Совсем другая история

Стайлз не то чтобы сильно нервничал, но определённо взволнован был. Время неумолимо подбиралось к семи вечера, полнолуние буквально ощущалось кожей и звенело в воздухе, а нервы Стилински натягивались до предела. Стайлзу ещё повезло, что отец в этот день был на работе и не видел, как его сын совершенно беспричинно ходит по дому, перекладывая вещи с места на место и обратно. Разговоры со Скоттом, Айзеком, Эрикой и даже Дереком ничем не помогли, так что Стилински продолжал нервничать и собираться к Питеру почти как на войну. Однако, были и определённые поводы для радости: Лидия наконец-то очнулась окончательно и даже быстро шла на поправку. Правда, она ничего не помнила о тех часах, которые провела обнажённая в лесу, но зато вполне уверенно рассказала полиции, что это не Стайлз на неё напал, а наоборот пытался ей помочь (чем окончательно успокоила шерифа). Лидия мало что помнила из произошедшего, и больше собственные ощущения, чем зрительные образы. Стайлз надеялся, что у Лидии не будет после всего произошедшего кошмаров. Стайлз надеялся, что Лидия сможет вернуться к своей обычной жизни супер популярной ученицы старшей школы, встречающейся с капитаном команды по лакроссу (нет, Стилински не проникся внезапной симпатией к Джексону, но посмотрел на всё происходящее под другим углом: Лидия когда-нибудь обязательно перерастёт Уиттмора во всех аспектах и уйдёт от него). Стайлз всё ещё называл Мартин своей прекрасной богиней, но в последние дни серьёзно задумался над тем, получится ли у них быть вместе, если Лидия решит обратить на него своё внимание. По всем параметрам Стайлз стал намного круче, и это было прекрасно, вот только захочет ли Мартин связать свою судьбу с оборотнем? Будет ли это для неё безопасно? Стилински пока не мог ответить на эти вопросы, поэтому решил применить свою лучшую тактику – ждать, когда проблема рассосётся сама собой. Был ещё один момент, хотя Стайлз затруднялся с его идентификацией, не зная, относить его в радостные или "это обернётся полной жопой" – Скотт сегодня собирался прийти в дом Хейлов вместе с остальной стаей. Стилински был определённо рад, что друг будет рядом в полнолуние, но вот отношения Маккола со старшим Хейлом оставляли желать лучшего. И Скотт вполне мог начать задираться. Оставалось надеяться, что это не приведёт к катастрофичным последствиям (Стайлз даже специально несколько раз попросил Дерека присмотреть за Макколом, чтобы того Питер не убил). Айзек с Эрикой на новость о присутствии Маккола отреагировали равнодушно, их явно больше беспокоил факт самого полнолуния. Волчьи инстинкты начинали уже прорываться, не дожидаясь ночи, ребята нервничали и уже успели достать Дерека своими вопросами (особенно Айзек, который временно у Хейла жил). И наверняка Дерек знал какую-то тайную буддийскую мантру, помогающую оставаться относительно спокойным и не убивать надоедливых подростков. В половину седьмого Стайлз решительно натянул на себя толстовку и направился к машине, предварительно оставив отцу записку и ужин. Дико хотелось развернуться и поехать привычным маршрутом к Скотту, или завернуть к Дереку, или к папе в участок, или к школе, или куда угодно, но не в лес к остову дома Хейлов, где его поджидал (да-да, именно поджидал, по-другому и не скажешь) Питер Хейл. Но в этом случае убежать от проблемы всё равно было нельзя, поэтому пришлось вздохнуть и поехать в лес, готовясь к чему угодно – вплоть до пентаграмм и вызова сатаны. Питер Стайлза действительно ждал. Он сидел на крыльце и смотрел на медленно темнеющее небо, словно ожидая, когда же уже появится полная луна, на которую можно будет всласть повыть. Сейчас, сидя в одиночестве на крыльце сгоревшего дома, ставшего могилой почти всей его семье, Питер выглядел намного старше, почти старым, задумчивым и печальным. Он смотрел на небо и, возможно, вспоминал прошлое, в котором не было столько боли и отчаяния с запахом дыма. Хотя, он мог и думать о будущем, о своей новой стае, которая пока не стала настоящей семьёй, но, возможно, когда-нибудь станет. Стайлз даже на несколько мгновений увидел в Питере не странно-пугающего альфу с ускользающе-непонятной улыбкой, а мужчину, пережившего ужасную трагедию, но продолжающего жить, совершать пусть и подчас жестокие, но вполне обоснованные в его положении поступки. Стайлза аж до костей пробрало и накрыло каким-то иррациональным пониманием, симпатией – тем, что он уж точно не ожидал почувствовать по отношению к Питеру Хейлу. Хотя, это можно было объяснить приближающимся полнолунием и инстинктивным желанием быть ближе к альфе. Наверное. — Здравствуй, Стайлз, — поприветствовал его Питер, переводя взгляд. — Рад тебя видеть. — Ага, — кивнул Стилински, подходя чуть ближе и засовывая руки в карманы, чтобы не теребить рукава. — Поведай же мне о том, что заставило меня притащиться сюда за три часа до всей остальной стаи? — Я хочу с тобой кое о чём поговорить, — улыбнулся Хейл. — Не волнуйся, никто никого не будет убивать. — Некоторые разговоры могут быть и пострашнее, — пробормотал Стайлз, чем вызвал у Питера смешок. — Так о чём поговорим? Я весь во внимании. — Что ты знаешь о стайной иерархии, Стайлз? — спросил Хейл. — Эм… Альфа, бета, омега? Альфа – вожак, бета – подчинённый, омега – дикий оборотень без стаи, — ответил Стилински, вспоминая все их разговоры с Дереком на эту тему. — Правильно. Это костяк. Основные иерархические позиции. Но у каждого класса есть ещё и подразделения на более мелкие подклассы. Ты о них знаешь? — Нет, не припомню, чтобы мы о чём-то таком говорили, — задумался Стайлз. — Ну, я догадываюсь, что среди бет есть старший бета и младшие беты, но на этом всё. — Омеги подразделяются на тех, кто по какой-то причине лишился стаи или никогда в ней не был и ищет её, и на тех, кто добровольно покинул свою стаю или не захотел ни к кому присоединяться. Эти два подкласса в свою очередь подразделяются на адекватных и неадекватных, то есть на тех, кто сдерживает себя и не нарушает Кодекс, и на тех, кто окончательно пустился во все тяжкие. Омеги чаще всех других нарываются на охотников, и в большинстве случаев после этого не выживают. Есть ещё один подкласс омег – те, кто застрял в своём полном зверином обличье и либо не хочет, либо не может перекинуться обратно в человека. Для охотников с ними труднее всего, потому что такого оборотня может отличить только другой оборотень. Причём достаточно хорошо обученный. Их повадки полностью сливаются с повадками зверя, они охотятся на животных или людей ради пищи и съедают их, соответственно. — Значит, Скотт адекватный омега, добровольно ушедший из стаи? — уточнил Стайлз, которого слегка позабавили определения (за исключением момента с охотниками и омегами-зверями). — Скотт больше идиот, но да, ты прав, — чуть скривился Питер. — Беты. Старшие и младшие. Чаще всего выясняют своё место в стае посредством демонстрации силы – и нет, Стайлз, это не всегда означает драки. Например, в нашей стае старший бета – Дерек. Он оборотень с рождения, сильнее вас и умеет гораздо больше. Вы понимаете это на подсознательном уровне, даже не вступая с ним в драку. Потом идёшь ты, потом Айзек. Вы сами так распределили свои места – Айзек добровольно признал тебя старше себя. Эрика стоит вне иерархической системы бет – как волчица она имеет статус матери. Это не означает, что она обязана готовить всей стае еду и стирать трусы. Статус матери имеют все волчицы независимо от возраста. У них так же есть своя иерархия по старшинству. И никогда, запомни, никогда не лезь в разборки волчиц. — Подожди, — вскинул руки Стайлз. — Я не понял. То есть, среди нас главный вроде как Дерек, но Эрика не обязана ему подчиняться? Или обязана? Или как вообще? — У волчиц всегда более развиты направленные на семью инстинкты, поэтому их называют матерями. Они заботятся о стае и в случае опасности могут совершать почти невозможное. Эрика может слушать или не слушать Дерека или кого-то из вас – это её право. Вы тоже не обязаны ей подчиняться, правда бывают ситуации, когда беты добровольно слушаются волчиц. Бывают ситуации, когда волчицы стаи могут отдавать приказы и альфе. Но это в крайних случаях, когда альфа по какой-то причине собирается причинить необоснованный вред члену стаи. — А что, вред бывает обоснованный? — хмыкнул Стайлз. — Если бета бросил вызов своему вожаку – то это вполне обоснованно, — вернул усмешку Питер. — Необоснованный вред – это когда альфа идёт и начинает бить бету просто потому что ему вдруг его футболка не понравилась. Всё остальное расценивается как воспитательные методы. Хотя, иногда волчица может остановить альфу, если считает, что бета, бросивший ему вызов, просто сам не понял, что сделал. Тогда вопрос обычно решается парочкой сломанных костей и наказанием. — Я остановил тебя, когда Скотт чуть не полез драться, — задумчиво протянул Стайлз, а потом округлил глаза. — О чёрт, скажи мне, что я просто беспокоился за Скотта, а не занимаю у нас в стае позицию матери. Потому что со мной и так всегда случается чёрте что, если ещё и укус подействовал как-то не так… — Вот уж нет, — расхохотался Питер. — Тогда я остановился, потому что ты просто был прав, а не потому что я внезапно послушался тебя, как одну из волчиц. Укус не может пробудить волчицу в парне. — Даже если он гей? — уточнил Стайлз, а потом замахал руками. — Это я просто спросил! Просто! Никаких намёков! Вообще! — Даже если он гей, — кивнул Питер, наклоняя голову и с улыбкой смотря на Стилински. — Даже если он трансвестит. Даже если он сменил пол. — Круто, — сказал Стайлз. — А если бы в стае был Скотт, он был бы старше меня? — Нет. Младше тебя, но старше Айзека, — отозвался Питер. — Статус беты может меняться со временем. Например, если через несколько лет Айзек станет сильнее тебя, то в иерархии он встанет выше. Или если ты станешь сильнее Дерека. — А люди? Дерек говорил, что в вашей стае были люди. Как тут работает иерархия? — спросил Стайлз. — У людей нет иерархии. С позиции стаи люди самые слабые, а потому – самые младшие. Исключения составляют друиды, шаманы или кто-то с похожими способностями. В зависимости от их силы они могут стоять между бетами или быть старше их. — Друиды? Шаманы? Они серьёзно существуют? — Ты удивишься, Стайлз, узнав, сколько различных существ реально обитают в нашем мире. — Окей, мы к этой теме вернёмся. А что с альфами? У них тоже есть какие-то подклассы? — Альфа в стае один. Он самый главный и слушает только себя и, как я уже сказал, в очень редких случаях, волчиц. Прислушивается или не прислушивается к бетам, тут личное дело каждого. Альфа может поменяться – если предыдущий вожак погиб, то его сила переходит либо к тому, кто его убил, либо к старшему бете, либо к одной из волчиц стаи, если она сильнее старшего беты. Статус альфы также можно передать. В основном так делают старые вожаки, хотя случаи бывают разными. Статуса альфы так же можно лишиться вследствие какого-нибудь магического ритуала. — А если бета одной стаи убил альфу другой, то он сам становится альфой и получает в наследство всю стаю? — поинтересовался Стилински. — Да. И уходит из своей старой стаи, — кивнул Питер. — Или он может отдать силу альфы кому-нибудь другому бете или своему альфе, тем самым усилив его. Но это опасно. — А просто избавиться от этой силы нельзя? — Нет, если она есть, то есть, — покачал головой Питер. — У альф есть ещё небольшой подкласс. Пара альфы. Раньше это было повсеместное явление, но теперь встречается всё реже. — Пара альфы? Это что-то типа второй половинки предназначенной судьбой? — уточнил Стайлз. — Полностью мимо, — усмехнулся Питер. — Пара альфы и сам альфа не всегда даже любят друг друга. Главное в их отношениях – доверие. Альфа выбирает себе пару исключительно из оборотней, причём пол и возраст значения не играют. — Чего? — удивился Стайлз. — А семья? Дети там? — Для альфы все беты как дети, — вздохнул Питер. — И главная цель пары альфы далеко не в воспроизведении рода. Хорошо, если так и будет, но выбор делается исходя совершенно из другого. — Я ничего не понял, — покачал головой Стайлз. — Точнее, что-то я определённо понял, но не всё. Зачем тогда она нужна, эта пара? — Пара делает альфу сильнее, а стаю – завершенной, грубо говоря. Оборотень с таким статусом выше бет и иногда может принимать на себя обязанности альфы, например, когда тот находится в смертельной опасности или по какой-то причине не может защитить стаю. Стаи, где у альфы есть пара, считаются наиболее спокойными и следующими Кодексу, очень редко кто-то из таких стай нарушает его. — И сейчас ты всё это рассказываешь, потому что хочешь, чтобы наша стая была такой, да? — спросил Стилински с лёгким ужасом начиная всё понимать. — И ты рассказываешь это мне, потому что… — Мне всегда нравилось, как ты быстро схватываешь суть. Некоторым приходится разжёвывать и в рот класть, а тебе можно даже не договорить, ты всё поймёшь, — с улыбкой сказал Хейл. — Нет! Нет, Питер, ни в коем случае! Ни за что! — замахал руками Стайлз, отступая на несколько шагов назад. — Я буду твоей самой лучшей бетой, но не парой. Нет, никогда. — У тебя нет выбора, — равнодушно пожал плечами Питер. — Что это значит? — на мгновение холодея, спросил Стайлз. — Что значит, у меня нет выбора? — Это значит, что я – альфа – выбрал тебя своей парой. И только два выхода: согласиться со мной или покинуть стаю. Но в этом случае, Стайлз, я обещаю, что омегой на моей территории ты жить не будешь. Питер говорил спокойно, даже равнодушно, как будто рассказывал Стайлзу о валентности химических элементов, а не принуждал принять судьбоносное решение. Стилински почти трясло от того, что он сейчас услышал, от того, что ему предлагали. Стать парой человеку, которого он если и не ненавидел, то точно опасался и которому не доверял от слова совсем? Стать парой Питера Хейла? Нет, Стайлз этого не просто не хотел, он был против всеми фибрами души. А вот внутренний волк, что парадоксально, был совершенно, безгранично, безумно счастлив. Как такое получалось вообще? — Для любого волка-беты, не состоящего в кровном родстве с альфой, это самая наивысшая форма поощрения, — словно прочитал его мысли Питер. — Почему я? — с нервными и обречёнными нотками в голосе, спросил Стайлз. — Есть же Эрика. Айзек. Сотни возможных членов стаи. Большая стая это круто, давай ты будешь обращать больше людей? Кого хочешь, я даже слова против не скажу. — Как быстро ты поменял своё мнение насчёт пополнения стаи, — хмыкнул Питер. — Эрика будет прекрасной и сильной волчицей, а лет через пять-шесть ещё и замечательной матерью, но не парой альфы. У неё нет нужных качеств, как и у Айзека. Жаль, что Лидия не стала волчицей, тогда, возможно, я выбрал бы её. — Тогда обрати кого-нибудь ещё. Кого угодно! Так, ладно, сейчас, подожди, — сказал Стайлз, закусил губу и прикрыл глаза, успокаивая нервы и приводя в относительный порядок летающие в голове со скоростью света мысли. — В чём заключаются обязанности пары альфы? Это просто...м, титул? Или нужно провести какой-то обряд, ритуал? — Главная обязанность пары – поддержка альфы и стаи. Само существование пары уже делает альфу сильнее, а стаю – сплочённее и спокойней. Так же пара альфы берёт на себя управление стаей в случае непредвиденных ситуаций. Беты слушают пару альфы как самого альфу, а если ослушаются, то, соответственно, могут и получить. Так же пара использует силу альфы, если действующий альфа смертельно ранен, к паре эта сила и переходит, если альфа погиб. В остальном – это обычный оборотень. — То есть, — задумчиво протянул Стайлз, — если сегодня ты назовёшь меня своей парой, то я получаю парочку бонусов и на этом всё заканчивается? Никаких там ритуальных совместных охот под полной луной, обмена кровью из порезанных ладоней, плясок и песен у костра до утра? — У тебя очень интересно работает мозг и ассоциативный ряд, — заметил Питер. — Но вообще, мне не нужно объявлять тебя парой, стая и так это почувствует. Однако, ты должен согласиться ей стать. — Прекрасно, — вздохнул Стайлз. — А теперь расскажи, в чём здесь подвох. — Я тебя обожаю, — сказал Питер, а потом рассмеялся, поймав шокированный взгляд Стилински. — Нет, это просто комплимент твоей проницательности. Разумеется, простого согласия недостаточно. Для того, чтобы стая чувствовала тебя, как мою пару, нужно установить связь. — И это делается посредством… — Либо друидского ритуала, но тогда в глазах абсолютно всех людей, имеющих сверхспособности, мы предстанем как супруги, либо самым быстрым, но вполне надёжным способом – сексуальной связью. После этих слов Стайлз завис. Натурально, на несколько минут. Мысли сначала зацепились за "супругов", а потом полностью ушли после "сексуальной связи". В голове была пустота. Стилински почти наяву видел, как в ней ветер только что пронёс перекати-поле. — То есть, — медленно начал Стайлз, — ты предлагаешь мне либо жениться на тебе, либо спать с тобой? — Я не предлагаю тебе ритуал, — покачал головой Питер, — потому что сам не собираюсь его проходить. После таких обрядов живёшь строго по правилам: никаких измен, никаких взглядов налево, главное место в жизни занимает супруг и дети. — Ага, значит ты предлагаешь секс, — сам себе кивнул Стайлз, а потом быстро покачал головой. — Неа. Нет. Никогда. Я уже не говорю, что это нарушает закон нашего штата, а мой отец попытается тебя убить. Я просто… нет. — Я уже предложил тебе два возможных варианта развития событий, — пожал плечами Питер. — К тому же, я не требую от тебя немедленно ложиться ко мне в постель. Связь устанавливается постепенно. Сначала – доверие и принятие, и только потом закрепление связи. — Доверие? — воскликнул Стилински. — Какое доверие?! Питер, ты заставляешь меня принять твои условия, потому что в противном случае мне придётся уехать неизвестно куда. Мне шестнадцать лет, а ты предлагаешь забить на свою личную жизнь и…что? Жить с тобой? Пока тебя или меня не грохнут? — Никто не заставляет тебя забивать на личную жизнь. Ты можешь спать с кем хочешь, просто делать это так, чтобы стая не знала. — А если я когда-нибудь захочу завести семью? Что тогда? "Извини, дорогая, но мы никогда не поженимся, потому что я пара альфы и наша стая оборотней не должна знать, что я сплю с тобой"? Ты как это вообще представляешь себе, Питер? Питер улыбнулся, неторопливо встал с крыльца на котором сидел всё это время, так же неторопливо повёл плечами, будто разминая их, а потом резко в два шага оказался рядом со Стайлзом, который инстинктивно дёрнулся в сторону, но был пойман за рукав и вынужден остаться на месте. Хейл смотрел на Стилински пристально, то ли выискивая в нём что-то, то ли пытаясь мысленно что-то передать. Стайлз же нервничал и хотел уйти. Убежать. Скрыться как можно дальше и никогда больше не пересекаться с Питером Хейлом в одной вселенной. — Это из-за того, что ты выбрал меня парой, я хочу идти и бить морды всем, кто обижает членов моей стаи, да? — спустя несколько минут молчаливых гляделок спросил Стайлз. Он мог собой гордиться – голос совсем не дрожал. А то, что сердце колотилось как бешеное, ну, тут уже ничего не поделаешь. — Да, — ответил Питер. — Твой волк понял всё гораздо раньше. И он согласен стать моей парой. — Мой волк, — начал Стайлз, но потом замолчал, закусил губу и отвёл взгляд. — Я не требую ответа прямо сейчас, — мягко сказал Питер. — Подумай и реши, чего ты хочешь. И если соберёшься принять моё предложение, то начинай мне доверять. Полностью. — А у меня есть выбор? — невесело усмехнулся Стайлз, снова переводя взгляд на Хейла. — Правда? — Выбор есть всегда, — пожал плечами Питер. — В любой ситуации. А сейчас, просто успокойся. Не стоит беспокоить стаю прямо в полнолуние, правда? Они уже рядом. Стайлз и сам чувствовал приближение членов стаи, поэтому ничего не ответил, но и не отдёрнул руку, когда Хейл мягко перехватил его пальцы и слегка сжал. Когда через пять минут из машины Дерека вывалилась вся стая, то Стилински был абсолютно спокоен. Он как обычно улыбался, как обычно шутил и старательно не замечал тяжёлого взгляда младшего Хейла, который, скорее всего, прекрасно обо всём догадался. По крайней мере, на дядю своего Дерек смотрел с прищуром и прекрасным пониманием ситуации. — Ну что ж, — улыбнулся Питер. — Прошу следовать за мной в подвал. Будем учиться контролю в полнолуние. *_*_* Это было ужасно. Нет, серьёзно. Подвал под домом Хейлов был похож на пыточную камеру, свисавшие со стен цепи, стены с длинными бороздами от когтей, какие-то сундуки с непонятным содержимым, несколько клеток. Но нигде не было гари, хотя именно здесь когда-то погибла почти вся семья Хейлов. Видимо, Питер или Дерек озаботились немного привести это место в порядок и либо не страдали неприятными воспоминаниями, либо были законченными мазохистами. Когда Питер надевал на голову Эрики железный обруч с металлическими штырями, то сердце кровью обливалось и у Стайлза, и у Айзека, и даже у Скотта. Рейес кричала так, что хотелось выть просто из солидарности, к тому же они все чувствовали боль волчицы. Когда Питер закончил, Эрика тяжело и хрипло дышала, еле стояла на ногах и дрожала. Дерек аккуратно подвёл девушку к одному из кресел (судя по виду, совершенно новых) около стены и надел на её запястья тяжёлые массивные кандалы с цепью, прибитой к стене. — Мы как в средневековой темнице по обвинению в колдовстве, а вы инквизиция, — заметил Стайлз, наблюдая, как Айзеку плотно перетягивают руки и ноги цепями. — Да, я что-то передумал, пойду-ка отсюда, — пробормотал Скотт, но его успел перехватить Дерек и (на этот раз не особо церемонясь) начал пристёгивать Маккола к стене. Стайлз с тяжёлым вздохом покорно подошёл к Питеру и позволил надеть на себя такие же кандалы, как у Скотта и Айзека. Эрика (которая почему-то вытерпела больше других) сидела с закрытыми глазами и, видимо, успокаивалась. — Основы я вам уже рассказывал, — сказал Питер. — Как только почувствуете, что волк забирает контроль, тут же начинайте вспоминать всё, что может держать вас в чистом сознании. Семья, друзья, любимые вещи, эмоции – подойдёт всё. — Какой у вас якорь? — спросил Айзек. — Ну, чтобы хоть примерно знать… — Тут не нужно ориентироваться на других, — покачал головой Дерек. — Нужно искать своё. У меня якорь – ярость. — Как ярость может сдержать обращение? — удивилась Эрика. — Это ненаправленная ярость. Просто как эмоция, — пожал плечами Дерек. — Сложно объяснить, просто однажды она помогла мне обрести контроль. — Питер? — спросил Стайлз. — У тебя что? — Парочка воспоминаний, — отозвался Хейл. — Думайте о чём угодно. Иногда якорем может стать самая незначительная вещь, например, желание хорошо написать тест по математике. Якорь со временем может поменяться, но во все следующие разы находить его будет проще. Если контроль всё-таки слетит, то постарайтесь вернуть его обратно. Вы управляете волком. На словах всё было довольно просто. На деле же оказалось сущим кошмаром. Полнолуние ощущалось всем телом, всей сущностью. Кости начало ломить, будто даже ломать, хотелось сбросить неудобную двуногую оболочку, встать на четыре лапы, отряхнуться, забыть все ненужные человеческие проблемы и пробежаться мягкой поступью по лесу, ощущая притягательную влажность земли и стаю за спиной. Хотелось поднять морду вверх, к луне и завыть в приветствии, зная, что вой подхватят, передадут. Стайлз пытался перечислять в уме самые разные вещи, как ему и говорили, но мысли ни на чём не задерживались, текли сплошным бурным потоком, переставали что-то значить. На передний план вылезало желание охоты и каких-нибудь стайных лежбищ. Рядом тихо завыл Айзек, пока ещё тоже борящийся с волком внутри себя, а Стайлзу захотелось прижать Лейхи к земле лапой и зачем-то вылизать. Эта мысль вызвала в Стилински волну раздражения на Питера с его сумасшедшей идеей пары, даже вязкий звериный туман ненадолго отступил, давая Стайлзу возможность посмотреть на Хейла-старшего и взглядом высказать всё, что он о нём думает. Но и эта мысль надолго не задержалась, уносимая волчьими желаниями вырваться на свободу из каменной клетки. Эрика билась в цепях, выла и рычала. Рядом с ней стоял Дерек и что-то тихо говорил, пытаясь настроить девушку на поиск якоря. Стайлз не слышал, что именно, потому что сам пытался не сорваться в вой, отвечая Эрике. Айзек то дёргал цепями, то замирал, обнажая клыки, то закрывал глаза, то рычал – его битва с волком за контроль шла с переменным успехом. Скотт сначала дёргал свою цепь, пытаясь то ли вырвать её из стены, то ли освободиться самому. Когда ему это не удалось, он зарычал и принялся цепь грызть. Стайлз тоже скрёб отросшими когтями по обхватившим запястье наручникам, недовольно рычал, что металл не поддавался, и нервничал, ощущая близость леса, но не имея возможность по нему пробежаться. До плавающего в тумане сознания не сразу дошли негромкие слова Питера. — Люди, вещи, воспоминания, эмоции. Перебирайте всё. Заставьте волка понять, что вы главные. Не поддавайтесь желаниям зверя. Говорить по-прежнему было легко, а вот делать – трудно. Спустя какое-то время никто из бет (кроме Дерека) не понимал, зачем вообще сопротивляться, если можно просто пойти и поохотиться на кого-нибудь. Эрика уже успела поцарапать держащего её Дерека, чем взволновала остальных – запах свежей крови внезапно вызвал желание пойти и кого-нибудь сожрать. Скотт уже успел разодрать кресло и, видимо, намеревался его ещё и сломать. Айзек рычал и пытался вскочить, но каждый раз падал на место и выл от неудовольствия. Стайлз продолжал порыкивать и царапать цепь, где-то на краю сознания помня, что если долго пилить металл, то он когда-нибудь пропилится. Эта мысль неожиданно зацепилась за другую – когда-то отец показывал сыну, как правильно собирать и разбирать пистолет (Стайлз был двенадцатилетним пацаном, которому намного проще показать, чем объяснить, почему нельзя). Дальше мысль полетела по немного странному ассоциативному ряду: отец учит Стайлза стрелять – отец каждый день борется с преступностью – охотники борются с оборотнями, убивающими людей – если Стайлз потеряет контроль, то может кого-нибудь убить – его убьют охотники – отец останется один и, скорее всего, этого не переживёт. Представив отца в окружении бутылок из-под виски, скорую, реанимацию… Стайлз вздрогнул, как будто на него посреди жаркого дня бочку ледяной воды вылили. Волк замер, не понимая, почему человек испытывает такие непонятные эмоции. Стайлз почти наяву увидел, как его зверь подходит к нему и недоуменно тычется в руку. Стилински погладил волка по голове и глубоко вздохнул, открывая глаза, которые, оказывается, успел закрыть. — Поздравляю, — улыбнулся Питер, поймав всё ещё горящий янтарным, но вполне человеческий взгляд, — ты справился. — Это какой-то пиздец, — вздохнул Стайлз, откидываясь спиной на спинку уже основательно подранного кресла. — Почему умение контроля не идёт в комплекте? — Потому что даже врождённые ему учатся, — пожал плечами Дерек. — Это как умение ходить или говорить не идёт в комплекте с рождения. — Чувство, что меня немного пожевали и выплюнули, — сказал Стайлз, смотря на всё ещё грызущего цепь Скотта. — Как он не прибил Джексона, когда потерял контроль? — Он бы прибил, если бы не я, — сказал Дерек. — Он почему-то считает, что всё умеет и всё может, а как до дела доходит – сплошные проблемы. — А если бы здесь сейчас была Эллисон, он бы себя контролировал? — с любопытством поинтересовался Стайлз. — Сомневаюсь, — покачал головой Питер. — Присутствие предмета страсти в непосредственной близости не даёт гарантию контроля. — Понятно, — кивнул Стилински и прикрыл глаза. Рядом бесновалась Эрика, видимо ей якорь найти пока не удалось. Тихо рычал Айзек, который, судя по всему, почти пришёл к соглашению со своим волком. Грыз цепь Скотт (и почему-то казалось, что ему это просто нравится, а якорь он уже давно нашёл). Питер немного подумал и отстегнул цепи Стайлза, справедливо решив, что если что, то они с Дереком уж точно его удержат. Тем более, подвал был закрыт, а вынести дверь не так-то просто. Стайлз потёр руки, на которых остались следы наручников и вздохнул. Атмосфера была почти приятная и семейная (за исключением, правда, всех этих цепей и приспособлений для средневековых пыток). В голове всплыл их сегодняшний разговор с Питером. Предложение Хейла было диким и в корне неправильным, оно меняло всю дальнейшую жизнь. Стайлз не хотел и откровенно боялся этого предложения, опасался Питера и вообще всего, что с ним связано. И выбора-то у Стилински особого не было. Нет, он, конечно, мог попросить у Криса Арджента парочку аконитовых пуль, потом передать их отцу вместе с правдивым рассказом и потом следить за разговором шерифа и альфы, но как-то… Стайлз не знал, что ему делать, а посоветоваться было особо не с кем, разве что с гуглом и Дереком. Поэтому в данный момент Стилински решил ненадолго забыть про проблему и просто подумать об отвлечённом. О прекрасных светло-рыжих волосах Лидии, о бро-вечерах со Скоттом, о короткой юбке Эрики, кудряшках Айзека и классном лофте Дерека. Составляя в уме список покупок полезной еды для отца и не полезной для себя, Стайлз уснул, свернувшись на кресле, под затихающее рычание Эрики.