***
После обеда все преподаватели Хогвартса, оставив своих учеников на старост и Филча с напарницей, собрались в учительской, готовясь к длительному и не всегда конструктивному времяпрепровождению. Радовало одно: как бы они ни задерживались, к ужину они точно освободятся. Директор появился последним, разместился во главе длинного стола и предложил начинать. Флитвик зачаровал перо, превратив его в самопишущее, для ведения записей. — На педсовете, проводящимся двенадцатого сентября 1991 года, — Филиус оглядел собравшихся, — присутствует весь педагогический коллектив. Вам слово, Альбус. Дамблдор сказал несколько общих фраз о том, как славно видеть коллег, полных горячего желания нести детям знания. Он также заговорил о том, что юные ученики, которые вверили свои судьбы в их чуткие руки, требуют к себе самого пристального и неусыпного внимания, чтобы из них выросли замечательные ведьмы и волшебники, и что они, их учителя, не могут быть равнодушными, если видят, что кто-то сбился с пути истинного. Собравшиеся закивали. — Что ж, по традиции начнем с первокурсников. С кого же из них? — в раздумье спросил Альбус. — С Гарри Поттера, — сухо отозвалась его заместительница. Хотя она и обещала Альбусу выполнить всё, о чем он её попросил, его хитрые комбинации никогда не находили у нее отклика, потому что были ей не по душе. Дамблдор оживился, как будто его и самого невероятно привлекала неожиданная возможность начать обсуждение именно с этого мальчика. — Великолепно! Кто начнет? Преподаватели, однако, не спешили высказываться: уж очень непростым первокурсником был Гарри Поттер. Овеянный славой Мальчик-Который-Выжил и тот ребенок, не по-детски разобравшийся с очередным Уизли, был одним и тем же лицом, и успел вызвать неоднозначную реакцию на свои поступки. И было не совсем понятно, что от них хочет услышать Дамблдор. Директор мог ждать от них как безоговорочного осуждения такого поведения, так и, поступая в духе общепризнанного покровителя и наставника Поттера, мог иметь свои резоны позволить мальчику так поступить, что он, впрочем, и сделал, никак не наказав своего подопечного за прошедшие два дня. Поскольку никто из преподавателей так и не решился первым охарактеризовать названного ученика и его достижения и недочеты в учебе, если таковые найдутся, директор сам начал опрос: — Северус? — Поттер в точности как его отец, такой же самовлюбленный идиот, — желчно произнес Снейп. Дамблдор ожидаемо не стал настаивать на более развернутой характеристике. — Помона? Спраут помялась, но выдавила из себя, что мистер Поттер аккуратен и старателен, разбирается в уходе за растениями. Казалось, профессору гербологии есть еще что добавить, но она больше не произнесла ни слова. — Минерва? Макгонагалл похвалила Гарри за замечательно трансфигурированную иглу, но заметила, что мальчик не очень внимателен на уроке. — Не знаю, как на других предметах, но на трансфигурации мистер Поттер больше занят общением (так Минерва заменила слово «болтовня») со своим другом, — сказала она, придерживаясь согласованного плана беседы. Сразу несколько её коллег разом заговорили, припоминая подобное. — А у тебя, Северус? — спросила Минерва, зная, что обычно тот жестко пресекает разговоры и попытки отвлечься на посторонние предметы, в точности, как она сама. Снейпу пришлось констатировать, что такой факт имеет место и на зельеварении. — Вот как! — огорчился Альбус. — Выходит, Алекс Грей мешает Гарри еще и заниматься! То, как Дамблдор сформулировал обвинение, давало понять, что маленькому блондину не забыли и не простили то, что он с первого дня в школе безусловно оказывал негативное влияние на Мальчика-Который-Выжил. Алекс Грей заслуживал самого серьезного порицания. Но директор, будучи не только великим, но и очень добрым волшебником, не мог просто наказать виновного. Он всегда старался понять каждого и каждому дать второй шанс. Он спросил с непередаваемой непосредственностью, от которой Снейпа передернуло: — А Алекс Грей хороший мальчик? Преподаватели переглянулись между собой. Сказать что-то хорошее об этом ученике могла только Минерва, но это касалось квиддича и к предмету разговора не имело отношения. Макгонагалл и охарактеризовала Грея. — Мальчик не проявил за эти две недели прилежания и не показал серьезного отношения к учебе. Порицаний он тоже не получил, но Гарри, с которым он дружит, постоянно оказывается втянут в самые некрасивые истории. Боюсь, что мистер Грей подталкивает его на всяческие правонарушения сейчас и вряд ли перестанет это делать в будущем. Не понимаю, как такой, как он, мог оказаться на факультете честных и отважных! Директор выслушал монолог своей заместительницы так, как будто не знал, о чем она скажет. Он выглядел как тот, кто за свою долгую педагогическую карьеру видел много плохих мальчиков, которых надлежало сделать хорошими. Напустив на себя огорченный вид, он произнес: — Я полагаю, вы со мной согласитесь, что первокурсники, особенно первое время, нуждаются в нашем руководстве и понимании гораздо больше, чем остальные ученики. Недавно все видели, как Гарри вышел из себя в Большом зале и чуть не навредил Рональду Уизли. Гарри очень обрадовался тому, что он волшебник, но слишком несерьезно отнесся к тому, что от его необдуманных действий могут пострадать другие ученики. Он просто поссорился со своим соседом по комнате и не подумал, что его гнев может иметь такие последствия. Но, вместе с тем, я уверен, что сам Гарри, будучи добрым и скромным мальчиком, никогда бы не додумался сводить с кем-либо счеты. На этих словах Дамблдор пристально поглядел на Северуса; тот, вероятно, уже невзлюбил младшего Поттера, как Альбус и рассчитывал. Наверняка Снейп думает о Гарри иначе, и этим можно начать пользоваться. Он продолжил: — Все мы помним, какое влияние на нас в этом возрасте оказали друзья. Боюсь, что Гарри не повезло, что его друг так на него влияет и хочет оградить его от прочих претендентов на дружбу с ним. Но нельзя огульно осуждать Алекса Грея. Возможно, для него дружба с Гарри тоже очень важна, настолько, что он не обратил внимания, что оказался в лучшей школе чародейства и волшебства не один, а вместе с другими мальчиками и девочками, маленькими магами, которые могут стать друзьями ему и Гарри, если он не будет закрывать свое сердце. Наша миссия в том и состоит, чтобы не только обучать, но и направлять. Мы должны помочь этим двум мальчикам посмотреть по сторонам и увидеть, что их окружает чудесный мир — мир магии! Провозгласив это откровение, директор довольно оглядел на коллег, впавших в транс от его патетики, но не остановился на достигнутом. С видом, как будто ему только что открылась с новой стороны педагогическая наука, он заявил: — Я знаю, как помочь Гарри и Алексу лучше влиться в коллектив! Организуйте на уроках парную работу и не ставьте их друг с другом, а найдите каждому из них другого партнера! Северус ухмыльнулся (директор решил, что тот уже предвкушает), Помона и Филиус кивнули. Квирелл поднял голову от какой-то книги и пробормотал: «Д-да, к-к-конечно!». Профессор Вектор, хотя у нее не было уроков у первокурсников, спросила: — Скажите-ка, Альбус, а если до этого не практиковалась парная работа, ее теперь вводить? — О, нет, Септима, вам это, конечно, не понадобится, — благожелательно ответил Дамблдор, не замечая глубоко скрытую насмешку. — Ведь эти мальчики вряд ли выберут нумерологию или руны на третьем курсе. Я думаю, вам будет нетрудно выполнить мою просьбу? — директор оглядел преподавателей. — И еще. Я решил, что Гарри надо отвлечь и направить его энергию в мирное русло. Квиддич подойдет для этой цели, как ничто другое. Только попрошу не говорить ему об этом раньше времени, я сам расскажу об этом мальчику, когда сочту, что он этого заслуживает. Все же Гарри первокурсник, я и так сделал для него одного исключение. А теперь пора продолжить совещание. Минерва, кто в списке следующий? Северус сидел с нечитаемым лицом, но бурей в душе: квиддич! Глядя на довольную Минерву, он мог предположить, что та делает ставку на то, что Гарри будет летать не хуже Джеймса. Он не отдаст старой кошке Кубок! У кого бы спросить, так ли хорош Поттер на метле? Кажется, он знает кое-кого, кто мог бы пролить свет на этот вопрос.***
После ужина Драко перехватил староста: — Малфой, тебя вызывает декан. Он велел тебе зайти в класс зельеварения. Сердце Драко заполошно заколотилось: — Одному? Крэбб с Гойлом не должны пойти со мной? — Нет, — отрезал с усмешкой парень. — Поторопись, а то нечищеных котлов прибавится! «Котлов!» — в ужасе подумал Драко. Он надеялся, что профессор Снейп простит ему хождение после отбоя, если не по старой памяти, то хотя бы за то, что Драко предупредил декана о нападении на Поттера и его друга. Но, вероятно, это не смягчило Снейпа, славящегося строгостью не только среди других факультетов. У него каждый провинившийся рано или поздно получал по заслугам. В подтверждение этого стоило вспомнить Кейпера и Мальсибера, которых Снейп наказал до конца года запретом ходить в Хогсмид. Не за нападение, конечно, он их так и не поймал, а за хранение алкоголя в особо крупных количествах, при том, что в найденных бутылках было отнюдь не сливочное пиво. Но почему только его, ведь Винс и Грег были с ним? Или все дело в том, что сказал Снейп, поймав их тогда: «Наверняка это была ваша идея, мистер Малфой! Вряд ли вашим друзьям пришло в голову бродить по школе ночью, вместо того, чтобы сладко спать в своих кроватях!» Вид Крэбба и Гойла, спящих с открытыми глазами и больше похожих на больных лунатизмом, чем на нарушителей, подтверждал правоту профессора. Драко вздохнул и не спеша побрел в класс. Открыв дверь, он с изумлением увидел Поттера и Грея, мирно сидящих за первой партой, тоже, вероятно, в ожидании Снейпа.***
Алекс предложил брату не идти в Гриффиндор, а сразу отправиться на «отработку», так как из Большого зала подземелья были ближе. — Но профессор Снейп ждет к восьми! Он не рассердится? — засомневался Гарри. — Думаю, ему нет особой разницы. Раньше придем, раньше уйдем, — ответил Саша, хотя сам все же немного мандражировал: а ну как Снейп рявкнет в своей излюбленной манере! Но к вечеру он устал бегать туда-сюда по замку. Оставалось лишь надеяться, что он не придумал себе эту перевязку. Класс зельеварения был открыт, но профессора в нем еще не было. Мальчики сели за парту и тихо переговаривались в ожидании Снейпа. Вдруг дверь открылась, но вместо зельевара на пороге показался Драко Малфой. Он вальяжной походкой подошел к Грею и наклонился над ним, заглядывая в лицо: — Нарушаешь, грязнокровка? Будешь мыть котлы под моим руководством! Драко заметил бледность Грея и запоздало сообразил, что Мальсибер и Кейпер могли успеть серьезно проклясть гриффиндорца. Ему стало не по себе, но он не знал, как пойти на попятный, не потеряв лица. К счастью, в этот момент дверь снова открылась, и в класс вошел Снейп. На секунду он замер, разглядывая двух блондинов, а затем, пробормотав что-то вроде «Да, теперь понятно», скомандовал: — За мной, мистер Малфой! Снейп был недоволен тем, что гриффиндорцы пришли сейчас, а не к восьми. Он специально позвал Драко до их прихода, чтобы мальчики не встретились. Но, прочитав в глазах Грея утомление от бесконечных лестниц, он смягчился и не стал выгонять двух друзей. Сев на преподавательское место, Северус набросил на себя и Малфоя, стоящего перед ним, Заглушающие чары. — Вы провинились, мистер Малфой, но я могу освободить вас от наказания, если вы проинформируете меня кое о чем, — сказал он, поправляя на слизеринце сбившийся галстук. — Хорошо, декан, — тут же согласился Драко, хотя сведений о других старшекурсниках у него не было. — Я задам вам вопрос, мистер Малфой, от ответа на который зависит очень многое. Подумайте, прежде чем ответить. Драко кивнул в знак того, что он все понял. — Поттер хорош в квиддиче? Малфою не надо было напрягаться, чтобы дать точный и правдивый ответ. — Я не знаю про квиддич, сэр, — серьезно ответил Драко, — но в полетах Поттеру нет равных. — Уверены? — огорченно переспросил Северус. — Насколько Поттер хорош? Его стоит опасаться, если он попадет в команду? — Поттер летает лучше меня. Через год, когда они с Греем попадут в команду Гриффиндора, нам лучше забыть про Кубок школы, сэр, — угрюмо признал Малфой. — И Грей? — только и выговорил Снейп, но тут же опомнился и произнес нормальным голосом: — Ваши ответы сойдут за отработку. Можете идти. Несмотря на то, что его не наказали, как он боялся, унизительной чисткой котлов, Драко вышел из кабинета подавленным. Ему пришлось признать, что Поттер хоть в чем-то его лучше! — Ну, мистер Грей, готовы к отработке? — самым зловещим голосом спросил Снейп и, насладившись выражением ужаса на лице мальчишки, наложил мощное Запирающее заклятье на дверь вкупе с антипрослушивающими чарами. — Вам надо сделать перевязку, — сообщил он и увеличил маленькую коробочку, которую достал из кармана. — Раздевайтесь, — велел он Грею. — А вы, мистер Поттер, не мешайтесь, если не хотите на самом деле мыть котлы. Приготовив на своем столе перевязочный материал и мази в каких-то баночках, профессор взмахом палочки переместил стул для Алекса. Тот, поеживаясь от холода подземелий, осторожно на него присел. Снейп осмотрел рану и сказал: — Заживает даже лучше, чем я думал. Все же вы волшебник, а не магл какой-нибудь. Я думал, что придется зашивать рану, но понадеялся, что этого не понадобится, и оказался прав. Я наложу вам повязку, но это в последний раз, завтра можете её снять. Но вам необходимо пару дней поберечь руку. Алекс скосил глаза и увидел покрытый розовой корочкой порез толщиной в палец чуть выше локтя. Только услышав, что Снейп сказал «зашить рану», Алекс осознал, как серьезно он пострадал и какие последствия его бы ждали, не будь рядом Гарри. Хотя и Мальсибера (знакомая фамилия!) с родственничком тоже, наверное, рядом не было бы. Наконец Снейп закончил. Алекс торопливо оделся. Хватит с него тонких рубашек, придет в спальню и сразу обновит свитер! — Можете идти, — разрешил профессор, снимая чары с двери ровно за секунду до того, как Гарри, первым взявшийся за ручку, нечаянно чуть не снес их мощным потоком своей магии. — Спасибо, сэр, — наперебой прокричали братья, норовя поскорее уйти из холодных подземелий. — Помните, вы чистили котлы! — напутствовал их Снейп. Все выходные мальчики, как могли, готовились к занятиям. Поттер, у которого напрочь отсутствовали аналитические способности, но была великолепно развита интуиция (например, ему почему-то показалось правильным переложить пару дней назад тетрадь брата), настоял на этом. — Я не пойду в библиотеку и тебя не отпущу, — шипел Алекс. — Я вспомнил, Гарри, Мальсибер — это фамилия одного из пожирателей, сидящих в Азкабане! Этот парень может снова тебя подстеречь, я пока не знаю, как нам обороняться. — А если я пойду с ребятами? На это Алекс согласился, и в результате Поттер, сагитировав группу поддержки, состоящую из Невилла и парочки друзей Симуса и Дина, все же сходил в воскресенье в библиотеку. По совету Алекса, первокурсники разделили предметы, которые конспектировали, а потом просто обменялись. О качестве работ говорить не приходилось, но никто и не стремился стать отличником, поэтому все остались довольны. Сам Алекс опять не стал переписывать дословно, он терпеть не мог формулировку «эссе на три фута», поэтому постарался максимально сжать текст, выдавив всю воду и оставив то, что он счел основным. Однако он понимал, что его понятие главного и таковое у волшебников может сильно не совпасть. В любом случае за выходные Алекс хорошо отдохнул и полностью поправился. Он наконец-то снял повязку и сходил в душ. Напевая какую-то латиноамериканскую мелодию, он с удовольствием намыливался конфискатом. Все начало потихоньку налаживаться. Так Саша считал ровно до понедельника, где на трансфигурации Маккошка велела ему пересесть к Грейнджер. — Ты попала, девочка, — негромко сказал по-русски Акимов, усаживаясь рядом с Заучкой и Занудой всея Хогвартса.