Тайны богинь

      Бастет внимательным взглядом издалека наблюдает за тренировками единственного сына. С самого раннего детства Маахес — храбрый и справедливый Маахес — интересовался боевыми искусствами, которым его взялась обучать собственная мать.       Бастет недовольно хмурится, скалясь и придирчиво отрезая:       — Быстрее! Выше! — выбивающийся из сил львёнок, с особой страстью и яростью нападая на деревянный столб, сдаваться не намеревался. Маахес тяжело дышит и сипло рычит, ещё не столь густая, очень редкая рыжая грива взмокла от пота, от изнуряющей жары. Маахес мелко дрожит, крепче сжимая детские ладошки в кулаки и прижимаясь к земле, готовясь снова атаковать неподвижного противника.       — Что ты барахтаешься, как слепой котёнок, Маахес? Апоп бы тебя уже давно сожрал и даже не подавился, — Бастет строго сверкает янтарными глазами, суженные зрачки выдают её нетерпение. Богиня жёстко отрезает: — Ещё раз!       С неистовым криком, среди которого отчётливо слышны зачатки грозного львиного рыка, юный воитель Маахес набрасывается на тренировочный столб, беспощадно полосуя когтями дерево, представляя перед собой ухмыляющуюся змеиную морду Апопа. Пусть он ещё ни разу не встречался лицом к лицу с коварным змеем, но он с молоком матери взрастил в себе необузданную ярость и желание уничтожить Апопа. По рассказам матери и деда, он ясно представлял себе блестящую чёрную чешую, шорох извивающегося тела и ядовито-жёлтые гипнотизирующие глаза.       Бастет кругами обходит сына, внимательным кошачьим взором наблюдая за его ошибками. И всё же она не могла не отметить с тихой гордостью, каким сильным вырастает её единственный и любимый сын, каким храбрым воином он станет… но до этого пройдёт ещё не один лунный цикл, прежде чем тренировки дадут результат. А потому Бастет без поблажек гоняет сына на тренировки, нередко сама сражалась с ним в бою, приучая к тому, что Апоп не будет с ним церемониться, от этого змея следует ожидать только подлости, в нём нет ни намёка на честь.       Маахес ещё мал, он ещё львёнок. Но Бастет строгая мама-кошка, которая обязана обучить своего котёнка умению постоять за себя, ведь не всегда рядом будет заботливая мама, которая защитит. С раннего детства, едва отучившись от материнской груди, котята должны показывать клыки и когти. Пусть ещё малы их зубки, а хрупкие коготки с лёгкостью ломаются о грубую кору деревьев.       Бастет понесла Маахеса от собственного отца, солнцеликого Ра. Маахес унаследовал лучшие черты от неё и Амона-Ра, пусть и никогда не знал отца — и на то была воля Бастет. Она не желала рассказывать сыну о том, что его дед является вместе с тем и его же отцом.       Для кошки не редкость воспитывать котят в одиночку. Кошки взращивают будущее потомство без помощи котов, обучая малышей с малолетства искусству охоты и сражений.       Маахес спрашивал, не единожды спрашивал об отце, но вскоре понял, что эта тема в его семье табу — у него есть любящая мать, которая из благих побуждений сгоняет с сына семь потов в изнуряющих тренировках под палящим египетским солнцем.       Такова воля Амона-Ра. Когда-нибудь юный лев Маахес сменит на посту правой руки-лапы свою мать, ловкую богиню-кошку Бастет. Когда-нибудь она расскажет ему правду об отце. Но не сейчас. Точно не сейчас.       А пока…       — Хорошо, — скупо ворчит Бастет, хмурясь и, тем не менее, довольно дёргая усами. Маахес робко улыбается, в кошачьих глазах львёнка сверкает искренне удивление вперемешку с радостью. Богиня ласково треплет сына по только начинающей расти гриве, гортанно мурлыча и мерно покачивая кончиком хвоста. Мамина похвала, столь редкая, как благодатные дожди в жарком Египте, согревает душу юного воителя. — На сегодня всё. Завтра продолжим. Иди отдыхай.       Маахес без лишних слов бежит на улицу — пока он ребёнок, пока у него есть возможность, пусть играет с ровесниками. Пока он маленький львёнок, которого Бастет любит всем сердцем, за которого выцарапает глаза любому.       Но придёт день, и именно Маахес взойдёт на солнечную ладью Ра. Сменит мать, что верой и правдой служила богу солнца, оберегая его от козней изворотливого Апопа.       По велению отца, она воспитывала сына как будущего воина, что должен будет оберегать великого бога. Но чтобы достичь такого результата, ещё предстоит немало работы.       Всё же Бастет тихо гордилась единственным сыном — уже гордилась. И она предчувствовала, что поводов для гордости будет ещё немало.