Гарри Поттер и вуду для чайников

      Всё пошло не по плану примерно со второго слова. Потому что этим словом было «Убить!». Строго говоря, для главы секты это было первое слово. И последнее, которое успел перевести специально нанятый толмач. Может быть, именно в переводчике всё дело? Дедушка лорда хинди точно не владел, но и ни слова про языковой барьер в инструкциях тоже не написал. Может быть, просто за прошедшие годы их сумасшествие перешло на новый уровень? Чего уж теперь гадать… На секунду он задумался, мог ли этот приказ относиться только к переводчику. Честно говоря, проверять не хотелось. Лорд Розье еле вырвался от проклятых фанатиков.       Он прибыл в Калькутту на рассвете. Приятной стороной Индии было довольно легкомысленное отношение к статуту секретности. Насколько лорд знал, индийские брахманы в международную конфедерацию не входили и статут не подписывали. Они традиционно не афишировали магию, но и не скрывались специально. К привычной ему одежде окружающие тоже относились совершенно спокойно. Неприятной же стороной была грязь, нищета, резкие запахи, толпы людей и жара. Эта страна прилагала максимум усилий, чтобы уважаемый лорд не задерживался здесь ни секунды дольше необходимого.       К сожалению, поиск переводчика затянулся. Тёмный маг разбрасывал империусы, как сеятель — зёрна, но ты не можешь отдавать команды человеку на языке, которого он не понимает. Несколько раз под заклятие подвластия попадали магглы, знавшие пару слов, но для переговоров этого было недостаточно. Никто из них даже не понял, что лорд требует отвести его к храму. Удачей увенчалась только двенадцатая попытка. Английский молодого паренька — то ли школьника, то ли студента — был чудовищен. Лорд расшифровывал от силы каждое второе слово, но тот хотя бы понимал самого Розье и был способен довести до храма Кали. Расстояние оказалось небольшим, но перед храмом был людный рынок. Прилавки, заполненные ярко-красными цветами, такого же цвета непонятный порошок, блеющие жертвенные козы — всё раздражало лорда. И так нерадостное настроение портилось с каждым шагом.       Храм был таким же убогим, как и всё вокруг. Относительно невысокая постройка бежевого цвета, немного украшенная мозаикой. Рядом кустарные нелепые статуи. Везде яркие цвета. Начали закрадываться мысли, какого Мерлина он тут забыл. Тем не менее аристократ подошёл к одному из многочисленных нищих у входа в храм, достал кинжал, проткнул подушечку пальца и своей кровью поставил точку между бровей. Нищий неторопливо встал, поклонился в пояс и повел их с толмачом в храм.       Внутри всё было украшено такими же яркими цветами и какой-то карикатурной статуей. Очевидно, изображавшей Кали. Только статуя была сделана то ли из искусственных цветов, то ли из бумаги. В общем, из чего-то неприличного. Хорошенький такой образ для богини смерти. Вслед за попрошайкой они обошли это недоразумение, нищий потянул потушенный светильник, и открылся потайной ход. Вниз вели сточенные от времени ступеньки. Через равные промежутки чадили факелы. Они давали довольно мало света, к тому же воняли какими-то благовониями. Судя по каменной кладке стен, подземелье, куда они спускались, было значительно древнее храма на поверхности. Лорд сбился с подсчета пройденных факелов и уже устал, когда лестница вывела на небольшую площадку перед чёрными металлическими дверями. На створках был изображён барельеф трёх глаз (два горизонтально, один — посередине — вертикально) и полумесяца. Ворота величественно распахнулись. «Ну, хоть что-то впечатляющее», — подумал Розье.       Открылся вид на помещение непонятного размера (его границы терялись в тенях). Их как будто ждали. А может быть, и правда ждали. Если нищий, оставшийся перед воротами, как-то предупредил сектантов, времени собраться у них было предостаточно, так как спускались они довольно медленно.       В любом случае, основное освещение было обеспечено факелами в руках людей, стоявших полукругом. Их было восемнадцать человек, в тюрбанах, с широкими кушаками, на которых подвешены веревки, кинжалы, склянки — у кого что. Они стояли симметрично, а по центру на каменном пьедестале сидел седобородый лысый сморщенный старик в красном кафтане. Одежда остальных была черной. За стариком, слабо подсвеченная двумя жаровнями, расположилась ещё одна статуя Кали, на этот раз каменная. Четырехрукая богиня, облаченная в шкуру и пояс из отрубленных рук, скалила нечеловеческие клыки. Одна из её ног опиралась на труп. Верхние руки держали меч и чью-то голову, нижние были пусты. От статуи веяло яростью битвы.       — Приветствую достойных почитателей чёрной Кали. Я лорд Розье, раджа, и мне необходимо, чтобы вы подарили смерть моему врагу.       Всё, на этом дипломатическая часть закончилась. Может быть, переводчик был не настолько хорош, как волшебник надеялся? Или это «убить» было на самом деле согласием выполнить заказ? Уже не важно. Как опытный боевой маг, он отреагировал на приказ должным образом нервно: быстро достал палочку и отправил в главного аваду кедавру. Зелёный луч попал точно в середину лба, отправляя сумасшедшего к своей богине. Сектант ещё заваливался навзничь, а лорд уже кинул на себя щитовые чары. Вовремя — сразу три удавки наткнулись на прозрачную стену. Розье попробовал аппарировать, но не вышло. Портал до манора тоже не сработал. По залу пронеслось какое-то бормотание, и Розье с неприятным холодком почувствовал, что замедляется, как муха, попавшая в мёд. Стоявший справа от главного огромный чернобородый мужик в чалме достал с пояса кинжал, который стал разгораться тёмно-синим огнём. Оружие выглядело опасно, проверять, как на него среагирует защита, не хотелось. Розье успел отправить бомбарду справа от себя, а свою марионетку послал в самоубийственную атаку в левый фланг. Из-за взрыва огненного шара бормотание прекратилось, вернув времени нормальное течение, а марионетка добежать не успела. Тот же мужик с кинжалом левой рукой ловко накинул ей петлю на шею и резким движением опрокинул. Со смертельным исходом, как подозревал маг. Враг ловко махнул кинжалом, разрушая щитовые чары. Розье ответил быстрым секо. Заклятье, которое по задумке должно было отрубить руку с удавкой, оставило только глубокий порез. Аристократу самому пришлось уворачиваться. В фехтовании и вообще бое на близкой дистанции он был не силён, поэтому призвал стаю летучих мышей. Как заметил лорд, сражался с ним только один верзила. Остальные, если не считать попытки замедлить время, которую после бомбарды они не возобновили, не вмешивались. Стая летучих мышей уменьшалась с внушительной скоростью, воин демонстрировал почти сверхчеловеческое владение клинком. Розье отправил ещё две стаи. А оставшихся, на всякий случай, отвлёк ещё двумя бомбардами максима (по одной на фланг). Кинжальщик добивал последнюю стаю, что не помешало ему увернуться от авады. После следующей стаи лорд Розье решил покинуть негостеприимную обитель. Сосредоточившись, он наколдовал фумос триа, отчего всё помещение стал заполнять густой, совершенно непрозрачный, почти черный дым. Напоследок он сложным заклинанием оживил статую Кали и оставил сектантов наедине со своей богиней. Ворота по дороге он, конечно, запечатал, а потом началась самая сложная для него часть битвы — ступени вверх. Настоящее испытание для его возраста. Он пробовал аппарацию каждые десять ступеней. Сработало только ближе к выходу. Переместившись подальше от проклятого храма, он активировал портал в манор.       Бехраму было даровано имя в честь другого знаменитого бхутота. С самого рождения было ясно, что он будет всю свою жизнь служить Кали. Он истово осваивал все положенные истинному адепту смерти искусства и дослужился до второго по значимости человека в общине — до бхутота. А сейчас Бехрам стоял в разгромленном святилище у осколков статуи оскорбленной богини. Его уши почти оглохли от её яростного крика. Кали требовала мести. Бехрам должен был занять место погибшего джемадара, но это произойдёт не раньше, чем он вернётся с высушенным сердцем врага.       Этот волшебник не просто убил их лидера, не просто надругался над образом их богини, не просто оскорбил тем, что привёл в святилище презренного шудру. Нет, его вина несопоставимо больше этого. Профан откуда-то добыл священные знания. Он посмел не просто убить джемадара, а убить взглядом Кали. Эти чары имели право знать только двое: сам глава и бхутот. Мало того, презренный извратил саму суть святейшего из всех заклятий и творил его с помощью этой своей палки, а не из глаз, направляя на жертву, лежащую на алтаре. Нет, оставлять мага было никак нельзя. Иноверца следовало изловить и растоптать слонами. Но для этого его надо было найти.       Бехрам тяжело вздохнул и отправился в кладовую. Оставшиеся в живых братья наведут порядок, а ему нужно найти врага. Он взял кусок дерева шрактья, священный резец, несколько стрел, огниво и краски. С этим набором отправился в заклинательные покои. Сосредоточившись, он направил энергию из всех чакр на кусок дерева и стал вырезать по памяти лицо. В комнате уже горели нужные благовония, он начал раскачиваться и напевать наговор:       «О Индра, дарующий процветание, о Кали, дарующая смерть! Благословите мой амулет! О Индра, убийца Вритры, о Кали, убийца тысячи демонов! Пусть мой амулет поможет мне выследить врага! О Индра, оплот против всех напастей, о Кали, обитель освобождения! Направьте мои ноги в дом врага, направьте мой взгляд через все помехи, направьте мою руку в самое его сердце!»       Когда лицо приобрело черты сходства, Бехрам выколол на амулете оба глаза, чтобы жертва ничего не заподозрила. Он медленно сложил костёр из стрел и поджёг его одним ударом огнива. Нанёс ритуальные рисунки на лицо, означавшие (как и костер) начало войны. Медленно он привязал амулет к руке, закрыл глаза и прислушался. Его живот мерно вздымался, прана неторопливо циркулировала по телу, из тьмы разума поднималась нить. Нить, ведущая к врагу. Врагу, который должен умереть. Умереть, познав боль и ужас. Ужас от содеянного за кражу священных знаний. Знаний самой Кали. Во славу Кали!       Он плавно встал и пошёл в сторону цели.