Сегодняшний день обещал быть тяжёлым, как в физическом, так и в ЭМОциональном плане. Да, Семён Викторович — наш весёлый эмо-дедан будет эксплуатировать нас столько, сколько ему понадобится, а это значит, что, скорее всего, мы с Тёмой вернёмся домой живыми трупами. От одной этой мысли я плотнее закутался в одеяло, не желая подниматься с кровати. Сегодня ночью как-то резко похолодало, и я замёрз, поэтому не хотелось расставаться с моим мягким пуховым приятелем.
К сожалению, будильник не разделял моих желаний и нагло начал трезвонить ровно в 5 утра. Высунув руку из-под одеяла, я потянулся к мобильнику, чтобы, как всегда, не глядя, вырубить раздражающую мозгодробилку, но не рассчитав расстояния, свалился с кровати, запутавшись при этом в одеяле.
— Ебах-карабах! — выругался я, при этом будильник продолжал орать рядом со мной.
Когда я, наконец, сумел выпутаться и добраться до телефона, я вырубил это жестокое создание и быстро пошёл одеваться. Чёрт, почему такой дубак-то? Бр-р. Зубы стучат, по коже мурашки бегают табунами, а волосы на руках встали дыбом. Хм, а может, сказать бабушке, что я заболел? Таким образом избавлюсь от надобности тащиться в лес, а буду целый день кайфовать, лежа в тёплой постельке... Не, не прокатит! Бабуля все мои фокусы уже давно изучила, так что, Никита Сергеевич, собирайтесь и не нойте.
Еле раскачавшись, я спустился. Бабушка уже приготовила завтрак, поэтому я приземлился на стул, практически залпом выпивая кружку кофе. Бабуля упорно молчала, и я не стал нарываться, а просто пошёл в гостиную, дожидаться, пока Тёмыч появится.
Сидя на диване, я вспоминал вчерашние открытия. Неужели папа никогда не любил маму? А меня? Блин, почему всё так сложно-то? Мой мозг не в состоянии оценить всё это адекватно. Может, бабушка сможет пролить свет на папино прошлое? А может она просто сразу прибьет меня, как только я начну задавать вопросы? Ладно, не буду себя мучить. Пока.
И вот, я сижу такой невыспавшийся и злобный, весь в раздумьях, проклиная всё и всех, когда по лестнице в тот самый момент спускается друг, держа в руках свою большую сумку, а на лице выражение вселенского счастья.
— Ну как? Мы идём? — тут же энергично спросил он. — Я уже готов!
— Блин, тоже мне Спанч Боб, — пробормотал я, широко зевая.
— Вот, учись, бестолочь! — сказала бабушка, выходя из кухни. — Смотри, какое рвение.
— Аха. Пошли уже, — ответил я, и, взяв свои, заранее подготовленные вещи, вышел на улицу, а Тёмыч следом за мной.
Семён Викторович уже ждал нас у крыльца с огромным рюкзаком и рыбацкими принадлежностями, и когда увидел, радостно подбежал к нам. Нет, всё-таки, эмо так себя не ведут.
— Вы готовы, дети? — бодренько поприветствовал нас дедулька.
«Да, капитан!» — хотелось сказать мне, но я промолчал.
— Всегда готовы! — так же бодро ответил Тёма.
И мы выдвинулись навстречу приключениям. Холодный утренний воздух ни фига не бодрил, а наоборот, заставлял веки слипаться. Хотелось вернуться под тёплое одеялко, но об этом можно было забыть, по крайней мере, на целые сутки точно, ведь никто не знает, что на уме у нашего эмо-дедульки, и как долго он планирует весь этот поход. Блин, и хоть бы один лучик солнца показался, но как назло, небо было ужасного серого цвета.
Пока мы шли, старичок рассказывал какие-то бредни про его молодость и жаловался на то, что молодежь совсем распустилась. Всё это время я его не слушал, а думал о своём.
— ... А вот здесь мы наткнулись на немцев! Много народу тогда полегло, — вспоминал старик. — Но мы в долгу перед ними тоже не остались! Говорят и по сей день их призраки бродят по этим лесам в поисках жертв... Да, надрали мы тогда их фашистские задницы!
Я даже остановился, услышав последнюю фразу, на что Семён Викторович крикнул:
— Ты чего встал посреди леса? Давай, шевели батонами!
Пришлось идти дальше, а шли мы, кстати, довольно долго. Местность я узнавал с трудом, то ли потому что давно тут не был, то ли я просто вообще здесь никогда не был раньше, но старые деревья нависали со всех сторон, пугая и заставляя всё внутри сжиматься. Не хотел бы я случайно здесь заблудиться, ведь, кто знает, что за звери могут обитать в такой глуши!
— Эй, булки тормознули! Мы на месте, — оповестил нас дедан.
Остановившись и оглядевшись, мы бросили сумки на землю. Семён Викторович тут же начал отдавать приказы, и мы с Тёмой забегали, как угорелые. То костер нужно было развести, то помочь расставить сети и, блин, я вымотался уже за полчаса. Зато Тёмычу вся эта беготня была по душе.
Вскоре, друга уже учили премудростям рыбалки. Весёлый дедулька поймал большую рыбу, демонстрируя Тёме, как это нужно правильно делать.
— Смотри и учись, малой!
— Да что же это за колдовство?! — удивлялся парень, пытающийся разобраться с запутавшейся леской.
Семён Викторович лишь смеялся, но всё-таки помог пареньку. Я же стоял с удочкой и тупо делал вид, что также пытаюсь что-то поймать. На самом деле, мне вся эта канитель была до жути неинтересна. Единственный плюс ситуации, так это возможность побыть подальше от деревни.
И вот случилось чудо, и Тёмыч, поймав желанную рыбу, изобразил такую радость, что мне невольно стало страшно! Друг уже набрал в лёгкие побольше воздуха, чтобы, воодушевлённый своим достижением, прокричать что-то, но я его тормознул:
— Только не вздумай орать «Язь» на весь лес, а то я не смогу тебе этого простить и вообще перестану уважать, — предостерёг я парня.
— Ну почему? Ты же знаешь, как давно я мечтал об этом! — сокрушался друг.
— Именно поэтому!
— А ты злая няша! — надув губы, произнес Тёма, отворачиваясь от меня.
— Ещё раз назовёшь меня так и узнаешь, почему мне это не нравится!
В ответ Тёмыч лишь показал мне язык, отвернувшись, продолжая радоваться, что хоть какая-то рыбёшка попалась на его крючок. Ну, я тоже был счастлив за друга, так как знал, что именно такого отдыха парню и не хватало всё это время. Вечные проблемы с папашей, мама, которая пропадала днями и ночами на работе и другие переживания сделали Тёму слабым и слегка трусливым. Тем не менее, он всячески скрывал тот факт, что боится. Но я, будучи его лучшим другом, всегда поддерживал его.
Улов оказался неплохим, у всех, кроме меня, так как я даже не старался. Ну да и хрен с ним — не за рыбой я сюда шёл.
Вскоре, когда день потихоньку заканчивался, мы все сидели у костра и поглощали свежеподжаренную рыбку, запивая чаем. Признаться, даже настроение поднялось, хоть я и дико устал за день. Тёма сидел рядом весь такой радостный и позитивный, что хотелось сказать: «Друг, отсыпь и мне немного!» Но, я понимал, что это было бы лишним.
Внезапно, меня посетила одна мысль, и я тут же реализовал её.
— Слушайте, Семён Викторович, я всё хотел у вас спросить.
— Ась?
— Вы не в курсах, был ли у моего бати друг по имени Эдик?
Даже Тёма заинтересованно стал смотреть на нас, услышав это имя.
— Знал я такого. Вот только друзьями их назвать было никак нельзя! Постоянно цапались по поводу и без! Настоящие враги. Но я тебе так скажу, мне кажется, было между ними что-то такое... ну, ты понимаешь, — тихо произнёс он.
Я лишь кивнул в ответ.
— Только ты своей бабушке не говори, что я тебе сегодня рассказал! А то будет мне... ох, будет! — покачал головой старик.
— Понял.
— Ой, как замечательно! Ладно, я отойду, проверю сети, а вы тут посидите.
А пока Семён Викторович отлучился, мы с Тёмой сидели на берегу, глядя на спокойную реку, и каждый из нас думал о чём-то своём. Тёмыч, должно быть, как и всегда, строил великие планы, а я уже привычно осмысливал свою жизнь... нет, не так. Выживание. А ещё я пытался провести некую параллель между мной и отцом. Неужели я настолько похож на него? Какой же я всё-таки неудачник! Вот знаете, если очень долго и упорно что-то себе внушать, это сработает однажды. Наверное, я скоро окончательно расклеюсь.
Все эти мысли по поводу того, какой я жалкий, полностью утомили меня, поэтому мне нужен был тайм-аут.
— Скоро вернусь, — сказал я Тёме и улизнул покурить.
Так как сегодня я был чрезмерно погружённым в свои мысли, которые не давали мне покоя, я просто шёл куда-то вперёд, даже не замечая, что ухожу всё дальше и дальше. А когда я всё-таки опомнился, я осознал, что нахожусь в абсолютно незнакомом месте. Тёмная лесная чаща наводила на меня ужас, и я начал паниковать. Судорожно оглядываясь по сторонам в поисках хоть какого-нибудь ориентира, я стал соображать, в какую же сторону мне надо идти, но кругом почему-то была одна лишь темнота и деревья, которые в этих сумерках казались до жути пугающими. А ещё эта зловещая полная луна... Говорят, что в полнолуние шизофреники и всякие психи ещё больше сходят с ума. Так, что-то какие-то мрачные мысли меня посещают!
Страх подкатил к горлу, когда где-то слева послышался шорох. Испугавшись ещё больше, я резко развернулся в сторону звука, и каково же было мое удивление (или все же негодование?), когда из сумерек вышел силуэт, знакомый до боли... в заднице. Как он нашёл меня здесь? Проследил? Опять винить инопланетян? Пофигу, по ходу пьесы разберёмся!
Демон с какой-то странной ухмылкой медленно направлялся ко мне. Да, к месту я вспомнил про психов! Его волосы сегодня были забраны в хвост, оставляя лишь чёлку, скрывающую один глаз. Чёрные джинсы и чёрная кожаная куртка – всё, что удалось разглядеть на нём, прежде чем этот ненормальный со всей дури неожиданно вмазал мне в челюсть так, что искры из глаз посыпались. От такого сильного удара я не удержался на ногах и свалился на спину, при этом довольно не слабо ударившись о какой-то камень.
— Бля, ты чё совсем? — приподнявшись и корчась от боли, спросил я.
Вместо ответа он опустился рядом, нависая надо мной. В нос сразу же дарил запах его сигарет и алкоголя. Понятно, нажрался и пошёл искать меня.
— Как ты меня нашёл?
Он опять лишь ухмыльнулся и, притянув меня за подбородок, на выдохе ответил:
— Я знаю почти о каждом твоём шаге.
Затем, грубо впившись в мои губы, проталкивая свой язык мне в рот, Демон крепко схватил меня за волосы на затылке одной рукой, отчего я замычал. Блин, да всё, что угодно, только не мои драгоценные волосы, скотина!
Другая его рука уже расстегивала мою куртку, причём так мастерски, что я не успел опомниться, как вновь лежал на холодной земле, и с меня уже пытались стянуть джинсы, продолжая целовать. Я всячески извивался, стараясь хоть немного притормозить пьяного извращенца, но похоже, алкоголь действует на него, как допинг, придавая ещё больше сил.
Когда я остался в одной футболке и со спущенными штанами, Демон резко перевернул меня на живот, заламывая мне руки.
— Ты чё творишь, изврат?!
— Заткнись! — грубо ответил он, буквально впечатывая меня в землю одним нажатием ладони.
Уткнувшись лбом в траву, я слышал, как он расстегнул ремень на своих джинсах и им же стянул мои запястья. То, что происходило дальше, у меня бы язык не повернулся назвать «сексом», так как то было полным подчинением.
Этот дегенерат, слегка приподняв меня, грубо раздвинул мне ноги и, даже не подготавливая, резко вошёл. Я до крови кусал губы, издавал какие-то непонятные звуки, но моего насильника всё это, по-ходу, только больше заводило. Он упивался моими стонами, с новой силой вбиваясь в меня. Я же, ощущая всё это, почему-то вспомнил наш «первый раз» с ним, и на глаза выступили слёзы. Неужели это его план полностью сломать меня, чтобы я стал его безвольной куклой, с которой он может играться, когда ему вздумается?
Демон, тем временем, вновь больно схватив меня за волосы, притянул ближе к себе, прикусив кожу на шее, продолжая резкие толчки до упора. Чёрт, мне и хорошо и больно, и я не знаю, что мне с этим делать!
Отпустив мои волосы, он обхватил той же рукой меня поперек живота, прижимая к себе ещё крепче. Не помню, как долго всё это продолжалось, но я благодарил Высшие силы, когда он вышел из меня. Обессиленный, я не мог долго стоять на коленях — ноги дрожали, а руки до сих пор были стянуты ремнём. Освободив меня, Демон, как и всегда, быстро натянул джинсы и с каким-то презрением в голосе произнёс:
— Помни, кто бы потом не имел тебя, я всегда буду тем, кого ты не сможешь выкинуть из головы.
Покидая «место преступления» он вновь закурил, скрываясь где-то в темноте леса. Я же, со слезами на глазах, оделся и поднялся с земли.
— Ну и катись ты к дьяволу! — орал я. — Зря я тебя тогда вытащил! Сделал бы миру огромное одолжение, если бы прошёл мимо!
Я, конечно, понимал, что уже кричу в пустоту, и мои слова, останутся без ответа, но так хотелось мести, что кулаки чесались! Сгоряча я ударил рукой о дерево, содрав кожу на костяшках, и сразу же взвыл. Не знаю только, от боли или от обиды. Да лучше бы мне повстречались призраки убитых фашистов. Уверен, хуже того, что со мной сотворил Демон, они бы точно не смогли сделать!
Спасибо, блин, бабушка за то, что позволила мне отправиться на эту злосчастную рыбалку с эмо-стариком-эксплуататором, где я вновь подвергся нападению бешеного гомосека! Зашибись, лето! И я ещё сравнивал нашу с отцом ситуацию? Да на херу я это видел! У нас с этим мудилой не может быть таких отношений, как у моего бати с его этим Эдиком.
Поистерив так ещё немного, я успокоился и стал искать обратную дорогу.
***
Семён Викторович, озадаченный исчезновением одного из своих подопечных, обратился к Тёме:
— А куда твой приятель запропастился?
— Так он это, в туалет вышел вроде, — оглядываясь в поисках друга, ответил парень.
— Сбегай за ним и поторопи. Он не должен быть далеко.
— Хорошо.
Шатен, быстро отправился за Ником.
— Кто ты такой? Я Ламбо!
Кто я такой? Ты Ламбо!
Миленький телёнок Ламбо!
Ла-а-амбо — са-ан! — напевал анимешник, неспешно прогуливаясь по лесу.
Настроение было, как и всегда на высоте, ничто не предвещало беды. Паренёк совсем не боялся идти по тёмной дороге и, кажется, напрочь забыл, что его могут поджидать разные опасности. Вот и сейчас, нечто притаилось в ожидании наивного подростка. Помимо стрекота сверчков и уханья совы, отчётливо слышались чьи-то шаги.
— Ник? Это ты?
Обернувшись в ожидании лицезреть своего лучшего друга, Тёма впал в такой шок, что начал заикаться:
— Ну это... типа… мир, дружба, жвачка! Я п-п-понимаю, что мы ни с того начали... Н-н-но ты же не обижаешься? Мы м-м-могли бы договориться! — В страхе еле выговорил парень, пятясь назад.
— Знаешь... — осматривая паренька с ног до головы похотливым взглядом, произнёс красноволосый тип. — А ты прав.
— П-п-правда?
— Разумеется, — ответил «Грель», приблизившись к бедному анимешнику и нависая над ним. — Всего один поцелуй, и ты прощён.
— А? — парень, казалось, не сразу сообразил, что именно от него хотят, а когда понял, его губы уже накрыли жаркие губы Вика. Тёма не понимал, что происходит, но ему явно нравилось происходящее, хоть он в этом никогда бы и не признался.
Оторвавшись от губ шатена, Вик взглянул на свою жертву с улыбкой и спросил:
— Не так и страшно, правда?
— Т-т-только спокойствие... — пробормотал шокированный Тёма.
О дальнейших событиях история пока умалчивает...
***
Очень скоро я вернулся назад. Обнаружив обеспокоенного Семёна Викторовича, который теперь точно смахивал на эмо своим настроением, я выяснил, что Тёмыч куда-то делся. Мы уже хотели отправиться на его поиски, но тут он сам нарисовался.
— Слава яйцам Чингисхана! Ты вернулся! — воскликнул я, глядя на друга.
Он выглядел вполне нормально, если не считать странного выражения его лица и отсутствие футболки. Но, я думаю это просто потому, что он увидел какого-то зверька и испугался. С ним такое уже бывало, когда мы в живом уголке смотрели на животных, и Тёма, увидев морскую свинку, захотел её покормить. Ну и покормил... Она укусила его так, что у парня на всю жизнь осталась фобия к острым зубам и маленьким пушистым существам. Видимо, и в этот раз случилась трагедия, и Тёмыч лишился футболки, пытаясь отогнать какую-нибудь белочку.
— Ты можешь говорить? Укол от столбняка не требуется? — переспросил Семён Викторович.
Друг часто моргал, но так и не смог произнести ни слова. Признаться, я не на шутку испугался!
— С ним такое бывает иногда, — заверил я старичка.
— Ладно, тогда ложимся спать, а завтра утром возвращаемся домой. Поздно уже.
Рядом с костром уже были приготовлены спальные мешки, и я осторожно повел беднягу Тёмыча туда. Он особо не сопротивлялся и просто лёг, завернувшись трубочкой.
Я, ещё раз обеспокоенно взглянув на друга, сам лёг и не заметил, как уснул. Меня ничто не беспокоило — ни назойливые комары, ни старческий храп где-то неподалеку. Ничего, кроме осознания полного уничтожения меня, как личности. Я точно отомщу этому гаду...
