Kim Namjoon
Глубокая ночь. Давно пора отправиться в царство Морфея, но Тэхен уже тысячный раз рассматривал свежие снимки с парка, сидя в своем уютном кабинете в пижаме, в домашних очках, с газировкой и чипсами на столе. Дом милый дом. Его крепость, точнее четырехкомнатная квартира в сдержанном модерн стиле таила в себе душевную атмосферу хозяина, не даром говорят, что интерьер дома отражает характер человека. А его кабинет просто насквозь пропитан духом внутреннего фотографа. Бесчисленные снимки (как и его детские снимки, снимки родителей, фотографии с друзьями, так и его плоды искусства) висящие на стенах, а особо любимые, шедевры его мастерства были ламинированы и окованы в красивые рамы. Тэхен знал, что его коллекция «гордости» пополнится еще одной фотографией. Он уже битый час пялился на монитор компьютера и не мог насладиться одной фотографией. У босых ног Тэхена дремал маленький песик, сыночек, второй «человек», с кем он делился сокровенными мыслями после своего внутреннего голоса. Шпиц угольного окраса, но на морде, горле, груди, хвосте и лапах имел рыжеватые, коричневые волоски. Рядом с папочкой ему всегда спалось спокойнее. При виде фотографии аж сердце захватывало: умопомрачительный пейзаж, сказочный закат, но вишенкой на торте все-таки был тот загадочный незнакомец. «Не симпатичненький, а просто красавец!» — думал Тэхен. Особого драматизма придавал его грустный взгляд с одиноко стекающей по щеке слезинке. «Интересно, почему он плачет?» — подумал Тэхен, обожавший размышлять и придумывать историю фотографиям, ибо искусство без истории не имеет смысла, а если нет смысла, то нет искусства. «Хмм по его манере речи явно старше меня, но внешность. Скорее всего, ему больше двадцати пяти лет, а от чего страдают люди второго десятка? Да, стопудово, от жестокой любви! Девушка бросила», — пришел к выводу фотограф. «Либо его чувства были отвергнуты, кто мог вообще отвергнуть этого красавца? Притормози, Тэтэ, если он прекрасен на лицо, это не значит внутренне тоже, а если душа гнилая, даже безупречные внешние данные не скомпенсируют это. Наверно, у него очень скверный характер», — припомнил свой диалог с ним. «Ладно, нет смысла гадать и подаваться предубеждениям, не зная человека, но клянусь фотоаппаратом — он модель». Вообще работа фотографа заключается в том, чтобы отразить красоту любого человека, неважно модель или не модель, умеет фотографироваться или нет, его миссия поймать момент и раскрыть человека. Но исходя из своего немалого опыта, он для себя открыл такую истину, что бывает категория людей, наделенные чувством позы от самого Бога. И как правило эти фотогеничные подаются в модели. «Он точно модель, — решил кучерявый, — все снимки с ним получились просто прекрасно, но этот — кульминация». Тэхен продолжал рассматривать его и изучать каждый миллиметр его лица: «Острый подбородок, маленькие, но такие выразительные глаза, утонченный нос, милые губы, божественные брови, никогда раньше не встречал людей с такими бровями, а какая фарфоровая кожа, мне даже не пришлось грешить фотошопом — в целом внешность чисто азиатская, но в этом и все его очарование», — Тэхен, как ценитель эстетики, часто обращал большое внимание на внешность людей. «Этот шедевр синергия нашей плодотворной работы! Мы сделали это! Моя гениальность, красота природы и его участие создали настоящий шедевр! Черт, а какие плечи, даже эта одежда, эта рубашка, как будто все заранее было продумано. Блин, скорее бы утро, чтобы распечатать», — завизжал фотограф. И в эту ночь Тэхен долго не мог уснуть, энергия бурлила в его крови, ему хотелось творить и творить. Давно у него не было такого подъема и ощущения жизни. Тэхен чувствовал себя счастливым, как он долго скучал по себе прежнему: живому, готовому переворачивать горы, готовому жить, а не вести жалкое существование.***
Воскресенье. Утро. Тэхен еле открыл глаза и взял в руки телефон. «Всего десять утра, мне еще спать и спать», — зевнул фотограф. Для Тэхена обычно воскресный день начинается только со второй половины дня, он всегда проводит ленивые выходные валяясь на кровати. Для него это просто идеальный расклад: только он, кровать, подушка и Ентан. «Черт, сегодня же Намджун обещал ко мне залететь под вечер, надо навести порядок и заказать еду. Думаю, если встану в час, я все прекрасно успею», — с закрытыми глазами рассуждал Тэхен, проваливаясь в сон.***
Тэхен видит уже десятый сон, слышен звук домофона, который сильно действовал на нервы, только парень не мог понять, он звонил во сне или наяву? Он раздраженно открыл глаза, не до конца проснувшись в пижамке, шаркая ногами, подходел к двери: — Алло? Ой, то есть, кто? — произнёс сонным голосом. — Это я, открой дверь, — прозвучал баритон. — А, Намджун-и, заходи. — Встреть гостя, Тани, — а я пока пойду в уборную. Высокий худощавый парень с пакетом еды в руках зашел домой. — Тэхен-а, сколько лет, сколько зим, — обнял Тэхена, Намджун. — Намджун, я тоже по тебе соскучился. Ты чего в такую рань? — Рань? Ты давно на часы не смотрел? Уже пять часов вечера. По твоему виду видно, что только проснулся, ахах, так и знал, и ужин нам прихватил, а точнее для тебя завтрак. — Эх, ты меня слишком хорошо знаешь, пойдем проходи на кухню, я чай поставлю. Они прошли на кухню. — Ну, рассказывай, как жизнь? Чего нового? Почему ты пропал? Хоть бы написал два слова своему старому другу, — с ноткой обиды сказал Тэхен, поставив чайник и присаживаясь за стол, — о, ты еще клубнику прихватил, ладно уж все-таки прощу тебя. — Твое прощение стоит килограмм клубники? — заржал гость, — я хорошо подготовился, слушай, я тебе же рассказывал, что последние полтора года работал над своей книгой, и я наконец-то закончил ее! — Правда?! Молодец, дружище, меньшего я от тебя не ожидал! Надеюсь, ты пришел не с пустыми руками и я буду первым читателем сенсационного шедевра от пришествия корейского Харуки Мураками! — Тэхен смутил гостя. — Да брось, не льсти мне. Конечно я принес рукописи, — Намджун вытащил из своей сумки-мессенджер стопку листов и поставил на стол, — мне не нравится, когда меня ставят в один ряд с такими акулами как Харуки Мураками, я этого не заслуживаю, я пока всего лишь планктон в океане, — скромно отметил писатель. — Нифига ты не планктон, — нахмурил брови Тэхен, жадно глотая лапшу и издавая соответствующий звук, — слушай твоя дебютная работа совершила невероятный прорыв в мире литературы, ты уже записал свое имя в историю современности, а твое произведение покорило сердца миллионов читателей. Ой, знаешь как меня от гордости распирало, да я по-моему только уличным кошкам не успел похвастаться тем, что ты мой друг. Всего этого ты добился всего в двадцать один год!!! — воодушевленно отметил фотограф, — не смей принижать себя, Намджун-и. — Ахах, спасибо, просто дело в том, что все эти сравнения падают, как груз на мои плечи, груз ожиданий, мне было очень трудно морально писать вторую работу, чуть с ума не сошел. — Груз ожиданий говоришь… Намджун-и, ешь, еда уже остыла, — протянул ему тарелку поближе, — будешь еще чай? — Давай, только покрепче. Не ожидая, я сам себя загнал в клетку, планка была задрана слишком высоко. Первое произведение я писал очень окрылено, без всяких задних мыслей, проще говоря мне было пофиг, понравится ли она публике или нет. Для меня, главное, нужно было высказаться, выложить свою душу на бумаге. Но она добилась просто неимоверного успеха, и это счастье стало мукой. Когда я писал эту работу, — писатель кинул взгляд на рукописи, лежащие на столе, — сначала было ощущение, будто я одержим чем-то, я все двадцать четыре часа в сутки, забив на сон и еду, и на всех близких, писал и писал, — очень увлеченно, активно жестикулируя говорил Намджун, — потом, когда я уже родил больше половины, меня будто холодной водой облили: мысли о том, что эта история не понравится публике, груз ожиданий, которые я сам повесил на свою шею, страх стать писателем только одного произведения захватили мое сознание и сжирали меня изнутри. Я боролся сам с собой, с этими мыслями. Мне показалось, что эта история не так хороша и она не понравится многим, честно, да ее сжечь захотел, точнее удалить нафиг, моя девушка меня еле остановила. — Ох, не сладко тебе пришлось, ты чего меня не позвал, а? Я бы прочитал, может помог бы чем-нибудь. — Я был в депрессии и не хотел никого видеть, да и слава богу, мне все же хватило моральных усилий, чтоб дописать ее. Но теперь я опустошен, не знаю куда себя деть. — Поспи, поешь, потом еще поспи и снова ешь, а то так исхудал, да от тебя только нос остался! — заметил фотограф. — Ахах, ты как всегда, смотрю ты этим только и занимаешься, смотри не проспи так свою жизнь , — искренне посмеялся Намджун, озаряя своей улыбкой всю комнату, — да и эти дурацкие мысли до сих пор не дают мне покоя. А что если это будет провал и никто его не оценит… Я сейчас хлопочу над издательством, хочу, чтобы все было идеально и мое детище без проблем, в лучшем виде вышло на свет. — Ну-ка, посмотрим на твое многострадальное детище, — опустошив первое и второе блюдо и уже принимаясь за ягоды, Тэхен взял в свои руки рукописи, и принялся пробегать глазами, — «Слушай песню сердца», ох, как романтично звучит, мне уже нравится название. Да забей ты на это «понравится или не понравится», смысл гадать, если не понравится, то и пусть и что с того? Главное тебе нравится?! — Конечно, мы слишком многого пережили, я свое детище вынашивал полтора года и подарил ей столько любви, вложил в нее все, что у меня было: все мысли, все чувства, все эмоции. Я думаю это лучшее, что я когда-либо делал в своей жизни. — Ну и все! В чем проблема? Эта проблема людей если они не оценят ее глубину, не поймут все, что ты в нее вложил. Все, отбрось эту тупость и просто скорее уже опубликуй и выдохни. Главное ты горд своей работой, и мне она безоговорочно понравится, то есть уже есть два человека, к тому же, посчитаем еще твою девушку, родителей. Вуаля, твое дитя уже окружено полноценной семьей, — фотограф показал двумя руками над головой знак успеха. — Тэхен, ты абсолютно прав, как же мне тебя не хватало, дай я тебя обниму. — Сам лишил себя моего общества. Ой, ты меня сейчас раздавишь, — посмеялся Тэхен. Ребята на протяжении целого часа вспоминали свои годы, шутили друг над другом и обсудили все актуальные новости, личную жизнь. — Так вот, Тэхен-а, у меня к тебе все же есть одна маленькая, но жизненно важная просьба. — Всегда к твоим услугам, чем же я могу помочь? — Тэхен, только тебе я могу это доверить, вся надежда только на тебя, — умоляюще взвыл Моня. — Да говори уже. — Я хочу доверить тебе обложку романа, только ты можешь подогнать такое, что-то очень красивое, но и одновременно отображающее суть романа. Может у тебя уже есть какая-нибудь хорошая фотография или ты сделаешь ее в скором времени. — Решил надеть на свое детище красивый наряд? Правильно мыслишь, только огорчу тебя, в последнее время, я потерял свою хватку и вряд ли могу что-то предложить… — Творческий кризис? — Да, был в последний год, сейчас потихоньку уже все налаживается. Пойдем, я покажу тебе некоторые работы, может что-то и зацепит. — Неужели, все было настолько плохо? — В какой-то степени да, но не волнуйся, я преодолел этот момент. Тэхен, взяв на ручки Ентана прошел в свой кабинет. Пока он включал ноутбук, Намджун начал любопытно оглядываться: все было также как прежде. Ровно полтора года назад Намджун был последний раз в этой комнате, и с тех пор количество фотографий, висящих на стене не прибавилось «Походу и вправду был серьезный кризис», — подумал про себя писатель, но все равно уже тысячный раз принялся рассматривать радующую глаз коллекцию гордости Тэхена. Его внимание зацепила одна фотография, которую он точно раньше не встречал. Пока фотограф копошился в своей галерее, писатель вплотную подошел к новому снимку и жадно изучал его. — О боже, Тэхен-а, эта работа просто фантастика! А ты говоришь кризис! Она настолько красивая, Господи, какой магически завораживающий пейзаж! Это же побережье Ханган, да? А модель, выражение лица. Это поистине шедевр! — не жалел эпитетов писатель. — А-а, да, спасибо большое, она мне тоже очень нравится, я просто без ума от нее, можно сказать мое самое любимое «детище». Ну, все давай, присаживайся, выберешь, потом дальше пойдешь восхищаться ею, вместе по восхищаемся. — Тэхен-а, кажется мне уже не нужно ничего смотреть, — с блеском в глазах посмотрел на фотографа друг. —Эх, кажется я понял, о чем ты подумал, прости, Намджун-и, но только не она, все угодно, но только ее, — грустно вымолвил Тэхен. — Ты же обещал помочь, ну пожалуйста-а, — писатель умоляюще посмотрел на своего друга. — Йа, только не смотри на меня такими глазами, я тебя умоляю. — Давай я куплю ее, не знаю, что сделаю, но, Тэхен, прошу, я буду по жизни тебе благодарен. Пожалуйста, эта фотография и мой роман просто идеально созданы для друг друга, — начал хныкать писатель. —Блин, я бы тебе ее дал как обложку, но я не могу, это что-то слишком личное. Ну слишком мое, я не знаю, как тебе это объяснить. — Как в ней может быть что-то твое? По мне она слишком личная для это парня, —улыбнулся, показывая на Сехуна, — все так и задумывалось? Модель заплакала специально для фотосессии? Браво, у вас получился шедевр, я не могу оторвать глаз, все так естественно, его взгляд трогает меня до слез. — Да блин, просто я не знаю как тебе это объяснить, в отличие от тебя я не мастер слова. Представь, когда ты написал свою работу, ты вложил в нее частичку себя, свою историю, но замаскировал ее под образами персонажей, ситуации, ну короче всей истории и очень не хотел бы, чтоб читатель обнажил твою душу, открыл твою тайну, правда? Для тебя же главное, чтоб читатель, наоборот, увидел в отражении твоего произведения себя. — Все, я понял о чем ты, ну и если не секрет в чем же твоя тайна? Может быть в модели? Тебя что-то связывает с ним? Вы встречаетесь? Неужели, себе кого-то нашел?! Срочно надо отметить эту историческую новость! — Нееет, все не так, ахах, ну и мысли у тебя, я, конечно, не скрываю от тебя свою ориентацию, но блин, это не значит, что я встречаюсь со своими моделями, — захлебнулся в смехе Тэхен, — просто я же говорил, что у меня был творческий кризис, вот и благодаря этой фотографии, кажется, мой внутренний фотограф возродился, она меня очень вдохновляет и каждый раз, как я на нее смотрю, у меня появляется вдохновение, пробуждается энергия. Это странно, но она для меня стала символом моего искусства: перед уходом на работу, я обязательно смотрю на нее и набираюсь сил, и уже как месяц я снова получаю наслаждение! — он воодушевленно смотрел на нее, рассказывая писателю. — Как забавно, я рад за тебя, бро. Она и вправду восхитительна, спору нет, и как же зовут твою музу? Что за модель? Я не видел его на рекламных щитах. Блин, Тэхен, ты мне ни за что не поверишь, но внешне он напоминает моего главного героя, я конечно долго думал над его образом и когда придумывал, предал ему такие аристократичные и строгие черты лица. Вот это совпадение! Просто своим глазам не верю, я как будто узрел своего героя живьем и его выражение лица на этой фотографии просто идеально передает атмосферу моей истории, Боже да и пейзаж, как будто все боги специально подогнали эту фотографию, ну, Тэхен, умоляю, — начал опускаться на колени писатель. — Ты что, совсем с ума сошел, быстро вставай, — подбежал Тэхен к другу и начал поднимать с колен, — надеюсь ты снова не использовал меня в своей работе, а то в прошлый раз в описании и характере комичного друга-гея главной героини, угадай что? Я нашел себя! Да и ты бессовестно спроецировал смущающие истории из моей жизни. Я этого никогда не забуду, знаешь как мне неловко и стыдно было это читать? — Ты такой злопамятный, до сих пор не забыл, виноват, прости, никогда не устану просить прощения. И хочу тебя сразу предупредить, чтоб, ты меня потом не убил или хуже всего удалил мой номер из контактов, чтоб не удивлялся при прочтении и не звонил мне с криками в 3 часа ночи. — Да договори уже! — засмеялся Тэхен. — Я списал образ главной героини с тебя, ну немного характер и-и, Тэхен поставь свой ноут обратно, я спроецировал твою внешность и повадки в нее, а-а, успокойся! — заорал писатель, потому что Тэхен, не дав, договорить принялся его шутливо душить. — Героиня?! Я думал хуже глупого друга-гея ничего не будет! — продолжал душить писателя. — Ахах, Тэхен, ты просто ангельски красивый и противовес строгому герою, мне на ум пришел только ты, прости, но твоя внешность просто лучший материал для визуализации. — Ну спасибо за «материал», ладно, живи, не будь ты моим другом, я бы не знаю, что с тобой сделал. Да и раз я такой прекрасный, ладно, разрешаю, это типа честь, что ты вдохновился мною. Когда твоя книга станет сенсацией этого года, я буду хвастаться, что это все благодаря мне. — Боже, дружище, чтобы я без тебя делал! Твой вклад станет просто колоссальным, я даже посвящу тебе ее, если ты, ну дашь разрешение сделать обложкой эту фотографию. — Я что-то уже жалею насчет решения оставить тебя в живых, — нахмурил брови фотограф. — Тэхен, если твой шедевр не появится на обложке моей книги, то я ее не буду вообще издавать. Все или ничего! — без гримас, с серьезным лицом, ответил Намджун. — Эх, ну и что нам с тобой делать, просто, ок, уговорил, допустим я тебе разрешу, но этот мачо, который твой главный герой, в таком случае нас с тобой за решетку посадит, — вспомнил, как Сехун угрожал расправой полиции. — В смысле? Он же твоя модель, конечно, мы спросим его одобрение, без этого никак же ты что! — удивленно приподнял глаза Намджун — Да блин, все дело в том, что… — Тэхен начал излагать историю той фотографии. — Серьезно? Он тебя, самого именитого фэшн-фотографа, да все модели и знаменитости просто грезят, о том, чтобы попасть в твой объектив, просто взял и отчитал как школоту?! Да и хотел позвать полицию? — захохотал писатель. — Тебе смешно, а я даже слово против пискнуть не смог! Но все же я ему очень благодарен, да и отчасти, может, и поэтому эта фотография стала для меня самой любимой и самой ценной. — Мда, как смешно вышло-то. Ты сам виноват, иногда одеваешься как бомж в черти что. Может, благодаря своим связям, найдешь его и мы заплатим ему, чтобы дал добро? — Хей, я вообще-то одеваюсь как бомж, потому что это чертовски удобно. Ты и вправду думаешь, что я весь этот месяц не искал его? Прорыл все модельные агентства, всех своих друзей моделей, стилистов, визажистов, весь корейский инстаграм, все посты с локацией Ханган, даже первую неделю после работы забегал в парк в надежде встретить его, но все было тщетно. Господи, я бы все отдал, чтобы сделать хоть одну фотосессию с ним, — завыл Тэхен. — Знаешь, у меня идея, только она тебе не понравится. Давай, все-таки используем снимок без его разрешения. Я оставлю твои контактные данные в информации о книге, и он сам выйдет с тобой на связь. А там мы все разрулим, заплатим деньги, а если тебе повезет, может, даже получится уломать его на несколько снимков. Ну или, в крайнем случае, встретимся с ним в суде, — писатель засмеялся очень довольный своей идеей. — Гениально! Как говорится, кто не рискует, тот не пьет шампанское? — обрадовался Тэхен в предвкушении будущей встречи. За весь этот месяц, сколько только фотосессий он себе напредставлял с загадочным незнакомцем, и все это казалось ему неисполнимой дикой мечтой.