Ссылка на край света

      Когда Бэкхён появился в Уиттиере, Исин сразу набрал дистанцию, не позволяя себе даже заинтересоваться им. Но Бэк оказался настойчив, любопытен и очарователен настолько, что устоять просто не получилось. А потом Исин подумал, что не будет большого вреда, если он заведёт роман с ограниченным сроком действия, хотя бы для того, чтобы сравнить со своим первым опытом и получить новые эмоции и воспоминания. Его более чем устраивал тот факт, что Бэкхён уедет, и вопрос об их совместном будущем не встанет вовсе. И до сих пор всё шло прекрасно. Они легко понимали друг друга, Бэкхён умел слушать и молчать, умел становиться на его сторону, у них были схожие вкусы в музыке и кино, часто совпадали жизненные интересы. Пылкий нежный Бэкхён позволял многое, не настаивал, не принуждал, чем сильно отличался от бывшего. С каждой неделей сам Исин всё больше привязывался к своему временному парню, и редкие мысли о грядущем расставании окрашивались сильной горечью.       Сейчас он чувствовал себя неоднозначно. Использовать Бэкхёна в качестве прикрытия было бы бессчестно и эгоистично, а отвергнуть Криса другими способами не получалось, но Син решил оставаться верным своему решению — не вмешивать Бёна в своё прошлое.

***       До окончания гонок оставалось пять дней. Бэкхён планировал ещё двое суток сопровождать упряжки в пути, а потом уже встречать победителя на финише. Поэтому сегодня он остался в номере, дожидаясь, пока проснётся Исин, а пока решил поработать. Тёплые мягкие руки легли на плечи, потянулись к груди, обняли за шею, тёплые губы коснулись уха, прошептав ласковое «доброе утро».       — Время, остановись! — потребовал Бэк, подставляясь под ласки. Исин тихо хохотнул, повиснув на его плечах и заглядывая в компьютер.       — Работаешь?       — Отчасти. Смотри, что я нашёл. Мы иногда заговариваем с тобой об этом, и я решил перейти к действию. Подыскал несколько вариантов путешествий для тебя на разные месяцы, с самыми удобными перелётами, и разработал программу посещений для Китая, Кореи и Европы, если ты надумаешь. Я очень хочу сопровождать тебя везде, показывать мир, водить по своим любимым местам и…       — Бэкхён, не надо! — Исин убрал руки с его плеч и отошёл к окну.       — Что такое? Ты не хочешь путешествовать? Я же не настаиваю, Син, это просто варианты. Ты несколько раз обмолвился, что хотел бы сам посмотреть, и, если ты надумаешь, то…       — Я не готов к путешествиям и не знаю, когда смогу. Спасибо, но не надо. Если у меня возникнет такая необходимость, я обращусь.       Бэкхён откровенно растерялся. Впервые у человека, для которого он подбирал маршруты, возникло неприятие, впервые у кого-то не загорелись глаза и его предложение отвергли, даже не выслушав.       — Если не трудно, удали, пожалуйста, эти маршруты. Я понимаю, что ты потратил время и ресурсы на поиски, но я не просил этого и не смогу ими воспользоваться.       — Я не знаю, что тому причиной, но я вовсе не собирался тебя обижать. Я просто хотел показать тебе мир.       — Я очень ценю твои стремления, — ответил Исин, не поворачивая головы от окна, как будто там было что-то интересное. — Но спасибо, не надо. Удали, пожалуйста.       Бэкхён замешкался на минуту, потом сел за компьютер и молча удалил наработки, оставив открытые, но пустые вкладки, а потом так же молча вышел из номера.       Исин себя почти ненавидел. Не желая того, он обидел Бэкхёна, который не виноват в бунте тараканов в его голове, вряд ли он стал бы управлять Исином, как это делал Крис. Но любое принуждение или навязывание вызывало в нём волну протеста и страха, и Син не мог с этим бороться. Он чувствовал себя стиснутым двумя локомотивами: с одной стороны пылкий властный Крис, с другой — нежный, но напористый Бэкхён. В отличие от них Исин не обладал честолюбием, стопроцентной уверенностью в себе и излишней решительностью. Последнее качество в нём годами неосознанно, но успешно задавливал Крис, и Син уже два года пытался восстановить себя. Крис не понимал, что делает, для него подчинение окружающих было абсолютной нормой, поэтому в карьере он далеко пойдёт, но жить с таким человеком очень не просто, и Чжан ощутил на себе все «прелести» такого сожительства, поэтому и боялся их, как огня. Ему не хватало внутреннего стержня и самоуверенности, чтобы противостоять своему парню, и не получалось донести до Криса свою точку зрения и свои чувства, поэтому он просто сбежал при первой же возможности, спрятался, как кролик в норе, и надеялся, что его больше не заметят или вовсе забудут. Но Ву искренне любил его так, как он сам понимал любовь, Син был для него набором всех основных фетишей, практически идеалом, и Крис никак не мог понять, почему сам Исин не считает их истинной парой.       Бэкхён же ничего этого не мог знать и всего лишь пытался сформировать для него туристическое предложение, что являлось его рабочей привычкой, и было бы странно, если бы он ничего не предлагал. Исину не стоило так бурно реагировать и требовать удалить всё, это выглядело грубо и необоснованно. По-хорошему надо бы объяснить Бэкхёну причины своего поведения, но, стоило ему вспомнить прошлое, Исин готов был провалиться сквозь землю и оказался совершенно не готов бороться со своими внутренними демонами. Умом он понимал, что нельзя накладывать впечатления от одного человека на другого, но сейчас делал это автоматически. Надо бы как-то загладить вину, только пока он совершенно не представлял как.       Гонки привели Бэкхёна в полнейший восторг и кураж. Более полутора тысяч собак, четырнадцать команд и тысячи зрителей, съехавшихся на это масштабное мероприятие заполонили улицы города и окрестности. Сотни волонтеров готовили и расчищали трассу, по которой будут бежать собаки, чтобы животные не поранились об острые обломки веток и мусор, развозили по заранее оговоренным местам мешки корма для собак, подготовленные их хозяевами: у каждой команды имелось своё питание, призванное восполнять растрату порядка 10 000 ккал в день. Каждой команде готовили место и топливо для костра и отдыха.       Упряжки стартовали из пункта Уиллоу и должны пройти 22 точки контроля, где каждый каюр расписывается о прохождении участка пути. На трассе дежурят около 40 ветеринаров, готовых оказать помощь собакам, ведь случиться может что угодно.       Бэкхён взял в аренду снегоход, чтобы сопровождать упряжки, искренне наслаждаясь бегом красивых мощных собак по снегу, пополнявших его портфолио великолепными живыми кадрами, каюры приветливо улыбались и махали ему, с удовольствием позировали.       Останавливались на отдых в основном ночью, тогда белоснежное пространство заполнялось языками оранжевого пламени, усталым лаем животных и их радостным повизгиванием при виде мисок с едой. Каюры ласково общались с питомцами, гладили их, внимательно осматривали на предмет повреждений и устраивали на ночлег. Все эти действия, отработанные десятилетиями их предшественников, первых поселенцев и золотоискателей, проложивших здесь первые маршруты, не могли не утомлять, поэтому Бэкхён не стеснялся предлагать свою помощь, а погонщики не отказывались. Так он мог много общаться с собаками, помогал с кормлением и подготовкой к отдыху, узнавал истории самих каюров, среди которых встречались те, кто прошел уже больше двадцати гонок, и те, кто неоднократно выигрывал. Каюры рассказывали о подготовке, о своих секретах успеха и деталях собственноручной сборки саней, унаследованной от отцов. У каждого имелись свои расчёты времени для сна и бега: так в среднем собаки отдыхали 51% времени, а бежали 49%, однако эти цифры различались в зависимости от способностей собак и расчётов их владельцев. А ещё у всех была история жизни, порой настолько трудная, что не верилось, что эти сильные улыбчивые люди прошли через подобное.       В свободное время Бэкхён запоем читал рассказы Джека Лондона об этих суровых краях и не менее суровых, но прекрасных животных, возивших нарты в период Золотой лихорадки. Ему казалось, что здесь, у костра, персонажи оживают, что он видит вовсе не современных мужчин и женщин, а тех золотоискателей, порой терявших всё в погоне за успехом.       Сопровождение гонок немного отвлекло его от последнего разговора с Исином, после которого он ушёл, не попрощавшись. Исин написал только сухое «прости» и больше на связь не выходил. Мир Бэкхёна пошёл трещинами: в последнее время всё было даже слишком хорошо, он расслабился, потерял бдительность, а теперь из трещин тянуло холодом. Исин напомнил ему, что они лишь временные любовники, что нет у Бэкхёна на него никаких прав. Извинения не помогали справиться с обидой и раздражением. С одной стороны он понимал, что не может чего-либо требовать с Исина, с другой — правильно ли будет в его положении молчать и терпеть?       До окончания гонки оставалась пара дней, Бэк обещал забрать Исина, чтобы вместе встретить победителя на финише, и обещание это никто не отменял, поэтому он с неохотой оставил соревнующихся, вернул снегоход и забрал свою машину.       Написав коротко, когда вернётся, он отложил телефон, не надеясь на ответ, но телефон сразу пиликнул ответным сообщением: «Буду ждать тебя дома». Бэкхён заехал в любимое кафе в Анкоридже, поел в одиночестве, ему не хотелось сейчас делить трапезу с кем-то ещё, и только потом направился в Уиттиер. Он специально ехал медленно, чтобы попасть в самый последний рейс для автомобилей перед закрытием тоннеля. В голове никак не формулировались фразы, которые он бы использовал, вопросы, которые хотел задать, не получалось выбрать линию поведения.       Но вот уже показались неяркие огни большого дома, окно Исина светилось, давая знак, что он ждёт. Бэкхён поднялся к себе, снял тёплую одежду, оставшись лишь в мягком свитере и брюках, сунул ноги в домашние лоферы и подошёл к окну. Что бы ни было, нужно выслушать Сина, дать ему возможность объясниться и не принимать поспешных решений. В груди тоскливо тянуло, пока он шёл к заветной квартире. За дверью слышалась музыка: что-то грустное, от чего у Бэкхёна мурашки побежали по коже. Послушав пару минут, он решительно постучал.       — Входи, — раздалось вежливое приглашение. Стоило Бэку ступить за порог квартиры и закрыть за собой дверь, Исин впился в него взглядом, смущённо кусая губы и собираясь с мыслями.       — Присядешь? — он указал рукой на кресло возле кровати, на которой сидел сам. Бэкхён не стал строить из себя оскорблённую невинность, потому что от одного только вида Исина, очень расстроенного, с тёмными кругами под глазами, хотелось уничтожать всё вокруг. Их взгляды оказались на одном уровне, и Бэкхён вдруг подумал, что Исин специально добивался этого равенства, а не стоял, чтобы оказаться выше него, и не садился ниже уровня его глаз. Для Сина было важно оставаться равным, это сквозило во многих его действиях и словах, но только сейчас Бэкхён отчётливо это понял.       — Я виноват перед тобой. И я уже просил прощения, но прошу снова. Я понимаю, ты действовал из лучших побуждений. Но я хочу, чтобы ты тоже понимал — у меня есть причины для такого поведения, хотя меня это и не оправдывает. Причины из прошлого, настолько болезненные, что я не желаю о них говорить и не хочу грузить тебя. Есть вещи, которые я не могу в себе контролировать, над которыми ещё нужно много работать.       — Например, не любишь, чтобы решали за тебя?       — Да, — не стал скрывать Исин. — Вместе с тем, я не хочу портить оставшееся нам время, не хочу ссориться с тобой. Но, если расскажу тебе всё, от этого станет только хуже, даже если ты поймёшь причины моего поведения, всё уже не будет, как прежде. Я не хочу об этом говорить, но я бы очень хотел продлить те отношения, что возникли между нами. Сможешь ли ты принять меня такого? Сможешь не задавать вопросов и не размышлять о моём прошлом?       Бэкхён задумчиво блуждал взглядом по окну, покрытому инеем, пытаясь разобраться внутри себя, а на что он действительно готов. Если Исин не хочет ковырять старые раны, насколько бы глубоки они не были, то Бэкхёну и подавно нельзя туда лезть. Да, он хотел бы получить ответы, но теперь понимал, что этим причинит боль и всё испортит. К тому же, ему скоро нужно будет уезжать, а он совершенно не готов прощаться. Он ещё не насытился, ему по-прежнему мало. Исин сейчас выглядел таким разбитым, расстроенным, виноватым, что Бэкхён сам себя почувствовал монстром. Вспомнились слова мамы Чжан, когда она благодарила Бэкхёна за пусть короткое, но счастье в жизни сына. Очевидно, период с Бэком был для него одним из лучших в жизни, и если Бэкхён сейчас всё разрушит, сможет ли простить сам себя потом? И как это переживёт Исин?       — Что ж, ты прав. Мы с самого начала знали, на что шли, и понимали последствия. Ты прав и в том, что я не тот человек, кому стоит копаться в твоём прошлом, для этого есть психоаналитики. К тому же, я не собираюсь причинять тебе боль, и если мои вопросы приведут к этому, я воздержусь. И мне тоже не хочется портить впечатления от пребывания здесь. Мир? — он протянул раскрытую ладонь, и Исин пожал ему руку.       — Спасибо. Я очень ценю твоё умение понимать.       Парни немного помолчали. Каждому требовалось время, чтобы обдумать и проанализировать сказанное. Исин нарушил тишину первым:       — Останешься? Мама заварила чаю, а я сочинил новую песню, но мне она пока не нравится. Хотел узнать твоё мнение, что с ней не так, — Исин искренне уважал суждения Бэкхёна в отношении своей музыки, потому что у Бёна имелось музыкальное образование и потому что он оценивал именно музыку, а не наличие у Чжана таланта к сочинительству, как остальные. К тому же Бэкхёну его музыка нравилась, и он со страстью разбирал красивые и не особенно удачные моменты, давал советы или просто высказывался.       Бэкхён от предложения отказываться не стал. Он осознал, что их с Исином разделяет действительно пропасть, пропасть прошлого, и только на короткое время судьба свела их вместе, чтобы оба могли почувствовать себя чуточку счастливее и расслабиться. Позже Бэкхёну предстоит жить настоящим, потом он сможет переживать и копаться в прошлом. Что бы там не случилось у Исина, он не обязан рассказывать, так пусть оставшиеся дни будут похожи на последние несколько месяцев: теплые и уютные.       Исин сыграл ему песню и Бэкхён выразил своё мнение относительно неё, потом они выпили чаю, обсуждая гонки, точнее, говорил в основном Бэкхён, а Исин внимательно слушал и иногда вставлял пару слов.       Позже Бэкхён засобирался к себе, но док остановил его у двери, обнял со спины, сложил свои руки на его животе, а головой уткнулся в шею.       — Не уходи. Останься.       Бэк повернулся в его объятьях, долго вглядывался в лицо, погладил предплечья, провёл ладонями по плечам, коснулся пальцами шеи и утонул в густых волосах. Впервые Исин не отшатнулся от прикосновения к своей шее, и Бэк счёл это хорошим знаком. Он притянул к себе его голову, приник к губам, которые сразу раскрылись, и жадно поцеловал. Исин обмяк в его руках, словно с его плеч свалился тяжёлый груз, и плотнее прижался к его телу. Бэкхён немного оттянул его голову в сторону, целуя точёную скулу и едва касаясь шеи. Исин напрягся, но почти сразу расслабился, не останавливая его. Бэкхён не Крис, Син знал, стоит попросить его, он остановится и не оставит следов, и не будет настаивать на продолжении, и вообще… Бэкхён — не Крис. Эти мысли отрезвили и помогли настроиться на нужный лад. Исин сосредоточился на Бэкхёне, перестав думать о прошлом. Эта ночь должна быть наполнена нежностью и доверием, а не страхом.