To Hell With the Devil

      Скажите, было у вас такое, что просыпаться вам не хотелось, потому что вы знали: вам хана? Вот и я разлепил веки с осознанием того, что лучше мне притвориться трупиком. Только спокойно полежать мне не дало грёбаное солнце, лучи которого светили прямо в глаза. Я, к своему счастью, а может и нет, осознал, что лежу на кровати в доме бабушки. Фух, отлегло! Неужели мне всё приснилось? А вот нихрена! Увидев перед собой силуэт бабули, сидящей на краю кровати с поварёшкой, я понял, что этой самой поварёшкой меня сейчас анально покарают. Бабушка же, заметив движение с моей стороны, повернулась ко мне, и я на самом деле пожалел, что проснулся. На лице у старушки была намазана какая-то белая хрень с ломтиками огурцов (видимо, маска), отчего весь вид и без того пугающей старушки стал просто устрашающим.       Придвинувшись поближе ко мне, кавайная бабуля с самым милым на свете выражением искренней заботы на лице, спросила: — Ну что, внученька, как самочувствие-то? — Ба… бабушка? А что я тут делаю? — затравленным голоском пропищал я. — Мог бы и спасибо сказать, что я тебя вчера из канавы вытащила, неблагодарное ты животное!       Так, стоп! Вчера я на самом деле упал, убегая от этого монстра, но как эта старушка меня вообще нашла и, самое главное, притащила домой? Мда, русские бабушки настолько суровы! — Э-э, спасибо, но как... — Как я тебя обнаружила? Да твои друзья вернулись домой, потеряв собутыльничка, и я поняла, что тут нечисто дело! Ты ведь меня знаешь, я любого из-под земли достану!       Ха, вот с этим я даже поспорить не рискну. — Вот и решила осмотреть территорию. Я знаю, что у нас в лесу сплошь канавы, а я эту местность изучила очень давно. Смотрю, значит, и вижу внучка своего мирно храпящего в одной из этих ям. Вот только вид у моего внука был очень странный, знаешь ли. Вроде на каникулы приехал здоровый парень, а я нахожу какую-то девицу разодетую. Что за бал-маскарад, Золушка? Или спьяну совсем шифера лишился? — сурово спросила бабушка, наклоняясь надо мной.       «Хорошо, что только шифера!» — подумал я. — Ба, мне очень-очень-очень стыдно! Я приму любое наказание, только не убивай! — Ай, весь в отца пошёл! Тоже в молодости в платья наряжаться любил, извращенец! Я боялась, что это передастся по наследству. Говорила я твоей матери, чтоб она не выходила за этого убогого!       Я чуть с кровати не упал, услышав все это, но бабушка же всегда ко всему относится с хладнокровием и спокойствием — убьёт и не задумается, если что. — Бабуль, ну я просто это... от одного козла пытался убежать, — оправдывался я, как мог. — От того гомосека темноволосого? — Аха, — слабо произнёс я. — Совсем охуел этот пидарас! — выругалась бабушка, отчего моя челюсть скатилась куда-то на пол. — Бабушка, ну, а вдруг он меня того... ну изнасилует? — спросил я, не узнав свой тоненький голосок. — Ты так уверен в себе?       Я охренел, вот честно. — А насчет наказания... хм, поможешь мне с работой по дому и друзей твоих не забудь подключить. И вообще, какой пример вы Лёше подаете? Споили бедняжку! Но ничего, ему тоже полезно будет поработать на свежем воздухе! — поднимаясь с кровати, сказала бабуська. — А если ещё раз увижу в женском платье — выведу на улицу в таком виде перед всеми и отстегаю, понял? — Понял, не дурак. Дурак бы не понял, — пробормотал я. — Замечательно. Марш переодеваться, завтракать и за работу! — произнесла она, выходя из комнаты, при этом закусив одним из огурцов.       Блин, клянусь, я никогда не был настолько рад наказанию! Так-с, нужен небольшой флешбэк во вчерашний вечер. Значит, мы нажрались, я, переодевшись в бабский наряд с Наськиной легкой руки, целовался с Люськом, потом мне стало то ли стыдно, то ли страшно, и я вышел подышать свежим воздухом. На улице я снова целовался, но на этот раз с Демоном, который потом меня преследовал, а я от него убегал. Просто «голубой огонек!» В общем, всё закончилось не так плохо, как я ожидал, и моя задница цела и невредима, в отличие от головы. Сейчас меня мог понять, наверное, только алкаш со стажем. Вместо серой жидкости сплошной спирт, а во рту, словно, стая кошек сделали своё грязное дело. Но жизнь продолжается, поэтому надо как-то раскачаться и приступать к работе. Парней я ещё не видел, но предчувствую, что им также хреново, как и мне.       Когда я, переодевшись, вышел из комнаты, то был озадачен. Меня опять кто-то крепко схватил за руку, но на этот раз не больно, а почти нежно, прижимая к стене. Когда я опомнился, чьи-то губы накрыли мои в каком-то, я бы сказал, отчаянном поцелуе. Черт, приятно так встречать утро, но, повторюсь, шо за нах?! Я оторвал от себя блондинистое чудо, прилипшее ко мне, и попросил объяснений. — Люсьен, а ты не охренел ли? — вытирая рот тыльной стороной ладони, спросил я. — Я всего лишь хотел удостовериться, что ты в порядке! — еле дыша, произнёс парень. — Ты ведь в порядке, да?       Ну нихрена себе! Вот, значит, как теперь справляются о самочувствии! Хотя, по Люську было видно, что он и правда весь испереживался. — Теперь я не уверен, — ответил я. – И, пожалуйста, не делай так больше. — Даже после вчерашнего ты не определился? Если так, тебе только хуже будет! — сказал он и поспешил уйти.       Неужели эта маленькая сволочь теперь угрожать мне вздумала? А эти его «поцелуйчики заботы» меня уже довели до белого каления! Да в рот мне компот! Хотя, парень прав. Мне нужно что-то решить уже.       Подумав ещё пару секунд, я пошёл к парням, а в голове почему-то крепко засел стишок: «Ваня пудрит носик, Федя красит глазки, едут в войсковую часть голубые каски». Нет, пора найти себе девушку или, на крайняк, хорошего врача. Лучше ветеринара.       Нарисовавшись на кухне, я сразу же обратил внимание на Тёму, который стоял, прислонившись к стеночке, глядя в одну точку, и мирно пил чаёк. Блондин сидел за столом, тоже размышляя о чём-то великом, поэтому никто не заметил моего появления. — Эй, бухо сапиенс, чё притихли-то? — как можно невозмутимее спросил я.       Тёмыч и Люсёк синхронно повернулись, а я прошёл на кухню и сел за стол. Тёма, казалось, не сразу понял, что это я. — Ник? Бля, пресвятые хомячки, ты жив! — воскликнул друг. — Да, к счастью ни одна часть моего тела не пострадала. А ты-то чего приуныл? — Ха, знаешь, я вот всё думал, почему ты так боишься свою бабуську, но теперь я это понял, — как-то обречённо произнес друг. — Ну я же говорил! А ты чего стоишь-то? Присел бы хоть. — Я... лучше постою. Говорю же, я понял, как страшна эта старушка. — О-о-о, я даже спрашивать не хочу. — Аха, и не надо.       Люсёк же сидел и ржал, чуть не подавившись чаем: — П-п... простите! — Да, его бабуська даже не отругала, а вот меня... В общем, давайте просто забудем об этом. Как вчера всё было-то? Мы все уже хоронить тебя собирались. Я последний раз так сильно только за свою маму переживал, когда она после развода засела за просмотр «Кармелиты» онлайн. Ещё и меня подсадила! — сказал Тёмыч, вновь облокотившись на стену, отпивая чай. — Так что рассказывай. — Ну, вот представь пьяного дебила, убегающего в женском тряпье от пьяного извращенца, — ответил я, наливая чай. — Зачётно! — оценил друг. — И чё, он тебя не догнал? — Догнал, ещё как догнал.       Тут я почувствовал нервные флюиды, исходящие со стороны блондина, но он ничего не сказал. — И чё было? — спросил Тёма. — Дикий африканский секс на грязном полу, чё!       В этот раз Люсёк вместе с Тёмой одновременно выплюнули чай, закашлявшись. — Да пошутил я! Чё вы, в конце концов! — Бляха, Ник! Ты нас до инфаркта доведёшь когда-нибудь! — Он на самом деле к тебе приставал? — наконец задал свой главный вопрос Люсёк. — Можно я не буду отвечать на этот вопрос? А то как-то не по себе.       У Люська глаза на лоб полезли от моего ответа. Ревнует что ли? Вот будет драма. Так, стоп, я этот сюжет не собираюсь развивать!       Внезапно на кухне появилась бабушка с грозным выражением лица. В одной руке она держала косу (!), а в другой лопату. Естественно, мы с парнями прифигели от такого явления. Весь вид бабули кричал о том, что сейчас кому-то будет плохо. — Итак, алкоголики, хулиганы и тунеядцы, вы сейчас идёте на задний двор и вычищаете огород от сорняков и прочего мусора. Затем идёте рубить дрова, а потом посмотрим, как дела пойдут и заслужили ли вы моё прощение. Вопросы, пожелания? — со своим обычным злобным прищуром, оглядывая нас, спросила бабуля.       Отдав нам инструменты, бабушка повела нас во двор, а мы — три каторжника последовали за ней. Когда мы оказались, на месте раскопок, нас тут же заставили приступать к делу. Оглядев участок, мы поплелись работать. Солнце вновь палило, словно издеваясь над нами, как бы говоря: «Кто-то на пляже отрывается, а вы — лузеры!»       Мы с парнями разбрелись по территории, выковыривая из земли сорняки и прочую гадость. Люсёк с Тёмой копали у забора, а я косил лишнюю траву за домом, причём я так в это втянулся, что не сразу услышал, как Тёма меня позвал. — Эй, жнец! На перерыв не хочешь? — Иду!       Я подошёл к друзьям и сел рядом с Люськом. Тёма очень медленно присел с нами, закуривая. — Слышь, Тёмыч, — обратился я к другу. — Мечтаю узнать, чё там у вас с Наськой? — Ну-у... что-то явно намечается, по ходу, — радостно ответил шатен.       Люсёк картинно закатил глаза, а я предупредил Тёму: — Смотри только, не вздумай её обидеть, а то я потом тебя так обижу — больно будет не только сидеть! — Вот только не надо про «сидеть», я тебя понял. Мне вот интересно, между вами что-то было или мне просто показалось? — Тебе показалось, — соврал я. Мне никак не хотелось обсуждать всё это с Тёмой. — Пиздика-ка, гвоздика! — не поверил он. — Я точно знаю, что ты мне по ушам ездишь! — Ладно, хочешь правды? Хорошо. У нас всё было, и мы с тобой не будем это обсуждать.       Блондин, который до этого спокойно сидел рядом, подорвался с места и быстро отошёл на пару шагов, отвернувшись от нас. — Блин, вот опять, — пробурчал я. — Вот и ревнушечки начались, — усмехнулся Тёма. — Уже не стесняется показывать свои чувства. — Боюсь, это мне может выйти боком.       Внезапно Люсёк подал голос. — Эй, парни, смотрите! — указал друг куда-то в сторону.       Мы с Тёмой взглянули на высокую траву у забора — кажись, конопля. Вот оно — средство от любой депрессии! — Это ведь то, о чём я думаю? — обратился к нам блондин. — Да, выросла травушка на радость бабушке! — Бля, Тёмыч, да ты поэт, однако, — похвалил я друга. — Думаешь, бабуська в курсе, что у неё тут целый запас радости? — По-любому! Иначе, она бы не была моей бабушкой. Вопрос в том, как нам это использовать.       Наши рассуждения прервала бабушка. Она вышла на крыльцо, презренно глядя на нас, смертных, и крикнула: — Работать, негры! Солнце ещё высоко!       Бабуля была странно разодетая сегодня, поэтому я не мог не спросить: — Бабушка, а ты чё такая расфуфыренная-то? — Это я на юбилей к Петровне иду, может, даже с ночёвкой, — гордо заявила старушка. — Смотрите у меня, без глупостей! Когда закончите, найдите старую берёзку и нарубите дров для печки. Я там пирогов испекла, можете съесть, когда поработаете. А я ухожу. — Бабушка, ты только не напивайся! — крикнул я напоследок. — Яйца курицу не учат! — ответила старушка, и ушла. — Заметьте, она сама себя курицей назвала, — сказал я парням, на что они заржали. — Так на чём мы там остановились? — спросил Тёма. — Ах да, травушка! — Нужно как-то испытать продукт, — предложил я, срывая пару листочков и оценивая их качество, как бывалый растаман. — Парни, вы серьёзно? — Люсёк, казалось, не верил в абсурдность происходящего и смотрел на нас с Тёмой, как на двух имбецилов.       Но Тёмыча и меня было уже не остановить. Идея пришла внезапно в лице кота Васьки, который мирно шёл себе по зелёной лужайке, ничем не озабоченный. Лёгкий летний ветерок вздымал редкую шерсть зверька, а когда Васька увидел, как на него пялятся два идиота, прибавил скорости и попытался убежать, почуяв неладное. Не тут-то было. Тёма догнал кота и, схватив, потащил к нам. Васька вырывался, как мог. — Ник, думаешь, в сыром виде эффект будет? — спросил друг, удерживая ошалевшего котэ. — Вот ща и проверим. — Ребят, ну вы и долбоящеры! — сделал вывод Люсёк, покачав головой, и отошёл в сторону. — Я в этом не участвую! — Потом ещё спасибо скажешь, — ответил я блондину, пытаясь запихнуть Ваське в рот листик. Это с трудом, но всё же получилось, и кот проглотил траву. Мы были довольны, да и результат не заставил долго себя ждать. Через некоторое время, когда мы отпустили нашу жертву, он сначала тупо забегал по лужайке, а затем начал шарахаться от всего, что попадалось бедняге на глаза. А глаза, к слову, были, словно две десятирублевые монеты. Рожа у Васьки была стёбная!       После того, как мы проржались, и приступ смеха нас отпустил, мы, успокоившись, решили сначала закончить дела, а уж потом расслабиться в отсутствии бабушки.       Закончив возиться в огороде, мы потные и уставшие сделали перерыв, чтобы попить водички, попутно разложив на столе траву, чтобы та подсохла. Затем я отправил Тёму в сарайку за топорами и пилой, а мы с блондином, взяв по бутылке, вернулись вдвоём на задний двор. Мне было настолько жарко, что я снял с себя футболку и вылил на себя практически всю бутылку прохладной, освежающей воды, не замечая, с каким выражением лица и глазами сейчас на меня уставился Люсёк. Опять я просчитался! Мда, щекотливая ситуёвина, ниче не скажешь! Друг наблюдал за мной с явным желанием, причём, он его уже не скрывал. Когда я посмотрел на блондина, он опять покраснел до кончиков ушей. — Расслабься, не хватало, чтобы Тёмыч заметил, — предостерёг я, указывая на приличный стояк друга. Бедный парень, казалось, сейчас взорвётся, потому что краснеть было уже некуда. — Слушай, давай найдём время и поговорим обо всём «этом», окей? Только не сейчас.       Друг смотрел прямо мне в глаза, словно пытаясь что-то в них прочесть, но потом всё же кивнул. Вскоре вернулся Тёма, неся в руках орудие убийства, без которого нынче не обходится ни один приличный маньяк, и мы втроём отправились «валить лес».       Пока мы добирались до деревьев, что стояли недалеко от дома, казалось, стало ещё жарче. Мало того, что похмелюга никак не отпускала, так опять это чёртово солнце готово было расплавить нас нафиг. Ещё чуть-чуть, и мы с парнями начнём исполнять ритуальные танцы и вызывать дождь. Заипенно!       Дойдя, наконец, до старой берёзки, которую мы приметили, я опёрся рукой о дерево и сказал парням: — Ну что, за работу! Сначала свалим деревце. Тёмыч, ты мне поможешь, а Люсёк пусть постоит в сторонке. Ему нельзя в руки брать топоры и прочие такие штуки! — Почему? — удивился блондиныш, хлопая ресничками и не понимая, почему ему не позволяют работать. — На всякий случай, — подмигнув, ответил я.       Тёма подошёл с топором к дереву, и мы приступили к работе. Блондин уселся на пенёк рядом и стал наблюдать (а я всё ещё был голый по пояс) за нами. Я первым ударил топором по дереву, затем ещё раз, а потом и Тёмыч присоединился. Когда он пару раз жестоко вонзил топор в берёзку, друг внезапно произнес со смешком: — В лесу слышен стук дровосека, он отбивался от гомосека. Вспомнил чё-то, хех.       Я от услышанного даже опустил топор и посмотрел на Тёму взглядом злобного хомячка. — Ещё раз намекнёшь на что-нибудь в этом духе и не сможешь больше говорить! — произнёс я сквозь зубы. — Да ладно тебе, Орлов. И пошутить уже нельзя? — Не фиг фамильничать! Работай, бляха! — ответил я другу, и мы продолжили рубить дерево. Что-то мне подсказывало, что Тёма не остановится и будет продолжать меня подъёбывать. И вообще, вся эта ситуация с Демоном выбешивала меня настолько, что я не мог думать ни о чём другом. Нет, я ни за что не признаюсь парням, что вчера случилось на самом деле! А ещё меня волновал Люсёк. Вот что мне с ним делать? Сейчас он снова смотрит на меня глазами, полными восхищения и неприкрытого желания. У меня уже давно сложилось впечатление, что я для этого блондиныша стал каким-то идолом или богом, потому что друг ни на кого больше не смотрел и продолжал гнуть свое «я тебя люблю, Ник и бла-бла-бла». И, несмотря на то, что я спокойно относился к этим проявлениям любви, внутри у меня уже всё кипело от негодования и хотелось пойти убить себя об стену.       Я вглянул на этого солнечного зайчика, который сейчас очень мило потянулся, выгнувшись, словно кошка. «Как милый белый котёнок, ей Богу!» — проскочила у меня мысль. На щеках парня проступил легкий румянец, светлые растрепавшиеся волосы со спадающей челкой, прикрывали бирюзового цвета глаза. А чуть пухлые губы были приоткрыты. Увидев, что я на него смотрю, Люсёк тоже стал на меня таращиться. Та-ак, что-то я засмотрелся на паренька! Лучше вернусь к работе, пока эта жара не сделала с моим воспалённым мозгом ничего плохого.       Когда мы свалили это долбаное дерево и устроили пятиминутную передышку, Тёма стал строчить смс-ку Наське, у которой сегодня была куча работы в клинике, и по сей причине, она не могла к нам присоединиться. — Неужели вы и правда теперь новая парочка посреди этого «яойного апокалипсиса»? — поинтересовался я у друга, барабанившего пальцами по сенсорному экрану. — А почему бы и нет? Наська классная, не то, что последняя моя... ну вы знаете! — Да! — вспомнил я Ленку из параллельного. — Да-а, — и Люсёк припомнил, видимо. — Так что, будем завоёвывать эту крепость, — решительно заявил Тёма, чуть взъерошив свои каштановые волосы. — Как же интересно ты собрался это делать? — спросил блондин. — Есть у меня способы! Не совсем гуманные по отношению к женской психике, но ведь результат оправдывает средства, верно? — с привычной маньяческой улыбкой произнёс друг. — Но я тебя предупредил! — напомнил я. — Не кипешуй ты! Все будет в ажуре, можешь не волноваться за Наську! — Ладненько.       Передохнув, мы занялись дровами. Распиливая березу пилой «Дружба», мы с Тёмой сильно вспотели. То ли жара так подействовала на друга, то ли его природная тупость, но парня опять понесло. — Ник, ты ни за что не угадаешь, какая мелодия сейчас застряла у меня в голове! — с какой-то дикой радостью сказал Тёмыч. — Ну и? — Ну, типа этой: пупурум — пум — пум — пум... — начал напевать шатен. — Из «Полицейской Академии?» — вспомнил я, и только потом до меня дошло. — Ах ты, сука! Уебу! — подняв с земли топор, замахнулся я на друга. — Я ведь сказал тебе! — Ну прости! Прости! — всё ещё смеясь, пытался убежать от меня Тёма. — Просто не могу удержаться! Видел бы свою рожу сейчас! Ах-хаха! — Да, блядь, я щас тебе рожу раскрашу так, что ты даже в армию будешь не годен! — Ладно — ладно! — Тёмыч поднял руки в сдающемся жесте, и мы продолжили работать.       Люсёк по-прежнему сидел на пеньке и смотрел на нас, как на полных идиотов. Но улыбка с его лица не сходила, потому что, несмотря на все наши закидоны, мы втроём оставались лучшими друзьями. Форева!       С дровами мы закончили только к вечеру, когда начало темнеть. Голодные, уставшие и мокрые от пота, но с чувством выполненного долга, мы шли домой. И только Люсёк был бодр и весел, потому что всё это время он просто наблюдал за мной и Тёмой. Счастливый.       Закинув дровишки на задний двор, мы ввалились в дом, и счастью не было предела. Вскоре, по-быстрому перекусив и умывшись, мы уже сидели в гостиной перед экраном телевизора, где показывали какой-то футбольный матч, и Тёма принялся учить нас закручивать предварительно подсушенную и измельченную траву в кусочки газеты. Сделав несколько приличных косячков, мы удобнее расположились на диванчике в предвкушении. — Где ты вообще научился этому? — удивился я, глядя, как друг мастерски делает самокрутки. — А вот эту тайну, друзья мои, я унесу с собой в могилу. — Ну, тогда поджигай что ли! — сказал я Тёме.       Парень достал свою зажигалку из кармана джинс и поджёг одну из самокруток. Затем друг поднёс сигарету ко рту, делая короткую затяжку и выпуская дым. — А-а-ах-х, хорошо, мать вашу! — произнёс он, откинувшись на спинку. — Люсёк, ща дядюшки научат тебя правильно курить. — А может, я как-то обойдусь? — с опаской покосившись на косяк, спросил парень. — Да не дрейфь ты! — обняв блондина за плечо, сказал уже слегка повеселевший Тёмыч, передавая мне самокрутку. — В первый раз всегда вставляет нереально! — Этого-то я и боюсь, — вздохнул блондин, но всё же взял со стола сигарету.       Эх, а ведь всё так невинно начиналось! Нам стало так охренительно, что мы совсем расслабились, зависая на всё том же диване. Глядя на то, как наши футболисты пытаются обыграть другую команду, мы почему-то начали ржать, абсолютно не понимая, что смешного. Люська вообще нереально проперло, и он никак не мог просмеяться. Мы с Тёмой тоже не отставали от друга. — И над чем ржешь? — заикаясь от смеха, спросил я Тёмыча. — Да, бля-я, я подумал просто, зачем этому Демону и его дружкам кур тащить? Это ж, какими надо быть долбодятлами!!! Не, ну прикиньте, парни! Куриц таскать! Ах-хах-ха-а-а! Бедные курочки! — ржал парень, держась за живот, а мы с Люськом, глядя на друга, смеялись еще сильнее. — Бля, ну всё! Не могу больше! — чуть ли не орал я, пытаясь справиться с приступом истерического смеха.       Блондин, проржавшись, вдруг произнес с дикими глазами: — Парни, я так жрать хочу! Умираю просто! — Слышьте, я по-ходу тоже! — подхватил Тёма. — Бабушка вроде пирожки оставила, — вспомнил я. — Айда на кухню! — Ура! — обрадовались друзья, и мы всей бандой поскакали истреблять пирожки.       Время на часах давно перевалило за 11, а бабушка так и не появлялась дома. Видимо, она и правда решила покутить на юбилее у Петровны, а та — самая первая пьяница на деревне, так что моя бабуська, скорее всего, ещё не скоро вернется.       Время шло, а пирожки заканчивались с молниеносной скоростью. Когда мы смели их все, то принялись искать, чем бы ещё поживиться. В холодильнике нашими стараниями очень скоро повесилась огромная белая мышь. А пока Люсёк с Тёмычем поглощали остатки какого-то плова, я стоял в сторонке и чувствовал, что мне как-то не очень хорошо. Голова сильно кружилась, и перед глазами реально глючило. Внезапно передо мной возник кот Васька и во все глаза уставился на меня. Я не мог просто так это проигнорировать. — Васька, ты на меня так не смотри! Я тебе ничё не должен, понятно? Чё? Чё сказал? Иди отсюда! — высказал я, при этом, пнув ногой в сторону кота, и он тут же испарился. — Э, друг! — послышался голос Тёмы. — Ты че с метлой разговариваешь? — А? — не понял я, когда Тёмыч указал на метёлку, стоящую в углу кухни. — Та-ак, похоже, норму ты на сегодня перевыполнил. Люсёк, пойдём–ка, выведем нашего безмятежного, а то он уже галюны начал ловить.       И втроём, держась друг за друга, мы неспешно вышли из дома. Тёплый ночной воздух расслаблял, принося с собой спокойствие и умиротворение. В общем, укурки на выгуле отправились куда-то вперед по улице. Во мне внезапно проснулся певец, и я заорал: — We are the champions...       Но Тёма вовремя закрыл мне рот, иначе вся деревня бы услышала мое выступление: — Тихо — тихо! Ох, как тебя понесло-то! Ну ничё, щас прогуляемся, авось полегчает.       Мы неспешно шагали в сумерках, изредка запинаясь за камешки, что попадались нам под ноги. Когда мы, свернув с дороги, дошли до огромного коровника, я уже чувствовал себя немного лучше. Петь мне не хотелось, и странные видения в виде бабушкиного кота меня не посещали, что безумно радовало.       Стоя на зелёной траве, подставив лицо тёплому ветру, мы смотрели куда-то в темноту, словно там можно было что-то разглядеть. В воздухе пахло дождём, о котором мы так давно молились, но он пока не соизволил пролиться освежающим потоком и хоть ненадолго избавить от жары. — Мне вот интересно, а можно ли оседлать корову!? — вдруг спросил Тёма.       Мы с Люськом взглянули на друга, как на умалишенного. — Надеюсь, ты это не серьёзно? — переспросил блондин. — А чё, интересно же! — Ладно, парни, давайте вернёмся домой. Чует моё сердце, что лучше поспешить, — предложил я. — Домой, так домой, — согласился Тёма.       Сзади нас послышался шорох приближающихся шагов, и мы с парнями синхронно повернулись. — Не так быстро, мальчики! — сказал мужской голос. Я узнал его. Этот кадр был одной из шестёрок Демона, а рядом с ним стоял Микки с другим придурком. Они были без своего главаря, что нас удивило, а ещё испугало.       Вся троица подошла к нам поближе, и красноволосый снова заговорил: — Ну, что, ребята, не хотите с нами прогуляться? — Мы как-нибудь обойдемся! — ответил Тёма, и в его голосе слышался неподдельный ужас.       Этот стрёмный тип вплотную подошел к Тёмычу и, словно принюхиваясь, сказал: — А ты ничего!       Тема сглотнул и резко выкрикнул, указывая куда-то вдаль: — Смотри, НЛО!       На этих словах друг быстро помотал куда-то далеко в темноту, оставляя нас позади. Красноволосый лишь ухмыльнулся: — Быстро бегает. — Он нам всё равно не нужен! — подала свой голос шавка Микки, который был одним сплошным синяком, — берём этих двоих и возвращаемся. — Э-э-э, ребят, может, как-нибудь договоримся? — попытался я наладить контакт с внеземными извращенцами. — Да, договоримся обо всём на нашей территории! — внезапно произнес третий парень, голос которого я впервые слышал. Эти дебилы обступили нас, и бежать было уже некуда, тем более, их было трое, а мы остались вдвоём не в самом лучшем состоянии. Обменявшись обреченными взглядами с Люськом, мы сдались в плен извергов-гомосеков, которые тут же крепко схватили нас и потащили в неизвестном направлении. Вот и яой подкрался незаметно! ************************************************************** Во время написания этой части кот Васька не пострадал, и его благополучно «отпустило». Общество защиты животных просим быть спокойными. Ыыы) ))