Ссылка на край света

      Полярные ночи, тёмные и неприветливые, для Бэкхёна были наполнены негой и наслаждением. Они не стеснялись изучать друг друга, с удивлением обнаружив, как легко обоим признаваться друг другу в тайных желаниях, чтобы потом откровенно воплощать их. Им нравились похожие вещи, и не составляло труда договориться о чём угодно. Иногда ночевали в номере Бэка, иногда он оставался у Исина. Если другие жильцы дома что-то и подозревали, никто из них не считал возможных лезть в личную жизнь молодых людей. Только ассистентка — Джейд — смотрела на них из-под насупленных бровей, недовольно поджав губы.       — Мне кажется, она нас подозревает, — предположил Бэкхён, когда оседлавший его бёдра Исин трепетно изучал его шею и плечи.       — В преступлении? — хмыкнул доктор.       — В близости.       — Но ведь она права.       — Тебя это не настораживает? Мне кажется, ты ей нравишься. Вдруг она нас раскроет или захочет отомстить?       — Пусть так. Я не против, чтобы все узнали.       — Говорю же, ты легкомысленный, — засмеялся Бэкхён, сжимая его в объятьях, а в следующую минуту одним рывком перевернул на спину, оказавшись сверху, и прохрипел внезапно севшим голосом: — Но очень желанный.       Исин был таким разным, что Бэкхён порой сомневался, нет ли у него брата-близнеца или просто двойника. За секунду Чжан легко превращался из серьёзного мужчины в озорного мальчишку, из строгого врача в страстного любовника. А ещё у него было столько увлечений, что хватило бы на десятерых.       Однажды Бэк пришёл немного раньше оговоренного времени и услышал звуки гитары, доносившиеся из квартиры. Исин сидел на краю постели, перед ним на тумбе лежала тетрадь с нотами, в руках зажата гитара, в зубах — карандаш. Бэкхён прилип стене, не желая беспокоить и отвлекать его. Исин наигрывал разрозненные звуки, что-то записывал в тетрадь, чёркал, наигрывал снова, опять зачёркивал. Бэкхён прислушивался, пытаясь понять, какой получится мелодия, пока Син не заметил его присутствия.       — Давно там стоишь?       — Несколько минут. Ты был так увлечен, что я не хотел отвлекать.       Исин встал с постели, подошёл к нему вплотную, положил руки на талию и провёл вдоль рёбер к подмышкам, затем погладил плечи и обнял длинными пальцами тонкое лицо:       — Ты бы не помешал. Ты меня вдохновляешь.       — Только не говори, что ты ещё и песни пишешь.       Исин молча приник к его губам, покусывая, дразня, просясь языком внутрь, Бэк сперва ответил, а потом отстранился, положив руки его на грудь.       — Правда пишешь?       — Чуть-чуть, — буркнул Исин, недовольный, что его останавливают.       — Споёшь для меня, когда закончишь новую?       — Угу.       — Спой сейчас что-нибудь.       — А можно потом?       — Потом ты найдёшь отмазку.       Исин прекратил целовать его и выполнил просьбу, спев тягуче-печальную песню об одиночестве.       — Она о тебе? — поинтересовался Бэкхён, развалившись на кровати и разглядывая его.       — Отчасти. Скорее обо всех людях, которые по-настоящему одиноки. Я же не бываю одинок.       — Да уж, здесь трудно найти тихое местечко, — хмыкнул Бэк. — Кто тебя учил музыке?       — Ну, в детстве я часто что-нибудь напевал, и мама настояла, чтобы свозить меня в школу искусств в Анкоридж. Ездить туда было не очень удобно и накладно, но мама даже слышать не хотела о прекращении занятий, так сильно она хотела дать мне музыкальное образование.       — На чём ещё ты играешь?       — Только пианино и гитара. Есть общие знания, как у всех, кто учился в музыкалке. Впрочем, я не жалею, музыка и сочинительство часто помогают занять свободное время и отвлекают.       — А та песня, что ты пел на день рождения Джун, она тоже твоя?       — Моя.       — В Корее тебя бы потащили в айдолы без права выбора.       — Думаю, в моём возрасте уже поздновато.       — В сущности да, айдолами становятся в школьный период. Но ты мог бы стать вполне самобытным исполнителем.       — Ты меня сейчас на работу приглашаешь?       — У меня есть кое-какие знакомства, так что, если захочешь…       — Это мило. Я подумаю.       Разговор развязался вокруг музыкальной карьеры и индустрии, Исин спел ещё несколько песен, не заметив поначалу, что Бэкхён уснул. Доктор отложил гитару, вытянулся рядом с ним, осторожно обняв рукой. Ему нравилось наблюдать, как Бэкхён спит, во сне он часто улыбался или же хмурился, Исину хотелось бы узнать, что ему снится. Вот сейчас он снова нахмурен, зрачки под закрытыми веками мечутся, пульс слегка учащён. Ему что-то снится и явно что-то волнующее, возможно, неприятное. Син понаблюдал немного, и его вдруг осенило, он осторожно позвал:       — Бэк! Бэкхён!       Парень не откликался, пульс участился ещё больше, тело казалось подозрительно безвольным. Исин положил руку ему на грудь и снова позвал, затем коснулся губ кончиками пальцев. Бэкхён резко вдохнул и распахнул глаза, жадно глотая воздух и испуганно озираясь.       — Ты в порядке? — забеспокоился доктор.       — Уже да. Спасибо, что разбудил, — Бэкхён понемногу успокаивался.       — Тебе снятся кошмары?       — Не совсем. Не волнуйся, я в порядке.       — На судороги не похоже было. Сонный паралич?       — Как ты понял?       — Сложил дважды два. И часто они у тебя? С чем связаны?       — Син, это не та информация, которую я хотел бы, чтобы ты знал обо мне.       — Но я уже знаю.       — Тоже верно. Да, они. По-разному. Иногда долго не случаются, но если начинают, то сразу несколько подряд.       — И как ты справляешься?       — Занимаюсь беседами со своим мозгом, — нервно хохотнул Бэкхён.       — Знаешь, что? Я им тебя не отдам, — заявил Исин, улёгся поудобнее, притянул его к себе и крепко обнял. — Пока я рядом, ни один сонный паралич больше не коснётся тебя?       Бэкхён в его объятьях согрелся и расслабился:       — Обещаешь?       — Обещаю.       Ни той ночью, ни следующими параличи действительно не случались. Дом начал готовиться к Рождеству, коридоры украшали самодельными гирляндами, готовили выступление детворы и планировали праздничный ужин. Бэк выбрался с Дженнифер в город, чтобы купить Исину подарок, и долго не мог решить, что бы такого подарить, чтобы это не выглядело навязчиво. Полдня бродил по сувенирным лавкам, магазинам косметики и супермаркетам, но никак не мог решить. Другим, с кем успел сдружиться, он приобрёл простые, но нужные вещи, призванные скорее оказать знак внимания, тем не менее Бэкхён посчитал такие подарки вполне уместными. Только Исину не получалось ничего выбрать. Наконец, он забрёл в книжный, где уже скупался прежде. Девушка—продавец вспомнила его и повинилась, что не сообщила о подготовке варенья, но дала контакты местного мастера по изготовлению сувениров из всех видов костей и рогов. Бэк пообещал непременно к нему зайти и заснять процесс. На полках красовались недавно привезённые бестселлеры и классика в красивых переплётах. Они уже обсуждали книги, и Бэк знал, какие жанры его интересуют, но из имевшихся здесь, Исин читал всё.       Его взгляд зацепился за столик с различными записными книжками. Он выбрал одну с большим количеством листов на пружине и в мягком переплёте. Книжка завязывалась кожаным ремешком и выглядела очень уютно. К ней он подобрал пару ручек и карандашей, а так же нотную тетрадь. Та, с которой Исин работал сейчас, уже заканчивалась, и скоро ему явно понадобится новая. Спросив, где можно приобрести подарочную упаковку, Бэкхён вернулся в сувенирный в квартале отсюда, упаковал подарок и пошёл на оговоренную встречу с Дженнифер.       За несколько дней до Рождества в погожую ночь Исин пригласил его смотреть на звёзды. Бэкхён не очень любил ночные вылазки, но с Исином они всегда заканчивались новыми интересными ощущениями, так что он быстро уговорил себя, тепло оделся и спустился вниз. Док привёл его на причал, показал свою вторую лодку и вывел её в залив, в зоне видимости города. Он пояснил, что порой выйти в море на лодке — единственный способ отдохнуть. Но сегодня он просто хотел побыть наедине с Бэкхёном, показать ему звёзды и ещё раз вместе понаблюдать северное сияние. Они сидели в обнимку на палубе, укутавшись в большой плед, и тихо беседовали.       — Красиво. Их так много здесь, но они такие далёкие, — бормотал Бэкхён, зябко вжимаясь спиной в тёплого Исина.       — Говорят, на экваторе они кажутся огромными.       — Угу, я видел. Они правда огромные там, было бы здорово, если бы ты съездил и сам посмотрел.       — Может быть, и съезжу. Но и здесь их отлично видно. Не замёрз?       — В твоих объятьях я не мёрзну.       — Как романтично, — мурлыкнул Исин, сжимая его крепче.       — А если нас унесёт за пределы залива?       — Не унесёт. В любом случае, в каюте тепло, на лодке есть маячок, а у меня — связь с берегом. Прорвёмся.       — Никак не привыкну, что ты такой бесстрашный, — хохотнул Бэкхён. — Не помню, чтобы я раньше соглашался на такие опасные авантюры.       — Да не бесстрашный я, скорее безбашенный, и то иногда.       — Как в тебе это умещается? Дотошность и терпение врача с такой вот тягой к риску и опасностям?       — Наверное, это мой способ пощекотать себе нервы, чтобы не утонуть в рутине. Ты же понимаешь, жизнь здесь довольно однообразна, некоторым это нравится, другие стремятся к приключениям, а есть такие как я, кто ещё не определился. Но я часто совершаю что-нибудь рисковое, чтобы зарядиться адреналином.       — Что самое рисковое ты делал?       — Даже не знаю, мне всё кажется по-своему опасным. Я ездил в Анкоридж в 2018, когда там произошло землетрясение, остановился на дороге, её повело в сторону, переждал толчки и поехал дальше. Ни жертв, ни особых разрушений не было, даже травм почти никто не получил. Лезть на ледники всегда опасно, но людей-то там не оставишь, особенно если они поранились. Как с той девочкой, я правда не рассчитывал, что он обвалится и поставил нашу с тобой жизнь под угрозу. Зато мы спасли девочку.       — Человеческая жизнь и особенно жизнь ребёнка стоит того.       — Выход в залив ночью тоже рисковое мероприятие, много чего может произойти, правда я уже так делал несколько раз и обычно возвращался без приключений.       — А мне нравится. Мы одни в море, вокруг ни души, много звёзд и воздуха, тишина, даже волн не слышно. Что-то в этом есть. Жаль, камера не может передать эту атмосферу.       — Ну, туристам ты такое не покажешь. Из таких идиотов, чтобы выходить в море ночью, наверное я один на всю Аляску, — засмеялся Исин.       — Прекрати себя так называть. Ты не идиот, — Бэкхён повернулся в его объятьях, чтобы посмотреть в глаза.       — Ты мне нравишься.       — Я ещё не встречал людей, умеющих так мастерски переводить стрелки и уходить от ответа.       — А я тебе нравлюсь?       — Ты невозможен! — захохотал Бэкхён, чмокнув его в губы. — Если мы уйдём в каюту, у нас будут проблемы?       — В каюте определённо теплее заниматься сексом.       Бэкхён заливисто засмеялся, сдаваясь перед его невозмутимостью. Но оказалось, насчёт секса Исин не шутил, трепетно набросившись на него, стоило им запереть дверь, чтобы сохранить тепло.       — Мне очень нравится твой голос, — признался Исин. — Здесь нас никто не услышит, и я хочу, чтобы ты не сдерживал себя, хочу слушать твои вздохи и стоны.       — Син…       — Будешь откровенным со мной?       — Как ты это делаешь?       Исин тихо засмеялся, а потом закусил губу и стал медленно расстёгивать на Бэкхёне одежду. Бэк привык сдерживать порывы, он никогда прежде не был в настолько уединенном месте, вокруг всегда были люди: соседи по этажу, постояльцы отелей, друзья. Он не выбирался ни с кем на природу, например, поэтому особенно ценил этот новый опыт, подаренный Исином. Сейчас они были вдвоём на краю света, и никто не в состоянии им помешать. Бэк ещё не знал собственных границ, а у Исина они, кажется, отсутствовали вовсе.       Полярная ночь на палубе небольшой яхты в объятиях искромётного страстного Исина останется в его памяти чем-то нереальным, фантастически раскрепощённым.