2.
20 июня 2020 г. в 19:16
Часы пробили полночь, и Питер налил себе бокал очень дорогого вина. Он перекатил терпкую кислинку на языке и прислушался к знакомому отрывистому ритму сердцебиения, которое приближалось к двери его квартиры.
Последовала пауза, после которой послышался приглушенный стук, словно кто-то пытался постучать ногой, обутой в кроссовок.
Он не торопился вставать, чтобы ответить. Стайлз переминался с ноги на ногу, скрипя половицами, и Питер уловил запах шоколада, смешанный с пряным ароматом цитрусовых и нервозности. Он раздумывал открывать ли дверь. У него были грандиозные планы остаться одному, и, учитывая поздний час, он мог притвориться, что не знает о приходе Стайлза.
За исключением того, что Стайлз сделал себе ключ. Чёрт возьми.
Питер открыл дверь.
— Разве ты не должен быть с отцом? — Он мог бы признать, что был не слишком снисходителен, столкнувшись с уже-не-подростком в пять минут первого ночи в свой самый нелюбимый день в году. Не имело значения, что не-подросток являлся его любимчиком. Он вздохнул и отступил в сторону, чтобы Стайлз мог войти в квартиру, затем закрыл за ним дверь.
— Он спит. Он взял двойную смену на завтра, так как мы празднуем в канун Рождества, и он хочет дать как можно больше выходных помощникам шерифа. — Стайлз держал в руках простую белую коробку из пекарни. От него пахло счастливым волнением.
— Значит, ты сбежал и приехал сюда? — Он взял коробку, отметив слабое тиснение на крышке, сообщавшее, что содержимое изготовлено в «Стелле», и если его нос был прав - а это, конечно, было так - в ней лежало двенадцать тонких слоев совершенно роскошного шоколадного торта, наполненного густым кремом мокко. Его любимым. — С тортом?
Стайлз закатил глаза к потолку, в этот момент взгляд Питера всегда опускался к его горлу. Можно было ожидать, что по прошествии такого долгого времени Стайлз научится не оголять шею перед волками. Ну что ж. Питеру нравится вид, поэтому он не был склонен указывать на это. — Взрослым не обязательно сбегать. Я сказал ему, что увижусь с ним после того, как он отоспится.
Питер отнес коробку на кухню, поставив на стойку, и открыл её. Торт выглядел таким же прекрасным, каким он его помнил.
Стайлз сбросил ботинки и бросил пальто у двери, а затем последовал за Питером. Очевидно, он задержится на некоторое время.
— Так, гм, ещё раз спасибо за билеты на самолет. Я был очень расстроен из-за того, что не попаду домой. Папа тоже говорит спасибо. Он немного сбит с толку, но я объяснил, что это, вероятно, дело стаи, а не ... ну, ты понимаешь. Совсем другое дело. Раз уж мы в стае. И друзья? — он бормотал, его запах был резким и он тревожно скручивал пальцы. Питер постарался не находить это восхитительным.
— Значит, я должен предположить, что это «спасибо тебе» торт? — Питер взял тарелку и тонкий нож для разрезания ломтиками, разглядывая деликатные слои. Не стоит портить крошку чем-нибудь потяжелее. Дубовые пряности и темно-ягодные плоды его вина, к счастью, хорошо сочетались с шоколадом. Сегодня ему не хотелось отказывать себе ни в каких излишествах.
— Что? Нет. Это деньрожденьевский торт.
Питер приостановился. О. Это было неожиданно.
Он недоумевал, откуда Стайлз это знает, но, с другой стороны, дата, вероятно, была записана в полицейских отчетах о пожаре или в его старых больничных картах. Ничего такого сложного для кого-то исключительно любопытного, чтобы получить доступ. Питер сосредоточился на разрезании десерта. Он положил ломтик на тарелку, стараясь не обращать внимания на эмоции, которые давили ему на грудь.
Дело было даже не в торте. Стайлз мог быть сейчас с отцом или со Скоттом и Мелиссой. Даже провести выходные с Дереком и бетами было бы логичнее, чем с ним. Но он был здесь, с Питером. Не потому, что было Рождество. Не потому, что он был обязан. Но потому что это был день рождения Питера, и он хотел тут быть.
Это было незнакомое чувство - быть выбранным. Питер не знал, что с этим делать.
Краем глаза он видел, как Стайлз дернулся, переплел пальцы и крепко сжал их, покачнувшись, словно собирался подойти ближе, но потом передумал. Запах надежды и запах нервозности были переплетены вместе так же крепко, как и его бледные сжатые пальцы. Он выглядел готовым вспыхнуть.
— Я заходил в «Стеллу» чуть раньше. Я знаю, что ты не любишь подарки, но это еда, а ты любишь еду, и я помню, что ты сказал, что «Стелла» - единственная пекарня в городе, которая стоит поездки, и Дерек не был уверен, какой вкус тебе нравится, но я написал Коре, и она сказала, что ты любишь шоколад, так что я купил мокко, потому что...
Питер сунул в рот Стайлзу ложку с тортом, чтобы отвлечь его. Глаза того расширились от удивления, а затем закрылись, когда он почувствовал то, что Питер знал, было идеальным балансом сахара и жира, насыщенным темным шоколадом, усиленным лишь прикосновением эспрессо. Питер скрыл свое удовлетворение, когда напряжение покинуло тело Стайлза, и тот застонал, облизывая губы, когда Питер убрал ложку.
— Ох, вау. — Стайлз умоляюще поднял глаза, переводя взгляд с Питера на торт и обратно.
Питер весело фыркнул и съел кусочек, вздохнув, когда шоколад растаял у него во рту, а капля кофе взорвалась на языке. Ощущения были усилены намеком на то, что могло быть только вкусом Стайлза после совместного использования ложки. Он замурлыкал от удовольствия, а затем увидел, как у Стайлза перехватило дыхание, зрачки расширились, и его запах расцвел имбирной пряностью возбуждения.
Питер откинулся на спинку одного из кухонных стульев, зачерпнул еще кусочек торта и протянул ему, поддерживая их зрительный контакт. Стайлз шагнул вперед, протягивая руку, и Питер слегка отодвинул ложку. Стайлз помедлил, затем сделал еще один шаг вперед и снова протянул руку. Тем не менее Питер держал ложку вне его досягаемости.
— Питер, — фыркнул Стайлз, сокращая дистанцию и почти касаясь бедер Питера.
— Стайлз, — вернул Питер, поднося ложку с кусочком райского наслаждения к пухлым губам.
Стайлз покраснел, когда открыл рот, позволяя Питеру покормить себя. Его густые темные ресницы затрепетали. Боже, его было весело дразнить.
Питер убрал ложку, когда глаза Стайлза всё ещё были закрыты, и Стайлз пошатнулся, прежде чем его руки опустились на колени Питера. Питер издал довольный рокот от такого проявления доверия.
Всё стихло в спокойном ритме, пока Питер продолжал кормить его тортом, чередуя кусочки с редкими глотками вина между ними. Стайлз стоял неподвижно, щеки его порозовели, бедра были прижаты к коленям Питера, а руки осторожно лежали на его бедрах.
Ложка звякнула о тарелку, когда Питер зачерпнул последний кусочек. Когда Стайлз наклонился за ним, Питер быстро передумал, забирая его себе.
Стайлз издал звук, который был наполовину недоверчивым, наполовину жаждующим. — Ты мудак.
Питер ответил ему злобной ухмылкой. — Это мой деньрожденьевский торт.
Он не должен был удивляться, когда Стайлз рванулся вперед и поцеловал его, отчаянно, требовательно и немного не по центру.
Он знал, что именно сюда они и направлялись. Все эти дразнящие подшучивания и молчаливая симпатия. То, как они тянулись друг к другу и находили самые неубедительные предлоги, чтобы побыть вместе. Телефонные звонки, эсэмэски, когда они были врозь, и удовлетворяющий аромат влечения, когда они были рядом.
И все же Питер был ошеломлен. Может быть, потому, что он никогда не ожидал, что Стайлз сделает первый шаг. Он предполагал, что они будут продолжать ходить вокруг друг друга, пока Стайлзу не надоест или он не найдет кого-нибудь более подходящего. То, как он сейчас тянул Питера за плечи - его запах был ярким от сладкого имбирного возбуждения, тело напряжено, а сердце колотилось так быстро, что Питер ненадолго забеспокоился о его сохранности - говорило о другом.
Дерек никогда не позволит ему пережить это.
Что не помешало ему с энтузиазмом ответить на поцелуй. Все мысли, связанные с племянником, испарились, когда его сознание сузилось до мягких влажных губ, человеческих пальцев, впивающихся в его бедра, вкуса шоколада, кофе и вина на языке, вылизывающем его рот.
Тарелка и ложка с грохотом упали со стойки, когда он притянул Стайлза поближе, сжав в кулаке его фланелевую рубашку. Другая рука скользнула к подбородку Стайлза, когда Питер наклонился и перенаправил поцелуй на более мягкий и медленный, более глубокий. Он провел языком по губам Стайлза и не прошло много времени, прежде чем его впустили. Он исследовал, изучая все места, из-за которых у Стайлза перехватывало дыхание.
Прошло несколько долгих минут, прежде чем Стайлз со стоном оторвался от Питера и прижался своим лбом к его, обдавая горячим дыханием его покалывающие губы. — Боже, неужели ты должен делать всё самым драматичным образом?
Питер прикусил чужую нижнюю губу, которая так долго искушала его. — Нормальное - это скучно. — Он поднялся на ноги, прижимая Стайлза спиной к краю стойки.
Стайлз хмыкнул, легко переместившись туда, куда направил Питер. — Ты так, блядь, дразнишь меня, со всеми этими взглядами, подшучиваниями и прикосновениями. Каждый раз, когда я отворачиваюсь, ты прикасаешься ко мне, и я чувствую, что схожу с ума. — Руки Стайлза были повсюду, когда он говорил, - как будто теперь, когда он получил разрешение, он не мог остановиться, - скользили по плечам Питера и вглубь воротника рубашки, обхватывая его шею, расчесывая волосы. Его большие пальцы прошлись по скулам Питера, наконец остановившись в уголках рта, где стали теребить его за нижнюю губу.
— Это я тебя дразню? — Питер вывернулся и легонько прикусил большой палец, ткнувшийся в его клык. — Что ты делал на Вулфнут с этими мясными шутками, и готовкой моей любимой еды, и прижиманиями ко мне на крыше? У тебя был хвост!
Стайлз улыбнулся ему, щеки его порозовели, глаза заблестели. — Ты назвал его Вулфнут.
Питер подался вперёд и набросился на его рот. — Невозможный гадёныш.
Стайлз тяжело дышал, когда они снова оторвались друг от друга. — Да. Но я твой. — Это было сказано уверенно, хотя вслед за этим Стайлз уткнулся лицом в плечо Питера.
Питер зарычал на это заявление, затем наклонился и поднял его за бедра. Визг Стайлза перешел в смех, когда он обхватил длинными ногами бедра Питера и обнял его за шею, втягивая в еще один поцелуй, его: «это так горячо», приглушенно прозвучало у Питера на губах.
Питер усмехнулся и прошел в гостиную, прежде чем отпустить его на диван. Он навис над ним, положив руки по обе стороны от его головы. — Наверное, нам стоит поговорить об этом.
— Разве мы не можем этого не делать и сказать что сделали?
Питер закатил глаза. — Согласие - это сексуально, Стайлз.
— Ладно, как насчет того, чтобы сказать мне, что ты собираешься сделать со мной, а я скажу да? — Он протянул руку, нетерпеливо дергая пуговицы на рубашке Питера. — Я так долго ждал, Питер. — Он запрокинул голову, обнажив горло, и захлопал ресницами. — Пожалуйста, трахни меня?
— Ты убьешь меня, — простонал Питер и сделал то, чего ждал гораздо дольше, чем хотел признать. Он схватил нижние края всех слоев одежды Стайлза - их было по меньшей мере три - и стащил их через его голову, бросив спутанную ткань на пол.
— Быстрее предупредите охотников. — голос Стайлза на мгновение стал приглушенным из-за рубашек. — Оборотни слабы против тощих геев, умоляющих о том, чтобы их трахнули. — Он покраснел, когда Питер освободил его, розовый цвет пополз по его груди и залил бледную кожу.
Питер издал удивленный, лающий смешок. — Дорогой, я не знаю, когда ты в последний раз смотрелся в зеркало, но ты оставил тощего позади некоторое время назад. — Он протянул руку и провел пальцем по четко очерченным мышцам на груди Стайлза вверх по шее, пока не смог обхватить его подбородок и притянуть к себе для нового поцелуя.
Еще через несколько жарких минут их языки переплелись, и Стайлз начал извиваться, дергая Питера за одежду, пытаясь просунуть под нее руки. — Я хочу ... мне нужно ... — очевидно, чьего-то языка во рту было недостаточно, чтобы остановить Стайлза от разговора, хоть он и был искажен. Он с силой дернул Питера за рубашку, и несколько пуговиц отлетело в сторону. Он задохнулся, а затем рассмеялся. — Прости, прости.
Питер покачал головой, стряхнул с себя испорченную рубашку и бросил её на пол. — В любое время, когда тебе захочется сорвать с меня одежду, милый, ты можешь это сделать.
Стайлз сразу же крепко провел ладонями по его мышцам на груди и сместился вниз, чтобы сжать бицепс. — Я ловлю тебя на слове.
Питер одобрительно заурчал и наклонил голову, проходясь губами вдоль одной острой ключицы и вверх по горлу Стайлза, чтобы всосать кожу и поставить засос.
Стайлз ахнул в ответ и откинул голову назад, зажмурив глаза.
Питер отодвинулся достаточно, чтобы поторжествовать над меткой и заметить мольбу из пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста, покидающую губы Стайлза и ритмичное движение его рук. — Скажи мне, чего ты хочешь.
Стайлз открыл глаза и посмотрел на него снизу вверх. — Мне что, нужно объяснять по буквам?
Питер приподнял бровь. — Да, дорогой. Будь откровенен.
За тем как Стайлз задрожал было прекрасно наблюдать. Так же заманчиво, как слова, которые приходили, останавливались и начинались, прежде чем набрать скорость. — Мне нужен твой рот. И твои пальцы. Боже, у меня столько фантазий о твоих руках. — Он выгнулся дугой, ища контакта, который был просто вне его досягаемости, а затем застонал от разочарования. — Я хочу отсосать у тебя. Я хочу, чтобы ты раскрыл меня и трахнул. Я хочу, чтобы ты прижал меня к стене и позволил мне тереть наши члены друг о друга, пока мы не кончим в штаны. — Он схватил Питера за плечи и попытался притянуть его ближе, его грудь быстро поднималась и опускалась. — Я хочу, чтобы ты целовал меня, пока у меня в голове не останется ни одной мысли, и съел меня. Я хочу знать, сколько пальцев ты сможешь засунуть в меня, прежде чем я кончу не прикоснувшись к себе. — Глаза Стайлза лихорадочно блестели, его руки впивались и тянули Питера, пока фантазии текли из его губ.
Голос Питера был хриплым из-за беззвучного рычания, рокотавшего в его горле, когда он наконец смог заговорить. — По одной вещи за раз, хорошо, милый? — Он прижался поцелуем к центру груди Стайлза, затем еще одним, двигаясь поперек, чтобы лизнуть и пососать розовый сосок, пока тот не стал камушком под его языком. Питер наслаждался его солоновато-сладким вкусом, бархатистой гладкостью кожи, его запахом - засахаренного имбиря, пряных цитрусовых и Стайлза.
Возможно, он немного увлекся, потому что, когда он пришел в себя, Стайлз корчился под ним, отчаянно скуля, все десять пальцев зарылись в волосы Питера и цеплялись за него изо всех сил.
Питер отпустил его сосок, виновато лизнув чувствительную плоть и сел на пятки.
Стайлз отпустил его волосы, но попытался ухватиться за другую часть тела, чтобы удержать его. — Господи, блядь. Я убью тебя, если ты сейчас остановишься, — его голос был хриплым, задыхающимся и развратным. Питер задумался, сможет ли он заставить Стайлза кончить, просто пососав его соски. Он отложил эту мысль на другой раз.
— Я не собираюсь останавливаться, но если ты хочешь, чтобы это продолжалось, тебе придется позволить мне взять смазку. — Он поднял бровь, ожидая, когда Стайлз расслабит пальцы, впившиеся в его предплечья.
Стайлз вздохнул, глядя на него. — Почему бы тебе не держать её между диванными подушками, как нормальный холостяк?
— Потому что в теории это звучит гораздо лучше, чем на практике. А теперь подожди здесь. — Он отстранился с продолжительным поцелуем в ладонь Стайлза.
— Ладно, круто. Хорошо. В любом случае, я почти уверен, что не смогу сейчас ходить. — Он облизнул губы, потянулся и выгнул спину. Слишком заманчиво. Питеру нужно было поторопиться.
Он быстро сходил в спальню за смазкой и презервативами, а на обратном пути завернул на кухню за бутылкой с водой. Он был недостаточно быстр, потому что Стайлз уже спустил штаны до колен и держал себя в руках через боксеры. Питер почувствовал, как его член дернулся в ответ на это зрелище, и ему пришлось сделать глубокий вдох, чтобы успокоиться.
— Я думал, что сказал тебе подождать, — усмехнулся он с угрозой.
Улыбка Стайлза была дерзкой, несмотря на его возбужденный вид. — Ты сказал мне оставаться здесь. Это не одно и то же.
Питер вздохнул, схватил подушку с дивана, бросил ее на пол между ног Стайлза и последовал за ней вниз. — Непослушный.
— Я тебе и так нравлюсь.
Питер спрятал свою усмешку на внутренней стороне колена Стайлза, слегка покусывая нежную кожу, пока помогал полностью снять джинсы. — Ты ведь уже делал это раньше, не так ли?
Стайлз замер, потом облизнул губы, щеки его потемнели. — Да. Ну, некоторое. То есть, я кое-что делал. Несколько раз. — Он снова облизнул губы, такая отвлекающая привычка. — Я не девственник, если ты об этом спрашиваешь.
— Это общий вопрос. — Он положил руки на бедра Стайлза, затем крепко скользнул по ним вверх, потом по груди к плечам, а затем вниз по рукам к запястьям, используя достаточно сильное давление, чтобы снять напряжение с кончиков его пальцев. — Я в любом случае не собираюсь торопиться, но мне помогает то, что ты уже знаешь, что тебе нравится. Мне не нужно беспокоиться о том, чтобы не напугать тебя.
Стайлз наклонился к нему и нежно погладил Питера по щеке. — Ты милый, но если ты, нахуй, не поторопишься, я кончу в ту же секунду, как ты прикоснешься ко мне, и всё закончится прежде, чем мы начнем беспокоиться о вещах, которые я еще не делал.
Питер рассмеялся и наклонился, чтобы поцеловать Стайлза в живот, затем зацепил пальцами его боксеры и стащил их вниз, одновременно подтягивая его задницу к краю подушки.
Дыхание Стайлза сбилось, и он нащупал что-то, за что можно было бы ухватиться, пока его двигали. В конце концов он сдался и откинулся назад, его длинные пальцы подергивались на кожаных подушках.
— Ты собираешься кончить не один раз. — Питер положил руки на колени Стайлза, мягко раздвигая его ноги шире, пока его взгляд блуждал по произведению искусства, выставленному перед ним. Ему пришлось бороться, чтобы не перехватило дыхание, хотя желание жгло его изнутри. — Это я могу обещать.
Стайлз весь состоял из длинных стройных линий. Широкие плечи, которые он прятал под таким количеством слоев, были удивительно мускулистыми, а его бледная, усеянная родинками кожа была испещрена меньшим количеством шрамов, чем ожидалось после многих лет сражений бок о бок со стаей. Питеру хотелось уткнуться лицом в четко очерченную линию живота и лизать впадины на бедрах, пока Стайлз не почувствует себя сокрушённым и не начнет умолять. Бедра, которые он держал широко разведёнными, были мускулистыми и сильными. Питер не мог дождаться, когда они обернутся вокруг его талии.
Питер повидал немало членов, но мог с уверенностью сказать, что у Стайлза был один из самых красивых. Покрасневший и изогнувшийся, прижимающийся к его животу, он был совершенно пропорционален всему остальному его телу. Более длинный, чем его собственный, и достаточно толстый, чтобы быть удовлетворительным, но не настолько большой, чтобы при отсасывании вызвать дискомфорт. Это, решил он, будет первым делом. Он мог бы снять напряжение и одновременно, наконец-то, добраться ртом до Стайлза. Он шире раздвинул ноги Стайлза и наклонился вперед, вдыхая его пряный мускусный запах там, где он был сильнее всего.
Тот дергался, прижимая костяшки пальцев к зубам, чтобы заглушить скулеж. Питер протянул руку и отдернул чужую ото рта. — Я хочу слышать тебя. — Он не сводил с него глаз, уткнувшись носом в бедро Стайлза.
Открыв рот, Стайлз тяжело дышал, посмотрев на него, затем моргнул. — А ты уверен? — Его лицо дернулось, будто он боролся со смехом, прикусив губу, чтобы сдержать его.
Питер недоверчиво посмотрел на него, ожидая.
Стайлз снова дернулся и захихикал.
Питер вздохнул, уверенный, что сейчас просто ударит по напряженному члену Стайлза и заставит его жалобно застонать. — Давай послушаем.
Получившаяся ухмылка была озорной. — Ну, он не собирается сосать сам себя. — Стайлз так расхохотался, что даже фыркнул. — Я всегда ... всегда хотел ... сказать это, — выдавил он сквозь смех.
Питер закатил глаза, пытаясь скрыть собственную усмешку над тем, насколько смешным был этот мальчик, переходя от напряженного, язвительного к шутливому. Питеру это нравилось. — Как тебе будет угодно.
— Ты только что ... — Стайлз оборвал себя криком, когда Питер наклонился и лизнул его от основания до кончика языком. Руки Стайлза взлетели к его волосам и вцепились в них, как только он начал бормотать. — О мой Бог, я кончу так быстро, о Боже.
Он уже дрожал, позабыв о смехе, когда Питер засосал головку в рот и заурчал от удовольствия, почувствовав соленый вкус.
Стайлз потянул его за волосы, хотя было невозможно сказать, поощрял ли он его или пытался заставить остановиться. — Питер. Питер!
О, ему нравилось, как его имя звучит из уст Стайлза - грубо и отчаянно. Он хотел услышать больше. Он замедлил свои движения, пока осторожно открывал смазку и покрывал ею пальцы. В следующий раз, когда Стайлз качнулся вперед, он слегка провёл кончиком одного из них по тугому колечку мышц.
Стайлз издал низкий, полный надежды стон и раздвинул ноги шире. — Да, — прошипел он. — Да, да, больше.
Питер проурчал в знак согласия и сильнее надавил пальцем, гладкие стенки плотно сжимались, пока он поворачивал и толкал палец, медленно убеждая тело Стайлза впустить его. Выпустив подергивающий член изо рта, он наклонился, чтобы поставить засос на внутренней части бедра Стайлза и слегка прикусить его задницу.
Стайлз заскулил и заерзал, пытаясь прижаться ближе, и Питеру пришлось схватить его за бедро, чтобы удержать на месте, пока он добавлял второй палец, осторожно растягивая.
— Твою мать! Больше. Я не сломаюсь, — прорычал он, борясь с хваткой Питера и толкаясь как можно сильнее. Питер поймал его на слове и просунул третий палец внутрь, в этот же момент взяв член Стайлза обратно в рот и втягивая его до основания.
Сердце Стайлза бешено заколотилось, он вскрикнул, выгнулся дугой в объятиях Питера и содрогнулся, кончая. Питер сглотнул вокруг него, проглатывая всё, его чувства на мгновение были ошеломлены, затопленные вкусом и запахом, которые принадлежали чисто Стайлзу.
Как только дрожь прекратилась, он неохотно отодвинулся, облизнув в последний раз, но продолжил нежно двигать пальцами, то нажимая глубоко внутри, то поворачивая их, поглаживая внутренние стенки Стайлза и находя все места, которые заставляли его член дергаться и пытаться снова затвердеть. Питеру пришлось на мгновение закрыть глаза и просто дышать, напрягая всё свое самообладание, прежде чем открыть их.
Стайлз всё ещё задыхался, оглушенный и потный, даже когда снова начал раскачиваться на пальцах Питера. Его руки потянулись к чему-то, за что можно было бы ухватиться, и Питер отпустил его бедро, чтобы переплести их пальцы. — О боже, это так приятно. — Он выгнулся, его глаза закатились на особенно глубоком скольжении и он застонал. — Дай мне пять минут и я снова смогу продолжить.
Питер ухмыльнулся и повернул руку, чтобы потереться о простату медленными, едва заметными круговыми движениями.
Стайлз задрожал сквозь всхлип, и его все еще наполовину твердый член дернулся у него на животе. — Нет, даже не думай. — Он потянул Питера за руку, пытаясь притянуть его ближе. — Поднимайся сюда. Почему ты до сих пор в штанах? — Он едва сдержал стон, когда Питер убрал пальцы и забрался на диван. — Сни... сними их. — Он расстегнул пуговицу и потянул вниз молнию, изо всех сил стараясь стащить с Питера остатки одежды. Отчаянная мольба из трахни, да, пожалуйста, выплеснулась из его рта, как только член Питера оказался на свободе, и он усмехнулся, глядя на большие глаза Стайлза и жадное выражение его лица.
Питер был достаточно уверен в себе, чтобы признать, что впадает в отчаяние, поэтому, когда Стайлз усадил его на диване и начал забираться к нему на колени, он с готовностью подчинился.
— Ты чертова мокрая мечта. Мне нужно тебя оседлать. Пожалуйста?
Питер только застонал в знак согласия, когда Стайлз оседлал его и схватил за плечи. Он ухватился за покачивающиеся, соблазнительные бедра и заставил себя притормозить. — Презерватив?
— Нет, если ты не хочешь. — Стайлз наклонился ближе, губы и зубы дразнили ухо Питера. — Я хочу, чтобы ты меня запачкал. Заставил меня пахнуть тобой.
Питер зарычал и втянул его в поцелуй, когда Стайлз потянулся назад и пристроился над ним, а затем опустился вниз одним уверенным движением, окутывая его пульсирующий член влажным теплом и давлением, чего было слишком много, правда. Питер снова схватил его за бедра, его грудь тяжело вздымалась, пока он пытался взять себя в руки. — Медленней, детка. Или всё закончится слишком быстро.
— Реально? Хорошо. Да, хорошо. — Стайлз судорожно вздохнул и позволил Питеру успокоить его, пока они не окажутся на одной волне. Затем он ждал, его руки блуждали по груди Питера, касаясь сосков, обводя мускулы. Питер видел, как он борется с желанием двигаться, как высовывает язык, чтобы облизать губы, как подергиваются пальцы, прижатые к коже Питера. Через минуту Питер почувствовал, что напряжение покидает их обоих, и ослабил хватку.
Стайлз изучающе двинулся, глаза его сузились, пока он был сосредоточен. Его движения быстро превратились в раскачивание и небольшие, задушенные вздохи, пока он искал угол, который заставлял его сердце замирать. Это была медленная, глубокая и грязная работа, которой Питер редко занимался. Они изучали друг друга, узнавали, а не гонялись за концом.
Питер скользнул руками на задницу Стайлза и принялся разминать мягкие мышцы, сопротивляясь желанию взять верх и поглотить его.
Покрытая потом бледная кожа Стайлза сияла. Его голова была запрокинута назад, а руки лежали на груди Питера, пока он поднимался и опускался, упиваясь своим удовольствием. Он выглядел как само совершенство. Развратная красота. Питер был на взводе, дёсны зудели, кожа горела от желания, но он думал, что сможет оставаться так вечно, если этого захочет его великолепный мальчик.
Стайлз наклонил бёдра и нашел место, которое заставило его рот раскрыться, стараясь, чтобы член Питера терся об него снова и снова, пока он не задрожал, двигая руками, его член был весь в предэякуляте. Он заскулил, высоко и отчаянно.
Питер сделал небольшой толчок и был доволен получившимся криком и подергиванием члена Стайлза. — Прямо здесь?
Стайлз всхлипнул от удовольствия. — Да!
Он схватил Стайлза за бедра и начал двигать его, осторожно ударяя по этому месту снова и снова, пока Стайлз распадался на части в его руках, дрожа и задыхаясь, стоны вырывались из него с каждым толчком. Ни один из них не рассчитывал продержаться слишком долго.
Стайлз сдался и теперь подпрыгивал на коленях, дико покачивая бедрами. Питер воспользовался своей волчьей силой и удерживал его так, чтобы сам мог резко толкаться вверх, снова и снова, пока Стайлз не дошёл до края. Он кончил, нетронутый, с отрывистым выкриком имени Питера, его член дергался и изливался между ними.
Идеальный жар, сжимающийся вокруг него, был всем, что требовалось Питеру, чтобы последовать за ним. Его крик граничил с рычанием, когда он потянул Стайлза вниз, прижав зубы к его горлу, и вошел глубоко внутрь него.
Стайлз рухнул вперед бескостным телом, тяжело дыша, уткнувшись в шею Питера. Он слабо пошевелился, пока Питер не схватил его и не обнял сильными руками, крепко прижимая долговязую фигуру к груди.
Глубоко вдыхая, Питер наслаждался запахом пота, удовлетворения и Стайлза. Его мальчик всё ещё дрожал от отголосков оргазма, его сердце бешено колотилось, когда он опустился на Питера. — Ты потрясающий. — пробормотал Питер себе под нос. — Такой хороший для меня.
Стайлз удовлетворенно хмыкнул и прижался ближе к шее Питера, воспроизводя засосы, которые быстро исчезали.
Питер отклонил голову, чтобы дать дразнящим губам больше места, и провел руками по спине Стайлза вниз, скользя по влажной от пота коже, чтобы потереть то место, где они все еще были соединены.
У Стайлза перехватило дыхание, и он прикусил губу. Питер невольно зарычал, и Стайлз, поскольку у него вообще не было инстинкта самосохранения, рассмеялся. — Большой злой волк. — Он лизнул быстро исчезающие следы зубов.
— Ты просишь меня пошутить насчет того, чтобы «снести твой дом»? — Питер знал, что его голос был слишком грубым, чтобы быть полностью человеческим, и чувствовал, что его клыки зудят, но заставил их втянуться. Всё его хваленое самообладание Стайлз мог со смехом разрушить в считанные секунды.
— Считай, что мой дом сравняли с землей, — прохрипел он, голос сорвался на всхлип, когда движение заставило опадающий член Питера покинуть его тепло.
Питер усмехнулся и продолжил играть с дырочкой Стайлза, нежно дразня пальцами мышцу, а затем, когда его сперма неизбежно начала просачиваться наружу, осторожно нырнул внутрь, чтобы снова затолкать её внутрь. Краем глаза он видел, как вспыхнуло лицо Стайлза, и услышал едва слышное О мой бог, которое он спрятал в плече Питера.
— Питер, — заскулил он, дергаясь, как будто не был уверен, хочет ли он толкнуться навстречу или отпрянуть. — Брось это. Я точно знаю, что ты не сможешь продолжить так скоро.
— С чего ты это взял, милый? — Питер даже не пытался скрыть усмешку в своем голосе.
— Скотт делится со мной и я знаю о сексе оборотней больше, чем когда-либо думал, что мне это понадобится?
На этот раз Питер не пытался остановить рычание. — Давай договоримся, детка. Ты никогда больше не упоминаешь Скотта, когда мы находимся в постели, и в какой-либо момент, когда ты еще не истощён, а я покажу тебе, почему Скотт - ужасный источник информации об оборотнях. — Он подчеркнул это, нежно массируя задницу Стайлза обеими руками, пока Стайлз не растаял с неуверенным вздохом.
— Технически мы сейчас не в постели, а на диване.
Питер покачал головой. — Почему бы нам просто не оставить секс и твоего лучшего друга как две вещи, которые никогда, никогда не должны быть рядом друг с другом? — Он переместил свои руки, чтобы прижать Стайлза поближе, и встал одним плавным движением. — Другую часть я собираюсь исправить прямо сейчас.
На этот раз Стайлз даже не вздрогнул когда его схватили на руки, просто обхватил Питера руками и ногами и положил голову ему на плечо.
Сделав короткий крюк в ванную, чтобы самую малость очиститься - Стайлз пах им, что было потрясающе, но то, что они прилипали друг к другу и их кожа была стянутой, потрясающим не было - Питер провёл их обоих в спальню. Только когда они оказались под одеялами и Стайлз свернулся калачиком у него под боком, положив голову ему на плечо, он почувствовал запах нервозности.
Попеременно то покусывая нижнюю губу, то облизывая ее, Стайлз явно боролся с тем, что хотел сказать.
Питер протянул руку и провел пальцами по его волосам, ободряюще потянув. — Выкладывай, милый.
Стайлз наконец позволил словам вырваться наружу. — Ты говоришь так, будто это случится снова, и мне нужно убедиться. — Он судорожно втянул в себя воздух. — Ты действительно этого хочешь? Чего-то большего?
Им действительно нужно было поработать над уверенностью в себе его мальчика. Питер внутренне вздохнул и потер ладонью спину Стайлза. Очевидно, была необходимость расставить точки над ё. — Завтра утром я собираюсь разбудить тебя своим ртом и выучить все места, которые заставляют тебя задыхаться и извиваться. Я собираюсь посмотреть, сколько раз я смогу заставить тебя кончить, прежде чем ты начнёшь умолять меня позволить тебе отдохнуть или просто потеряешь сознание от удовольствия. — Стайлз повернулся, чтобы посмотреть на него, широко раскрыв глаза, его щеки покрылись красивым румянцем. Питер провел большим пальцем по влажной, соблазнительной нижней губе, желание, которое не имело ничего общего с сексом, жгучей болью отозвалось в его груди. С кем-то другим это было бы слишком, но он знал, что Стайлзу нужно это услышать.
— Я хочу приготовить тебе завтрак, — просто сказал он. — И поцеловать тебя на прощание в аэропорту. Я хочу, чтобы ты позвонил мне, когда у тебя будет плохой день. Я хочу свиданий по скайпу, и долгих выходных, и ссор из-за глупых, бессмысленных вещей, которые никого из нас по-настоящему не волнуют, просто чтобы мы могли заняться примирительным сексом. — Он позволил ухмылке искривить уголки своих губ, потому что Стайлз потерял дар речи, его рот открылся. — Я хочу одеть тебя, вывести в свет и показать всем. Я хочу почувствовать запах зависти, когда все поймут, что ты выбрал меня.
— О мой бог, — пробормотал Стайлз и запустил руки в волосы Питера, чтобы затащить его в собственнический, требовательный поцелуй, который угрожал снова заинтересовать его член, несмотря на поздний час. В конце концов Стайлз замедлил поцелуй до серии нежных поцелуев, пока не стал просто дышать напротив рта Питера. — Втайне ты такой мягкий, не так ли?
— На самом деле нет, — сухо ответил Питер.
— Так и есть. Ты мягкий и милый, и всё это для меня.
Питер закатил глаза. — Я практически всемирно известен как мудак. Никто из тех, кому ты это расскажешь, никогда тебе не поверит.
Стайлз отстранился и ухмыльнулся. Блеск в его глазах говорил о том, что Питеру не понравится то, что он скажет. — Это мы еще посмотрим, Иисус-волк.
Питер в ужасе уставился на него. — Нет.
— А почему бы и нет? — Стайлз чуть не задохнулся от усилий не рассмеяться. — У вас так много общего. Ты родился двадцать пятого декабря, ты воскрес из мертвых. — Стайлз подвинулся к краю матраса, явно готовый бежать. — Ты постоянно пьешь вино, и ... — он завизжал и попытался вырваться, когда Питер набросился на него и повалил на кровать.
В конце концов он снова уложил Стайлза на спину, крепко прижав его худые конечности, и уткнувшись носом в его горло, ставя засосы, в то время как Стайлз задыхался и стонал, запрокинув голову в знак покорности. — Ладно, ладно. Ты победил. Никакого Иисуса-волка.
Питер отодвинулся, чтобы полюбоваться своей работой - Стайлз определенно не сможет скрыть эти следы в ближайшее время.
Стайлз смотрел на него снизу вверх, пряно-цитрусовое удовольствие слышалось в его аромате, он захватывающе улыбался. — С днём рождения, Питер.
Питер погладил его по щеке и улыбнулся в ответ. — Счастливого Рождества, милый.
***
Питер действительно приготовил ему завтрак на следующий день, хотя к тому времени, когда Стайлз выпустил его из постели, уже должен был быть обед. Весь день они провели под одеялом, просматривая старые эпизоды Отчёта Кольбера на ноутбуке Питера, а вечером Питер пригласил его поужинать в единственный приличный ресторан в городе, открытый на Рождество.
Он провел ужин, любуясь тем, как хорошо его одежда смотрелась на Стайлзе и засосами, сделанными им, и выглядывающими из воротника рубашки. Стайлз убедил ошарашенную официантку поставить свечку в яблочный пирог Питера и спеть с днем рождения тебя. Если он и записывал реакцию Питера на свой телефон в целях шантажа, то отказывался признаваться в этом.
Три месяца спустя Питер увез его в Париж на весенние каникулы. Стайлз настоял на посещении Лувра, чтобы увидеть Мону Лизу - предмет самой известной кражи произведений искусства всех времен, - и на походе в пеший тур: исследовать места убийств, совершённых на-рубеже-веков. Питер сокрушался, что берет с собой в столицу мира гурманов специалиста по криминологии. Он, в основном, дразнил его.
Они отпраздновали день рождения Стайлза в ресторане Ле-Шатобриан. Стайлз держался невозмутимо, но был слегка ошарашен и косноязычен, когда Гордон Рамзи остановился у их столика, чтобы поздравить его с днем рождения... и выпросить у Питера обещание встретиться за ланчем в следующий раз, когда он будет в Лондоне. Когда знаменитый шеф-повар ушел, Стайлз схватил Питера за руку и притянул к себе.
— Какого хрена, Питер? Ты дружишь с Гордоном Рамзи? — прошипел он.
Питер пожал плечами. — Я был гостем в эпизоде Адской кухни много лет назад. Мы нашли общий язык.
Стайлз уставился на него. Его рот был открыт до тех пор, пока Питер не протянул руку и не закрыл его пальцем, затем ухмыльнувшись и легонько поцеловав его. Ему всегда нравилось лишать Стайлза дара речи.
Стайлз провел остаток ужина, то перебирая в голове имена знаменитостей, которых он встречал, то бормоча на ухо обещания о том, как сильно он отомстит, когда у Питера снова будет день рождения.
Питер потягивал свое биодинамическое вино и улыбался. Это было что-то, чего можно было ожидать с нетерпением.