Копия

Сквозь дым сигарет, Я видел любовь и боль, На сердечные раны, Любимые сыпали соль, Все вроде бы так, но, Не наша, не их здесь вина, Законы пространства, Допили ту чашу до дна Casual — Сквозь дым сигарет

       Бледный закат расстилался по небу грязно- розовой лентой. Вкрапления тяжёлого, выцветшего фиолетового лишь придавали ему более чарующе-мрачный вид. Редкие облака растягивались в длинные светло- серые ленты с красивыми едва видными рефлексами. Скоро на смену таким закатам окончательно придут их ярко- рыжие братья, ознаменуя своим приходом жаркое лето, ну, а пока весна вновь завладевала законной властью, диктуя свои правила. Слабость, пронизывающая тело насквозь, выматывала. Ди стал более чувствителен, и это приносило ощутимый дискомфорт– болели даже незначительные ушибы, которые он раньше и не заметил бы. По утрам парню казалось, что его пригвоздили к кровати, и всё что он мог- это обессиленно лежать, надеясь, что этот очередной чёртов день так и не наступит или поскорее закончится, и он наконец сможет снова упасть в приятное забвение. Но как только начинало смеркаться, и Ди клал своё измученное тело на кровать, молясь так сильно, как только мог атеист, лишь бы утром почувствовать себя чуть лучше обычного, Вселенная решалась шутить. Тело настолько привыкло постоянно справляться с желанием уснуть, что теперь не могло расслабиться в течение нескольких часов. Поэтому утром он вновь воскресал, тихо скуля. Медленно спускался вниз, придерживаясь за перила лестницы и стараясь не упасть– ноги держали плохо, и парня слегка шатало. Позавтракав и выпив кружку кофе, блондин молча принимал то положение дел, которое имел, раз за разом напрягаясь, чтобы не подавая вида прожить ещё один день. Откидывая жалость к себе, Ди из упрямства выпрямлял спину и не торопясь шёл наносить макияж. Недосып оставлял свою фирменную печать на его прекрасном юном лице. Болезненно побледневшая сероватая кожа, чуть опухшие глаза и тёмные следы под ними– всё это было его знаком. Ди казалось, что синяков под глазами особо то и не было, но на самом деле со временем он просто перестал их замечать, ловко кладя на лицо ровный тон крема по утрам, полусонным взглядом стараясь следить за процессом и не допускать несовершенств в маскировке. Падая лицом в подушку после сложного дня, блондин ненадолго чувствовал облегчение, тихо выпуская из лёгких воздух. Он стойко держался, раз за разом повторяя, что выше публичного проявления своей усталости. Ни за что он не позволит кому-то прикоснуться грязными руками к его измотанной душе. В конце концов, рано или поздно это должно закончиться, ведь так? Да и никто не поймёт. А если и поймёт, то навряд ли хоть каплю заинтересуется этим. Думая об этом, блондин в очередной раз стянул с волос резинку, давая немного потускневшим светлым локонам долгожданную свободу, и плавно опустился на кровать. Сил и желания раздеваться не было, да и в любом случае всё равно придётся спускаться на ужин. Поэтому то Ди и не стал стирать даже макияж, в лучших традициях анти- гигиены устраиваясь на чистых простынях в уличных джинсах. Было ли ему стыдно из-за этого? В данный момент ни капли. Хотя маленький внутренний ипохондрик мог бы упрекнуть его в этом, но увы, он помер, только представляя последствия употребления такого количества кофеина. Наконец-то найдя более-менее удобную позу, Ди прикрыл глаза, надеясь успеть расслабиться. До ужина по его подсчётам оставалось около двух часов, которых могло бы хватить для восполнения хоть каких-то сил. Но видимо этому было не суждено сбыться. Вне комнаты послышался невнятный шум, заставивший парня напрячь слух. Распознав звук шагов, приближающихся к двери, Ди вздрогнул. Чёрт. Пятница. Виктория же предупреждала, что к ним должен был зайти Чес. Раздался стук. Хэви никогда не стучался, а родители скорее всего отправили бы его, вместо того чтобы самим идти за Ди.        — Чёрт, — тихо выругавшись, блондин в панике с головой нырнул под одеяло, отворачиваясь к стене. Он абсолютно не знал, что скажет, увидев Чеса. В голове тотчас всплывали недавние события. С того момента прошли уже полторы недели, и Чес, конечно же, уже заходил, но Ди трижды придумывал различные отмазки, только бы не присутствовать на ужине, а лучше в доме вообще. Его поведение было по-детски нелепым, но он был ещё не готов для того разговора, что точно должен был состояться между ними.        Стук повторился. Ди закрыл глаза, надеясь, что достаточно правдоподобно умеет изображать спящих. Только вот не должно сердце заходиться в бешенном ритме, а дыхание сбиваться от волнения. Мало того, что это вообще не в его стиле, так ещё и может выдать его с головой. Дверь тихо скрипнула, открываясь.        — Эй, малой, — вошедший Чес не сразу заметил хрупкое тело, спрятавшееся под одеялом, — Хорош дурить, вылазь!        Ди промолчал, продолжая жалкие попытки в актёрское мастерство, и лишь сильнее сжал одеяло. «Как же это тупо, он же всё понимает», — отчаянно подумал парень. Умение здраво мыслить стремительно затмевало блеклую надежду на чудо. Тихо вздохнув, Чес подошёл ближе, аккуратно присаживаясь на край кровати.        — Я так понимаю, говорить со мной ты не собираешься? — голос мужчины звучал чуть приглушённо, проходя сквозь толщу одеяла, но Ди всё равно не заметил ни капли негатива. Ну да, это же Чес. Вечно спокойный и дружелюбный Чес, с чего он вообще ожидал услышать упрёки в свою сторону?        Ди ничего не хотел отвечать, он просто…не знал? Казалось, впервые в жизни не знал, как выйти из этой дурацкой ситуации и как стоит себя повести. Стыд и смущение были ему чужды и пугали. В конце концов он ведь просто подросток. Не по годам умный и сообразительный, но всего лишь подросток. И сейчас ему было сложно понять, что он вообще испытывает. Людям свойственно избегать того, чего они не понимают, это вполне естественный процесс, призванный защищать легкоповреждаемую человеческую психику. Устав слушать тишину, Чес потёр ладонью шею, подбирая нужные слова.        — Мы все иногда делаем что-то, о чём позже можем, э-э-э, пожалеть, — мягко начал он, стараясь осторожно выстраивать предложения, не искажая их смысла, — Это нормально, особенно в твоём возрасте.        Ди едва слышно вздохнул, сводя брови к переносице. Почувствовав тяжесть, он понял– это Чес положил ладонь туда, где предположительно под одеялом должно было находиться его плечо. Один жест убедил парня окончательно– он не злился на него, а наоборот, старался поддержать. Лёгкая благодарная улыбка скользнула по губам подростка. Всё же Чес, несмотря на все свои пороки и пристрастия, был неплохим человеком. По крайней мере, он был способен понять, а это значило многое.        — Скажешь что-нибудь по этому поводу? — мужчина придвинулся ближе, продолжая говорить немного тише.        — Ты сам уже всё сказал. Я был пьян и плохо соображал что делаю, — негромко ответил Ди. Буквы плавно и легко стекались в слова, а те в свою очередь в предложения. Если то, что он сейчас сказал было бы картиной– то это непременно был бы прямоугольный холст без рамки, с голубой волнистой линией от края до края на белом фоне.        Ди был спокоен. Замыленные привычки всегда проявляются в стрессовых ситуациях, это стоит знать каждому. В моменты паники или замешательства в девяноста девяти процентов случаев мы не способны сделать что-то, что недостаточно хорошо знаем. В эмоциональной перепалке как с газовым баллончиком. Последний в первый раз всегда стоит покупать в количестве двух штук, чтобы выехать в безлюдное место и разобраться в обращении. Почему? Да потому что если на вас нападут в тёмном переулке вы рискуете не вспомнить, что стоит делать, действуя на автомате. Вот и сейчас Ди не нашёл ничего лучше, кроме как натянуть маску безразличия, старательно пытаясь выровнять дыхание. Это было его лучшим приёмом в любых сложных ситуациях, а главное, что почти всегда рабочим. Изображая мнимое спокойствие, он облегчал себе и, как ему казалось, другим жизнь.        –И что, всю жизнь теперь будешь от меня бегать? — Чес не менял интонации. Нотки непривычной серьезности в голосе контрастировали с извечной толикой расслабленности.        — С чего ты вообще взял, что я от тебя бегаю? — огрызнулся Ди. Сегодня, дети, мы разбираем психику человека. Вот вам ещё одна защитная реакция.        — А что ты тогда делаешь? — усмехнулся Чес, игнорируя тон Ди. Может, ему и была неприятна резкость блондина, но мужчине было уже далеко не двадцать, и он прекрасно понимал, что Ди — просто смущённый упрямый подросток, готовый стоять на своём до конца. Злится на него себе дороже выйдет.        — Я просто плохо себя чувствую, — упёртно повторил Ди. Отрицать, просто всё отрицать. Сейчас это казалось ему единственным выходом.        — Хорошо, — терпеливо согласился Чес, — Но чего ты тогда под одеяло залез, а, малой?        — Ничего я не…– Ди прервался, пытаясь найти как можно более логичную причину, — Холодно.        — В плюс двадцать? — иронично протянул мужчина, предпринимаю тщетную попытку стянуть с Ди одеяло.        — А я мерзлявый! — стараясь не сорваться на полукрик, Ди всеми пальцами уцепился за ткань, оставшуюся последней защитой от взгляда внимательных карих глаз. Казалось, что только стоит им взглянуть на него и они всё- всё узнают.        Немного подумав, стоит ли оно того, Чес резко дёрнул одеяло на себя. Лишённый своеобразной надежды на спасение, Ди на секунду застыл. Больше времени и не нужно было. По бокам от его головы тут же оказались две сильные загорелые руки. Чес слегка нависал над ним, уничтожая возможность отнекиваться дальше. Меры были радикальными, но по-своему оправданными. Проверенный, и очень даже рабочий метод, чтобы поговорить с вредным подростком. Не сказать, чтобы Чес не осознавал всю неправильность ситуации, но предпочитал её не замечать, объясняя всё специфичными воспитательными способами. На пару секунд в воздухе повисло немое молчание. Каждый старался рассмотреть друг друга, досконально вглядываясь в черты. Щёки подростка, раскрасневшиеся то ли от духоты то ли от смущения, горели ярким румянцем. Распущенные волосы разметались по подушке, светлым ореолом обрамляя чуть вытянутое лицо. Тонкие розовые губы застыли приоткрытыми, готовые выкрикнуть что-нибудь едкое в знак протеста, но так и не смогли этого сделать. Отмирая, Ди облизнул губы, поворачивая голову на бок, только бы не смотреть на Чеса: его внимательное, пристально изучающее лицо выводило из себя. Длинные тёмные волосы в сочетании с зелёно- карими глазами придавали ему немного экзотический вид, а смуглая кожа лишь утверждала образ. Нет, на обложку журнала его бы точно не взяли, что нельзя было сказать о Ди. Но Чес имел свою, особенную красоту, не похожую на устоявшиеся шаблонные понятия о ней. Врождённый шарм был специфичен, но этим то он и брал.        — У тебя что, фетиш меня постоянно зажимать? — Ди быстро сглотнул, ехидно спрашивая.        — Не исключено, — Чес медленно, в своей манере, растягивал каждый слог. Он слегка приподнял брови, обдумывая что-то, очевидно, связанное с темой их неоднозначного диалога.        — Чего? — блондин возмущённо фыркнул, резко приподнимаясь и отталкивая Чеса, — Извращенец!        Мужчина рассмеялся, наблюдая за смущённым подростком. Это кто тут ещё извращенец? У самого дыхание сбилось так, что потеряло какой либо ритм. Чес нехотя признал, что всё же это выглядело по-своему мило. Если бы его сейчас не убивали взглядом, вид был бы просто замечательный.        — Чего? — Ди окинул Чеса раздражённым взглядом, — Не для этого же пришёл.        Чес кивнул, собираясь с мыслями.        — Я тоже когда-то был молод, — и прекрасно понимаю, что ты чувствуешь, — поймав недоверчивый взгляд, Чес лишь хмыкнул, — Не веришь? Как-то мы целовались с твоим батей по пьяни, и я даже почти уломал его переспать со мной в тот вечер.        Чес выглядел донельзя довольным собой, не без удовольствия разглядывая как вытягивается лицо Ди. Ну конечно, он ещё просто очень и очень многого не знает. Например, почему его недолюбливает Виктория. Но оно и к лучшему, ему это незачем. С тех пор, как надежды Чеса на искреннюю взаимность разлетелись в прах, прошло уже так много лет, что он почти и не помнил, как пережил это. Было ли ему больно на свадьбе Глэма и Вики? Просто фантастически. На долгое время мир потерял свою яркость, обращаясь в нелепое серое месиво событий, где каждый миг в спину вонзались сотни крохотных иголочек. Но это прошло. Прошло давно и безвозвратно, стоило ему увидеть Глэма, держащего на руках новорожденного Ди. Вот он- момент невозврата. Чувства давно уже были подобны старой краске на стене. Облезшей, мозолящей глаза и раздражающей своей потрёпанностью. Рождение Ди же стала лучшим шпателем, враз обдирая жалкие чешуйки некогда чего-то яркого и прекрасного. Он стал чист. Открыт для нового, ещё более лучшего, чем прежде. Это бесспорно воодушевляло. Но годы шли. А он всё так же оставался пуст внутри. Никто так и не взял новые краски, никто не нарисовал свою картину. Лишь оставили несколько разноцветных пятен по углам, быстро выгорая– слишком долго, слишком сложно. Потеряв надежду, Чес просто жил. Жил, не напрягаясь ни о чём. Вместо душевных разговоров на кухне появились сигареты, а вместо тёплых объятий по утрам бесконечные девушки, ничуть не греющие сердце. Вместо собственных детей–Хэви, вместо своей семьи –семья Глэма. Всё казалось привычным, вросшим с корнями в кости. Это была его реальность.        –Врёшь, — неуверенно произнёс Ди, нарушая тишину, — Он всегда говорил, что мама его первая и единственная любовь.        –Любить и целовать– это разное, малой, — грустно усмехнулся Чес. Чертёнок бьёт по больному, сам того не подозревая, — И не смотри на меня так. Алкоголь– охуенная штука, чудеса творит, парень. Но пить нам с тобой пока всё-таки не стоит.        Чес игриво подмигнул, тут же лукаво отводя взгляд. Протянув мизинец в знак примирения, мужчина выжидающе посмотрел на Ди. Фыркнув, подросток всё же поставил свой накрест. Простой, даже глупый жест, но именно благодаря нему стало чуть проще. По крайней мере, они остаются рядом друг с другом. Уже что-то. «Не напрягайся» — произнёс голос Чеса в голове Ди. Да. Этот инцидент стоит просто забыть, ведь… Ведь никто ничего не чувствовал по-настоящему, да?        — Кстати, только не говори мне, что так шкерился ещё и потому что…– Чес быстро глянул на Ди, не заканчивая.        — Ага, первый, — блондин облокотился на подушки, с непоколебимым спокойствием продолжая, — Ты угадал.        — И всё же забавное у меня хобби, — протянул Чес задумчиво, не удержавшись кладя руку Ди на макушку, — Коллекционирую первые поцелуи пьяных блондинов.        Чес ловко пригнулся, уклоняясь от подушки, которой его собирались ударить. Вскочив, он в один прыжок вылетел из комнаты, очень вовремя закрывая дверь– по ней пришлась вторая подушку, кинутая с особой жестокостью. Посмеиваясь, Чес прижался спиной к двери. Уголки губ медленно сползли вниз.        –Чёрт, он просто копия Глэма, — тихо произнёс Чес. Рука сама собой оказалась в волосах. Куда более густые и жёсткие, чем кудри блондина– ни в какие сравнение не шли с шелковистыми золотистыми прядями, на концах вьющиеся в пушистые колечки.        Это было полным провалом. Жалеть о чём-то было вне правил Чеса, но всё же он хотел бы никогда не отвечать на тот поцелуй. Ему, чёрт возьми, понравилось. Понравилась сладость, текстура мягких губ Ди, то, как он обвивал его шею своими руками и его нежный запах. Это было так неумело и стеснительно, но так прекрасно. Ни одна из многочисленных девушек Чеса не могла доставить ему такого удовольствия своими ласками, сколько опыта она бы не имела. Полупьяный Чес из последних сил наслаждался внезапно перепавшей каплей нежности, лишённой абсолютно какой-либо пошлости, пока мозг запоздало анализировал ситуацию. Осознание внезапно пронзило его, острее любого меча. Он целуется с грёбанным ребёнком. С сыном своего лучшего друга. «Какого чёрта тебе нравится, больной ты извращенец?» — внезапная и отлично отрезвляющая мысль. Происходящее было неправильно до кончиков ногтей. Нужно было немедленно это прекратить. В панике отпихнув от себя хрупкое тело, Чес перевёл взгляд на Ди. В тот момент на лице подростка читалась невыносимая смесь боли и разочарования. По- детски раскрасневшись, он смотрел своим голубыми глазами прямо в душу, будоража сознание и ломая границы морали. «Он ребёнок, чёртов пьяный ребёнок», — судорожно повторял мужчина, стараясь убедить себя в том, что не было правдой. Это всё алкоголь, чертовски хорошее вино, возможно, случайно смиксовавшееся с ранее выкуренной самокруткой. Другого объяснения просто не могло существовать. Он не педофил, чтобы просто ловить кайф от близости с ребёнком. «А ребёнок ли он?», — мысль была ужасно неправильной. Чес не имел на неё никакого права, это было низко и аморально. Но Ди и вправду не такой уж ребёнок, он– парень, уже стоящий рядом с дверью во взрослую жизнь. «Нет, блять, ты ему в отцы годишься, — Чес сердито тряхнул головой, отгоняя запретное, — И вы оба были пьяны. И ты, и он, в особенности. Да и Ди сказал же, что не понимал, что вообще творит.» Со вздохом поднимаясь на ноги, Чес решил, что пришла пора снижать дозу никотина– уже последние мозги прокурил. Медленно спускаясь в полумраке по лестнице вниз, он всё же никак не мог перестать думать об этом. У входа в столовую Чеса уже встречал Глэм. Не дожидаясь предсказуемого вопроса, он отрицательно покачал головой:        — Нет, твой старший плохо себя чувствует, — Чес незамедлительно залез в карман, извлекая пачку сигарет, — Пойдём выйдем, ты же запретил мне курить в доме. Старый зануда.        На улице было прохладно, и выйти без курток было не лучшей идеей. Лёгкий ветерок ловко пробирался под одежду, отзываясь на коже стайкой мурашек. От заката не осталось и следа– пока всё ещё темнело стремительно, но уже не по-зимнему, менее резко. Чиркнув зажигалкой, Чес облокотился о стену дома, закуривая. Ди невольно перенял у него эту привычку и теперь чаще пачкал спину куртки, шаркаясь о стены переулков. В тёмное ночное небо струкой потёк едкий серый дым, способный разъесть не только лёгкие, но, казалось, и даже облака.        — Как думаешь, что с ним происходит, Чес? — Глэм улыбался. Конечно же он улыбался, он делал это всегда. Но Чес, знавший его всю жизнь, прекрасно идентифицировал эту улыбку как слегка обеспокоенную.        — Твой мальчик просто взрослеет, приятель, — Чес ободряюще коснулся плеча Глэма, — У него сложный период. Нас, что ли, в его возрасте не помнишь?        — Наоборот, чудесно помню, поэтому и беспокоюсь, — блондин сложил руки в замок, медленно перебирая пальцами. Он был далеко не лучшим отцом, и прекрасно это осознавал.  Иногда ему казалось, что Чес даже лучше управляется с его собственными детьми, нежели он сам,— Возможно, нам стоит поговорить об этом с ним.        Сегодня звёзды светили тускло, теряя свой свет где-то в недрах космоса. Наверное, они тоже устали. Ежедневно безвозмездно сиять– не самая лёгкая работа во вселенной. Ты получаешь признание: поэты посвещают тебе оды, влюблённые парочки нежатся под твоими лучами, путешественники доверяют настолько, что выкидывают карты. Ты просто не имеешь даже права вдруг стать хуже, не получая при этом разочарованных охов. Такая ответственность кошмарно давит на далёкие звёзды. Пусть все они давно мертвы– мертвые тоже чувствую давление в своей адрес. Всем в этом мире достаётся. Даже если ты стоишь в сторонке и ничего не просишь, тебя обязательно догонят и так осчасливят, что от радости три месяца с костылями ходить будешь.        — Оставь его. Только хуже сделаешь. Он должен сам разобраться, — под неодобрительный взгляд Глэма Чес затушил сигарету о стену дома, разваливаясь к входу, — Пиздец я чёт замёрз, надеюсь, Вики поставила чайник?