Фантомная бабочка

«Есть такая легенда о птице, что поет лишь один раз за всю свою жизнь, зато прекраснее всех на свете. Однажды она покидает свое гнездо и летит искать куст терновника и не успокоится, пока не найдет. Среди колючих ветвей запевает она песню и бросается грудью на самый длинный, самый острый шип. И, возвышаясь над несказанной мукой, так поет, умирая, что этой ликующей песни позавидовали бы и жаворонок, и соловей. Единственная, несравненная песнь, и достается она ценою жизни. Но весь мир замирает, прислушиваясь, и сам Бог улыбается в небесах. Ибо все лучшее покупается ценою великого страдания… По крайней мере, так говорит легенда.» Что ж Джонхен похоже знает обо мне все и даже больше, вся эта с виду невинная игра приобретает новые краски. А самое интересное: кто будет в большем проигрыше, если что-то пойдет не так? Я как мяч для битья, об меня можно и ноги вытереть. Может, я сама в этом виновата, сама поставила себя в такое положение. За последнее время моя жизнь резко повернула с привычной нам дороги на какие-то колдобины и ухабы, что приходится думать о том, как бы не разбиться, особенно когда все это устилает плотная пелена тумана. А дышать становится все сложнее. Настал тот момент, когда переборов себя, я смогла зайти в комнату Джина и не расплакаться, это действительно очень трудно. Все так тихо и пусто, жизнь покинула это место. Комната стала серой невзрачной. Хотя кажется, что вот сейчас зайду и под одеялом будет лежать Джин, а я буду ворчать, что она просит всю жизнь, что пора выбираться из своей берлоги. Но все что я увидела: разбросанные вещи, не заправленную постель, небольшой слой пыли и отсутствие хозяина комнаты. В сердце резко защемило. Никогда не знала, что присутствие этого человека в моей жизни настолько значимо. И как всегда осознание подобных вещей приходит в тот момент, когда теряешь. На это трудно решиться, но все же глупо хранить все эти вещи. Я не имею в виду все выкидывать, оставить что-то можно и даже нужно, но смысл от всего остального барахла, оно будет приносить только боль. Тэхен долго настаивал оставить все как есть. Он хотел сохранить эту комнату в первозданном состоянии. Все должно остаться так, как это оставил Джин. Его точку зрения тоже можно понять. Но если мы будем все хранить и ничего никогда не выбрасывать, то жизнь станет одним сплошным мусором. — Может мне помочь? — рядом сел Хосок. Он стал тем человеком, который всем нам оказал невероятную поддержку в сложные момент жизни - для нас всех. Он лучик света во всей этой кромешной тьме. Почему-то он старался не показывать как ему больно, как сильно он страдает от потери друга. Хосок просто ходил и убегал каждого, а взаключение дарил свою самую тёплую улыбку. — Если хочешь. — мы сделали на полу и сворачивали разбросанные вещи, складывали в коробки, заклеивали скотчем. — Мне до сих пор не приходит полного осознания того, что произошло, я просто не могу во все это поверить. Столько лет мы жили вместе, а теперь ушел один, а ощущение, что у меня оторвали от сердца целый кусок. — его голос звучал так тихо и успокаивающе. Раньше мы избегали подобных тем. Ходили серие и угрюмые, успокаивали друг друга, но не поднимали подобных тем. — Он был недостоин такой смерти… — Никто из нас не достоин такого. — Знаешь, он так боялся. В один из последних наших разговоров, Джин говорил, что боится снова оказаться зависимым, боится снова ощутить ломку. Я видела этот страх в его глазах. Но знаешь, где-то глубоко в душе я понимаю, что рано или поздно, его убили бы или у него могла быть передозировка. Мало кто заканчивает хорошо жизнь наркозависимого. Этот факт всегда беспокоил, но думала, что этот момент будет совсем нескоро, время есть. А времени никогда нет... — Говорят, когда у человека передозировка, то это не ужасные муки, как мы себе это представляем. Переизбыток этих веществ парализует все чувства, это чем-то схоже с депрессией, но только человек не чувствует отрицательных эмоций, он ничего не чувствует. Просто нервная система перестает функционировать, а затем и сердце. — Хосок опустил взгляд в пол и о чем-то задумался. Его брови нахмурилась, а ресницы задрожали. Он боролся со слезами, что так сильно хотели выйти наружу. — Тихая и спокойная смерть… — ком подошел к горлу. — Наверное, это как, просто заснуть и не проснуться… Но вот Джин умер в муках… Я с ним так и не помирились… Наверное, он ненавидит меня. — я стояла у его постели спиной к Хосоку. Одеяло и простыни были холодными, но они сохранили запах, того кто спал на них. — Нет, думаю, сейчас он благодарен тебе. Он всегда ценил твою помощь, не думай так. — крепкие объятия меня окутали с головой. Я старалась держаться из последних сил, но чувствовала, что больше не могу. — Нет, Мирэ, ты не должна сейчас плакать. Скоро придёт Юнги и вам надо будет идти в больницу, а ты в таком виде. Иди приведи себя в порядок, а я закончу. Сегодня мы с Юнги идем в больницу, чтобы сдать анализы. Раньше он всегда отпирался, что я не должна идти, он и сам может, не маленький и так далее. Но в этот раз он ничего не сказал, должна отметить, что меня это немного приятно удивило. Но я знала, что он просто боится, ему необходимо, чтобы кто-то был рядом. Хосок через сорок минут разложил все по коробкам, я сказала, что сама сделаю влажную уборку после больницы, а он может заняться своими делами. Я видела красные от слез глаза. Страдаю не только я - другим тоже больно... *** Юнги пришел в приподнятом настроении, он играл с Чонгуком. А после встречи с ним, он всегда в хорошем расположении. Я подождала, когда он соберётся. Небольшой невроз напал на меня перед выходом, а вдруг анализы стали хуже или ещё что-нибудь, но посмотрев на брата, который внешне был очень спокойным, я тоже перестала нервничать. Я давно не видела Юнги таким умиротворённым перед походом к врачу. Больничные стены невольно давят на меня, этот запах лекарств и стерильного белья, снующие белые халаты, нагоняют некий страх, это я видела и в глазах Юнги. — Нервничаешь? — Не особо, с прошлого раза, не думаю, что много чего изменится, так что правда не вижу, а ты? — брат положил руку мне на колени. — Если ты не видишь повода, то я тоже. — я посмотрела на окно в конце коридора, на самом деле я нервничала, трудно унять дрожь в коленях. — Вот и хорошо. Мирэ, знаешь, я думал о том, когда мне будут делать операцию. — И что же? — от этих слов мое сердце затрепетало, как флаг над белым домом в ветреную погоду. — Операция будет в Сеуле, потом реабилитация и тоже там, больничный счет будет огромным. — Юнги смотрели мне прямо в глаза, я видела там боль, которая отдалась в моем сердце. — И что же, думаешь, у нас нет, на это денег? — на самом деле, денег немного не хватало. Но пока придёт наша очередь, пока сделают операцию, реабилитация, я собери недостающие деньги. — Мирэ… — Мин Юнги! — из кабинета вышел доктор в белом халате. Он уже знал нас в лицо — мы частые гости. В кабинете было светло, за одним столом сидел доктор, за другим его помощник, кушетка, шкафчики, какие-то медицинские приборы и штучки, о которых я ничего не знаю. И запах… этот запах, от которого уже просто тошнит и голова идет кругом. Просто не переношу больницы. — Как ваше самочувствие, таблетки вам помогают? — мужчина с небольшой щетиной, наверное, трёхдневной, натягивал перчатки. От этого звука просто сводит скулы. — Большого дискомфорта не чувствую, так что все хорошо. — почти шепча сказал брат. В этот момент я увидела в Юнги не маленького брата, а настоящего мужчину... ему уже 20 лет, но в моем восприятии почему-то брат всегда остается четырнадцати летним подростком. — Так, давайте приляжем на кушетку. Юнги своими силами, отказавшись от помощи, лег на кушетку. Его взгляд устремился в высокий больничный потолок. — Сейчас я буду проделывать кое какие манипуляции, а вы должны мне говорить что вы чувствуете, хорошо? — Да. Доктор начинал надавливать и массировать с бёдер, а затем опускался ниже дойдя до колен. От прикосновений Юнги начал морщиться, а когда они усилились, то он сказал, что сильней не надо. Остальная часть, которая идет после колен, самая наименее чувствительная. — Хорошо, теперь вы должны пойти сдать все остальные анализы, в когда их результаты будут известны, я сообщу. — Спасибо доктор. — мы уже собирались уходить. — Мин Мирэ, останьтесь на секундочку, мне нужна ваша подпись на некоторых документах по поводу операции. А вы можете пока идти. — мужчина обратился к брату. — Хорошо. — Юнги удалился из кабинета без меня, не задавая лишних вопросов. — Мин Мирэ, я бы не хотел вас пугать, но я считаю нужным вам сказать это. Ноги вашего брата теряют чувствительность. С операцией медлить нельзя, мышцы могут полностью атрофироваться. Это принесёт плачевные последствия. — Мы уже стоим в очереди, больше я ничего не могу сделать. — мне стало нестерпимо страшно, а что если мы опоздаем с операцией. — Я все это понимаю, никто из нас не может на это повлиять. Делайте каждый вечер массаж ног с разогревающей мазью. И все что нам остаётся - ждать. — доктор приободряющее улыбнулся, но легче мне совсем не стало. В голове сотни мыслей. И как все это можно привести в порядок. — Хорошо, спасибо вам доктор. Юнги пришлось делать общий анализ крови, а также анализ мочи. Определяется также тромбиновое и протромбиновое время и уровень билирубина в крови, количество глюкозы в плазме и группу крови. Провели тест на гепатит B или C. Помимо этого, нужно было сделать рентген и ЭКГ. После больницы брат был полностью измотан, а я напугана, конечно о разговоре с доктором я рассказывать не стала. Не знаю правильно это или нет, но именно в тот момент посчитала нужным не говорить об этом. Оставалось пока ждать результатов анализов. Почему-то все, что происходит начинает мне казаться сюрреалистичным, словно все это не со мной происходит. *** Мы уже возвращались домой, зашли в аптеку, я лишь сказала что доктор посоветовал делать массаж. Мы почти подошли к дому, оставалось совсем немного. Я отвлеклась на сообщение. Чонгуки~🐰 15.24 «Нуна, ты все еще в больнице, как Хен?» 15.24 «Идем домой, все хорошо, остались дождаться результатов анализов» 15.25 «Уверен, что все будет хорошо😉» 15.26 «Я тоже» 15.26 «Мы сможем сегодня встретится🥺? 15.28 «Не знаю, у меня еще были кое-какие дела, но для тебя постараюсь найти время💋» 15.29 «Дай знать❤❤❤❤❤❤❤❤❤❤» — Мирэ? Я оторвалась от телефона и увидела, что красная Mazda перегородила нам дорогу, задние седения были затонироапны, с спереди сидел какой-то крепкий мужик. Ну что сказать, запахло горелым... Задняя дверь открылась и показалась девушка в бледно розовом пиджаке и короткой юбке, на каблуках. Красивая дама, но вот что ей от меня надо и кто она такая остается пока большим вопросом. И да, оставалась она красивой до того момента, пока не начала со мной говорить. — Так это ты? — девушка стояла лицом к лицу со мной и оценивала мой внешний вид. Ну ясное дело, что мне с ней не тягаться. Уж слишком она дорогая штучка. — Ну я, а в чем собственно проблема, вы нам дорогу загородили. — я старалась быть белее или менее вежливой, хотя эта особа меня начинала раздрожать. От нее так и везло непросто неприязнью, а самой жгучей ненавистью. — Знаешь, мне не нравится, что мой муж таскаеться со второсортными шлюхами. — маленький тонкий палец ткнул меня в грудь. Неприятное ощущение. — А ты наверное первого сорта? — Что вам надо от нее? — Юнги вмешался в разговор, а лучше бы делал ноги. Но девушка сделала вид, что не заметила присутствия брата. Напряжение нарастало. Эти красивые глазки были подобны жерлу вулкана, который вот вот извергнется на меня. — Не страшно на меня свой поганый рот раскрывать? — девушка шипела, как кобра, ее гнев передавался мне. Не люблю, когда со мной общаются в подобном тоне. Как со мной - так и я с ней. — А разве должно было быть страшно? — Чтобы я тебя больше не видела с Чимином или тебе крышка! — она пыталась выглядеть как можно угрожающе, но такие штучки на меня уже давно не действуют, пусть пытается запугать еще кого-то, но не меня. — Ах, да ты та самая, нелюбимая жена, жаль тебя. — непроизвольно уголок губ поднялся вверх, я вскинула бровь и сложила руки на груди. — Грязная дрянь! — а ведь не пожалела своего маникюра и треснула меня по лицу. — Я вызову полицию, уезжайте! — Юнги больше ничего не мог сделать, что он может сделать сидя в кресле. Из машины вышел мужчина, оказалось, что он намного крепче, чем я предполагала. Своей нежной ручкой дама указала на моего брата. В этот момент мое сердце екнуло и ноги подкосились с одного удара Юнги перевернулся с креслом. По его лицу растеклась алая кровь. Мой разум помутнел. Я не стала раздавать пощечины или цепляться в волосы. Нет. Рука у меня тяжёлая, сил на эту дрянь хватит. Хорошо размахнувшись, со всей силы и злости, что закипела во мне врезала по этому наглому лицу. Соен упала на землю, не теряя ни секунду, словно тигрица, я кинулась на нее с кулаками. Лучше этот бугай будет лупить меня, чем моего брата. В этот момент, была готова превратить ее лицо в кровавое месиво. Я никогда не знала, что в моем сердце может быть столько ненависти и злобы. Никогда бы не подумала. Никогда не знала, что все эти удары будут приносить такое удовольствие. Я била под живот ногами, кулаками по лицу, терепала и за волосы. Соен не могла сопротивляться, если бы не тот мужчина, который ее привез, может, я бы и убила ее. Удар под ребра повалил меня на землю, я увидела Юнги, который истекал кровью и ничего не мог сделать. Теперь этот урод переключился на меня, но слишком поздно, я уже изуродовала это самодовольное лицо его хозяйки. Пусть молится все богам каждое утро, что она осталась жива. После каждого удара я только и успевала сплевывать кровь. Может он лупил меня и дальше, может и убил, не знаю, что было в этот момент в его голове. Но остановило этого мужика лишь, то что его хозяйка жалобно стонала и не могла даже встать с земли. Оперативно, он подхватил Соен с земли на руки и понёс в машину. Красная Mazda быстро скрылась из поля зрения. А вот сил подняться с земли не было еще пару минут. — Мирэ, ты как? — тихо слышался голос брата, он звучит очень хрипло. — Жить буду, что насчёт тебя? — если бы не Юнги, я бы так и лежала на холодной земле, но мысли о нем заставили перебороть себя и подняться, натянуть эту дурацкую улыбку. Снова делать вид, что не больно. — Давай я помогу тебе сесть. Тело ужасно болело, поднять Юнги было не так просто, вся боль словно раздавалась эхом по всему телу, перехватывало дыхание. Но я не должна показать это брату, как бы не было больно. Это только моя боль с головой. — Мирэ, ты должна это прекратить! — вытерая кровь с его лица, я видела этот полный гнева взгляд, Юнги был зол на меня, но в первую очередь на себя. — Что прекратить? — Не строй из себя дурочку, ты замечательно понимаешь о чем я! — теперь он кричал, его рука резко и больно откинула мою с его лица. — Хватит, делать вид, что все нормально! ХАВАТИТ!!! Я не слепой! — Юнги, хватит кричать на всю улицу. — пытаясь сохранить спокойствие, и пытаясь сдержать слезы, которые уже душили меня, перекрывали доступ к кислороду. Честное слово я пыталась держать себя в руках. — поговорим об этом дома. — Нет, Мирэ! Я все вижу, думаешь, я не знаю, как ты плачешь почти каждую ночь?! Я знаю, что ты страдаешь, что это не то чего ты хотела! Ты живёшь не своей жизнью. — эти глаза подобные космосу набрались влаги, тёмные длинные ресницы дрожали на ветру. Вся его боль выходит наружу, и разрывает его на куски. — И это тоже не то, что хотел ты, я знаю, что твоя мечта - баскетбол! — я пыталась, но не могла больше сдерживаться. — Знаешь, я тоже много чего вижу! — Ты не должна была оставаться со мной, я испортил тебе жизнь! — эти слова впивались в меня, как острые ножи. — Признайся, ты ведь жалеешь, что взяла меня к себе?! — как больно видеть слезы дорого мне человека. В этот момент забываешь о всей физической боль и чувствуешь только, как рвётся на части твое сердце, как лёгкие отказываются дышать. Вся грудь внутри начинает гореть, а глаза устелают слезы. Они смешиваются с кровью и падают на землю. — Я никогда не жалела о своем решении, потому что, ты все что у меня есть, ты единственный дорогой мне, человек, я люблю тебя, потому что ты мой брат! — наверное, наши крики были слышны на всю улицу, но в этот момент я не думала об этом, так же, как Юнги. — Зря, ты должна меня ненавидеть, я рушу твою жизнь. Тебе уже двадцать пять, но ты все еще ничего не имеешь. Знаешь, как ужасно осознавать, что твоя сестра ради тебя трахается с каким-то отморозком?! Вот что ужасно! И сейчас, я ничего не мог сделать, тебя избивали и унижали, а я жалкий инвалид ничего не смог сделать! Я не смог защитить сестру! — его голос почти срывался. — Не говори так, ты не инвалид! — Посмотри на меня, кто я по-твоему?! Я ЖАЛКИЙ, НИКОМУ НЕ НУЖНЫЙ, БЕСПОМОЩНЫЙ ИНВАЛИД! — Ты не должен так говорить, перестань! — Я для тебя обуза! Уж лучше бы я умер!!! — Юнги резко развернул коляску и бросил меня одну. Почему так больно? Я чувствую себя существом из другого мира… Как же чуждо мне всё вокруг, совершенно все! Как одиноко… Зачем я здесь? Зачем я живу???.. Зачем притворяюсь человеком, тогда как люди чужды мне? Я какое-то инородное тело с тупой и общей болью. Почему вокруг нет ни одного существа моей породы? За что мне это одиночество, эта боль?.. С каждым годом во мне всё больше крепнет ощущение, что я не человек… Создаётся впечатление, что только одна я так страдаю… Знаю, что я не одна такая, но это чувство меня не покидает. Вам знакома эта боль?.. Сжигающая изнутри, рвущая сердце боль одиночества, такая острая, что хочется кричать, выть и плакать… Одиночество… все вокруг чужие… Мир кажется бесконечно серым и бесконечно безразличны ко всему происходящему. Крик в пустоту… никто не слышит, не воспринимает всерьёз… никто не ответит… таких существ, как я, больше нет, а людям это не нужно… Безмолвный крик. Наверное, нет ничего громче и страшнее такого крика… крика — которого не слышат!!! Кричит все внутри — кричит каждая клеточка твоего организма… По венам струится крик, вместо крови…когда страшно… когда больно… когда одиноко — кричит душа. Кричит безмолвно и неслышно. . А на лице — улыбка… Очередная роль и маска для жадной до зрелищ, публики… Фальшь. Лишь изредка, встретишь в толпе… кричащее сердце… Встретишь взгляд — который смотрит глубоко и с тоской внутрь тебя. Тогда, тогда останавливается бег времени… улыбка — сходит с губ, сердце замирает и… Крик…крик от боли, от непонимания, от обиды… предательства… Крик души — он замирает… Становится пугающе — тихо… Страшно… Чувствуешь дыхание ветра, слышишь шелест листьев, ощущаешь как жизнь наполняет вымученное криками тело… Каждое слово Юнги впечатолось в ноющее и кровоточащие сердце. Боль острая и ноющая, каждое слово впилось, как шипы от терновника. А разве кто-то в этом виноват кроме меня? Немного успокоившись я смогла в полной мере ощутить и физическую боль. Снова разбирая губа, сбитые в кровь пальцы, их даже трудно разогнуть; сбитые локти и колени, огромная ссадина на ребрах, теперь там будет еще и синяк; та мразь успела лишь расцарапать мне шею. Надеюсь от ее новенького маникюра ничего не осталось, как и от ее физиономии. Я не знаю сколько времени сидела на земле и рыдала, жалко всхлипывая, такое себе зрелище. Думаю, я на такое точно не захотела бы смотреть. Что я скажу на работе, а самое главное, что мне сказать Чонгуку, это уже второй раз… *** Это был большой и просторный дом, и в отличие от дома Чонгука все было сдержанно. Я медленно следовала за Чимином. Надо отметить, что даже дома, он придерживается официального стиля: рубашка и брюки. — Неплохие хоромы. — не смогла удержаться от комментария. — Я бы мог найти более выгодное вложение моим деньгам. Меня, думаю, как и тебя тошнит от такой напыщенности, мне не нужно столько комнат и редкой антикварной мебели. — я могла видеть только его спину. — А где же твоя жена? — Думал, ты не будешь спрашивать. Она в больнице, ты сломала ей нос. — в голосе слышалась насмешка. Ему не было ее жалко. — Какая жалость… — жаль, что она отделалась так просто. — В нашей жалости к ней мы сошлись. — и снова эта усмешка. — В следующий раз, передай ей, что дерётся, как девчонка. — Обязательно. Я бы с удовольствием посмотрел, как ты ее отделала. — мы зашли в офис Чимина. Все было в сдержанной стиле, минимум всего, только все необходимое. В его офисе мы провели порядка часа. — Господин, ужин подан. — в дверях показался пожилой мужчина, он был весь седой. Может Пак его так извел, что бедолага весь поседел. — Хорошо, мы сейчас спустимся. Парень настоял на том чтобы я поужинали вместе с ним. Это было как-то непривычно, обычно он приглашал меня на какие-то публичные вечера и к себе в постель. А сейчас мы сидели за столом друг напротив друга, Чимин наливали мне вино в бокал, а его глаза сверкали, как молния в небе. — Будем считать, что этим ужином я извиняюсь за свою жену. — ощущение, что он прочитал мои мысли. — Нанесённый ущерб одним ужином не сгладить. — мы сиделии в полумраке, кроме нас никого не было, слишком тихо, начал пугать даже собственный голос. — С таким лицом, я не смогу тебя взять на завтрашнем мероприятие. Тогда пусть моя жёнушка покрасуется своей мордашкой. — под конец Чимин если сдержал смех. Вся эта ситуация его явно забавила, а вот меня нет. — Думаешь, ее лицо сейчас выглядит лучше? — Нет, я видел ее. Но она так хотела, чтобы я ходил с ней, знакомил ее со своими друзьями, чтобы на нее все смотрели, а не на какую-то шлюху. Что ж, пускай станет звездой вечера, пусть посияет. — теперь он не сдерживал смеха, он презирает Соён, на секунду мне стало ее жаль. Ее ненависть ко мне вполне оправдана, но не я хотела ходить по пятам за ее мужем. — Ты слишком жесток к ней. — Кто мне это сейчас говорит? Хосока~☀️ 21:33 «Мирэ, я дома один, ты с Юнги?» 21.37 «Нет, а Юнги, не вернулся домой?» 21.39. «Нет, что-то произошло?» 21.39 «Мы немного повздорили» 21.40 «Наверное, он у Чонгука, не переживай» Чимин заметил, что я занервничала и наблюдал за каждым моим жестом и взглядом. Я решила убедиться в том, что мой брат у Чонгука. Чонгуки~❤ 21.44 «Чонгук, ты сейчас один?» 21.46 «Чонгук?» 21.50 «Юнги с тобой?» — Кажется что-то произошло? — Пак перебирал пальцами по столу со скучающим лицом. — Угу… — Выкладывай. — он был уверен, что я ему расскажу, то о чем так волнуюсь. — Это личное. — Дай угадаю, какие-то неприятности из-за парня с которым ты сегодня была, кажется он был в инвалидом, если я правильно понял Соён. — уголок губ пополз вверх. — Не инвалид, а с ограниченными возможностями! — Как скажешь, значит, я угадал, он твой парень? Хотя, не думаю так, так кто он тебе — друг? — Брат. — Ого, у моей Мирэ есть брат, он старший или младший? — Зачем это тебе? — Ответишь на мои вопросы и я отпущу тебя домой, решай тогда свои проблемы, а не ответишь буду до самого рассвета втрахивать в мою постель, выбор за тобой. — Чимин приподнял правую бровь в ожидании ответа. — Хорошо, задавай вопросы, только перед этим, я могу позвонить? — Да, только звони при мне. — Хорошо. Я начала набирать Чонгуку, который так и не ответил на мои сообщения. — Нуна? — голос в трубке был запыхавшийся. — Чонгук… — тут меня осенило, что не надо было называть его по имени. Хотелось треснуть себя по лбу. — ты сейчас с моим братом? — Нет, а что такое? Извини, я не видел твоих сообщений, занимался в зале. — А видел его сегодня? — Нет, после больницы мы не виделись, Нуна, так что случилось, может, я могу чем-то помочь? — Юнги, не вернулся домой, кроме тебя, ему больше не к кому идти. Думаю, ты не сможешь помочь. — А ты пробовала ему звонить? Как я сразу об этом не подумала, какая же я глупая! — Нет. — Позвони ему, может, волноваться не стоит. Я начала звонить брату, но он был недоступен, я написал об этом Чонгуку и Хосоку. — Все? — голос Чимина меня отвлек. — Да… — Это был Чон Чонгук, ты сейчас с ним говорила? — Да… — почему я так промахнулись, мне не надо было звать его по имени. — Что вас с ним связывает? — в его лице, после моего ответа ничего не изменилось, казалось, что он даже не моргает. Этот взгляд завораживает и утаскивает куда-то с собой, под ногами пропадает почва. — Ничего. — Не ври или я не отпущу тебя. — Мы встречаемся. Если тебе интересно, то он не знает, что я проститутка. — Забавно, думаешь, он не сможет узнать. Я не думаю, что это может долго оставаться от него в тайне. Кажется ты разбиваешь малышу сердце… — на лице появилась небольшая улыбка. — Забавно, я бы мог воспользоваться вашими отношениями, но мне уже его жаль. Ты предаешь его. А знаешь как все будет? Сначала, он начнёт что-то подозревать, ваши отношения дадут трещину. А потом с оглушительным треском разобьются из-за твоего предательства. — Я это и без тебя знаю. — А я думал, что ты не такая… Ну да ладно, следующий вопрос — почему твой брат человек с ограниченными возможностями? — Чимин сделал акцент на последних двух словах. — Сами врачи не знают, его суставы и кости начали разрушаться. Сейчас он стоит в очереди на операцию. — И так, тогда, я могу сделать вывод, что ты стала проституткой из-за своего брата. Какая невероятная история. Только послушай! Мин Мирэ стала проституткой, чтобы сделать операцию брату, встретила Пак Чимина от которого теперь зависит ее судьба, так еще и встречается с братом моего заклятого врага. Какая ирония! Жизнь такая сложная штука. — парень начал смеяться. Он был так доволен услышанным. — Это все? — Можешь ехать домой, мой водитель тебя подбросит, Фантомная бабочка… Когда я приехала домой, то там уже был Чонгук. Его лицо быстро поменялось, когда он увидел меня, как и лицо Хосока. В первые секунды я не поняла причину такой реакции, но потом вспомнила о своем внешнем виде. — Мирэ, с тобой что? Ты что ли с Юнги дралась, что произошло?— парень ринулся вперед осматривая меня с ног до головы и качая головой. — На нас напали какие-то отморозки. — почти не соврала. — А почему вы поругались? — Хосок и Чонгук осматривали меня с ног до головы. — Он… расстроился, что не смог защитить меня, и что мы живет так из-за него… — Давайте, просто начнём искать Хена там, где он обычно любит проводить время. — Чонгук сжал руки в кулаки. У него был нечитаемый взгляд, который почему-то прожигал мне душу. Мы так и сделали, я пошла с Чонгуком, а Хосок решил пойти отдельно. На самом деле любимых мест брата было не так много.