Гарри Поттер и вуду для чайников

      Бродяга оглядел знакомое помещение. Спальня. Спальня Сохатого и Лили. И он лежит на их кровати. Точнее, не совсем на кровати, он больше лежит на совершенно обалденной цыпочке, чьё правое достоинство упирается ему в щёку. Проблема в том, что вся его кобелиная сущность однозначно утверждает, что вчера ничего не было. Он вообще одет, в отличие от девицы. И это ещё не все плохие новости. Губы что-то стягивало. Молоко. Мерлин! Он не переживёт этого позора!       Сириус приподнял голову с шикарнейшей из подушек. А, нет. Ситуация вполне может стать хуже. На противоположной груди мирно спал его крестник.       Нарцисса оглядела незнакомое помещение. Спальня. Никаких ассоциаций, но если попробовать восстановить события вчерашнего дня, они с Люциусом на кровати лорда Розье. Судьба хозяина помещения была покрыта мраком, никаких мыслей, что с ним могло произойти. Леди Малфой приподняла голову с плеча Люциуса. Вчера им явно было не до политического оппонента.       Нарцисса мысленно сопоставила разломанный некогда изящный туалетный столик с ощущаемым на пояснице синяком, побелку на плечах Люциуса с характерными следами на потолке и прожженные следы на стене в виде её ладоней с безнадёжно испорченным маникюром… Да, вчера им определенно было не до хозяина поместья.       Голова была на удивление лёгкой, но на периферии сознания зудела какая-то мысль. Нет, это невозможно. Древнее проклятие рода Малфой позволяло иметь супругам только одного ребёнка. И все-таки Нарцисса слезла с мужа, нашла в куче изорванной одежды чудом сохранившуюся палочку, сотворила на себя диагностические чары и застыла с мечтательной улыбкой. Божественному Дионису явно не было до всяких проклятий никакого дела.       Честер оглядел полузнакомое помещение. Он был в Великой библиотеке. Спал на молитвеннике Огме. Было страшно даже представить, что его бог теперь с ним сотворит за такое святотатство. К большому сожалению, Честер отлично помнил события вчерашнего дня.       Пьяная толпа ввалилась в манор Розье, танцуя и смеясь. Хозяина просто оттолкнули с пути, только узнав, где у него тут винный погреб. Дальше пили. Много. Кажется, лорд Розье пытался их убить в процессе, но у него ничего не выходило. Потом он смирился и тоже пил вместе со всеми. Кажется, Честер успел выпить с Аппиусом на брудершафт. Вообще, это была где-то четвёртая пьянка в жизни молодого сотрудника министерства. Но ни на одну из предыдущих это похоже не было.       В самый разгар веселья в поместье ворвался лич, бывший когда-то индусом. Его глаза горели смертельным зелёным огнём, что явно очень нравилось одной из многочисленных нимф, пивших вместе с ними. Та сразу повисла на пованивающем израненном трупе и явно планировала его изнасиловать. Лич же, не обращая внимания на отвлекающие факторы, голыми руками разорвал лорда Розье на лоскуты. Это всем очень понравилось, за лича тут же выпили. Виновнику тоста тоже вручили огромную чашу с подозрительной жидкостью, светящейся таким же зелёным цветом, как глаза нежити. Непонятно, откуда чаша появилась, но мертвяк от неё опьянел до состояния всех остальных. Здесь-то его Честер и поймал.       Бехрам совершенно не владел английским, Честер не знал ни слова на хинди, что совершенно не помешало им выпить на брудершафт. Начался долгий и нудный разговор о религии. Свои аргументы волшебник не помнил, но в процессе он убедил сектанта сменить божественного покровителя. И так как один из них уже умер, то решили не тянуть, а отправиться в Великую библиотеку прямо сейчас.       Кажется, молчаливый ангел, заведовавший библиотекой, был удивлён. Кажется, Чёрная Кали, появившаяся в тени индуса, была недовольна. Кажется, нимфа, так и не отцепившаяся от лича, была слишком сосредоточена на распутывании сложно завязанного пояса, чтобы вообще заметить происходящее.       Душу лича и щебечущую нимфу увели куда-то вглубь помещения, Честер отрубился прямо за столом. Парень с опаской приоткрыл один глаз. Перед ним была записка: «Великий переплетчик знаний Огма доволен своим последователем и дарует Честеру Дэвису способность разуметь любые языки. Пусть и далее служит смиренно Великому Огме!»       Рита оглядела разгромленное помещение. Судя по всему, когда-то это было зельеварней. Сейчас об этом свидетельствовали только многочисленные осколки флаконов (зачарованных на неразбиваемость) и другого специфического оборудования (оно тоже было в хлам). Да, а еще они с Оскаром были в огромном котле. Рита знала, что у её мужчины хорошая физическая форма, но то, что она сама может выгнуться в такую фигуру, стало для неё открытием. Вокруг их котла было настоящее поле боя. Рите стало лень считать валяющиеся тела сатиров и нимф вокруг, но явно очень много. Если она имела хоть малейшее представление о том, что такое оргия, то это была именно она. И Рита с Оскаром в её центре. Память содержала смутные образы того, что они сделали несколько кругов по помещению в, так сказать, разгаре процесса.       Взгляд Риты расфокусированно остановился на совершенно невообразимой металлической конструкции в углу комнаты. Для человеческих тел она была совершенно не приспособлена, но Рита с легким дискомфортом припомнила, что если частично уйти в тень, изогнуться вокруг вон того штыря, приклеить ступни магией к той пластине, то можно… Мерлин с Морганой на ложе короля Артура! Даже на её испорченный вкус это казалось несколько извращённым.       Оскар заворочался, что-то пробормотал и притянул её к своему плечу. Рита посмотрела на его запястье. Потом на своё. Потом опять на его. И снова на своё. На обеих руках краснели яркие полоски уз Гименея.       Боб оглядел смутно знакомое помещение. Откуда он его знает? А, точно! Это же вилла того наркобарона. Кажется, Пабло Эскобар. Или не Пабло? Неважно. В любом случае надо выбираться. По счастью, Боб присутствовал тут не лично, а в виде духа. Надо было только сосредоточиться, и он очнётся в своём теле. Сейчас его никто из живущих, кроме некромантов типа Драко, не видел. Кстати, а что он вообще забыл на вилле колумбийского наркобарона? А, да. Он тырил наркоту. Логично же.       Вообще начиналось всё довольно невинно. Благодаря Честеру запертые в маноре отшельники знали, что взрослые собираются штурмовать твердыню лорда Розье. Все очень хотели их как-то поддержать, но достойный вариант предложить смогли только близнецы. Интуиция говорила Бобу, что расплата за содеянное будет жестокой, но и бросить взрослых без поддержки они тоже не могли. Для начала вакханалии нужно было вино. И Джордж Уизли как новопосвященный жрец Диониса имел сверхъестественную способность находить выпивку где угодно. Им и был обнаружен небольшой винный погребок Поттеров, пропущенный компанией ранее (из-за совершенно недетских чар, наложенных на помещение). Пиво до этого Боб пробовал, но, как оказалось, никакого сравнения с вином, налитым рукой жреца бога виноделия, то не выдерживало. Пьяный задор начал проникать в кровь, как только рука дотронулась до чаши (Джордж, судя по всему, имел неисчерпаемый запас этого инвентаря).       В процессе воспевания Диониса Боб захотел также благословить взрослых, для чего ему потребовалась помощь духов. И он нырнул в мир вечной охоты. Почему-то в его руке оказалась чаша вина. Почему-то в мире духов его встречал не тотем, а предки. Почему-то не предки Боба, а предки Чёрного медведя, включая учителя последнего. Вино было конфисковано, опробовано и одобрено. Но его было мало. Безнадёжно, непредставимо мало (несмотря на то, что вино в чаше не кончалось). Предки стали вспоминать, какие замечательные травки, корешки и особенно грибочки может преподнести ценителю живая природа. И тут Боб совершил ошибку. Даже не так. Он совершил ОШИБКУ. Боб зачем-то сказал, что современное общество с момента смерти предков успело много чего придумать и изобрести, а грибочки и травки — это позапрошлый век. Кто мог предположить, что предки не отличались консерватизмом, а, наоборот, предпочитали пробовать новое?       Силой предки были не обделены. Они быстро собрали круг и начали камлать. Дух Боба завис в космосе, рассматривая родную планету. Шепчущий в голове голос подбадривал найти поскорее почтенным старцам новых впечатлений. Где достать травку, парень знал, но тут запрос был явно на что-то потяжелее. Значительно потяжелее. И никаких вариантов, где такое достают, у Боба не было. Решившись довериться голливудским стереотипам, он рванул в сторону Колумбии. Потратив некоторое время на поиск самых богатых вилл в стране, он, к своему собственному удивлению, действительно обнаружил дом, в сейфе которого были плотно складированы упаковки с белым порошком. Дальше старцы действовали самостоятельно и очень впечатляюще.       Белый порошок переместился в мир Вечной охоты, а старцы проникли в сны хозяина особняка, чтобы узнать, где достать ещё. Заодно учили премудростям сноходца и Боба. Всю долбаную ночь парень метался от виллы к вилле, от лаборатории к лаборатории и от склада к складу. Старцы были неистовы в выявлении новых и новых залежей порошка. Почему-то украсть искомое они могли, только если рядом находился призрак парня. Успокоились духи предков только в этой самой вилле. К этому моменту мировой товарооборот наркотиков пострадал на семь целых шестьдесят четыре сотых процента.       Итильгор оглядел возмутительно маленькое помещение. Кажется, это была кладовка, в которой его огромное тело еле-еле помещалось. И самое приятное, что кладовка эта была не в Поттер-маноре. Скелет дракона (а после того, как Драко выпил зелье грани, Итильгор не только стал фамильяром мальчика, но и обрёл физическое тело) счастливо вздохнул. Точнее, имитировал счастливый вздох, так как лёгких у него не было.       Как и всех участников вчерашнего безобразия, его вчера напоили. Совершенно новый опыт для существа его вида. А потом дети играли. И играли. И ещё. Салочки, догонялки, прятки. Ещё что-то. Призрачное пламя в глазницах черепа мигнуло, что было аналогом безумно усталого моргания. Дракон ненавидел активные игры. К счастью, он успел прожить триста лет без этого знания. Вчерашний день был одним из худших в его жизни. Мелкота смогла истощить даже его бесконечную (в теории) немёртвую выносливость. Печалило, что Драко мог в любой момент призвать фамильяра к себе. Этого бы изо всех сил не хотелось. В голове всё еще звучал громкий голос Денниса: «Покатай меня, большая черепаха!»       Нет, детей срочно следует чем-то отвлечь. Итильгор, может быть, и потерял свой замечательный многокилограммовый мозг, но его хитрость была всё ещё при нём. Нужно накляузничать на мелкого Малфоя старшим. Дракон выпустил небольшую струйку призрачного пламени, отчего крепкая дубовая дверь стала стремительно гнить и развалилась неопрятной кучей. Тело нежити осторожно протиснулось в узковатый для неё проём и, аккуратно размещая костистые лапы между лежащими вповалку телами, отправилось на поиски родителей Драко.       Аластор Грюм мрачно оглядел большое и светлое помещение. Вся правая от него стена была занята огромным окном. Слева были устроены трибуны. Он очнулся на судейском месте в окружении слегка одетых девиц и пожирательской сволочи Крэбба.       Начиналось всё это банально. В самый разгар веселья Грюм почувствовал острую необходимость начистить кому-нибудь лицо. Лорд Крэбб был недалеко и подходил просто идеально. Их вялая пьяная потасовка постепенно переместилась в какое-то отдельное помещение и набирала всё больше почитателей. В какой-то момент в комнате появились трибуны, с которых громко и задорно болели бесчисленные рогатые рожи и голые груди. С проклятым пожирателем явно выходила ничья. И это просто бесило старого аврора, так как слизняк ему и в подмётки не годился. Но перед входом в особняк Аластору пришлось снять деревянную ногу и вынуть из глазницы магический глаз (вспомнить бы, где он их оставил), так что их потасовка больше походила на брачные танцы беременных ленивцев. Тем не менее зрителям нравилось.       Когда они окончательно выдохлись, на них накинулась толпа девок, которая оттащила их тела к наспех сколоченным судейским трибунам. Девки остались при них, бесстыдно их ощупывая и постоянно подливая вино в кубки. На освободившуюся арену выбежали два сатира. У одного был обломан рог, второй же был пьян настолько, что у него двоилось в глазах. Ничем другим его боевую тактику объяснить было нельзя. Гладиаторская арена начала свою работу, бойцы сменяли друг друга под бесконечные пьяные крики. Пожалуй, Грюм с Крэббом действительно были самыми эффектными сражающимися. По крайней мере, Грюм так и не припомнил, чтобы хоть в одной паре бойцов кто-нибудь выиграл. Обычно оба падали без сил. За сатирами выступали нимфы, сражавшиеся в грязи. Впрочем, слово «сражавшиеся» плохо подходило для описания этого разврата.       Аластор помотал головой, пытаясь выкинуть из неё сцены последней «драки», при которой он ещё был в сознании. Самочувствие его было на удивление удовлетворительным, но аврора очень беспокоил вопрос, как они будут выбираться из древнего манора, на котором активизировались все защиты?