Зима в поместье Плесси

Проснулась Анжелика с разрывающей болью, которая стягивала ее грудную клетку. Каждый новый вздох казался пыткой, грудь горела, а по спине текли обжигающие струи пота. Щеки пылали, бледное лицо стало краснеть, а тело залилось свинцом. Анжелика услышала жалобный стон и поняла, что это был ее стон, пронесший по ее телу очередную порцию боли. Она кого-то звала и нервно мотала головой несколько минут, казавшихся на тот момент вечностью. Те сладостные моменты, которые она провела ночью с Филиппом, оказались лишь видениями, вызванными лихорадкой. Пламя не горело и не было слышно поскрипывания тлеющих брусков в камине. Покои успели остыть и обжигающий холод окружал молодую даму,которая изо всех сил пыталась справиться с ознобом. В комнату вбежала Барба и, увидев свою госпожу, метающуюся на кровати, прильнула к ее изголовью и тщательно начала растирать хозяйку травяными отварами. Её веки были тяжелы, а тело отказывалось слушаться. Вскоре комнату начала заполнять и другая челядь, которая была на службе у знатных господ Филиппа дю Плесси де Бальер и его супруги, Анжелики дю Плессь де Больер. Они поддерживали огонь, не давая ему вновь погаснуть, сновали то туда, то сюда, принося целебные мази и отвары, теплый чай с малиной, заготовленной еще с августа, и куриный бульон был всегда подле очага, а верная Барба ежеминутно произносила молитву у изголовья больной. Наступал рассвет. Плавными движениями клубни тумана, что смешались воедино в блеклый рисунок утреннего снегопада и всепоглощающей тишины, уступали место позднему холодному, солнцу, предзнаменуя новый день. Озноб спал и Анжелика, смогла хоть немного поспать. Чай с малиной и медом, который Барба заставляла ее пить, действовал успокаивающе и глаза маркизы застилала какая-то пелена, будто сотканная из мягкой ваты и легкого пушка лебедей. Запах целебных трав дурманил разум и, распростершись на подогретой кровати, Анжелика предалась забвению. Она не знала сколько прошло часов. Пространство и время перестали для нее существовать и, открыв глаза, ее глаза обнаружили темное, пухлое лицо, лицо ее преданной Барбы, сидящей на коленях подлее ее кровати. За ее массивным телом светились три беленьких личика ее сыновей. Лицо ее старших сыновей, Флоримона и Кантора, обрамляли густые локоны темных волос, образуя своеобразную гриву.А личико младшего из ее сыновей, будто ангелочка, Шарля-Анри,подчеркивали светлые прядки волос, выбивающихся из-под голубого беретика. Их лицв просияли, а на губах засверкали улыбки. Она одарила каждого несколькими поцелуями и объятиями и попросила Барбу увести их, дабы они не заразились. Следующие дни Анжелика смутно помнила, она все время спала, а если не спала то Барба поила ее чаем и бульоном, растирая ее упругое тело травяными отварами. Но все же ей удалось запомнить как ее муж, Филипп дю Плесси де Бальер, заходил справиться о ее здоровье и перекинуться с больной несколькими фразами. Он сел подле нее на край кровати и чисто из проявления этикета накрыл ее руку своей. Его рука как всегда была холодна, а глаза кидали холодные, отсутствующие, безразличные взгляды. Затем она начала говорить: - Здравствуйте, Филипп! Я знаю, что должна организовать жаркое приветствие нашего Короля Солнца и я, как только почувствую себя лучше, сразу примусь за дело. - она попыталась улыбнуться. - Надеюсь на это, но я уже отдал кое какие распоряжения по этому поводу. И как только вы будете в добром здравии начнете работать над Рождественским вечером. - мимолетная улыбка скользнула на его губах, но тут же растворилась в его словах - Если понадоблюсь, я к вашим услугам,миледи. А сейчас я должен отправиться развлекать гостей, которые доставляют больше хлопот, чем я мог себе представить. Он манерно встал и отвесил галантный поклон, которыми одаривал всех без исключения в стенах Версаля, а затем бесшумно удалился. Его грациозные шаги еще долго отдавались эхом в темных стенах Плесси, а вскоре и совсем растворились. В комнату Анжелики то и дело наведывались многие из ее друзей, таких как Нинон, проводившая большенство времени в ее покоях, графиня де Монтеспан, граф де Вивон, граф де Бриенн, но Пегилен де Лозен слегка удивил и обескуражил юную особу своей просьбой. Войдя в покои он отвесил изящный поклон и подошел к кровати, выполненной в венецианском стиле, и присел на кушетку, стоящую рядом с маркизой. Дабы умаслинить Анжелику Пегилен начал из далека: - Как чувствует себя юная маркиза дю Плесси де Бальер? - Бывало и лучше - она улыбнулась, скрививши лицо и изображая великомученницу - Рада вас видеть, мой дорогой друг! Не правда ли, что я стала совсем некрасива от внезапной болезни, настигнувшей меня так не вовремя? - Да что вы такое говорите, Анжелика! - воскликнул Пегилен, играя будто в древнегреческой комедии - Вы прекрасны в любом состоянии. Ваша кожа остается такой же жемчужно-белой, ваши волосы блестят как только что начищенное золото, а в ваших изумрудных глазах играют искорки, нопоминая непослушных чертиков Люцифера из Священного писания. - он одарил ее широчайшей улыбкой и продолжил в таком же пылком тоне - О, прекраснейшая Венера Версаля, Богиня любви и красоты, могу ли я при вас хоть заикнуться о незначительной просьбе? - Какой еще просьбе? - смеясь и заливаясь румянцем, ответила на его вопрос вопросом Анжелика, все еще отходя от пережитого спектакля - О, эта просьба весьма мала. Не могли бы вы разрешить мне привезти сюда одну маленькую и чудеснейшую миледи, какую я когда-любо встречал? - улыбаясь и, смотря на Анжелику щенячьим взглядом, спросил Лозен. - Маленькую миледи? Что ж, это очень занятно, мой друг. Так кто же эта мадмуазель, что так вскружила вашу голову. Еще одна любовница отличающаяся небесной красотой и искусстным владением Науки любви? - разрываясь от смеха спросила Анжелика. Ее изумрудные глаза засияли еще ярче, а бледные щеки залились ярким румянцем. - Нет, нет, нет! Вы не так меня поняли. Конечно же я не так все вам истолковал, что вы не могли меня правильно понять. Дело в том, что об этом знает не так много персон, но все же я вас посвящу в мою маленькую тайну и тайну одной n-ной мадам. Дело в том, что эта тринадцатилетняя девушка моя внебрачная дочь и я хотел бы, чтобы она не сидела взаперти дни напролет, удрученная тем, что была зачата и рождены не в браке. Поэтому я хотел бы лично у вас получить разрешение, чтобы эта особа присутствовала под вашей крышей на время Рождественских торжеств. - Сказать что вы меня обескуражили - ничего не сказать, мой друг. Конечно же ваша дочь может присутствовать в Плесси и ей будет оказан самый горячий прием. Тем более я была бы рада познакомиться с ней лично и познакомить моего старшего сына, Флоримона. - подмигнув ответила она и одарила его милой улыбкой. - Вы так добры, маркиза. Я сейчас же напишу ей письмо и к вашему выздоровлению она уже будет на пороге поместья. - он чмокнул Анжелику в щечку и витая в ватных облаках вылетел из комнаты. Анжелика засмеялась, а вскоре уснула, пребывая в хорошем здравии. Ее выздоровление пошло на лад, а отвары Барбы и куриный бульон шеф-повара сделали свое дело и ее жар вскоре спал.