве искры изменилось. Неуловимо, неосязаемо и непонятно, но изменилось. Это было странно, но искра не могла ни в чём сама разобраться, так что всё же пошла на очередное рождение, пытаясь понять и осознать новые ощущения. Если бы это увидел кто-то более осведомленный, он бы понял, что «масса» искры удивительным образом напоминает какую-то грубую и несовершенную надстройку души следующей эволюционной ступени развития человека, при которой душа человека сможет после перерождения оперировать новым видом энергии, «маной». Именно поэтому искра ощутила что-то странное, так как она начала понемножку, совсем мизеру, продавливать окружающую её реальность. Сама «масса», если её правильно разобрать, больше напоминала нагромождение каких-то символов, словно некоего непонятного языка. ***       Говорят, умирать не больно. Не знаю, кто это сказал, но я с удовольствием посмотрел бы на его лицо, которое билось бы в припадке боли и страха, от того, что твою суть полностью стирают. Мазок за мазком, воспоминание за воспоминанием. Медленно, испытывая невыносимую боль, ты теряешь себя, крупицу за крупицей. Я пытался противостоять этому, держа в памяти всевозможные воспоминания, но я не мог удержать всё, так что процесс моего уничтожения шел беспощадно и безостановочно. Тогда у меня было одно единственное желание – прекратить это. Оставить мой разум и сознание в покое. К моему удивлению, примерно после нескольких часов подобных пыток, когда где-то десятая часть моих воспоминаний бесследно исчезла, этот ужасный процесс прекратился. Резко и неожиданно, от чего я даже растерялся, потеряв концентрацию. Испугавшись, я быстро взял себя под контроль и вновь принялся искать угрозу и готовиться к очередной порции боли, но, к своему удивлению, я ничего не чувствовал.       Говорят, ожидание пытки намного страшнее самой пытки. Только сейчас я понял весь смысл этой фразы. Мне было страшно. Очень страшно, так как мне не хотелось потерять себя и память о моих любимых. И мне ни капли не стыдно за это. Я ждал. Секунды за секундами, минуты за минутами, время всё продолжало свой бег, но ничего плохого не происходило. Я в напряжении ждал, боясь снова ощутить боль и вместе с тем был готов сражаться за свою память до самого конца. Но проходили часы и ничего не происходило. Поддерживать свою активную концентрацию было невозможно и приходилось расслаблять свой разум, от чего страх только увеличивался. Временами на меня накатывала паника, но постоянные проверки моей памяти немного успокаивали меня. Как вдруг…       Я сделал самый глубокий вдох в своей жизни, из-за чего мои легкие взорвались огнем, и, не выдержав, я заорал, после чего заплакал. Только потом моё сознание начало проясняться и я понял, что что-то здесь не то. Огромная грудь, что уткнулась мне после в рот, и которую я на автомате начал сосать, немного прояснила ситуацию, дав несколько очень даже возможных теорий происходящего (а учитывая недавно произошедшее, у меня их было много). Огромный вклад в мои попытки понимания происходящего внесла немного приглушенная, но всё же различимая речь на английском языке. Всё же четыре года работал, общаясь на этом языке, там хочешь, не хочешь, а язык знать будешь. Из услышанного я понял, что на данный момент я младенец, мальчик, абсолютно здоровый и крепкий малый. У меня есть мать и отец, которые тоже здоровы, на счёт "абсолютно" не знаю, но они есть и умирать в ближайшее время не собираются. Может, когда немного подрасту, доберусь к интернету и свяжусь с любимой и с детьми, дабы они не волновались. Хотя никаких может или если! Обязательно доберусь и успокою их! Без исключений и отмазок! Я должен!       На этом мои размышления прекратились, так как мозг младенца точно не рассчитан на разум взрослого. ***       Итак, поздравьте меня, меня теперь зовут Марк Эванс. Я родился в среднестатистической английской семье, как уже стало понятно, в семье Эванс. Что за семья такая, я без понятия, ни разу до этого о таких не слышал в своей прошлой жизни. Эта семья, а с недавних пор и моя, имела средний заработок. Глава семейства работал администратором в среднем по размерам магазине нашего городка, а моя «мать» была домохозяйкой, уделяя всё своё внимание мне и порядку в доме. И вот вроде бы была идиллия, приличная семья, каких в Англии сотни тысяч, но вот после нескольких недель с моего нового рождения я напрочь отказался воспринимать их моими родителями. Всё дело в том, что я считал своими родителями именно тех людей, которые ими были в моей прошлой жизни. Для меня они были неким абстрактным, светлым образом, который по моей памяти был идеальным, хоть у них и были недостатки. Чем же отличились эти люди, что я так резко изменил своё мнение? Всё достаточно банально. Дело в том, что следуя логике, мою кроватку установили в спальне моих родителей и это логично, так как зачем бегать в соседнюю комнату, если можно поставить кроватку возле себя? Сам так делал, чего уж там. Вот только что будет делать верный мужик и муж, который удерживался от «сладкого» неизвестно сколько времени и возле которого лежала молодая и красивая девушка? Ответ очевиден, так что нет ничего удивительного в том, что вскоре я услышал довольные стоны похоти от обоих моих родителей, как только доктор разрешил им (а это произошло недель через пять). В общем, спал я следующие две недели не очень, благо когда мне это надоедало, я орал и они успокаивались. Но причина, по которой я перестал их считать своими родителями была в другом.       Думаю, стоит объяснить это более подробно. Ещё в моей молодости, когда отец приходил пьяный домой и садился «поговорить по душам» со мной (со времён детства я неплохо вырос и запросто мог врезать отцу во время его уроков самообороны – такие прецеденты были, так что он не лез – и он уделял мне время по другому) на разные интересные темы, он частенько говорил интересные вещи. Именно от него я узнал, что некоторые девушки могут использовать сперму в использованном презервативе для беременности и «окольцевания» несчастного (представляете такой брак? это жесть) - что после одного раза нужно не только презерватив менять, но и член помыть, так как в мизерном количестве, но сперма остается на члене и естественно, девушка может залететь, ну и его «главная» мудрость, что нужно «попробовать» как можно больше девушек, так как после женитьбы такой возможности не будет, а жена за несколько лет совместной жизни надоедает в сексуальном плане и именно поэтому женатые мужики находят себе любовницу или какой-то извращенный фетиш, который приносит разнообразие в их сексуальные отношения. И за свою жизнь я так и не понял его последнего совета. Может со мной что-то было не то, но мне всё никак не надоедала моя жена, сколько бы у нас не было секса. Я не мог ею перенасытиться. У нас не было никаких извращенных фетишей, так как нас обоих всё устраивало. Можно даже сказать, что это и был наш фетиш. А на момент две тысячи тридцатого года это не было нормой, из-за чего друзья в шутку называли меня супер извращенцем, так как мой фетиш просто не придумали ещё.       Почему же я тогда так резко отказался воспринимать моих родителей родителями? Всё достаточно банально. У них был фетиш. Они любили легкое БДСМ, используя плётки, наручники и минимальную латексную одежду, меняясь иногда ролями доминирующего. Для человека, причём уже достаточно мелкого, это было чересчур… не травмирующе, вовсе нет, всё же я имею разум взрослого. Скорее, это была наглядная разница между нами, которая въелась мне в голову и засела там надолго, благодаря детскому телу и нужному коктейлю гормонов, надёжно укрепившись. Границ они не переходили, но всё же… С тех пор моё отношение к ним изменилось, хоть я и вёл себя пристойно, крича и плача только по необходимости, чем несказанно радовал их, так как они развеяли свои надуманные страхи, которые появились в процессе выслушивания различных «советов» от молодых мамаш и подруг. Естественно, это их сначала обеспокоило и они понесли меня врачу. Но я был абсолютно здоровым ребенком, без каких-либо осложнений или патологий, так что моё «спокойствие» стало моей особенностью, которой гордились родители и рассказывали всем желающим о ней. Не сказать, чтобы мне это не нравилось, всё же меня не дергали, обо мне заботились и кормили, но у себя на районе я стал известным и от этого понимания мне было немного неуютно.       Вообще, время младенчества самое тяжелое для сознания разумного. Ты толком не можешь контролировать своё тело, мочишься под себя и из еды ешь только грудное молоко, от которого через несколько месяцев начинает воротить, хоть поначалу оно казалось манной небесной. С трёх месяцев начинаешь ползать, из-за чего положение немного выравнивается, вот только эти взгляды умиления от твоих потуг здорово раздражают. В пять с половиной месяцев меня наконец сводили к доктору, который дал добро на употребление другой пищи, помимо грудного молока. Вот тогда жизнь заиграла новыми красками. Но что интересно, так это то, что в своё время я прочитал одну интересную статью в интернете, в которой говорилось о полезности кормления грудью от года и больше. Именно поэтому наших детей жена кормила не год, как все, а два. И могу сказать, что результат всё же был. Мелкие гораздо реже болели, у них был идеальный прикус, белые и красивые зубки, на которых реже возникал кариес, по сравнению с остальными детьми. И зная об этом и помня наглядный пример, я наотрез отказался отлучаться от груди, как того хотела моя мама. Всё это вылилось в маленькую войну, в которой я отказывался есть всё, кроме грудного молока. Меня даже к доктору водили, но он только развел руками и сыпал какой-то терминологией, которую я мало понял. И когда я потерял полкилограмма веса, что достаточно много для моего возраста, война окончилась и победа была за мной. Я вновь начал спокойно пить грудное молоко прямо из груди, иногда чередуя его с обычной едой, постепенно возвращая, а после и дальше продолжая набирать вес. Были, конечно, попытки перевести меня на бутылочку и подливать мне обычное молоко, но так как я понимал своих родителей, а они этого не знали, это быстро мной пресекалось, из-за чего они вскоре смирились с происходящим и перенесли нашу войну на потом, когда я смогу понимать их и говорить. Хех, наивные. Минимум два года я планирую пить грудное молоко, так как пользу я от этого видел. Да и чего ей жаловаться? Вон, от этого её груди только увеличились, с твёрдой двоечки скакнув до трех плюс и думается мне, что они вырастут ещё.       С языком тоже интересно получилось. Английский я знал, так как пришлось выучить во время заработков, из-за чего мне было намного легче изучить его полностью, словно коренной носитель языка.       Когда я уже мог говорить несколько слов, а это было через восемь месяцев с моего рождения, я неспешно шел на иногда подгибающихся ногах, тренируя мышцы. Как неожиданно мой взгляд привлёк огромный цветастый плакат, который при ближайшем рассмотрении оказался настенным календарём. Засмотревшись и залипнув на него, я запнулся и почти упал, но меня подхватил батя. Я сказал детское «дяй» и потянулся к нему, и меня вскоре поднесли к нему, умиляясь моей реакции. Я же в это время офигевал и пристально смотрел на год, что был напечатан огромными цифрами по середине календаря. 1980. Снизу была закладка на 30-ом числе сентября месяца. При небольших вычислениях и по примерным прикидкам, я родился где-то в январе. Но вычисления эти произошли на фоне, так как всё моё внимание было уделено году. Если это нынешний год, то получается, что я ещё не родился? Это как так? Получается, мне придётся ждать ещё минимум двенадцать лет до моего рождения? Какого хрена? Разве так можно переродиться? Что вообще происходит?       Вот только гормональный баланс и молодой возраст тела взяли всё в свои руки, так что я практически сразу зарыдал и мои эмоции взяли надо мной вверх. Рыдал я долго, основательно и без особой на то причины, так что родители растерялись и не знали, что делать. Но примерно через пол часа я заснул, отчего они выдохнули с облегчением. Тогда я ещё не заметил одну небольшую странность, которая произошла, пока я плакал. Но о ней я узнал много позже.