Когда начинаешь жить для себя, делать, что нравится, — все остальное в Мире подтягивается, чтобы соответствовать. Все очень просто: если душа и разум пребывают в согласии, остальное налаживается автоматически. Вадим Зеланд
Три месяца спустя.
Для Сехуна родился целый новый Мир, который мог бы и не родиться, если бы не встреча с Тэхеном. Он для него будто редкое солнце среди тянущихся один в один, серых, нагнетающих депрессию будней, лучи которого моментально поднимают настроение. Тэхен не только стал его другом, опорой, родственной душой, но и главным работодателем и даже PR-менеджером. Он все охотнее соглашался на все многообразные фотосессии. Каждые выходные — фотосессия. Но Тэхену все было мало. Он хотел еще, еще, больше Сехуна в своей жизни. Он не мог понять себя, вроде бы его внутренний фотохудожник утолил творческий голод: фотосессии в горах, в бассейне, на пляже, рекламные съемки. Но все же хотелось проводить с ним больше времени, играть в видео-игры, вместе выгуливать своих любимых питомцев, ужинать, полностью узнать его характер, хобби, интересы. Сехун не спешил открываться, он был как непонятный, сложный паззл. При каждой встрече Тэхен собирал только один- два фрагмента.***
В час ночи Тэхен сидел в своей комнате, а на коленях сопел Ентан. В его коллекции произошло огромное пополнение и на всех изображена его муза. Парень снял свои очки, устало протерел глаза и снова залюбовался своими шедеврами. Остановил свой взор на ближайшей фотографии, на которой студент эстетично лежал на траве. Его вторая любимая работа. Приятная ностальгия: как раз тогда они поехали в горы, покатались на лошадях, правда, тяжело было уговорить Сехуна приблизиться к лошади. Студент активно упирался, ни в какую не хотел садиться, а потом вовсе пустился в бега. Пришлось догонять. От воспоминаний широченная улыбка выступила на лице Тэхена. Его тело до сих пор хранило тепло тела Сехуна, когда последнего еле уговорили покататься хотя бы с Тэхеном в пару. А Тэхен специально несся вдогонку с ветром, заставляя парня пищать и мертвой хваткой вцепиться в него. «Интересно, чем он сейчас занимается? Напишу-ка ему, давно не общались», — Тэхен открыл чат в какао-толк, собеседник был в сети. Открыв чат, он грустно посмотрел на последние сообщения двухнедельной давности, где говорилось: Мой Сехун-ни: Хен, у меня зачеты, сессия, короче полная задница, встретимся только через месяц. Хен 2: Файтинг, Сехун-а. Сдашь все на отлично, хен купит тебе торт. «Дурацкая учеба», — Тэхен не меньше злился на университет. «Что за нелюди разрабатывают программу? Как можно так нагружать своих студентов? Они же не роботы! А как же личная жизнь? Друзья? Молодость?» — возмущался фотограф, ведь учеба Сехуна была главным обломщиком всех его планов. Он знал, что студент ненавидел медицину и чувствовал, что это не его призвание: — «Хен, я тебе так завидую, ведь лучшая награда в нашей жизни — это возможность заниматься любимым делом. А я не знаю, буду ли вообще хирургом, может когда начнется работа я тоже полюблю это, ну или хотя бы привыкну», — как-то признался Сехун, жалуясь на жизнь. Тэхен уже пытался уговорить его бросить медицину и уйти в модельный бизнес. Благодаря Тэхену, который взял в свои руки его заброшенную страницу в инстаграме и начал продвигать Сехуна, выставлять их фотосессии и у него и у себя, Сехуну начали сыпаться мелкие предложения, по-тихоньку набиралась аудитория. Но все было тщетно, всякий раз он слышал отговорки типа: — «Хен, говорить легко, но мои родители… Знаешь сколько денег они вложили в меня? Я не хочу их разочаровать, предать, я не могу просто так взять и бросить. Да меня вообще выгонят из дома», — так Сехун оправдывался за свое бездействие. «Что за горе-родители?» Тэхен совсем ушел в раздумья о своей музе. Как только Ентан проснулся и выпрыгнул с его колен, он набрал следующее сообщение: Хен 2: Сехун-а, ты чего не спишь? Детям давно пора баиньки. Мой Сехун-и: Очень «смешно». Хен 2: Скинь селфи. Мой Сехун-и: С чего бы? Хен 2: Хен хочет увидеть твое лицо. Мой Сехун-и: Неа. Хен 2: Почему? Это же очень быстро, ну, пожалуйста. «Вот же упертый», — думал фотограф, ожидая с минуты на минуту селфи. Мой Сехун-и: Ты меня отвлекаешь… Ладно, я не умею делать селфи, я никогда не делал их. «Боже, это шутка такая? Двадцать первый век на улице, а он не умеет делать селфи», — Тэхен не поверил. Хен 2: Сехун-а, все когда-то приходится делать впервые: берешь смартфон, открываешь камеру, фронтальную. И все, проще пареной репы. Короче, давай жду, иначе ты мне будешь должен встречу на этой неделе. «Вечно ставит мне условия. Вот если бы я был бы хеном! Ладно, сделаю! Такс, ужас, что за рожа? Кошмар…» — Сехун пытался сделать селфи лежа на диване, как аппарат соскользнул с его руки и треснул ему по лицу. «Ай, твою ж мать! — разозлился Сехун, но все же сфотографировался. — Похер, пойдет». Сообщение отправлено. Почему-то Сехун смутился, не смог на себя смотреть и закрыл чат. Через пять минут пересилил себя и открыл чат. Хен 2: Ахах, а ты не шутил оказывается, твоя бабушка и то лучше сделает селфи. Тэхен сначала посмеялся, а потом долго умилялся. Мой Сехун-и: Вот у бабушки и проси. Тэхен отправил студенту селфи с «обиженным» лицом. Сехун, увидев фото, снова уронил свой телефон себе на лицо. Рука дернулась то ли от красоты фотографа, то ли просто рукожоп, он так этого и не понял. Хен 2: Ты там живой? Мой Сехун-и: Меня побил мой телефон, — Сехун загрузил фото своего носа. Хен 2: Е-е, так тебе и надо, — Тэхен в ответку скинул фото с очень забавным выражением лица. Сехун, увидев это, начал от души смеяться, теперь если, что у него есть компромат на хена. Мой Сехун-и: Хен, ты такой смешной, кек. Хен 2: Кстати, ты чего разлегся? Я-то считал, что ты усердно учишься. Мой Сехун-и: Танцевал. Устал. сейчас отдохну и снова за учебу…я больше не могу, умираю… Хен 2: Ты занимаешься танцами? Кле-во, ты мне этого не рассказывал (((мистер очень скрытный студент. Мой Сехун-и: Ну, я не очень люблю об этом распространяться. А так, танцы—моя страсть. Хен 2: Е-е бой, покажешь как-нибудь, я очень хочу посмотреть, это очень круто! Тэхен был приятно удивлен хобби своей музы, и рад, что у него есть своя творческая ниша, ведь — искусство заставляет человека чувствовать себя живым. Лампочка загорелась над его головой. Его творческий мозг незамедлительно выработал новую идею для фотосессии. Хен 2: Сехун-а, я придумал новый концепт для фотосессии!!!!! Тебе очень понравится! Мой Сехун-и: Хен, меня иногда пугает твой энтузиазм. Хен 2: Давай скорее заканчивай со своими муками. И даже не вздумай откинуть копыта, расскажу потом, жду не дождусь!!!***
Наконец Тэхен и Сехун встретились после продолжительной разлуки. Эта фотосессия должна была стать особенной для студента. Сехун, только завершивший сессию, казался морально уставшим, исхудавшим и изнеможденным. Семестр он закрыл не очень удачно. Сехун пролетел мимо красного диплома, как фанера над Парижем. Ему уже двадцать один, а родители продолжали давить и требовать безупречные результаты. Мать закатила скандал, безбожно обвиняя подработку Сехуна. Тэхен не без помощи Бэкхена подобрал студенту роскошную рубашку светло-бордового цвета (королевский атлас) и черные обтягивающие брюки. В качестве локации был арендован зал для практики. Тэхен был не один, пригласили отдельно видео-оператора, для записи танцевального клипа. Фотограф хотел сделать студенту сюрприз. У него на уме был хитрый план. Сехун встал в центре большого зала. Собственное отражение смотрело на него со всех сторон. Сзади модели стояли наготове две светодиодные лампы. Свет приглушен. Тьма. Загорелись лампы, как два солнышка, отдаваясь пламенем. Вокруг танцора пространство изливалось бордовым. Алый атлас, обтекающий тело студента, синхронизировался с атмосферой, отдаваясь ярким красным отблеском в фотоаппарате. Сехун закрыл глаза и прислушался. Его грациозный стан готовился заменить приятный голос. Так эстетично. Так изящно. Так интимно. Окрыляющая музыка нарушила кромешную тишину. Сердце замерло. Ритм разливался по венам, даря волнение, такое приятное волнение. Тело проснулось и взяло контроль над разумом. Движения вместо эмоций, чувств — нет места словам. Сехун чувствовал, как переносится в другое пространство. Бескрылые мысли исчезли мгновенно. По телу приятная дрожь — от множества воспоминаний, от душевных переплетов. Бесконечные, но такие нужные ноты копали глубже. Здесь нет ни доли фальши, все, без сомнения, естественно: от импульсов тела до потери чувства пребывания в реальном мире. Движения аккуратные, плавные, осторожные, но одновременно резкие и мощные. Производные, не зависящие от каких-либо законов. В плену у музыки, но свободны в своих проявлениях. Каждая частица тела, от корней волос до кончиков пальцев наполнялось энергией. Сознание привело к полноценному восприятию самого себя и существующих законов Вселенной. В этом потоке Сехун дышал, ощущал, жил. Так чувственно. Так страстно. Так соблазнительно. Сказать, что Тэхен не был под впечатлением, значит ничего не сказать. Он не смог выразить всю гамму эмоций, которые испытал. Единственное, что он смог сделать— это просто аплодировать, громко и с восхищением. Искусство в двух разных проявлениях слилось в одно, фантастический духовный унисон. Тэхен впервые в жизни разволновался, а смог ли он это передать через кадры? Смог ли передать свои эмоции и чувства танцора? Он не знал.***
Сехун уже как три часа не может остановиться. Вся грусть, все тяжелые мысли, скопившиеся внутри словно громкий крик нашли выход через танец. Как давно он так не практиковался? С тех пор как погрузился в учебу, парень редко находил хотя бы тридцать минут для своего хобби. И сейчас благодаря человеку, неожиданно появившемуся в его жизни, Сехун вернулся. Студент настолько соскучился по танцам, что после фотосессии, забыв обо всем, без продыха, протанцевал до потери пульса. — Гха, гха, ха, — студент бессильно упал на пол, задыхаясь в одышке. Отдышавшись, откинул голову назад и только сейчас заметил, в углу бесшумного зрителя, спокойно сидевшего в углу, уткнувшись в ноутбук. — Хен, я думал ты давно ушел, что ты здесь делаешь? — Да я просто наблюдал за тобой и занимался сегодняшней съемкой. Ты даже не представляешь, какой шедевр у нас получился!!! Подойди, глянь. Студент подполз к Тэхену и устроился на его плече. У Тэхена очень удобное мягкое плечо, шелковая прядь волнистых волос щекотало ему щеку. Сехуну неимоверно комфортно с ним, присутствие Тэхена будто само собой придавало душевное спокойствие. — Как тебе? Прекрасно, да? Смотри, — Тэхен медленно, очень увлеченно начал перелистывать снимки. — Это правда я? Вау, со стороны так выглядит? — не мог поверить свои глазам студент. — Конечно ты, не фотошоп же. Смотри, именно на этой фотографии у тебя получились нежные изгибы, лицо не напряженное, как на остальных, а умиротворенное, по ней можно прочитать историю, нежную, тонкую, все так органично. А освещение, огоньки ламп, рубашка просто сияет — атмосфера противопоставлена твоей ангельской передаче — такая темная, дьявольская. Блин, даже не знаю, как это интерпретировать. Это так взбудораживает меня, — Тэхен миленько завизжал, — ну как тебе? Что скажет сам танцор? — Мм, на самом деле я никакого смысла в это не вкладывал, просто двигался интуитивно в такт музыке. Хен, дай воды, — промычал Сехун. Вода, как она питательна и как желанна в такие моменты. Опустошив всю бутылку, Сехун продолжил: — Спасибо, хен, ты в своем репертуаре, как всегда все бесподобно. — Я же все-таки лучший фотограф Кореи, на минуточку, — Тэхен показательно встряхнул одной рукой свою воздушную шевелюру прям перед лицом Сехуна, состроив смешную пафосную рожу, — не зря говорится, что все гениальное — простое и спонтанное. Так парадоксально, тот же «Черный квадрат Малевича», все гадают, какие смыслы он в себе несет, тотальная пустота, черная дыра, смерть? Иронично, если художник просто захотел нарисовать квадрат или сам не понял, что он сотворил согласись? — он настолько увлекался искусством, что его поносило так, что фиг потом остановишь. Обычно Тэхен часами дискутировал насчет всего искусства либо с Намджуном, либо Бэкхеном, хотя те были в разы болтливее самого фотографа. — Хен, я бы сделал вид, что согласен, если бы что-то вообще понимал. — Эх. Ладно, пошли поедим, на улице уже темно. Ох, мой живот, там землетрясение происходит, слышишь? — Тэхен схватился за живот и начал подниматься. —Подожди, хен, давай еще немного посидим, десять минут, я переведу дыхание, — Сехун усадил своего хена обратно. —Хей, ты ужасно вспотел, все плечо мокрое. Пошли, переоденешься. Тебе надо срочно принять душ, пахнешь, — Тэхен отворотил нос в шутку. — Это запах твоего любимого искусства. Ты же у нас главный ценитель. А-а, не тяни, я все равно сейчас не встану. Потащишь на спине? — улыбнулся Сехун, а потом совсем отпустил тело, пока фотограф пыхтел и тянул за руку. — Ладно. Десять минут, — Тэхен снова пристроил Сехуна на своем плече. Тишина… Это тишина, висевшая в воздухе совсем не напрягала, нет былого режущего напряжения. Такая приятная тишина. — Хен, спасибо, благодаря тебе, отдохнул от своей скучной жизни, давно я так от души не танцевал, мне полегчало, — первым нарушил тишину студент тихим, бархатным голосом. — Да, брось. Каждый получил свою выгоду. — Тебе вправду понравилось, как я танцую? — Высший класс, — Тэхен показал большой палец. Сехун расплылся в мягкой улыбке, затем с ноткой грусти вздыхая, случайно высказал вслух свои мысли, пока вставал с пола: — Эх, как я не хочу возвращаться в убогую повседневность… Тэхен все же расслышал это брошенное с глубоким вздохом предложение, взял за плечи студента и посмотрев ему прямо в глаза, выдал: — Сехун, неважно, насколько убогой может казаться реальность, но мы всегда создаем ее собственными руками. Хватит это терпеть, бросай к чертям эту учебу и займись любимым делом: танцами, модельным бизнесом, не знаю, хоть собак выращивай, выгуливай —главное, чтоб тебе нравилось. Хватит убиваться и, черт тебя дери, просто возьми контроль над штурвалом своей жизни! — Тэхен больше не мог терпеть апатичность и недовольство Сехуна. — Тебе легко говорить, я не могу, мои родители… — Тэхен не дал договорить, ему надоело слушать одни и те же слово, повторяемые студентом как мантру. — Хватит искать своему бездействию оправдание! Ты просто смирился с обстоятельствами, нет, хуже, с волей родителей. У тебя своя жизнь, у них своя, ты не должен соответствовать их ожиданиям, не бойся стать не благодарным ребенком, выразишь благодарность другим способом, — Тэхен не заметил как сильно сжал плечи студента. — Спрошу последний раз? Ты доволен своей жизнью? Тебе нравится медицина? Готов ли ты посвятить ей всю жизнь? — Тэхен прекрасно знал ответ, который читал по глазам студента, по потерянным глазам, которые смотрели на него сверху. Сехун промолчал, он чувствовал себя накосячившим ребенком. Он впервые видел своего хена таким злым. —Не трать свою юность на не нужные вещи, борись за свои интересы, за свои взгляды, перестань гоняться и подходить под чьи-то представления, ожидания. Уют внутри — дороже всего. А этот уют ты получишь только тогда, когда наконец полюбишь свое отражение в зеркале и посвятишь себя делам, от которых будешь получать только удовольствие. Не хорони свои таланты. Развивайся, работай над собой, не стой на месте. Сехун безмолвно уткнулся в пол. — Все, я сказал все, что должен был сказать, решение за тобой, а теперь пошли, — Тэхен крепко схватил Сехуна за руку и потянул за собой на выход, к машине. Сехун просто плелся, мешкая ногами за фотографом, идущему быстро и решительно. Он затолкал в машину ошарашенного студента, вручил ему свою толстовку. Машина тронулась. Тэхен смотрел только на дорогу сосредоточенно, пока в это время студент будто глядел в пустоту, он просто серьезно задумался, ушел в себя. Парень и подумать не мог, что его добродушный, мягкий как плюшка, хен, может быстро загореться как спичка. Тэхенова терапия возымела должный эффект на Сехуна. Ему так не хватало такого пинка под зад. Никто никогда не говорил ему таких пламенных эффектных речей. «Тэхен-хен абсолютно прав, я оказывается такой безответственный, легко позволил переложить ответственность за свою жизнь, свое бремя на плечи родителей под предлогом того, что я им что-то должен. Никто никому ничего не должен. Вот она истина. И что мне теперь делать? Продолжать жалкое бесцельное существование больше нет желания и сил. У меня совсем нет решимости. Ну же, Сехун, давай, тебе уже двадцать один, ты взрослый мужчина. Надо что-то делать… — Сехун украдкой посмотрел на Тэхена. — Хен, наверно, еще страшнее в гневе, лучше его не злить, но как же я им восхищаюсь: он живет, просто делая, то что ему нравится, ему плевать на мнения остальных». Тэхен прекрасно заметил этот взгляд. Слава Богу, его темперамент остывал так же быстро, как перегорала спичка. «Кажется я слегка переборщил», — подумал Тэхен. — Сехун, ты знаешь танцевальный центр «Dance Paradise»? — спросил фотограф. — Да, конечно, попасть туда, в какую-либо команду — это сверхдостижение для любого сеульского танцора. Я пробовался туда несколько лет назад. Меня не взяли еще на первом отборе. — И сколько раз ты пробовал? — Мм, один раз, — робко ответил Сехун. — Мда, «молодец». Ладно, ничего. Послезавтра попробуешь еще раз. —Стой, хен, у них будет кастинг? — Да, увидел сегодня объявление и сразу подумал о тебе. — Что? Уже послезавтра? Как я помню для первого тура надо же приготовить танцевальный клип. Я не успею. — Дурачок, мы сегодня что, зря снимали? Все готово, главное не ссы. Только теперь до Сехуна дошло, что ранее на съемках рядом с Тэхеном крутился еще один человек с камерой. Он подумал, что это просто помощник Тэхена. — Зуб даю, с этим материалом, считай, что ты уже на втором туре. Сам не пойдешь, я лично приду за тобой, запихну в машину и отвезу за ручку как мамочка, ну или все-таки папа. — Тэхен задумался всерьез «как папочка или мамочка»? Это рассмешило Сехуна, он сразу вспомнил как в детстве его мать первый раз отвела его за ручку на уроки бальных танцев. Сехун, немного помолчав и подумав, выдал: — Хен, вообще-то у меня уже есть свой отец и мать и тебе до них еще расти и расти. Пойдешь со мной, как старший брат или лучший друг, хотя нет, как моя личная фанатка, не забудь поддерживающий плакат с моим именем, — у Сехуна появилось настроение и он, и вправду, решился пойти на отбор, назад пути не было. — Я буду скандировать во весь голос «Сехун-и вперед, Сехун-и самый лучший» — пропищал детским голосом, сделав эгье, — О-о, я еще попрошу Бэкхен-хена прийти, у него такой голос, ты даже не представляешь, всех там переорет! У тебя будет лучшая группа поддержки, все будут завидовать. Может даже Кенсу-хена получиться уломать. — Кенсу хен только посмотрит на всех фирменным убийственным взглядом, все разбегутся. — Точно, я просто обязан его уговорить, даже если это будет стоить мне жизни, — засмеялся Тэхен. — Хен, спасибо, ты меня и вправду встряхнул, мне стало даже немного страшно. Я не понимаю, зачем ты со мной так возишься, но я тебе искренне благодарен. И признаюсь, ты мой первый настоящий друг, я очень ценю твою заботу, — Сехун впервые искренне, глазами полными душевной доброты и благодарности посмотрел на Тэхена. Тэхен чувствовал, что медленно таял в этих очаровательных глазах. Внутри какое-то трепетное волнение разливалось по животу и отдавалось в самом сердце. Какое-то до боли знакомое и одновременно забытое чувство окрыленно порхающих бабочек. Аленький румянец выступил на слегка пухленьких щечках фотографа. Он не смог удержать контакт и отвел глаза. «Почему я не могу смотреть ему в глаза? И да, я же все-таки друг… Блин, какая разница, это же прекрасно, что я его друг», — такие мысли заняли его голову. — Хен, машина, осторожно! Поворачивай! — панически вскрикнул студент. Тэхен опомнился и взял под контроль дорогу, резко свернув на соседнюю полосу. — Черт, чуть не врезались! Эй, опасно так отключаться за рулем, мы можем не дожить до конкурса. Господи, в следующий раз тысячу раз подумаю прежде, чем сесть к тебе в машину, — перекрестился Сехун. — Черт, извини, я не знаю, что со мной произошло. Фух… Живы же зато. — Неужели мои слова так повлияли на тебя? — Черт, редко от тебя такое услышишь, не выдавай больше так внезапно. — Хен, я понимаю, что порой веду себя, как бесчувственная тварь, и редко показываю эмоции. Просто у меня такая натура, я очень стеснительный, мне сложно их проявлять. — Да, я это уже успел заметить. Ладно, ты тоже для меня стал близким человеком, а я всегда пытаюсь помочь близким. Бесплатный психолог, советчик, отлично практикую метод «кнута и пряника», но похоже на тебя действует только кнут, — засмеялся Тэхен — Твоя правда, встряска мне не помешала. Мне очень повезло иметь такого друга тире духовного наставника. Всем так помогаешь? — Да-а, все просят помощи у мудрого Ким Тэхена. Даже сам Ким Намджун в периоды депрессии приходит ко мне на консультации, ахах. — Сам Ким Намджун? — А точно, я же обещал вас как-нибудь познакомить, он лично хотел отблагодарить тебя. Только, сволочь, как выпустил последний роман, сразу взялся за следующий. А это значит, что он пропал минимум на два года. — Только не надо на обложку ставить меня, ок? — парень припомнил былое недоразумение, которое казалось бы давно ушло в отголоски прошлого, хотя это все произошло всего четыре месяца назад, — а еще, я недавно перечитывал роман и заметил некоторые схожести между тобой и главной героиней. Она выкидывает порой такие безлогичные вещи, прям как ты, — Сехун поддразнивал хена. — Тебе показалось, и вообще, героиня — самый лучший персонаж романа, не то, что слабохарактерный герой, —фыркнул Тэхен. — Да что ты говоришь! Нифига он не слабохарактерный! Всю дорогу дальше они очень активно обсуждали работы великого писателя, подкалывая друг друга.