Geek Music — Bloodborne Gehrman, The First Hunter
— Мадара, что думаешь? В размеренный гул непрекращающегося дождя ворвался мертвый голос подошедшего человека. Спиралевидная оранжевая маска заглушила тихий вздох, и в следующий момент глазная прорезь запылала кроваво-красным огнем. Веки разлепились с трудом, словно само сознание не хотело возвращаться обратно в холодную и полную несправедливости реальности. Тот, кто скрывается за личиной великого предка, оторвал глаза от холодной перекладины и задумчиво посмотрел на высокие башни вечно плачущего Амегакуре. Их макушки устремлялись к затянутому тучами небосводу, но почему-то именно сегодня эта серость казалась особенной. Обито всматривался в замысловатые разводы кучевых облаков и видел в них что-то непривычное, щурился, пытаясь пробиться сквозь плотную завесу, чтобы наконец отыскать свой ответ. Но мир только плакал, как и плакала душа, каждодневно разрываясь от душевных пыток и той боли, что плетется за ним со дня его смерти. Чем ближе он становится к своей мечте, тем чаще его одолевают кошмары, страхи, что весь проделанный путь окажется напрасным — и в конце он не встретит свою милую Рин. Кожаные перчатки скрипнули, когда мужчина до боли сомкнул свои пальцы вокруг перекладины. Металл прогнулся, а сам Учиха повернулся к одной из марионеток Нагато. Пейн был подобен мертвой статуе, лишенной всего, что присуще простому человеку. Лицо точно маска, а голос всегда холодный, пустой, отчего порой становится как-то не по себе. А вдруг вернувшаяся Рин окажется такой же? Вдруг ее когда-то живые глаза окутает такой же холод, что зияет в божественном могуществе Пейна? — О чем? — невозмутимо спросил, пытаясь хоть отдаленно припомнить, какой была их тема разговора. Секундой позже Нагато еле заметно покачал головой, так же тихо выдыхая. — Ты меня вообще не слушал, — произнес это больше самому себе, лишний раз убеждаясь, что Мадара ведет себя слишком рассеянно, будто его тревожит что-то или он… больше не уверен в их плане. — Нам с Конан удалось захватить Джинчурики Девятихвостого. Под маской дернулась бровь, но затем Учиха вернулся в состояние полного спокойствия. — Что стало с Конохой? — заведя руки за спину, он вышел с балкона и неторопливым шагом двинулся в направлении выхода. — Разрушена до основания. Практически все шиноби пали. Обито криво ухмыльнулся, когда от стен кабинета Лидера Акацуки отлетел невозмутимый голос Нагато. Слова, точно сладкий мед, потекли по его изувеченной душе, даря долгожданное ощущение радости, быть может слабого, почти незаметного счастья. Последний Джинчурики пал. До исполнения его заветной мечты осталось так мало, что он и сам не верит в реальность происходящего. — Прекрасная новость… — воодушевленно нашептал он, остановившись возле двери. — Ты хорошо поработал, Пейн. Даю тебе неделю отдыха на восстановление. Извлечение Девятихвостого потребует от нас много сил. С последним словом дверные петли скрипнули, и Обито покинул кабинет, выходя в пустой, полутемный коридор. Он мог сейчас воспользоваться Камуи, чтобы добраться до нижних этажей, где и находится тюрьма для единственного пленника. Но почему-то сейчас захотелось пройтись. Внутри зародилось непонятное предчувствие чего-то надвигающегося. Каждый размеренный шаг лишь усиливал эту непонятную тревогу, и в конце своего пути Учиха ощутил, что больше не может идти. Он замирает перед входом в тюрьму, чтобы просто перевести дыхание. Схватившись за кованую ручку, не может ступить дальше. Сердце так быстро колотится, но Обито не понимает, почему. Что это за странная дрожь окутала его тело? Почему он не хочет идти дальше? Неужели испугался слабой девчонки? Полная чушь, видимо он просто устал. Гулкое эхо прокатывалось по полупустой тюрьме, пока Учиха проходил мимо ржавых решеток, углублялся всё дальше и дальше, погружаясь во тьму, где в конце он встретил… дитя. Забитое, израненное, оно сидело в самом удаленном углу камеры, прижимая колени к груди и прячась, кутаясь в обрывки своего плаща. Перепутанные, а в некоторых местах и ободранные волосы почернели от грязи вперемешку с кровью. Под правой рукой расплывалась небольшая лужица крови. Учиха перевел Шаринган чуть выше и с легким трепетом души осознал, что девушка осталась без руки. Культю перевязали бинтами, алыми от крови. В руках у Конан, что охраняла единственную пленницу, Обито приметил те самые бинты, но только белоснежные. Сорвался тяжелый вздох, и только тогда Хаюми перевела на него мертвецки спокойный взгляд. Обито опять поежился. Ангел похожа на куклу, такая же идеальная, лишенная всех недостатков. Да только пугает она своими пустыми глазами, вынуждая как можно скорее вернуть взгляд обратно — к тихо всхлипывающей девочке, горячие слезы которой никто так и не смог узреть. Эти эмоции, вся боль, что искажало личико Джинчурики, отныне укрывала белая маска без прорезей для глаз. Последнее почему-то вызвало у мужчины замешательство на грани тревоги. Зачем скрывать лицо, глаза? Что это за чувство гложет под самым сердцем? Оно зудит, изводит желанием ворваться в камеру, чтобы содрать с лица Джинчурики эту белую пелену, за которой скрывается она настоящая. — Почему она в маске? — Пейн вырвал ей глаза, чтобы обездвижить, — Конан спокойно ответила, на что ответом ей стал простой и очень короткий кивок. Ужасно, — нашептало сознание Обито, когда тот приблизился к решетке вплотную. Рука дернулась, но в последний момент мужчина отказался от мысли пройти вовнутрь при свидетелях: близость Конан сейчас неприятна — она морозит. — Ясно. Не оставишь нас? — Ангел лишь моргнула и в ту же секунду ее тело закрутилось в бумажный водоворот, устремляясь на выход. Немного погодя дверные петли поразило мучительным скрипом, и только тогда Учиха позволил себе пройти в камеру к зверю. — Ну здравствуй, Наруто Узумаки. Вижу, Лидер тебя хорошо потрепал… Под маской язвительно хмыкнули, присаживаясь на корточки перед зашуганным ребенком. Наруто вздрогнула, когда ее волосы колыхнулись от слабого порыва ветра, но в следующий момент, ощутив, как холодные пальцы ведут по ее окровавленной шее, цепляясь за каждую глубокую, кровоточащую рану, она вскочила с пола и попыталась убежать. — Не трогай меня! — но сил хватило лишь на то, чтобы рухнуть прямо к ногам своего мучителя. Маска ударилась о ноги Обито, и тот пораженно выгнул бровь, ощущая странные всполохи энергии, что исходят от сосуда для Демона-Лиса. — С тобой… что-то не так, — почти беззвучно прошептал, хватаясь за слипшиеся пряди волос. Наруто болезненно прошипела, когда ее грубо оторвали с пола, подняли на ноги, но маску сорвать Учиха так и не успел. — Она беременна. Вдруг со стороны решетки донесся холодный голос Лидера. Сглотнув, Обито заторможенно скользнул взглядом по женскому телу, замирая на округлом животе. Единственно целой рукой Наруто держалась за утробу, где вырос, а вскоре и умрет ее маленькая кроха. — Срок уже большой, поэтому извлечение желательно начать сегодня же, — Обито отмахнулся от внезапного потрясения, когда Нагато продолжил совершенно невозмутимо и размеренно. Словно наличие такого фактора ничто для его человеческой натуры. — Если потом, конечно, не хотим ловить сбежавшего Демона-Лиса. Обито шумно вздохнул и отчего-то посмотрел на маску, за которой скрывается лицо будущей матери. Под сердцем неприятно кольнуло. — А что станет с ребёнком? — уловив в его голосе подозрительную нотку, будто бы Мадара сопереживает Джинчурики, Нагато коротко ответил: — Умрет. — Так, значит… — пальцы медленно разжались, и девушка безвольной куклой рухнула на пол. Как только ей даровали свободу, она поспешила забраться под кровать, чтобы хоть еще немного побыть со своим нерожденным ребенком. Они умрут, перестанут существовать, но всё равно останутся вместе. Наруто унесет душу этого мальчика с собой, укутав его материнской любовью, нежностью. Пусть он и не познал тепла ее рук, она сделает всё, чтобы на той стороне он вырос самым счастливым мальчиком. С мамой и ее безграничной любовью… Всё это для Рин. Захлопнув за собой решетку, Учиха прошел мимо Нагато и со всей решимостью проговорил: — Тогда предлагаю начать завтра утром. Нескольких широких шагов хватило, чтобы добраться до выхода из темницы, и лишь одного до своей мечты…Bloodborne Soundtrack OST — Main Theme
— Обито! Ощутимый толчок в живот выдернул мужчину из полудремы, в которую он внезапно впал. Несколько раз проморгавшись, он виновато улыбнулся и с особой нежностью притянул к себе жену. Легким поцелуем коснулся виска, затем опустил счастливый взгляд на ее округлый живот. Остатки недавнего кошмара окончательно растворились, но вот гложущее чувство чего-то непонятного по-прежнему мешало ему вздохнуть полной грудью. Обито запрокинул голову назад и в глубокой задумчивости посмотрел на яркий солнечный диск, пылающий на безоблачно ясном небосводе. Вроде всё и хорошо, он счастлив со своей любимой Рин, у них вскоре родится двойня, мальчик и девочка. Но тогда почему по жилам по-прежнему разносятся холодные мурашки, заставляя его дрожать. Неужели страх перед скорыми родами? Или он просто вымотался за все эти бессонные недели? Постоянные истерики Рин, нескончаемые просьбы Какаши помочь в Резиденции, так еще и Фугаку чуть ли не каждый день осаждает его приглашением в свой дом — якобы просто поговорить, обсудить дела клана, но в действительности-то Обито понимает, что дело завязано на самом нежеланном: пост главы Учиха. А он мечтает лишь об отдыхе… Или другом? Неторопливо двигаясь по шумным улочкам Конохагакуре, молодая чета внезапно наткнулась на живую массу людей. Вся площадь оказалась заполнена жителями деревни, от мала до велика. Обито нахмурился, не совсем понимая, в честь чего произошло такое столпотворение. Но, прислушавшись, он поспешил пробраться вперед, дабы посмотреть, кого же называют монстром, чудовищем, в кого бросаются камнями. А самое главное: как стоящие на крышах Анбу позволили произойти случившемуся? Когда последние два человека пропали с его пути, Учиха сию же секунду остолбенел от увиденного. Глаза остекленели от ужаса, дыхание сбилось, насытившись его же непониманием и тревогой за маленькое дитя, ставшее объектом травли для жителей этой деревни. В центре площади, среди уже брошенных камней, сидела маленькая девочка. Каждый раз, когда в ее сторону что-то выкрикивали, бросали или просто смеялись над ней, она вздрагивала. Еще сильнее вжималась в свои содранные коленки, тихо-тихо плакала и не смела даже пошевелиться, чтобы сбежать от происходящего зверства. За ее спиной, точно два стража, стояли Итачи и Саске. Их лица излучали морозный холод, во взглядах, опущенных к девочке, не было и капли сострадания. Монстры, — подумал Обито, когда хотел уже прорваться к напуганному ребенку. Но только он помыслил о подобном, только сделал шаг к безликой девочке, перед ним внезапно материализовался один из Анбу, заставляя отступить. Учиха уже хотел возразить, даже ударить эту скотину, однако сомкнувшиеся на его локте пальцы настойчиво оттянули его назад, уводя с площади и скрывая во тьме словно труса. Рин обхватила мужа за локоть и без слов потащила в направлении больницы. — Что это за девочка? — Обито резко остановился, когда они зашли за угол здания, оставив кроху на растерзание толпе. Его трясло, внутри всё бурлило от неистовой жажды крови и убийств. Руки дрожали. И только мягкий голос Рин принес ему маломальское успокоение. — Так Наруто Узумаки, — спокойно ответила она, заставив мужа пойти вслед за ней. Тот непонимающе нахмурился. — Она слепа? — Это ее наказание. — За что? — пораженно воскликнул, припомнив белую маску без глазных прорезей, что скрывала детские слезы. Припомнив, как взрослые люди, те, кого он хорошо знал, бросали в ребенка камнями, называли ее монстром. Они насмехались над ней, издевались, заставляя ронять горючие слезы. И ни один шиноби, ни один из Анбу не пресек происходящее бесчинство. — Почему на нее все так смотрят? — Она убила своих родителей, поэтому ее приговорили к вечным страданиям. — Но она же еще ребенок… — мужчина ошарашенно протянул, оборачиваясь к той самой площади, где он, будущий отец, защитник своей деревни, оставил сироту на откуп настоящим зверям. Да пусть она будет хоть закоренелым преступником, так ведь нельзя… Она же человек. Неожиданно Рин остановилась, обхватывая лицо Обито своими ладошками и с нажимом заглядывая в его округлившиеся глаза. — Для чудовищ не существует возраста, — пугающе низким голосом сказала она, а после улыбнулась. — Пошли, Обито, Цунаде нас уже ожидает. Оставшийся день прошел для мужчины как в тумане. На приеме у врача он улыбался натянуто, отвечал неохотно, а когда вернулся с Рин домой, то спешно создал одного клона, чтобы как можно скорее сбежать от неожиданно открывшейся для него реальности. Всё это время он жил словно в тумане, точнее в собственном мирке, не замечая страданий ребенка. Он ведь не слышал о ней ничего, а может просто… не хотел? Всю ночь Учиха провел в размышлениях по поводу произошедшего, но к единому мнению так и не смог прийти. На следующее утро он отправился в полицейский участок, чтобы вернуться к своей нескончаемой бумажной работе. Когда ему предлагали пост главы этого подразделения, Обито как-то не особо задумывался, что начальник по большей части тухнет в четырех стенах, а не следит за порядком в деревне. Скучно. Неинтересно. Но всё же это было лучше того, что ему каждодневно пытался навязать Фугаку. Лучше уж сидеть за бумажками и проводить обход участка, чем управлять целым кланом. По прибытии мужчина первым делом отправился в тюремную зону, где содержались самые буйные жители Конохи. Сверяясь со списком и незаметно ухмыляясь на каждую брошенную в него колкость, Обито добрался до самой последней камеры, удаленной от входа, скрытой в тени так, чтобы ни одна душа не смела приближаться к этому участку холода и некого уныния. Перевернув страницу, мужчина озадаченно нахмурился. Камера должна быть пуста, но сейчас в ней сидит… та самая девочка! Планшет с документами зажали под мышкой, а сам Обито поспешил отыскать нужный ключ. Перебирая немалую связку, он неустанно бросал тревожные взгляды на кроху, забившуюся в угол камеры. На ее хрупком тельце чернели ужасные раны, одежда порвалась, и сквозь рваные дыры проглядывались уже затянувшиеся шрамы. Холст для чудовищ, — внезапно подумал Учиха, когда наконец удалось вставить ключ в замочную скважину. Петли предательски скрипнули, отчего ребенок вздрогнул, но с места не сдвинулся. Лишь сильнее сжался в напуганный комочек, до кровавых подтеков врезаясь в и так изодранную кожу на коленках. Испытав дичайший ужас от увиденного, мужчина подлетел к ребенку, затем рухнул перед ней на колени. Из-за маски невозможно было понять, насколько же Наруто сейчас напугана, однако от резких движений Обито всё же решил воздержаться. — Не бойся, я не причиню тебе вреда.У тебя кровь идет… Бегло осмотрев видимые раны, мужчина достал из подсумка несколько бинтов и небольшую бутылочку с дезинфицирующей жидкостью. Пока он готовился к обработке, ребенок не шевелился, не дергался, только дрожал, словно выжидая очередного наказания. Когда отрезанный кусок бинта пропитали антисептиком, мужчина попытался приложить его к ране на коленке. Однако Наруто оттолкнула его, затем еще сильнее зажалась в комочек, прибиваясь к стене. — Хорошо, хорошо, я не трогаю, — мужчина выставил ладони вперед, вздохнул. — Просто возьми бинты, чтобы раны перевязать. И… не сиди на полу. Простудишься. Положив всё необходимое так, чтобы ребенок сумел их отыскать, он вышел из камеры со стойким решением поговорить с Хокаге. Просто так вытащить девочку из тюрьмы он никак не мог, поэтому и поспешил в Резиденцию, чтобы переговорить с Какаши и узнать, какого черта происходит. Но самое первое, что он получил на закономерный вопрос, стало холодное «не лезь в это дело». Почему — объяснять ему Хокаге не стал, а сразу перешел к более важным вопросам. Такое нетипичное поведение лучшего друга поразило Учиха до глубины души, отчего тот неожиданно закрылся в себе, ограждаясь от когда-то добрых, отзывчивых людей. Но теперь он видел в них лишь зверей. Любимая женщина, а вскоре заботливая мать стала жестокой и бессердечной по отношению к маленькой девочке. Добродушный, вечно улыбающийся Хокаге оказался скрытым тираном, который не желает слышать о той, что носит имя Наруто Узумаки. Клан, друзья, простые дети — все оказались лицемерными животными, скрывающими свое истинное лицо за множеством масок. Обито ходил по деревне и более не узнавал ее. Она стала для него чужой, какой-то неродной. И даже солнце потемнело, лишившись былого тепла. Каждый день мужчина приходил на работу, но лишь для того, чтобы увидеть ее. Наруто всегда сидела в углу. По началу она молчала, вздрагивала от любого шороха, точно запуганный зверек, не знающий ни сочувствия, ни нежности — только ненависть. Но со временем она стала открываться тому, кто назвался Обито Учиха. Словно цветок, мужчина ухаживал за крохой в тайне ото всех, дарил ей свою заботу и отцовскую любовь. Каждую неделю ему приходилось залечивать ее нескончаемые раны, а когда она хотела поспать, хотя бы чуть-чуть, в тишине и покое, а не страхе, что сейчас к ней придут и ударят, мужчина охранял ее до боли чуткий сон. Вначале кроха засыпала в углу, опасаясь отойти от своего не очень-то надежного укрытия, но спустя недели общения она позволила дотронуться до себя — и вот тогда Учиха начал перетаскивать ее к себе на колени, дабы укрыть от холода и показать, что ему можно доверять. Он не зверь. — Почему ты носишь маску? — однажды спросил он, расчесывая отросшие волосы ребенка. Наруто сидела на кровати, не видя ничего из-за маски, но чувствуя, с какой заботой Учиха Обито перебирает спутавшиеся пряди даже не волос, соломы. — Наказание. — За убийство? — хмыкнул мужчина, недовольный столь глупой отговоркой. — Это не повод, чтобы… — Судьба. — Чего «судьба»? — и озадаченно нахмурился, когда Наруто Узумаки развернулась к нему своей маской, тихим голосом отвечая: — Наша спасительница приняла на себя грехи всего человечества, чтобы очистить людские сердца от ненависти и злости. Услышанное привело Учиха в неистовое раздражение, всколыхнувшееся на фоне таких… фанатичных слов. Богиня. Да эта кроличья «королева» подохла уже очень и очень давно, и он считает полным абсурдом тот факт, что целый мир продолжает ей поклоняться. И отчего-то мучить ни в чем не повинное дитя. — Не очень-то у нее и получилось, — мужчина поднялся с кровати, посмотрел на часы. Опять нужно идти: время уже позднее, и дома его дожидается беременная жена. Но… почему он больше не хочет туда возвращаться? Ему опротивела такая жизнь, деревня стала ненавистна и омерзительна. Каждое утро он просыпается с мыслью, что отсюда нужно бежать. Забрать эту кроху, спасти ее от нелюдей и бежать с ней как можно дальше — туда, где Наруто Узумаки будет жить спокойно и счастливо, а он наконец обретет утраченный покой… — Она умерла за людей, и теперь каждые сто лет рождается дитя, несущее то же бремя, что и богиня. Подойдя к решетке, Учиха презрительно фыркнул. Фанатики. — И ты в это веришь? — не удержался от издевки, на которую ответили всё тем же спокойным, размеренным голоском: — Это реальность, Обито Учиха. Люди живут в мире и согласии. А вся их злоба направлена на потомка богини. — Да что… И тут его словно током поразило, когда пришло понимание — девочка права. История уже давно не знала войн, человечество свободно от ненависти, злости. Их мир… он идеален, лишен всех недостатков, от которых когда-то избавила их Кагуя Ооцуцуки. Об этом написано в книгах, и Обито всегда насмехался над подобной чушью. Но сейчас он поймал себя на мысли, что всё происходит на самом деле: в мире царит спокойствие, и за счастье всего человечества отдувается одна маленькая сирота… Вдруг лицо мужчины исказилось злостью. Может раньше он и не знал подобного чувства, но сейчас его разрывает от желание порвать любого, кто хоть косвенно повинен в страданиях ребенка. Вот только вначале он разберется с тем, что мучает его уже очень и очень давно. — Сними маску, — холодным голосом приказал, и Наруто мгновенно замотала головой, прибиваясь к стене. — Запрещено. — Почему? — Мои глаза… Они несут смерть всему сущему. Но что эта за смерть? Какое злодеяние способна сотворить невинная кроха? Учиха не понимает и никогда не поймет, почему окружающие люди так жестоки по отношению к ребенку. Вернувшись домой, мужчина даже не посмотрел на свою жену, в которой он разочаровался и которую перестал… любить. Больше нет тех трепетных чувств, что он когда-то испытывал к этой женщине. Есть лишь горькое знание о ее порочной и черной душе.The Silent Comedy — Light of Day
— Обито! Вдруг у самого уха прокричали жутко знакомым голосом, и в следующий момент его со всей силы толкнули с лестницы. Опешивший от произошедшего, Обито в последний момент ухватился за перила и пораженно замер на месте. Перед ним, на самой верхней ступеньке, возвышался полупрозрачный силуэт совершенно нежданного гостя. — Нагато? А ты что здесь делаешь? — Очнись, идиот! — яростно прокричал. — Это иллюзия! Если не поспешишь, останешься в ней навсегда. Обито резко обернулся и огорошено уставился на вышедшую из кухни Рин. Одного мгновения хватило, чтобы с глаз сошла пелена, но лишь со второго к нему пришло понимание, что всё это действительно нереально. Этот мир — не сказка, не его мечта. А стоящая внизу женщина не часть его сердца. Он уже давно оставил детские мечты, устремив всю свою жизнь к одной единственной и неповторимой. Внезапно вокруг горла затянулась невидимая удавка, и мужчина истерично засмеялся, задыхаясь от собственной глупости. Он же всё это время чувствовал, сердцем понимал, что живет в иллюзии. И только сейчас, благодаря непонятно откуда взявшемуся Нагато, он наконец узрел всю глубину обмана. — Как… как мне снять ее? — просяще уставился на Узумаки, не обращая внимание на волнение ненастоящей жены, несуществующей матери его детей, которую он уже давно отпустил. Отныне вся его жизнь заключена в маленьком солнышке, с глазами, что чище самого неба, и улыбкой, способной разогнать любую мглу. Вот только она в беде, а он, глупец, по-прежнему утопает в своих бессмысленных мечтах. — Не знаю, это твое видение, — Узумаки лишь пожал плечами, выдыхая. — Ищи нечто выбивающееся из общей картины. — А потом? Но ответа он так и не получил: внезапно образ Нагато померк. Зато в следующий момент Учиха поймал себя на мысли, что всё это время его спасение находилось на расстоянии вытянутой руки. Даже ближе. Наруто приподнялась с подушки, когда рядом с ней возникла знакомая, добрая аура. Пришедший к ней человек опустился на край кровати, затем с особой заботой провел рукой по волосам. Точно, так может сделать только один. Не испытывая страха, она, будто зашуганyый котенок, подползла к своему ночному гостю и со слабой улыбкой прижалась к его теплому, крепкому телу. — Обито, это Вы? — почти беззвучно прошептала и тут же замерла, ощущая, как пальцы мужчины пробираются под ее маску, обхватывая. — Что Вы делаете?! Не надо! Вы не ведаете, что творите! Это… Белая маска отлетела в стену, разбиваясь на множество мелких частичек. В камере повисла тишина. Голубые детские глаза округлились в неверии, а сам мужчина расплылся в улыбке, когда увидел ее. Счастливый взгляд утонул в синеве любимых глаз, но в следующий момент всё начало меркнуть, растворяться, превращаясь в несобираемую пыль. Моргнув, Обито внезапно обнаружил себя посреди беспросветной мглы. — Что за?.. Встревоженный увиденным, мужчина крутанулся на месте, чтобы отыскать хоть какой-нибудь источник света. Но вокруг стояла лишь тьма. В холодном воздухе витала пугающая тишина, и с каждой секундой внутри начинало шириться снедаемое отчаяние. Обито передернуло от мысли, что это и есть его конец. Иллюзия спала, а теперь настала пора узреть его настоящую жизнь. Без света, тепла — без своего любимого солнышка, чья улыбка способна разогнать даже самую плотную мглу. Своим пронзительным взглядом она дарила ощущение нужности, дарила понимание, что у него, закостенелого убийцы, потерянного для всех человека, еще остался смысл двигаться вперед. Он пройдет даже через ад, чтобы отыскать свою солнечную судьбу, голос которой… — Обито, спаси нас! С души упал груз зарождающейся тревоги, и мужчина на всех порах помчался в направлении еле слышимого свиста. С каждым шагом он становился сильнее, ощутимее до дрожи души, сам Обито чувствовал, как его кто-то взял за руку и теперь ведет к своему спасению. — Быстрее! Трепещущее сердце зажали тисками внезапного страха, но в следующий момент Учиха отмахнулся от подобных мыслей. Он лишь ускорился, побежал за той, чей образ начал мерцать впереди, зазывая его за собой. Один шаг, еще один. Темнота расступается, и в конце он видит свет. Шаг — и те самые глаза улыбаются ему, прося поторопиться. Их синева тускнеет, лишается былого блеска, отчего Учиха бежит быстрее. На последнем издыхании, на исходе собственных сил он подлетает к источнику яркого, согревающего света и без раздумий ныряет в его мягкие объятия. Секунда, и сознание нукенина окунулось в нечто ледяное, отрезвляя и возвращая обратно в реальность, где его дожидалось две пары встревоженных глаз. — Ну слава Ками… — Конан выдохнула с облегчением и бессильно упала головой на плечо стоявшего рядом Нагато. Тот лишь кивнул, всё еще наблюдая за полудохлым Учиха. — Поч-чему т-т-так х-холодно? — Обито пораженно осмотрел свое посиневшее тело, покрытое инеем. Попытка пошевелить конечностями увенчалась успехом только на третий раз, будто он пролежал на полу не один и не два часа, как минимум неделю. Когда ему всё же удалось подняться на ноги, не без помощи напарников, Учиха бегло осмотрел пещеру, где он и очнулся. — Где мы? Конан уже хотела ответить, но внезапно ее пробил тот же холод, от которого Учиха так и не сумел избавиться. Чакра не слушалась, а воздух был настолько ледяным, что даже мысли, казалось, замерзли. Перестукивая зубами, девушка посильнее прижалась к бывшему Лидеру, к которому неожиданно прибился еще и Обито. Только с другой стороны — и с мыслью, что ему тоже необходимо его согревающее тепло. И почему только Нагато сохранил возможность испускать такую мягкую ауру? — Нас схватили, когда мы только перешли через завесу, — Узумаки вывернулся из плена двух посиневших ледышек и направился к деревянной двери. Чуть приоткрыв ее, он выглянул в коридор, прислушался. Что с правой стороны, что с левой доносилась одна лишь тишина, поэтому Нагато решил покинуть их временное убежище, где они и очутились после своего неудавшегося похода. Кто их сюда принес, где эти люди, на это, увы, он не знает ответов. — Ты и Конан попали под действие мощного Гендзюцу, мне только доступ к чакре удалось обрубить. С помощью своих чакроприемников я просочился в ваше подсознание… А сейчас хватит болтать, — сурово продолжил, уверенно сворачивая в правый проход. — У нас совсем не осталось времени… Ощутив мощные волны чакры, что прилетали с того направления, Учиха вместе с девушкой безропотно последовал за Лидером. — Конан, что ты видела? — тихо поинтересовался. — Яхико и… Нагато, — Хаюми печально посмотрела на мужа из-под опущенных ресниц, мысленно радуясь, что всё произошедшее оказалось лишь страшным кошмаром. — Он страдал, был таким одиноким… его все боялись из-за глаз. А ты что? Рин? Перехватив ее пытливый взгляд, мужчина вернул себе невозмутимость в лице, чуть ускоряясь. — Неважно. Раз у нас нет чакры, значит никто не может засечь наше приближение? Нагато добрался до новой развилки и озадаченно замер, когда рядом с ним возник чрезмерно воодушевившийся Обито. — Что ты задумал? — и слегка сощурился, уловив почти незаметный смешок со стороны Учиха. — Вспоминаем все навыки шиноби, — красноречиво дернул бровью, затем выхватил кунай и кровожадно посмотрел на появившегося в его поле зрения врага. — И никакой пощады… Подобно тени, мужчина подлетел к безликому человеку в плаще и недрогнувшей рукой перерезал тому горло. Белая маска окрасилась в багровые капли уходящей жизни. На каменный пол фонтаном хлынула горячая кровь, по которой Учиха прошлепал с неким наслаждением, когда оттащил уже бездыханное тело чуть в сторону. Пока Хаюми осматривала его, вытаскивая всё ценное и полезное, что могло пригодиться в предстоящем бою, ее напарники ушли чуть вперед. Коридор за коридором они проходили в полной тишине, ведомые усиливающимся давлением, источник которого находился где-то впереди. Притупившиеся способности сенсоров улавливали чакру Наруто и ее биджу. В груди каждого разрослось нехорошее предчувствие, поэтому бывшие Лидеры Акацуки поспешили вперед. По пути им повстречалось еще несколько обитателей этого места, но особых проблем никто из них так и не составил. Чакра понемногу восстанавливалась, что сразу упростило им задачу, подарив уверенность в успехе их авантюры. Когда последний коридор остался позади и вся троица выскочила в огромную залу округлой формы, в глазах каждого зародилось нечто пугающее, сжигающее одним только взглядом. В центре комнаты, облаченная в легкую хлопковую тунику, распятой лежала Наруто, проклиная и матеря всех ублюдков, что посмели сотворить с ней такое. Главарь культа стоял у ее головы и громогласным голосом зачитывал молитву. Его подчиненные, одетые в такие же плащи и белые маски без глазных прорезей, подхватывали его монотонным гудением, сливаясь в однотонную песнь. Казалось, что с каждым их голосом свечение вокруг Наруто усиливается, ширится, будто эти слова вытягивали из нее внутреннюю силу. Жизнь. Пропустив по руке древесный корень, Учиха довольно оскалился. Вот и вернулась его сила, которой он с превеликим удовольствием поделится с давно забытым культом. Они хотели жить вне истории — он им поможет вернуться в ту нору, откуда эти крысы решили вылезти. Не стоило им связываться с теми, кто готов уничтожить целый мир ради своей семью. А за ту иллюзию Обито лично выпотрошит каждую сволочь в этой зале, отправив к Прародительнице. — Вы забрали кое-что чужое… Гудение мгновенно прекратилось, и каждая безликая маска обернулась к трем появившимся нукенинам. Приметив своих спасителей, Наруто завопила от радости и мысли, что муж ее… их все-таки нашел. — Мое солнышко! — Обито лишь усилием воли задавил в себе желание улыбнуться, когда Шаринганом перехватил самый любимый и нежный взгляд. И зачем ему какая-то иллюзия, когда у него уже есть то, о чем он когда-то мечтал? — Я ж говорила, что он придет и всем вам пизд… — Дорогая, закрой, пожалуйста, глазки, — усмешкой перебил ее, становясь бестелесным. — Нечего тебе на такое смотреть. Нагато, — и глянул на своего напарника, в глазах которого уже пылала жажда крови, а рука до побеления сжимала чакроприемник. Отметив множество фуинов, ловушек по всей площади залы, бывший Лидер призвал многоголового пса, затем показательно притянул одного из представителей культа с помощью Шинра Тенсей. Пока призывное животное разделялось на несколько копий себе подобных, Узумаки подвесил безвольное тело над полом. На долю секунды его губы сломались в зловещей ухмылке: не с теми они решили связаться. Повисшую тишину нарушил противный хруст шеи. Владелец Риннегана отбросил труп своему призыву, который немедля набросился на дохлое тело. Целая стая терзала человеческую плоть своими клыками, рвя ее на куски, заливая пол потоками алой крови. Наруто с ужасом округлила глаза, а после все-таки зажмурилась. Не готова она сейчас наблюдать за тем, как ее дядя, названная мать и любимый муж разделываются со своими врагами. Не имея возможности пошевелиться, на каждый вопль, хруст костей и чавкающие звуки она вздрагивала, безмолвным шепотом умоляя, чтобы это поскорее закончилось. Земля под ней дрожала. Нос щекотало от манящего запаха крови, которым проснувшийся Курама упивался с садистским удовольствием. А Наруто ждала. Она ждала той минуты, когда над ухом прошелестит бархатный голос мужа. Он скажет ей, что всё закончилось, все враги повержены — и тогда они смогут вернуться домой… Но уже с пополнением. Неожиданно все звуки битвы заглушились отчаянным женским криком. Вырвав еще бьющееся сердце, Обито сию же секунду побледнел, а Нагато, размозжив голову безликого о стену, замер в страхе перед той болью, что просочилась в голос племянницы. И только Конан осталась невозмутима к произошедшему, на бумажных крыльях подлетая к каменной плите. Освободив Наруто от кандалов, Ангел создала себе в помощь двух клонов. Одного она оставила подле себя, а второго отправила защищать их от неожиданных сюрпризов. Немного погодя в последнем пропала любая необходимость, поскольку из живых и целых врагов остался лишь главарь фанатиков. Ошарашенный, не верящий в произошедшее, безликий пятился на выход, то и дело поглядывая на два источника чакры — два кошмара, что надвигалось на него с одним единственным желанием: убить. — Да как вы смеете мешать божественному предназначению?! Вы, жалкое отродье! Стадо овец, которое надобно покарать! — завопил он и попытался наслать на Обито очередную иллюзию. Однако Учиха успел исчезнуть в Камуи, в следующий момент возникая у фанатика за спиной. — Да что ты говоришь… Мужчина зловеще протянул и тут же пробил древесным корнем солнечное сплетение, приглашающим жестом подзывая к себе Нагато. Бывший Лидер чинно прошел к безликому, из-под маски которого ручьями осыпалась горячая кровь. Он захлебывался, пытался сопротивляться, но в конечном счете обмяк, лишенный возможности сопротивляться. И когда это произошло, Узумаки приблизился почти что вплотную и еле слышимо нашептал на ухо врагу, переглядываясь с ухмыляющимся Учиха: — Единственный бог, который отныне живет на этой земле — это я. Поэтому вали в преисподнюю, грязное отродье. Но даже там не надейся укрыться от меня: придет время, и я обязательно отыщу твою душу. И тогда все муки, испытанные до этого, покажутся тебе лишь манной небесной… Он уже сдох. Учиха презрительно фыркнул, отбрасывая от себя уже труп, и хотел было поблагодарить Нагато за помощь, как вдруг со стороны Наруто послышалось гневное: — Учиха, я рожаю! — А?! — мужчина округлил глаза и в следующий момент он, словно ошпаренный, понесся к своему солнышку. — А-а-а! Я сейчас… сейчас… Подлетев к каменной плите, Обито схватил жену за руку и ошарашенным взглядом метнулся к Хаюми, которая вовсю занималась принятием родов. Мягким голосом она успокаивала Наруто, говорила той, что нужно немного постараться, приложить усилий, чтобы помочь ребенку появиться на свет. Когда она просила дышать, Учиха начинал вдыхать вместе с любимой, уверяя ту, что никуда не уйдет. А когда Наруто поражала всех своим воплем, мужчина невольно голосил вместе с ней, перепуганный, наверное, больше остальных. Он и не сразу понял, как одну его руку сломали, пока сжимали ее в страхе потерять любимого мужа, еще не родившегося сына — семью, о которой она молилась долгие, долгие годы. Всё детство Наруто провела в мыслях о том, что когда-нибудь и ей удастся найти человека, способного любить чудовище. И он появился. Такой же раздолбай, такой же ненормальный и безбашенный, Обито Учиха претворил все ее грезы в реальность. Он стал для нее всем. Воздухом, опорой, солнцем. Жизнью. — Давай, солнышко! Осталось немного! И тогда… Вдруг все вопли, отчаянные мольбы и просьбы поднапрячься утонули в оглушительном детском крике. Выдохнув, Наруто бессильно обмякла на плите, и вместе с ней, измученный, опустошенный, на пол невольно съехал Обито. Но затем он резко вскочил обратно, когда к нему подошла Конан и ощутимо пихнула. Поднявшись на трясущихся ногах, мужчина внезапно расплакался, расплываясь в радостной улыбке. На груди его обожаемой жены лежал кряхтящий, ворочающийся комочек долгожданного счастья. Его сын. — Ты такая молодец… Мужчина невесомо поцеловал Наруто в висок, а после глянул на своего мальчика. Окровавленные пальцы так и дрожали в желании притронуться к маленькому ангелу. Но он сдержался, не стал марать такую красоту грехами этой жизни. Обито лишь положил подбородок на грудь любимой женщины и преданно заглянул той в глаза. Их синева не потухла даже сейчас, наоборот, она запылала еще сильнее, ожила, лишний раз убеждая, что он, нукенин, когда-то оступившийся человек, самый счастливый мужчина на этой земле. — Спасибо, Наруто Узумаки. Пальцы обоих переплелись, и Обито вместе с девушкой перевел взгляд на их маленькую и уже самую обожаемую кроху. Ради этого действительно стоило пройти через настоящий ад, чтобы в конце получить долгожданный покой.Пять лет спустя
We Were Here Together — Main Theme
За окном завывала метель, стекла дрожали от ветра, что прилетал с заснеженных гор. В камине трещал огонь, наполняя гостиную живым, согревающим теплом. На диване, нежась в объятиях друг друга, дремало двое людей. Белокурые волосы рассыпались по мерно вздымающейся груди, ниспадая на пол и укрывая книгу, в которую мужчина еще продолжал цепляться. Историю он так и не дочитал, уснули под его размеренный голос. Стрелки на настенных часах передвинулись, и кукушка заголосила о наступлении вечера. Откуда ни возьмись появился кунай, которому так и не позволили разрушить любимые часы. Наруто перехватила руку мужа и настойчиво положила ее к себе на спину, показывая, что ничего страшного не произошло. Им больше некуда торопиться, ничто уже не сможет нарушить вернувшийся покой и тишину. Кроме двух шалопаев… — Мы вернулись! — дверь с шумом ударилась о стену, и со стороны прихожей донесся радостный детский голос. Супруги одновременно выдохнули. Нет, покой им только снится. — А вы чего спите? Видели какая Луна?! А звезды? Не имея иного выбора, Наруто присела на диване и сонными глазами нашла своего неугомонного сына. Мальчик стоял в дверном проеме, со сдвинутой на ухо шапкой, сбитым шарфом и расстегнутой курткой. Во взгляде, таком же озорном, как и у отца, плясал нескончаемый энтузиазм. А на миловидном личике расплылась широкая лучезарная улыбка, доставшаяся ему от матери. — Ты еще не ужинал, — сурово проговорила она и сразу улыбнулась, когда Киоши недовольно сморщился. — Лицо попроще, — поднявшись вместе с девушкой, Учиха-старший подошел к сыну, сорвал с него шапку и без лишних церемоний потащил на кухню, хватая за капюшон. Наруто в ответ оставалось лишь мотнуть головой: да где тут вырастит серьезный человек — в их семье таковых никогда не наблюдалось. Выйдя из гостиной, Наруто улыбчиво глянула на девятихвостого лиса, который обнаружился в коридоре, затем прошла за мужем, еще сонным и не способным вспомнить, в какую сторону крутить конфорку. — Старость не в радость, м? — с издевкой протянула, бедром отпихивая мужа от плиты. Фыркнув, Обито присел на стул возле сына и демонстративно отвернулся к окну, за которым поднялся непроглядный буран. Немного погодя к Киоши на колени запрыгнул освобожденный Девятихвостый. Еще пять лет назад Наруто приняла решение отпустить Кураму на свободу, но с одним условием — он должен приглядывать за сыном. Становиться нянькой Девятихвостый не планировал, но спустя время даже втянулся в роль учителя и наставника для шебутного мальчугана, который когда-нибудь еще переплюнет своих родителей, превзойдя тех и в силе, и уж точно в интеллекте. — Мам, пап, а кто из вас сильнее? Наруто достала тарелки, а после замерла, перехватив задумчивый взгляд мужа. Молчание продлилось всего несколько секунд, даже больше потраченное на замешательство, рожденное столь внезапным вопросом от сына. А потом они одновременно ответили: — Папа. — Мама… — Обито посмеялся вместе с женой, но в следующий момент стал абсолютно серьезным, выходя из-за стола. Наруто заинтересованно промычала, когда ее муж, а некогда злейший враг приобнял ее со спины и самым нежным поцелуем коснулся макушки. Затем он поучительно заявил, приподнимая палец к потолку. — История нам показала, что ни один мужчина не сможет устоять перед женской упертостью. Поэтому, сынок, этим миром будет всегда править наша прекрасная хрупкая половина. И даже не пытайся сражаться с девушками — всё равно проиграешь. Женские щеки защипало от прилившейся крови, и Наруто приподнялась на носочках, нашептывая Учиха уже в губы: — Я тоже тебя люблю… Курама поспешил прикрыть ребенку глаза своим хвостом, дабы тот не видел, какие же его родители бесстыдники. А те, будучи самыми счастливыми супругами, в какой раз показали друг другу, насколько же сильна их любовь. Один поцелуй, нежный, почти невесомый, но именно в него и Обито, и Наруто вложили благодарность за всё. За поддержку. За семью. И за любовь, которую нукенин и сирота подарили друг другу. Они доверились тому, кого когда-то ненавидели. А теперь уже и не могут представить себя без этого человека. Ведь вся их жизнь заключена в глазах другого…