No Cock-Ups, Only Happy Accidents.

Воздух выбивается из лёгких Чуи, когда Осаму внезапно толкает его на матрас, прежде чем впиться в чужие губы настолько сильно, принуждая второго открыть рот, что у Чуи не было бы шанса сопротивляться, даже если бы тот очень сильно захотел. Теперь, когда всё уже позади, кажется, что никаких оговорок не осталось. Его руки спускаются к талии Дазая, удерживая равновесие, пока сам шатен продолжает целовать его, бесстыдно растирая их эрекцию, когда он седлает его; и всхлипы срываются с губ рыжего, когда Осаму оставляет мокрую дорожку на шее, мягко целуя его подбородок, кадык и обнаженную ключицу. Запах дорогого лосьона после бритья наполняет его нос и смешивается с тем, что, несомненно, является обычным запахом Дазая. Это довольно быстро становится чем-то приятным. Он чувствует себя так же удивительно, как и в библиотеке. С той разницей, что теперь ему не нужно беспокоиться о том, чтобы наслаждаться этим. Или всё-таки таки нужно? Человек, который причинил ему все эти неприятности в последние дни, находится рядом с ним, над ним, в его постели, собирается залезть к нему в штаны – он действительно делает это. Он действительно собирается трахаться со своим объявленным врагом. О чём он вообще думает? Он..- Зубы, царапающие нежную кожу на изгибе шеи, выводят его из задумчивости. – Хватит витать в облаках, Чуя, – рычит Осаму так близко, что Чуя чувствует его горячее дыхание на своём ухе. Рыжий осмеливается посмотреть ему в глаза, и они полны такой страсти и голода, что любые сомнения исчезают. Чуя хочет этого. Чёрт. И впервые за несколько дней он позволяет себе расслабиться и выйти из постоянно забитой мыслями головы, позволяя желанию управлять им. Его руки скользят вниз по бокам Дазая, по его бёдрам и находят опору на его заднице, сжимая, когда он также вытягивает шею, предоставляя второму лучший доступ. Шатен, не теряя времени, вцепился в него, шквал щипков и поцелуев на коже шеи заставил Накахару вздрогнуть. Он задыхается, когда Дазай крепко дёргает его за оба прокола в мочке, вызывая приятную боль, прежде чем покрутить пирсинг трагуса между языком. Но это также делает его жаждущим большего. Его рука находит ремень Дазая, резко расстёгивает его, перед тем как потянуться к ширинке чужих брюк, быстрые, но дрожащие пальцы расстёгивает ее. – Ты можешь.. ах… – Чуя подавляет стон, когда Осаму облизывает его яремную вену, – укуси сильнее, – хрипит он, его рука уже нашла верный путь под брюками Дазая. Кареглазый замирает, и на мгновение Чуя беспокоится, что он сбросил его с себя. Но затем зубы резко впиваются в кожу, и бёдра Чуи поднимают вверх, хватка на заднице Дазая напрягается, ругань, которая растягивается в стон, вырывается из него: – Блять-.. Под его прикосновением Дазай дёргается вперёд от повышенного давления, прилагая больше трения, и медленно кровь отливает от мозга Накахары, перетекая в более требовательные области. Его кожа кажется горячей. Слишком горячей. Ему это нравится. Ему нравится, как Осаму продолжает прижиматься к нему с тонким и устойчивым ритмом. Чуя не может удержаться от того, чтобы помочь ему в более грубых движениях, с руками, положенными на его задницу, и он любит тихие вздохи, которые шатен издаёт, когда это особенно приятно. Тепло быстро скручивается в его нижней части живота. Хватка, которую он держит на Дазае, усиливается с каждым движением, когда возбуждение пронзает его – пока Дазай не отступает. Холодный воздух ударяет в Чую, где только что был Осаму, но затем сильный, решительный рывок за его рубашку. Он помогает Дазаю снять с себя рубашку, оставляя себя открытым для карих глаз. Ткань бросают на пол, и тогда Дазай останавливается, садясь прямо на рыжего, его задница трётся о промежность Чуи. Это кажется почти целенаправленным, просто чтобы возбудить его еще больше, заставляя Чую шипеть от этого ощущения. Взгляд Осаму медленно блуждает по верхней части тела Чуи, отмечая каждый дюйм его тела, прежде чем провести ногтем по тонированным мышцам. Он оставляет за собой колючий след. Похоже, ему приходится убеждать себя, что он действительно смотрит на тело Чуи. При других обстоятельствах такой взгляд заставил бы Чую почувствовать себя неуютно. Но Дазай смотрит на него напряженно; это действительно захватывающе наблюдать, как Дазай облизывает губы, пока он идет дальше. Мышцы напрягаются, когда он скользит по особо чувствительным местам. Дыхание голубоглазого выравнивается. Время замедляется, воздух гудит от напряжения. И Дазай кажется таким потерянным в своём собственном мире, полностью охваченным благоговением, что Чуя не знает, что с этим делать. Это очень приятно. Но сексуальное разочарование, которое кипело внутри Чуи уже несколько часов, вот-вот взорвется. Он просто не может больше ждать. Он всегда быстро двигался. Дазай не ожидает этого, когда тот двигает бедром вверх, выводя его из равновесия. Осаму переворачивается, издавая удивленный звук, когда его спина натыкается на кровать с Чуей, сидящим теперь между его ног. Прежде чем он успел пожаловаться, Чуя поймал его в ловушку поцелуя, неловко соприкоснувшись носами. Но Дазай нетерпеливо отталкивается, захватывая его нижнюю губу, чтобы пососать её, вызывая стон из горла второго. Чуя не осмеливается прервать поцелуй, в то время как он просовывает руку между ними, чтобы спустить штаны Дазая еще ниже. Приподняв бедра, кареглазый помогает ему, и, наконец, он чувствует горячую и нежную кожу. Он взял за правило пока не прикасаться к Дазаю напрямую; вместо этого он позволил своим пальцам скользить по суставу бёдер, вниз по внутренней стороне бедра и снова вверх. Слабые прикосновения, которые едва заметны. Но их достаточно, чтобы дыхание Дазая сбилось, а Накахара услышал эти маленькие звуки. Почти.. он хочет поднять руку, провести ею по груди Дазая, чтобы почувствовать его под своими руками, просто чтобы вспомнить с оттенком разочарования, что Дазай не хочет этого. Но ничего страшного, он всё исправит. Чуя продолжает целовать его в челюсть, оставляя котёнка облизываться, стараясь держаться подальше от бинтов. Глубокий гул Дазая побуждает его продолжать. Когда он делает это, слегка посасывая, чужие пальцы впиваются в мышцы его спины. И, воспользовавшись моментом отвлечения, рука рыжего нагло ныряет под пояс, быстрым движением стягивая боксеры с его бедер, и обхватывает эрекцию Дазая; нагретая кожа резко контрастирует с его прохладной рукой. Ногти впиваются в кожу достаточно сильно, чтобы оставить отпечатки, бёдра впиваются в руку Чуи, и Осаму хватается ртом за воздух. Когда он садится, то не может не любоваться открывшимся видом Румянец вокруг носа Дазая стал более заметен, его глаза потемнели в дымке возбуждения, губы распухли, и синеватый любовный укус начинает формироваться прямо под ухом, и о боги, Чуя не верил, что это возможно, но картина заставляет его хотеть этого ещё больше, разжигая что-то глубоко внутри него. И когда он сильнее прижимает ладонь к груди, тихий, но протяжный стон, который он слышит в ответ, звучит музыкой для его ушей. Дазай закрывает глаза и откидывает голову назад. Когда Чуя оказался вне досягаемости, его руки сжали простыни в кулаки, чтобы было за что держаться. Чуя находит удовольствие в том, как он корчится при каждом движении руки, при каждом движении и каждом пожатии. Его собственные брюки давным-давно стали слишком тесными, создавая раздражающее напряжение, которое отвлекает больше, чем что-либо ещё. Они говорят, что терпение – это добродетель, но это также то, чем Накахара больше не обладает в данный момент. Соскальзывая с кровати, его руки быстро справляются с поясом спортивных штанов, стягивая их вниз, освобождая пульсирующий член, твёрдый и протекающий. Наконец-то, блять. Краем глаза он замечает, как Дазай смотрит на него сквозь опущенные веки, его взгляд скользит вверх и вниз по его телу, наблюдая, как Чуя в спешке полностью раскрывает себя. – Не пялься, – шипит Чуя, наклоняясь к прикроватному ящику, выуживая презерватив, у которого, как он уверен, ещё не истёк срок годности, и бутылку смазки, – вылезай из штанов, сейчас же. – Приказ, произнесённый с чувством срочности, которое не оставляет места для возражений, может быть, даже немного грубовато, но Чуе всё равно. Пряжка ремня Дазая со звоном падает на пол. Когда он поворачивается, готовый идти дальше, он не может не остановиться. Дазай стоит на коленях на кровати, склонив голову в молчаливом ожидании, рубашка достаточно велика, чтобы прикрыть его член, но не бедра. Он не ожидал, что они будут покрыты бинтами до середины, белой марлей там, где Чуя в последний раз видела широкие шрамы. Это заставляет его задуматься, почему Дазай это делает. Однако сейчас не самое подходящее время задавать этот вопрос. Глаза Осаму расширяются, когда он приближается, фиксируясь на месте чуть ниже бедра Чуи. – У тебя есть пирсинг? – спрашивает он, явно удивленный. А, ну да. – Да, и что с того? – он так долго носил эти плей-пирсинги на бёдрах, по паре с каждой стороны, что они вылетели у него из головы. Но для большинства людей они – действительно необыкновенное зрелище. И ему также сказали, что они на самом деле подчеркивают его v-образную линию. Прикусив губу, впиваясь зубами в кожу, Дазай судорожно сглатывает. – Ничего, – бормочет он, – я просто не знал. На губах Накахары появляется ухмылка. Дазай определенно наслаждается ими. Дазай протягивает руку с открытой ладонью, ждёт чего-то, и Чуе нужна секунда, чтобы понять, о чём он просит. Он с вызовом поднимает брови, но Дазай не отступает. И искра лукавства вспыхивает в его груди. Он прикусывает губу, и Осаму прерывает пристальный взгляд, его глаза скользят вниз ко рту Чуи; это заставляет губы парня изогнуться в хитрой ухмылке. Дазай ни за что не выиграет это дело. – Устраивайся поудобнее, – требует Чууя, взбираясь на кровать, готовый снова устроиться между ног Дазая. У него есть планы, и от одной этой мысли в паху у него всё сжимается от удовольствия. Но шатен не сдвинулся с места. Вместо этого он хватает Чую за подбородок, сокращая расстояние и захватывая его в медленном, глубоком поцелуе, его язык исследует Чую, проводит по зубам и захватывает разум рыжего. Это так осторожно и в то же время греховно, он очарован, возбуждение пульсирует в его теле. Никто никогда не целовал его так, как это делает Дазай, и он сомневается, что кто-нибудь скоро снова поцелует его. Потому что есть что-то настолько захватывающее в том, как Дазай использует свой рот, это так..- Чуя почти не замечает, как тонкие пальцы пробегают по его руке, пока они не пытаются выдернуть бутылку смазки из хватки Чуи. Он быстро выдергивает свою руку из досягаемости второго, ухмыляясь, когда он кладёт свободную руку на грудь Дазая, заставляя его отступить и прижаться к подушкам у изголовья кровати. – Хорошая попытка, но мы делаем это по-моему, – чуть громче шёпота, доносящегося у рта Дазая. Но он не упускает из виду, как напрягается другой. Первый инстинкт Чуит– отступить, дать ему пространство. Страх сделать что-то не так одолевает Чую. Но потом он придумывает что-то более интересное. Обхватив лицо Дазая свободной рукой, он заставляет его посмотреть на себя – и Дазай смотрит; кипящий взгляд на Накахару. – Ты ужасно упрям, ты знал? – несмотря на то, что Осаму находится в таком уязвимом положении, он не прикусывает язык. Чуя солгал бы, если бы он сделал вид, что это не было вроде как жарко, суровое поведение. – Я… у тебя свои правила, у меня свои, – отвечает голубоглазый. И в то время как Дазай не кажется убеждённым, насмехаясь над вторым, что-то мелькает на его лице, и Чуя понимает настоящую проблему, которую Осаму не хочет показывать. Однако его ошибкой было недооценивать одногруппника во всех отношениях. Дазай, несомненно, не очень много знает о Накахаре, и в этот самый момент это действительно видно; но Чуя также признает, что это идёт в обоих направлениях. Чуя заправляет прядь волос за ухо Дазаю, и как бы в подтверждение своих слов, он видит спиральный пирсинг, который он никогда раньше не замечал. Странно, но ему это очень нравится. – Если ты действительно не хочешь этого делать, тогда.. я думаю, мы можем поменяться? Меня всё устраивает. Но я знаю, что делаю, – его слегка дрожащая рука опускается на бедро Дазая, скользя вверх и внутрь, нежные прикосновения заставляют Дазая вздрогнуть, а резкость в его глазах исчезает. Его дыхание прерывается, когда Чуя проводит пальцем по суставу его бедер, всего в нескольких дюймах от его члена. Мышцы напряглись, но теперь уже по совершенно другим причинам. Это действие слишком мягкое, слишком интимное, чтобы быть чем-то, что делает Чуя. – Я могу сделать это приятным для нас обоих, если ты позволишь. Я обещаю. Доверьтесь мне. Пока Накахара шепчет с надеждой уверяющие слова, он берет эрекцию Дазая в свою руку, начиная медленно, но твердо поглаживать, заставляя того издавать тихие, но красивые звуки. Вы можете многое сказать о Чуе: что он эмоционален, что он плохо владеет словами, что он горяч, что он импульсивен. Но это ничего не меняет в том, что он хороший любовник. – Ладно?.. – Чуя всё же услышал это. Кто бы мог подумать, что он будет подбадривать Дазая сегодня вечером, после всех шуток и намеков, которые выпали на его долю? Но Дазай, вероятно, не ожидал, что ночь будет такой, и, честно говоря, Чуя тоже не ожидал. Но ничто не заставит его вырваться сейчас, не тогда, когда возбуждение проходит через каждый нерв, подпитываемое рваными вздохами другого, когда его голова падает на изгиб шеи Чуи. – Хорошо, – выдыхает он, и рыжий больше не нуждается в уговорах. Хватка вокруг члена Дазая сжимается, давая ему несколько хороших насосов, и звуки, которые он издает, идут прямо в его собственный член. Желание прикоснуться к себе растет, жажда освобождения уже нарастает, его собственная эрекция болит от пренебрежения. Ему нужно будет работать основательно и быстро. Он осторожно укладывает Дазая обратно на подушки, парень все ещё немного расслаблен, прежде чем удобно устроиться между его ног. Он подхватывает руку под колено, поднимая их вверх, и осыпает пушистыми поцелуями вверх и вниз по бедру, не переставая постоянно качать его, удерживая его сосредоточенным на удовольствии, а не на том, что ещё должно произойти. Он лакает и посасывает, обращая внимание на каждое движение Дазая, на каждый звук, который ускользает от него, и они успокаивают Накахару в том, что он делает. Он не останавливается до тех пор, пока на внутренней стороне бедра Осаму не появляется след из крошечных красных пятен, и он извивается при каждом движении запястья Чуи; костяшки пальцев Дазая становятся белыми от того, как сильно он сжимает спинку кровати. Чуя в конечном итоге двигается медленнее, чем намеревался, давление в паху всё не ослабевает, но он наслаждается собой, возможно, немного слишком сильно, когда видит, как Дазай теряет самообладание под его руками. Только когда он уверен, что шатен потерялся в жаре наслаждения, он опускает ногу и тянется за подушкой и смазкой. Постукивая по бёдрам Дазая, ему не нужно дважды просить его поднять бедра, чтобы Чуя мог поддержать его. Пока он смазывает пальцы, разогревая смазку, Чуя поднимает глаза и встречается взглядом со вторым. Он чувствует, как тот снова напрягается, его брови слегка хмурятся, и прежде чем Дазай успевает подумать о каких-либо опасениях, Накахара снова целует его, успокаивая свой собственный, не утолявшийся голод. Страшно, как легко он на него подсел. Склонившись над ним, их эрекции соприкасаются друг с другом, обеспечивая горячее трение, и бедра Чуи дергаются вперёд в поисках большего. В то же время его пальцы тянутся вниз, начиная мягко обводить вход Дазая, который вздрагивает от прикосновения. Чуя продолжает оказывать давление. – Тише, – шепчет он между поцелуями, и когда Дазай проводит зубами по его нижней губе, Чуя засовывает туда палец. Осаму морщится от такого вторжения, но Чуя продолжает уделять особое внимание поцелуям Дазая, позволяя его губам блуждать по подбородку, уху, вниз по обнаженной шее, пока второй не расслабляется. Это когда Чуя вставляет второй палец до первого сустава. Если он чувствует себя так потрясающе вокруг своих пальцев, Чуя не может себе представить, каково это погрузить свой член в него. – Ты так хорошо справляешься, – хрипло шепчет он на ухо Дазаю. В следующее мгновение у него перехватывает дыхание, мышцы живота напрягаются, когда Дазай начинает играть со стальными бутонами его пирсинга, обводя их пальцами и осторожно дергая. Никто не делал этого раньше, и Чуя понимает, что он действительно упустил. Это заставляет его нервы гудеть. Затем Осаму обхватывает рукой пульсирующий член Чуи. Накахара скулит от неожиданной стимуляции, и когда Дазай щёлкает большим пальцем по кончику, размазывая преякулят, это приводит Чую прямо в экстаз. – Не говори со мной так, это чертовски странно, – парирует кареглазый, и в голове Чуи раздается тихий звук, – просто продолжай, или я сам об этом позабочусь. И это последнее, чего хочет Чуя. Он отчаянно хочет найти освобождение, трахаться и быть трахнутым до забвения. Когда он отстраняется, чтобы добавить ещё один, он, наконец, находит то, что ищет. По тому, как Дазай вздрагивает, и прерывистый крик слетает с его губ, Чуя понимает, что он провел пальцами по простате, и в тот момент, когда он вставляет третий палец, он делает это снова. И ещё раз. Ещё. И с каждым разом стоны Дазая становятся всё более требовательными, всё более отчаянными, а его член дёргается под животом при каждом прикосновении пальцев. Это потрясающее зрелище. Руки Осаму теперь находят его бедра, и ногти впиваются в плоть так глубоко, что Чуя сдерживает крик от боли в синяках. Он понял намёк. – Чёрт, извини, – быстро бормочет Дазай. Накахара моргает, останавливая любое движение. – Нет, всё в порядке. Это всё, что он может сказать, не в силах произнести, что ему это нравится, по мере того как растет настойчивость, нарастает возбуждение, и взгляд Дазая наполняется хищной жадностью – каждая связная мысль стирается. – Боже, Чуя, клянусь, ты должен поторопиться, или я…– дразнящий шёпот обрывается, сливаясь в стон, когда рыжий давит на его простату; звук, который Чуя уже знает, что он не может насытиться. Он сомневается, что Дазай уже достаточно подготовлен, но если это то, чего он хочет, он сделает это. Его пальцы плавно выскользнули наружу, и Дазай захныкал от потери контакта. Он перекатывается на матрасе, становясь в более удобное и более доступное положение, в то время как Чуя разрывает обертку презерватива, а карие глаза внимательно следят за ним; его взгляд горит на коже Чуи. Дазай тяжело дышит, его ноги дрожат, но он готов. О чём бы он ни беспокоился раньше, всё это забыто, подавлено чистой похотью и желанием, которые горят в его глазах. Распростёртый так открыто и жадно для Чуи Осаму – это действительно… что-то. Чууя поднимает ноги Дазая немного выше, выравнивая себя, и требуется слишком много силы воли, чтобы не поддаться животному порыву и не врезаться в него. Сдерживаясь, Чуя делает глубокий вдох. Он почти говорит Дазаю расслабиться, однако воздерживается от этого, потому что другой определенно будет рычать на него в нетерпении. Вместо этого он наклоняется, прося поцеловать его ещё раз, и в тот момент, когда Дазай отвечает взаимностью, Накахара проталкивается внутрь. Он издаёт низкий стон. Дазай жарко и тесно обнимает его, и это так чертовски хорошо, что у второго уже кружится голова. Но когда он замечает, что Осаму зажмурился, шипя от удовольствия и боли, он замирает. Он знал, что должен был подождать. – Просто, чёрт, дай мне секунду, – хрипит шатен. Кивнув, Чуя начинает осыпать лицо парня нежными поцелуями, пытаясь отвлечь его от боли. Чёрт, он действительно чувствует себя плохо. Он должен был знать лучше, чем торопить события. Он сказал, что не причинит ему никакой боли.. Однако это не занимает слишком много времени, и когда Дазай начинает осторожно вращать бедрами, качаясь на рыжем и принимая его глубже, Чуя может только ахнуть. – Чёрт, это потрясающе, – выдыхает он между сдавленными вздохами. Дазай ухмыляется. – Да? Покажи мне, Чуя, насколько потрясающе я себя чувствую, – с этими словами его бедра резко поднимаются, вбирая Чую по самую рукоять, и его зрение затуманивается. Он начинает медленно входить в Дазая, привыкая к этому ощущению и всё же не желая подавлять Дазая. Но они становятся всё более сильными, и вскоре они оба задыхаются и стонут, только слова проклятий произносятся с трудом. Дазай жадно встречает его толчки, стремясь к как можно большему контакту. Это устойчивый, но интенсивный темп, и от него у Накахары кружится голова. Найдя рычаг, чтобы удержать ноги Дазая, он отталкивает их назад, меняя угол – и Дазай кричит громче, чем Чуя слышал его всю ночь до сих пор. И он повторяет. Безудержные всхлипы срываются с губ Осаму, его пальцы цепляются за простыни, а спина красиво выгибается. И если Чуя думает, что его однокгоуппник не сможет принять его дальше, то он явно ошибается. Это горячее чувство сводит с ума. Его разум шатается, его толкает к оргазму с огромной скоростью. – Фак, я уже близко, – выдыхает Дазай между вздохами. Чуя не знает, как он устанавливает связь в этот самый момент, но вместо того, чтобы следовать своему естественному инстинкту, чтобы коснуться члена Дазая, его рука обхватывает горло Дазая, оказывая давление снаружи. Видя, как глаза Дазая закатываются со сдавленным стоном, Чуя делает всё правильно. Словно для того, чтобы успокоить его, кареглазый обхватывает ногами живот второго, его пятки впиваются в спину, подталкивая его ближе и приводя их в лучшее положение. Когда он это делает, его рубашка поднимается вверх, открывая острые линии мышц, которые не прикрыты, и это зрелище заставляет жар скапливаться в нижней части живота Накахары, пока он не становится невыносимым. Хватка обостряется, Чуя теперь вбивается в Дазая, гоняясь за сладким освобождением. И прямо перед тем, как опрокинуться, он позволяет Дазаю снова дышать, вместо этого его рука обхватывает его член и дает ему несколько сильных ударов. Этого достаточно, чтобы отправить Дазая за грань. Он кончает с прерывистым криком, его ноги бешено дёргаются. Он корчится в конвульсиях вокруг Чуи, и с ещё несколькими сильными толчками это ощущение заставляет рыжего издать гортанный стон, полностью успокаиваясь, когда он дрожит во время оргазма. Чуя чувствует себя разбитым, совершенно бескостным. Он чувствует, как холодные капли пота стекают по его коже, и всё ещё не может отдышаться. Дазай не в лучшем состоянии, растрёпанный и ещё не вернувшийся в реальность. Оно того стоило. Удерживая себя на руках почти невозможно теперь, так как он боится, что они выдадут его, Чуя переворачивается и падает на матрас рядом с Дазаем, тяжело дыша, когда он снова наполняет легкие воздухом. Презерватив выбрасывается в мусорную корзину рядом с кроватью. И впервые за много дней Чуя чувствует удовлетворение. Может быть, потому, что он всё ещё находится на вершине оргазма, может быть, потому, что напряжение, которое удерживало его в вертикальном положении, наконец-то спало с его плеч, но в любом случае это то, что ему нужно, и то, что он получил, было больше, чем он мог когда-либо желать. Тачихара: Чуя получил свою выпивку? <i>Коё: я думал, он получил это от тебя? Тачихара: нет, он так и не появился, поэтому я предположил, что он был у тебя Kоё: странно Ацуши: ребята, у кого-нибудь ещё есть pdf-файл по физике с прошлого семестра? Йосано: Ну, может быть, он нашёл второй тайник Тачихара: не удивлюсь, лол. Ацуши: ребята Тачихара: что Ацуши: мне нужны статьи по физике Коё: я думала, Дазай скинул их тебе? Ацуши: Ну, он хотел прислать их мне сегодня вечером, но его нет в его комнате, и мне это нужно, потому что я провалю тест.. Тачихара: лол, опаздывает, как обычно Йосано: просто позвони ему? Ацуши: его телефон в его комнате, я слышал, как он звонит, но его там нет, дверь была открыта, я проверил Хигучи: они у меня есть! Ацуши: слава богу, я буду через секунду. Странно, я разговаривал с ним сегодня, и он не упомянул никаких планов? Гин: …разве он не предлагал Чуе выпивку? Тачихара: что ты сказала? Коё: ...кто-нибудь проверял комнату Чуи? Хигучи: ты имеешь в виду- Гин: * визжит* Ацуши, ты был у Чуии?? Ацуши: э-э, нет? А с чего бы это? Гин: …. Разве мы не должны быть хорошими друзьями и проверить его? Не то чтобы он потерял сознание пьяным.. Йосано: мне нравится, как ты думаешь... я иду! Хигучи: О боже. Держите нас в курсе событий! </i> Глядя сквозь полуприкрытые веки, Чуя замечает, что Осаму так же опустошён, как и он, закинув руку на лицо и выравнивая дыхание. На несколько минут воцаряется тишина, Слышно только их дыхание. И это успокаивает. Усталость накатывает на Чую, как грохочущая волна. Устраиваясь поудобнее на простынях, он пытается ещё немного сосредоточиться. – Твою мать. Дазай, у тебя есть-.. – Я не хочу сейчас говорить, – обрывает его Дазай. Это сурово, тревожно, но.. ладно? Если он не хочет сейчас, они сделают это позже. – Ты уйдешь или останешься? – тогда Чуя бормочет, но достаточно громко. Другой стонет, ёрзая на матрасе. – Уйду. Мне действительно нужно идти. Чуя просто кивает, издавая звук, который мог бы быть "окей". Зная, что Дазай может видеть себя снаружи, он не потрудился пошевелиться, когда сел, провёл рукой по лицу, прежде чем поискать свою одежду, одеваясь. А потом раздаётся резкий стук в дверь, от которого шатен замирает, а Чуя вздрагивает. Их взгляды встречаются, и это общий вопрос, который висит между ними. Кто это, чёрт возьми? Сердце Чуи колотится в одно мгновение. Это нехорошо. Раздаётся второй стук, ещё более настойчивый, чем первый. Взгляд Дазая метается туда-сюда между дверью и Накахарой, затем он поднимает бровь. Чуя пожимает плечами. Он понятия не имеет. И как раз в тот момент, когда Дазай открывает рот, чтобы что-то сказать, Чуя слышит голоса. Он прикладывает указательный палец к губам, чтобы заставить его замолчать и прислушаться. – Чуя? Ты там? – он сразу же узнает его. Это Йосано. Какого чёрта она здесь делает, посреди ночи? Дазай закрывает рот, садится обратно на кровать, старательно избегая издавать какие-либо звуки. Затем Чуя слышит другого человека, немного приглушенного, но явно возбужденного. – Господи, а что, если я права? – Гин. – Ш-ш-ш, сначала мне нужно увидеть всё своими глазами. Возможно, он уже спит. – Или они с Дазаем могут быть заняты. Внутренности Чуи переворачиваются. Знали ли они что-нибудь? Сказал ли им что-нибудь Дазай? Но, видя, как он в замешательстве нахмурил брови, это кажется маловероятным. Он слышит, как хихикает Йосано. – Ты думаешь, мы ничего не услышим, если они будут там вместе? – Точно. Знаешь что? Давай проверим его. Что, если он потерял сознание или что-то в этом роде? И на краткий миг между этими словами и щелчком опускаемой дверной ручки Чуя чувствует, как его душа поднимается в унижение. Их нельзя так ловить. Они просто не могут. Но ничего не происходит. Дверь не сдвинулась с места, и никогда прежде Накахара не чувствовал себя таким счастливым, заперев. Он прерывисто вздыхает. – Может, его действительно здесь нет?– спрашивает Акико. Раздаётся ритмичный звук, скорее всего, Гин постукивает пальцами по двери. – Может быть. Но опять же. Где Дазай? Они вместе куда-нибудь ходили? – Кто знает. Нам нужно будет спросить их, как только мы доберемся до них. Я буду держать ухо востро. Шум отдаляется, шаги удаляются от комнаты Чуи, и вздох, вырвавшийся у него, наполняется облегчением. Рядом с ним падает Дазай. – Это было близко. – Ни хрена себе, – замечает Чуя. Я буду держать ухо востро. Эта фраза застревает в голове Чууи, пока он проглатывает только что пережитый страх. – Я не думаю, что тебе стоит уходить. Я пропустил Гин и Йосано мимо ушей, возможно, они задержались в коридоре. Оставайся, если не хочешь, чтобы нас поймали. – Не говори глупостей. Она бы этого не сделала. Я не могу здесь оставаться, Чуя, – брови второго недовольно хмурятся. Одновременно в Чуе возникает гнев. – Я не шучу. Если они знают, что что-то случилось, то и остальные тоже. Если они увидят тебя в таком виде, нам конец, – потому что Дазай действительно выглядит так, будто ему вышибли мозги; он не может этого скрыть. Дазай наклоняет голову, и слова тонут в нём: – Ты уверен в этом? Чуя кивает. – В шкафу есть второе одеяло. Возьми его. Он, кажется, колеблется, и рыжий тоже предпочел бы, чтобы он ушёл, но сейчас не стоит рисковать быть пойманным, и кареглазый, очевидно, соглашается, когда он идёт за одеялом. Чуя быстро натягивает боксеры, прежде чем переместиться на одну сторону кровати, освобождая место для Дазая, который по пути выключает свет. Кровать прогибается рядом с Чуей, когда он ложится позади него. И из всего, что они сделали сегодня вечером, это самое неловкое. Чуя с трудом расслабляется, слыша дыхание Дазая рядом с собой, шелест простыней. Несмотря на усталость, в голове у него шум. И вот теперь, когда всё стало гораздо яснее, кайф стирается, одна мысль возвращается. – Эй, Дазай? – шепчет он в темноту, получая в ответ усталое гудение. Чуя сглатывает. – Ты нашел свой ответ? Тебе это показалось знакомым? В комнате воцаряется тишина. Осаму заснул,и это оставляет Чую с ощущением скручивания в животе. Потому что для него это было не так. Но в конце концов сон берёт верх, и он засыпает. Гин: Отрицательно. Никого нет дома Koё: Странно Тачихара: держу пари, они вместе пошли выпить Хигучи: как ты думаешь, они бы так поступили? Тачихара: на данный момент я верю во всё Гин: я всё ещё считаю, что у них было свидание, но сейчас неуверенна Йосано: посмотрим