***
Люсёк и Макс перебрались в комнату блондина и, закрывшись там, начали выяснять отношения. Осталось много недосказанного между ними, и они обязаны были поговорить обо всём, что накопилось. Блондин сел на кровать, сложив руки на груди, и даже не смотрел на свою бывшую-настоящую любовь. Макс же тяжело вздохнул и сказал: — Слушай, я понимаю, что не имею никакого права вот так врываться в твою жизнь, но ты должен хотя бы выслушать меня. — Я тебе ничего не должен! — ответил Люсёк. — Ты ещё тогда ясно дал понять, кто мы друг для друга, и всё, что случилось потом... — Всё, что случилось потом, я себе никогда не смогу простить! — перебил Макс, вставая на колени перед блондином, глядя ему в глаза, в которых сейчас было столько боли, что парень просто не мог спокойно смотреть на это. Взяв руки Люська в свои руки, Макс продолжал вглядываться в бирюзовые глаза, полные не пролитых слёз. Одна слезинка скатилась по щеке, затем вторая. Макс вытер их одной рукой, но блондин отдёрнул его руку, резко вставая с кровати и отходя к двери: — Зря ты приехал. Лучше возвращайся и молись, чтобы мы больше никогда не пересеклись в этой жизни. Я ненавижу тебя настолько, что ты и представить себе не можешь! — говорил парень, а по его щекам продолжали бежать горячие слёзы. Макс тоже поднялся и, подойдя к блондину практически вплотную, заставляя его буквально вжаться в дверь, сказал: — Посмотри мне в глаза и ещё раз скажи, что ненавидишь! — Я... ненавижу тебя, — тихо ответил Люсёк, и в следующее мгновение его губы накрыли губы Макса в нежном, медленном поцелуе. Когда блондин понял, что просто не может сопротивляться этим сильным рукам и требовательным губам, он отключил мысли. В душе он давно простил Макса за всё, что было раньше, но признаться ему вот так сразу он не мог. — Помнишь, как всё было в первый раз? — прошептал Макс, приникая к шее Люська, медленно спускаясь всё ниже и ниже. Но, как только блондин услышал это, резко оттолкнул от себя настойчивого парня. — Хватит! Уйди сейчас же. Ты можешь, как угодно пудрить мне мозги, но к тебе я не вернусь! — выпалил он, отходя от двери, и, давая возможность своему мучителю покинуть комнату. Макс, в шоке уставившийся на Люська, всё ещё не мог поверить, что его только что так жестоко обломали, даже не знал, что сказать. Поэтому, выдохнув, он вышел в коридор, а когда повернулся, что бы произнести хоть что-то, блондин захлопнул дверь перед самым его носом. И пусть губы и кожа всё ещё горели от поцелуев, а мысли были спутаны, он не мог так просто поддаться.***
Мы с Тёмой и Сашкой сидели на кухне, пока бабушка готовила комнаты для наших неожиданных гостей. И пусть время было уже достаточно поздним, мы всё ещё не сомкнули глаз. Наша сладкая парочка уединилась в комнате Люська, и хрен знает, на какие темы они там сейчас разговаривают. Хотя, мне-то какое дело до них? Мы с парнями молчали, потому что на самом деле не знали, что сказать. Тёма, правда, пару раз пытался открыть рот, но тут же отмахивался от очередной мысли, посетившей его буйную голову. У меня на душе вообще кошки скребли, и я не мог объяснить это состояние даже самому себе, поэтому решив, что удалюсь в свою комнату и там хорошенько подумаю, я встал из-за стола. — Я к себе. Сладких снов, — пробормотал я, выходя из кухни. — И тебе, — тихо ответил Тёма, а Сашка лишь махнул рукой. Лениво поднявшись по лестнице, полностью погружённый в свои мысли, я не сразу заметил нашего «гостя», который гипнотизировал дверь блондина. Ну я, естессно, не смог проигнорировать это и не съязвить: — Что, собачку выгнали спать на коврик? — Не твоё дело! — грубо ответил он, не поворачиваясь ко мне. — Может быть, может быть... — произнёс я всё так же весело, но затем добавил уже вполне серьёзно, — Но это не я сделал ему больно настолько, что он не хотел жить. Макс повернулся, а продолжил говорить, глядя прямо ему в глаза: — Я видел каждую слезу, которую он проронил, был с ним в самые ужасные дни, пока тот, кого он безнадёжно любил, был, черт знает, в какой дали от него. Так что, выходит, в его глазах — ты козёл, а я няшка! Адской тебе ночки в обнимку с угрызениями совести! И не переживай, handmade — forever! — добавил я, вновь улыбаясь, скрывшись за дверью своей комнаты. Я не знал, что на меня нашло, я знал лишь, что должен был это ему сказать, ведь нужно смотреть в глаза правде, какой бы горькой она не была. И если он хочет заслужить прощение Люська, он должен понять, насколько больно было блондину жить с этими переживаниями. Когда я оказался рядом со своей кроватью, я трупом свалился на мягкий матрац, который как всегда спружинил от моего приземления. Мысли перемешались в моей голове и сейчас напоминали разобранный пазл с огромным количеством кусочков, каждый из которых разлетелся в разные стороны стола. И пока я пытался разобраться с этой кашей в башке, я не заметил, как Морфей своими загребущими лапами схватил меня и уволок в своё сонное царство. Хотя я был и не против, ведь сон — лучшее лекарство от всего. Утром я ощутил всю прелесть похмелья. Во рту сушняк пополам с вчерашним привкусом алкоголя, а в желудке вообще война миров. Еле продрав глаза ото сна, я поднялся с кровати и даже не удивился, что был во вчерашней одежде. — Блин, уже вошло в привычку, — сказал я сам себе, взъерошив волосы, и полез в шкаф за свежими шмотками. День обещал быть интересным, ведь в нашем полку прибыло. Мне было любопытно, как милашка Макс будет вымаливать прощение у Люська, и самое главное, простит ли его блондин вообще?! Я не мог не злорадствовать, глядя на вчерашние жалкие попытки моего «клона» вернуть расположение парня, но в тоже время, мне искренне хотелось, чтобы мой друг наконец-то был счастлив и забыл весь ужас, что ему пришлось испытать. Внизу, у ванной мы столкнулись с Максом, когда он выходил оттуда с мокрыми волосами. Потрясно, даже длина волос у нас одинаковая! Чем ещё померимся? Тьфу ты, о чём я?! Одарив друг друга взглядами в стиле «я тут главный самец», мы чуть было не разодрались прямо там, но моё состояние не позволило бы мне ударить даже немощного ботана, поэтому я, толкнув плечом этого неандертальца, проскользнул в ванную и закрыл дверь. Неплохо было бы с ним смахнуться, ну да ладно. Когда я нарисовался на кухне, первое, что бросилось в глаза, так это бабушка, мини-ураганом носящаяся вокруг и что-то готовя. Сашка с Тёмычем и Максом уже сидели за столом, что-то во всю обсуждая, и совершенно не замечая моего присутствия. Мне ничего не оставалось делать, как партизаном пробраться к холодильнику и под пристальным взглядом врага в лице моей бабуськи достать банку солёных огурцов и начать пить рассольчик (блин, прямо дежавю какое-то!). И вот, немного заглушив свою жажду, я подошёл к бабушке, отметив при этом, что блондин так и не спустился к завтраку. Но я его прекрасно понимал, поэтому вызвался отнести ему хотя бы кофе с пирожком — всё равно никто даже не заметил меня. Бабушка сначала с сомнением отнеслась к моей идее, но всё-таки отпустила, поэтому, как лучший официант, я с высоко поднятой головой отправился к другу. Стоя перед дверью с подносом в одной руке, я постучался. — Доставка завтрака! — оповестил я, но никто и удосужился мне ответить. — Ваша Светлость, если вы мне не соизволите открыть, я вынужден буду сломать эту дверь, — спокойно предупредил я, и вскоре послышались тихие шаги, а затем показалось заплаканное лицо блондина. — Он того не стоит, — проходя внутрь комнату, напомнил я. — Наших слёз вообще достоин только лук, и то... Люсёк улыбнулся, садясь на кровать. — Не зря у меня было дурацкое предчувствие, — вздохнул парень. — Да не парься ты раньше времени. Вам просто нужно хорошенько всё обсудить. Но, блин, как ты ему вмазал! Чёрт, я горжусь тобой, парень! — Я и сам не ожидал. — В любом случае, разобраться вам нужно. Я сегодня сплавлю всех из дома, так что у вас будет такая возможность. — Стой! Не оставляй меня с ним наедине! Пожалуйста! — запаниковал друг. — Спокойно. Ты сам знаешь, что бежать от своих проблем — не самый лучший вариант, а вам дурачкам еще нужно помириться! Так что ты, давай, перекуси пока, а заодно подумай, о чём будет разговор. На этой ноте я решил оставить блондина со своими мыслями, и перед уходом услышал гневное: — Предатель! Лишь улыбнувшись, я вышел в коридор и, достав телефон, набрал текст: «Хватит писать всякий бред про голых мужиков, пошли на улицу!» Не прошло и полминуты, как пришёл ответ от Алёнки: «Хавальник закрой! А если хочешь предложить опохмелится — я первая в очереди! Место и время, лапуля!» Ухмыльнувшись тому, что именно такого ответа я и ждал, я написал: «Минут через 20 у магазина, и захвати свою подругу. Тоже ведь страдает?» «Конец связи!» Ну что ж, осталось как-то вытурить бабушку из дома, и наши голубцы могут спокойно «поболтать». И с чего я вообще такой добрый? Прям самаритянин, блин! Но я, наверное, впервые поступаю правильно. Впервые хочу помочь кому-то принять верное решение. Блондин должен быть с Максом, а мне нужно понять всё, что происходит со мной, и когда я этой пойму, уверен, буду чувствовать себя в сто раз лучше...