Maybe the Thought Counts (Возможно, важен не подарок, а внимание)

— В последний раз повторяю, он не настоящий. — Он настоящий, если мы все согласимся, что он настоящий. Верно, Скотти? — Я не уверен, что это так работает. — Чувак, серьезно? — Стайлз жестикулировал всем телом. — Ты же должен был поддержать меня. Скотт пожал плечами, не останавливаясь в своих поисках новых закусок на кухне. — Я думал, ты спрашиваешь мое мнение. — Я пробыл в Вашингтоне три месяца, и ты разучился читать мои мысли? Я отменяю твои привилегии лучшего друга на следующие, — Стайлз проверил таймер духовки, — двадцать семь минут. Он снова повернулся к Дереку, агрессивно вторгаясь в его личное пространство и тыча пальцем в его грудь. — Слушай сюда, хмуроволк. Я потратил часы на исследования и подготовку, когда я, возможно, должен был готовиться к экзаменам. Поэтому, когда я говорю, что он настоящий, ты киваешь и соглашаешься со мной. Понятно? Недовольные брови Дерека опустились ещё ниже, когда он перевел взгляд с макушки Стайлза на тыкавший в него палец, но он стоял на своём. — Просто потому, что ты прочитал о нём в интернете, ещё не делает его настоящим. Их дискуссия - хотя назвать это так, вероятно, было бы сильным преувеличением - продолжалась задолго до того, как Питер появился в лофте. Хмурый, неподвижный объект, который был его племянником, противостоял непреодолимой силе некоего Стайлза Стилински с неподготовленным, но тщательно продуманным планом. Питер поставил бы на результат, но, к сожалению, его окружали бедные студенты колледжа. — Агрх! — Стайлз вскинул руки вверх, едва не ударив Дерека по лицу, и повернулся к Бойду, умоляюще глядя на него карими глазами лани. — Бойд, приятель, дружище, друг. Мне нужно, чтобы ты сказал Дереку, что Вулфнут - это настоящий праздник. Бойд, который наблюдал за спором со всей апатией спасателя на олимпийских играх, откусил еще один кусочек своего кекса в форме луны и свободной рукой показал Стайлзу: «может быть-да-может быть-нет». Стайлз в отчаянии вздохнул и закатил глаза к потолку, выставив напоказ своё длинное бледное горло. Питер не удержался и присоединился к спору, невольно забавляясь. — Да, пожалуйста, спросите у подростков, которых укусили примерно пятнадцать минут назад, их мнение о традициях оборотней. — Он приподнял бровь, более чем готовый принять шутку на свой счет. Не потому что хочет спасти Дерека, конечно, - его попытки отговорить Стайлза с помощью как можно меньшего количества слов, вероятно, были их собственным олимпийским видом спорта, — а потому, что видеть, как долго Стайлз может разглагольствовать по-Стилински, было его новым развлечением. Текущий рекорд составлял шестьдесят пять минут, и он знал, что может добиться большего. Стайлз резко повернулся и уставился на него - достаточно быстро, чтобы его праздничный ободок с пушистыми коричневыми волчьими ушами на мгновение сполз ему на глаза. Он сердито сверлил его взглядом, пока Питер помещал ободок на место — Во-первых, прошло три года, а не пятнадцать минут. А во-вторых, ты, может быть, и не заметил, старик, но мы уже не все подростки. Посмотрев на уши, Питер позволил своей верхней губе скривиться. Они были отвратительно милы. Ему хотелось уткнуться в них носом. Сдержаться было очень трудно. — Мы сейчас спорим о преувеличении, Стайлз? Или обсуждаем зрелость? Он повернулся и направился на кухню. Один из лучших способов сохранить заинтересованность Стайлза - заманить его и уйти. За протеиновым порошком Дерека была припрятана бутылка вина, которая была в безопасности, так как никто из детей не притрагивался к протеиновому порошку, а Дерек так и не научился наслаждаться вкусом. Питер заслужил награду за то, что не ушел сразу же с этого «собрания стаи», как только определил, что в его присутствии нет необходимости. — Да. Нет. — Стайлз снова решительно замахал руками, следуя за ним. — Без разницы. Я просто говорю, что не тебе решать такие вещи. — Конечно, нет. У меня всего лишь есть доступ к почти всем существующим знаниям об оборотнях, и я действительно был оборотнем в течение тридцати с лишним лет. Но, пожалуйста, расскажи мне больше о таинственном празднике, посвященному семейству псовых и доброте, и о волчьем духе, который вламывается в наши дома, чтобы оставить нам всем безвкусные, бесполезные подарки. — Он позаботился о том, чтобы в его голосе был нужный уровень саркастичного веселья, чтобы привлечь Стайлза к разглагольствованию о своих исследованиях. Стайлз фыркнул и протопал мимо него на кухню, к сожалению, не клюнув на приманку. — Если я хочу купить подарки для моих любимых волков и накормить их пирогом и мясом, ты не сможешь меня остановить. Питер обнаружил, что слегка разочарован, и решил сменить тактику, чтобы использовать легкую возможность для «вот что он сказал» шутки. Он помолчал, переводя взгляд с волчьих ушей Стайлза на его широкие плечи и ниже, на пушистый хвост, закреплённый вокруг пояса и торчащий из-под фланели. Эти слои одежды были таким позором. В один прекрасный день кто-нибудь должен вытащить его из них и выяснить, что под ними скрывается. — Я съем твое мясо в любой момент, Стилински! — крикнула Эрика около телевизора. Губы Питера скривились в ухмылке. Не было необходимости быть такой дерзкой, когда на Эрику всегда можно было положиться. — Ложь и клевета, — проворчал Стайлз, подавляя усмешку и проверяя одно из блюд, кипящих на плите. Суть так называемого собрания стаи была ясна задолго до того, как Питер ступил в лофт. Он уловил запах жареного мяса на парковке и услышал праздничную музыку и смех после того, как вошел в лифт и, к сожалению, он обещал появиться. Дети вернулись на День Благодарения, их первый приезд домой, так как первый курс колледжа начался в конце августа. Кто-то решил, что то, что вся стая в одном месте это достаточный повод для вечеринки. Доверьтесь Стайлзу, чтобы он нашёл для них официальный «праздник». Вулфнут из всех вещей. Что-то, что определенно было изобретено скучающим семилетним ребенком. Мясо, пирог и подарки. Питер внутренне усмехнулся. Питер не дарил подарков, не дарил уже много лет, если только они не были пластиковыми и не могли поместиться в конверт. У него не было больших ожиданий в том, что может принести ему «волчий дух». И всё же было бы забавно посмотреть на то, что Стайлз приготовил для остальных. Оставив только что налитое вино на стойке, чтобы оно обогатилось воздухом, Питер подошел поближе к плите и навис над плечом Стайлза, больше заинтересованный запахом своего заочного члена стаи, чем кипящими яблоками. Стайлз посмотрел на Питера так далеко вторгнувшегося в его личное пространство, но снова расслабился и слегка помешал блюдо. — Яблочный соус. Питер проурчал в согласии и положил руки на бедра Стайлза, почувствовав, как тот затрепетал. Он наклонил голову и коснулся носом виска Стайлза, вдыхая его теплый, пряный запах. Это было то, что Питер начал делать после Ногицунэ, прикасаться к Стайлзу, когда остальные члены стаи сохраняли дистанцию. Он был таким бледным и опустошенным тогда, слишком худым, слишком тихим, пытающимся примириться с тем, что сделал с ним демон. Питер не собирался сидеть сложа руки и смотреть, как угасает самый умный член его стаи, а их мальчик-альфа, похоже, не собирался ничего делать. Поэтому Питер начал его касаться. Вторгаясь в его пространство и заставляя его взаимодействовать. Сначала это была просто рука на его плече, затем он стал целенаправленно прикасаться к нему, пока они проводили исследования, и в конце концов, он начал намеренно обнюхивать его, когда они слишком долго не виделись. Вслух утверждая, что он очень важен. Как стая. Бетам потребовалось время, чтобы понять это, но через несколько месяцев они уже протягивали к нему руки так же часто, как и Питер, натыкались на его плечи, тянули его в объятия или как-то иначе прикасались, пока его запах не превратился из горького и одинокого в теплый и довольный. Питер считал свои манипуляции завершенными, но обнаружил, что контакт между ними только усилился, потому что Стайлз начал искать его самостоятельно. Он хватал Питера за руку, чтобы привлечь его внимание, засовывал холодные ноги ему под бедра, когда они вдвоем устраивались на диване на вечере кино, и даже обнимал его, долго и крепко, прежде чем поехать на машине в колледж. Прошло уже три долгих месяца с тех пор, как они были в одной комнате, и, на вкус Питера, Стайлз был слишком нервным и обделённым прикосновениями. Он сжал стройные бедра перед собой, довольный тем, как его пальцы идеально вписались во впадины, оставленные тугими, здоровыми мышцами, затем отпустил Стайлза, потянул за глупый волчий хвост, и отступил назад, чтобы забрать свое вино. Стайлз прочистил горло. — Я приготовил тушеное мясо. Питер оглянулся, бросив невпечатленный взгляд за то, что он констатировал очевидное. — Приготовил. — Даже человек не смог бы не заметить густого, пряного аромата жареной на медленном огне грудинки, который уже просочился на улицу. Хотя это блюдо было сложным - а Питер знал, что оно сложное, его работа привела его в один из лучших ресторанов страны, - оно вызывало ностальгию и было одним из его любимых. У него сохранилось лишь несколько ясных воспоминаний о раннем детстве, и одним из них было нетерпеливое ожидание, когда жаркое вынут из духовки, а мать прогонит его, чтобы он не обжег пальцы. Стайлз снова наклонился над варящимися яблоками и нахмурился, проверяя их на готовность. Питер сделал глоток вина. Его глаза встретились с глазами Дерека, который хмуро смотрел на него с другого конца комнаты - или, может быть, просто смотрел. Это всегда было трудно определить. Он выглядел так, словно готовился к настоящему разговору. Питер размышлял, стоит ли ему сейчас уходить и пропускать ужин. Может быть, ему удастся вырваться наружу на несколько минут. Таймер духовки показывал, что у него есть по крайней мере двадцать минут, прежде чем ему придется сражаться с детьми за свою долю еды. С этой мыслью он направился к винтовой лестнице и благословенной тишине крыши. Судя по ужину, десерту и подаркам, у Стайлза был запланирован долгий вечер. Было лучше, когда у него не было взаимодействия со стаей. Не успел он пройти и полпути до лестницы, как рядом с ним появился Дерек и схватил его за бицепс, вонзив когти в рубашку. Питер вздохнул и повернулся, готовый к типичной лекции о том, что нужно выделять время для стаи - если можно назвать лекцией что-то, связанное, в основном, с бровями. — Что ты делаешь? Этот неопределенный вопрос не заслуживал ничего, кроме закатывания глаз. — Я решил проверить крышу на наличие странствующих волчьих духов. — Это не... ты можешь хоть на две минуты перестать язвить? Губы Питера дрогнули. — Пожалуй нет. Вздох Дерека был таким долготерпеливым, что Питер на мгновение вспомнил тоскливые подростковые годы своего племянника. Они печально растворились прямо в его тоскливых взрослых годах. Дерек действительно нуждался в отдыхе от своей жизни. — Послушай, дядя Питер, ты должен быть осмотрителен. — На самом деле крыша не так уж и опасна, Дерек. Дерек зарычал, его глаза вспыхнули, когти удлинились на руке Питера. Его самоконтроль действительно вызывал беспокойство. Питер мог бы обсудить это с альфой, просто чтобы посмотреть на реакцию Скотта. — Со Стайлзом. Питер помедлил. Это был совсем не тот разговор, которого он ожидал, и если Питер что-то и ненавидел, так это когда он чего-то не понимал. — И почему же? Брови Дерека сошлись на переносице, и Питер с трудом подавил желание сказать, что они останутся в таком виде. Так обычно говорила его сестра. Предстоящие каникулы делали его сентиментальным. — Он через многое прошел. — Разве не все мы через многое прошли? — язвительно заметил Питер и вздохнул, увидев сердитый взгляд племянника. — С ним всё в порядке, Дерек. От него пахнет здоровьем. Не лезь в чужие проблемы, когда у тебя своих более чем достаточно. — Черт побери, ещё что-то, что говорила его сестра. Он высвободил руку из хватки Дерека и посмотрел в сторону кухни. Девушка Арджент присоединилась к Стайлзу и, похоже, помогала ему готовить. Стайлз оживленно жестикулировал, но как только Эллисон повернулась к нему спиной, его взгляд переместился на Питера. Он выглядел хорошо, за исключением ободка с волчьими ушами на голове. Он перестал натягивать еще больше одежды, его щеки порозовели от жара печки, глаза блестели и были полны интереса. Питер приподнял уголок рта и растерянно улыбнулся в ответ, прежде чем Стайлз вернулся к своему разговору. Питер повернулся, чтобы продолжить свой путь наверх. — Питер, — прорычал Дерек, и разочарование окрасило его тон. — Мы еще не закончили. — Ну, когда ты поймешь, о чем мы говорим, дай мне знать. — Питер перешагивал через две ступеньки. Это не имело никакого отношения к избеганию проницательного взгляда племянника и бессмысленных вопросов. На крыше было тихо, как он и надеялся, а зимний ветер гарантировал, что Питера не потревожат блуждающие беты. Питер не испытывал неприязни к своей стае. Она помогла ему и Дереку брать на себя большую часть обязанностей альфы на протяжении многих лет. Это было на удивление приятно. Он никогда не ожидал, что будет кем-то вроде счастливого со-альфы для группы шумных укушенных волков, вместе со своим угрюмым племянником, но в какой-то момент это произошло. Они сошлись во мнении, что, хотя у него и были добрые намерения, МакКолл был в лучшем случае слабым альфой. Дерек взял на себя труд научить бет, как должна функционировать стая - большинство всё ещё считало, что отношения Питера с правдой были слишком гибкими, чтобы доверять ему в этом вопросе. Дерек предлагал свои фирменные лидерские советы там, где это было возможно, а Питер сосредоточил свои усилия на том, чтобы держать всех в безопасности. Если это означало быть время от времени ужасающей фигурой отца, в то время как Дерек играл в стае маму, ну, это могло быть его любимой ролью. Он действительно наслаждался возможностью быть драматичным. Если бы его спросили, Питер поместил бы Скотта в категорию тупого отчима - у него было мало реальных полномочий, но он хотел попробовать. Беты иногда потакали ему, прежде чем обратиться за настоящим советом к Дереку или Питеру. Это было не общепринято, но, как любил говорить Стайлз, Бикон Хиллс «процветал на этом дерьме». В течение последнего года всё было тихо. Неметон был спокоен, и когда все, кроме Дерека и Скотта, который поступил в местный колледж, уехали на учёбу, Питер наконец-то смог возобновить некоторые из своих увлечений, которыми он наслаждался до пожара. Например, критиковать еду и вино. И хотя он, вероятно, не должен называть свою карьеру увлечением, это не значит, что он работает ради денег. У него было более чем достаточно отложено про запас, чтобы его гипотетические внуки могли безбедно жить - скорее всего, гипотетические внуки Дерека и Коры, если быть честным. Он всё ещё создавал себе репутацию писателя и критика после своего непреднамеренного творческого отпуска. К счастью, некоторые из его старых публикаций запрашивали. Читателям нравилась его особая смесь откровенной болтовни и едкого остроумия, и никто другой не мог попасть точно в нужные ноты, когда критиковали слишком претенциозную еду или дегустацию вин. На самом деле, он собирался утром отправиться в путешествие по многим городам, изучая чарующее веяние биодинамических вин. Стайлз истерически расхохотался бы, если бы узнал, что Питер занимается исследованием вин, в которых используется виноград, выращенный в соответствии с фазами луны. Это была наполовину псевдонаука, наполовину бред хиппи-коммуны. Это абсолютно ничего не меняло во вкусе, и Питер был заинтересован только потому, что хотел знать, был ли этот всплеск связан с тем, что настоящие пользователи магии начали заниматься виноделием. Не было никаких проблем, поскольку поездка позволит ему избежать неловкости Дня Благодарения с племянником. Чья-то нога намеренно шаркала по бетону позади него, как будто он не слышал быстрого, будто у кролика, сердцебиения Стайлза ещё до того, как тот поднялся по лестнице. Питер оглянулся туда, где стоял Стайлз, с раскрасневшимися от холода щеками и крутивший свой волчий хвост между длинными пальцами. — Осматриваешь свое царство? Питер фыркнул: — Всё, к чему прикасается свет. Закатывание глаз Стайлза было практически слышно. — Жаль, что на улице темно. — Такова моя участь в жизни. — Он почувствовал легкий трепет удовлетворения, когда Стайлз подошел к нему и облокотился на перила. Ему было приятно, когда те немногие члены стаи, которые ему нравились, предпочитали проводить время в его компании. — Разве ты не должен быть внизу, кормить своих волков? Дыхание Стайлза образовывало небольшие облачки пара в воздухе, яркий свет прожектора рядом с лестницей придавал его профилю эффект ореола. — Мясо остывает. Лидия и Элли охраняют его, так что у меня есть несколько минут, чтобы перевести дух. — Стайлз наклонился ближе и столкнул их плечи вместе. — И мне нужно было собрать отбившихся от стаи. Губы Питера приподнялись в непроизвольной улыбке, и он обнял Стайлза одной рукой, прижимая его к себе. Нет, Дереку не о чем беспокоиться. Стайлз был в полном порядке. Хотя он чувствовал, что мальчик дрожит, несмотря на длинные рукава. Он быстро провел рукой вверх и вниз по его руке, пытаясь согреть его. Стайлз еще теснее прижался к теплому телу Питера, обхватив его рукой за талию, голова почти лежала на плече Питера, пока он впитывал более высокую температуру волка. — В Вашингтоне уже холоднее, чем здесь, — пробормотал он. Его горячее дыхание задевало шею Питера. — Ещё только осень, а ты уже человеческое мороженое. Как же ты выживаешь? — Куча слоев одежды и много кофе. Питер фыркнул и притянул его поближе. — Тебе нужен портативный обогреватель. Стайлз потянулся и потерся холодным носом о подбородок Питера, имитируя обнюхивание. — Или кто-то сверхъестественный. Это было сказано в шутку, но от этих слов у Питера что-то сжалось в животе. Он усмехнулся в ответ, но оборвал разговор и использовал свою хватку, чтобы направить Стайлза обратно в лофт. Тушеное мясо было очень вкусным. Восхитительно ароматное, хотя лично Питер любил добавлять чашку или около того хорошего бельгийского эля, чтобы действительно расщепить ферменты и позволить мясу размягчиться еще больше. Тем не менее Стайлз хорошо справился, и домашний яблочный соус был удивительно похожим на тот, что делала бабушка Питера: сахар и лимонный сок заменяются кленовым сиропом и яблочным уксусом. Он предположил, что Дерек каким-то образом нашёл рецепт. Вряд ли Стайлз узнал об этом сам. Компания не была ужасной. Некоторые беты рассказывали интересные истории о том, каково быть оборотнем в общежитии для первокурсников. Человеческие члены стаи создали групповой чат, в котором они угадывали, кто из их новых однокурсников принадлежал к сверхъестественному. Они вели счёт. Лидия выигрывала. Стайлз утверждал, что невозможно отличить оборотней от студентов-юристов. Они оба потратили слишком много времени, споря. Питер был на кухне, балансировал своим бокалом на сушилке, когда услышал, что беты начали шуметь по поводу обещанных подарков. Это был знак для него - пора возвращаться домой. Ему еще нужно было собрать вещи перед вылетом. Он прекрасно справился с тем, чтобы покинуть лофт, не привлекая к себе внимания, и так как стая всё ещё сидела за столом, борясь за пирог, было легко схватить свое пальто и выскользнуть за дверь. Он почувствовал короткий укол боли при мысли о том, что может разочаровать Стайлза, когда не сможет принять тот глупый подарок, который выбрал мальчик, но тут же отогнал эту мысль. Будет проще, если все они узнают сейчас, что Питер не любит подарки, и они не обязаны включать его в свои праздничные мероприятия. Он услышал своё имя, когда дверь закрылась, и поморщился. Этот мальчик был слишком наблюдателен. Он заколебался, готовый немедленно отправить Стайлза обратно, если тот попытается последовать за ним. К счастью, Дерек хоть раз доказал свою полезность. — Отпусти его. Стайлз молчал, так что Питер не мог судить о его реакции, но Скотт подскочил со своим обычным щенячьим скулежом. — Он ведет себя грубо. Я должен... Дерек прервал этот поток слов. — Питер ненавидит праздники. Я удивлен, что он оставался здесь так долго. — Всё в порядке, — тон Стайлза был весёлым, и Питер расслабился, повернувшись к лифту. Крики его стаи, собравшейся за подарками, стали ещё более приглушенными, когда он спустился на стоянку, и Питер был рад, что они остались позади. В общем, вечеринка не была такой катастрофой, как он предсказывал. Может быть, в следующий раз он даже охотно придёт.

***

Через неделю после Волфнута - и разве не тревожило то, что он все еще мысленно называл это так, - Питер вернулся домой из своего путешествия, обнаружив синий конверт, лежащий на кофейном столике. В квартире чувствовался многодневный привкус пряных цитрусовых. Стайлз. Его не удивило, что сын шерифа смог вломиться к нему. Маленький преступник относился к дверям и замкам как к незначительному неудобству, утверждая, что они на самом деле были скорее сдерживающим фактором, чем средством безопасности. Если ты действительно хочешь удержать кого-то снаружи, тебе нужно постараться сильнее, чем жалкий засов. Питер неохотно открыл конверт - он действительно не любил подарков - но не мог отрицать своего любопытства. Что именно, по мнению Стайлза, ему нужно? У Питера были деньги на всё материальное, что ему могло понадобиться, у студента колледжа же определенно не было. Месть была прекрасной возможностью, но он уже давно завершил свой план - хотя он не сомневался, что Стайлз помог бы ему, если бы это было не так, теперь, когда он психически стабилен. Он ухмыльнулся. Может быть, это подарочная карта. В конверте не было ни записки, ни карточки, только простая чёрная флешка. Он еще больше засомневался, стоит ли подключать её к своему ноутбуку, но рассудил, что если бы Стайлз хотел устроить ловушку, то действовал бы более тонко. Папки были помечены по годам, и сразу стало ясно, что они соответствуют времени, которое он пропустил во время комы. Они были переполнены информацией. Стайлз собрал воедино энциклопедические знания о поп-культуре и мелочах - всё скрупулёзно связанное как с внутренними, так и с внешними источниками. Электронные таблицы с книгами, фильмами и телепередачами, организованные по тому, что казалось актуальным и по качеству. Там был даже ключ к системе рейтингов Стайлза, указывающий, какие из них были его любимыми и какие, как он думал, понравятся Питеру. И записки тоже. Питер рассмеялся, наткнувшись на надпись рядом с серией Сумерки, опубликованной в первый год после пожара. Если ты прочтешь это, я никогда больше не буду с тобой разговаривать. Все, что тебе нужно знать, это то, что настоящие вампиры не сверкают, а Белла должна была получить судебный запрет. Он, конечно же, слышал об этих романах и без труда последует предостережению Стайлза. Он был рад видеть, что Стайлз включил новый сериал Доктор Кто в его телешоу, хотя Питер взял себе за правило относительно быстро наверстывать упущенное. Шоу-Доктор Хаус, было незнакомым, но имело несколько звезд и восклицательный знак рядом с ним, а также сноски, первая из которых настаивала на том, что главный герой - брат Питера от другой матери, а вторая предупреждала, что всё происходит в больнице, просто на случай, если это было «триггером». Питеру пришлось отложить ноутбук в сторону и попытаться сдержать волну тепла в животе. Благодарность, понял он. И удовольствие. Привязанность. Он уже слушал телефонные гудки, прежде чем подумал о том, чтобы позвонить, и заговорил прежде, чем Стайлз успел ответить. — Ты вломился в мою квартиру. — Замки... — Просто сдерживающий фактор, я знаю. — Он услышал улыбку в собственном голосе и почувствовал ответную улыбку Стайлза в телефоне. — Не спорю с тобой, но я хотел сказать, что замки для тех, у кого нет ключей. Питер попытался заставить свой голос звучать ровно и безразлично. — У тебя есть ключи от моей квартиры? Мальчишка, вероятно думая, что он в безопасности, поскольку находится почти в трех тысячах миль отсюда, откровенно рассмеялся. — Это должно быть вопросом? — Стайлз. — Он закатил глаза. — Как ты получил ключи от моей квартиры? — Я действительно не могу ответить на этот вопрос. — Сейчас Стайлз сдерживал свой смех и вполне соответствовал серьезному тону Питера. — И почему нет? — Потому что «получение ключей» подразумевает, что они были где-то раньше, а их там не было, так что я никогда их не получал, они просто у меня есть? Питер вздохнул, когда услышал это, узнав классическую непреодолимую стену в стиле Стилински. — Я полагаю, что этот способ меньше огорчает соседей. Стайлз промычал, довольный тем, что выиграл. — Если хочешь, я могу сделать обереги, когда приеду домой на лето. У меня получается довольно хорошо. Сейчас моя спальня в общежитии является самым безопасным местом в кампусе. — Крошечный динамик телефона едва уловил скрип рабочего кресла Стайлза, пока тот раскачивался на нём взад-вперед. Питер откинулся на спинку дивана и закинул ноги на кофейный столик. — Рождественские каникулы уже назначены? Последовала короткая пауза, и звуки ударов металла о металл прекратились. — О. Я всем рассказал после того, как ты ушёл. — Стайлз зашаркал на заднем плане, его тон стал тревожным, как будто он беспокоился о реакции Питера. — Я не вернусь домой. Билеты были просто грабежом на трассе... или, скорее, на авиатрассе? Глупо дорого в любом случае. — Скрип снова повторился и Питер представил себе, как он покачивает ногой. — Серьезно. Мне следовало бы заказать их еще в марте, когда я только поступал, но я не знал, что цены взлетят до небес. Питер на мгновение отключился от этой болтовни. Он нахмурился. Он едва узнал чувство, которое появилось у него в груди от признания Стайлза. Разочарование. До летних каникул оставалось еще полгода. Он и не подозревал, как сильно ему хотелось увидеть своего любимого члена стаи на каникулах. — В любом случае, это означает, что я могу взять несколько дополнительных часов на работе. Общежития закроются, но мой менеджер собирается позволить мне остаться на её диване. От вынужденного легкомыслия в голосе Стайлза у него заболели зубы. Он снова положил ноутбук на колени, свернул папки с флешки и открыл новую вкладку. Спустя дюжину щелчков и автоматически заполненного номера кредитной карты он закончил. Он ухмыльнулся, услышав звук входящей почты на ноутбуке Стайлза, находящемся на другом конце страны. — Никто больше не хочет работать на Новый год, но это всего полтора часа, так что ... — он резко выдохнул. — Что? Питеру вдруг отчаянно захотелось увидеть его лицо. Он самодовольно ухмыльнулся. — Питер, что ты сделал? — требовательно спросил Стайлз. — Я знаю, что ты уже увидел билеты на самолет, дорогой. Если ты назовешь мне даты своих весенних каникул, я тоже их оплачу. Стайлз на мгновение запнулся, совершенно неспособный сформулировать предложение. Питер не думал, что есть что-то более удовлетворительное, чем лишить дара речи обычно болтливого мальчика. — Питер, это ... это прямой рейс. Даже тот, у которого было три остановки, обанкротил бы меня. Я не могу позволить тебе сделать это. — Остановки ужасны, и билет не подлежит возврату. Кроме того, когда ты вообще мог остановить меня? Не считая коктейль Молотова. — Я мог бы ... — он осекся. — Я... о боже мой! — Он беззвучно рассмеялся. — Мне нужно сказать своему боссу, что я не могу работать в канун Рождества. — Тогда я тебя отпущу. — О. Что? Нет, подожди. Я просто... Питер повесил трубку. Он всё ещё улыбался час спустя, когда закончил первый эпизод Грабь Награбленное. Стайлз был прав, он уже успел полюбить Нейта. *** Быстрое трехимпульсное гудение его телефона означало сообщение от кого-то из стаи. Если это Скотт, то он сделает вид, что у него сдох аккумулятор. Питер закончил добавлять несколько книг в свою корзину для покупок на амазоне и завершил заказ, прежде чем взять телефон с кофейного столика. Вот тогда-то он и обратил внимание на время. Значит, не Скотт. Стайлз: (7.12.2019, 1:17) я собираюсь вернуть тебе деньги, как только смогу. Прошло уже пять дней, а Стайлз всё ещё не мог забыть о стоимости билетов. Кроме того, судя по времени и частоте его сообщений, он страдал ужасной бессонницей. Питер мог бы начать сожалеть, что купил их, если бы ему когда-нибудь захотелось заняться такой скучной вещью, как сожаление. Он встал и потянулся. Господи, уже поздно. Он был на ногах почти сутки, помогая Дереку и Скотту с мигрирующим Буревестником в заповеднике. Это был долгий, холодный, сырой день и хотя всё разрешилось мирно, он был совершенно измучен. К этому времени человек уже свалился бы с простудой. А так у него горели глаза, ныли конечности, и он должен был уже давно спать. Он еще раз просмотрел сообщение Стайлза и, отправив ответ, потащился по коридору в свою спальню. Исходя из начальной зарплаты ФБР и текущей процентной ставки по студенческому кредиту, я ожидаю чек по почте через 25-30 лет. Боже, какой же ты мудак. Реакция Стайлза была почти мгновенной. Питер надеялся, что это означает, что он был дома и лежал в постели, в половине пятого утра по восточному времени, а не вляпался в неприятности. Я вроде как ненавижу тебя прямо сейчас. Питер усмехнулся, ставя телефон на зарядку, затем разделся и скользнул под одеяло. Откинувшись на спинку кровати, он набрал последнее сообщение, прежде чем отложить телефон в сторону и погрузиться в сон. Я думаю, что ты имеешь в виду: «спасибо тебе, Питер». А теперь поспи немного, милый. Я поговорю с тобой утром. Стайлз: (7.12.2019, 1:30) О мой бог... Стайлз: (7.12.2019, 1:36) спасибо тебе, Питер. Стайлз: (7.12.2019, 1: 37) ты все еще мудак.