***
Пригов подъехал к дому, закрыл машину — и увидел Митю. — Владимир Викторович, добрый вечер! — Да уж... добрее некуда. — Я поговорить хотел. Пригов молча пошёл к парадной, Митя — за ним. Сил на разговоры у генерала не было, но не прогонять же мальчишку... — Проходи, — он повесил пальто и пошёл ставить чайник. Потом упёрся взглядом в окно: прохожие прятались под зонтами, в стекло колотили капли вперемешку со снежинками. Пригов думал про Люду, Митьку не слушал. «Даже не спросила, почему я не позвонил. Если бы злиться начала — понятно было бы, что ей не всё равно. А так... спокойно повернулась и пошла. И с чего я, дурак, решил, что если Батя её бросил, то она мне обрадуется? Думал, что ей плохо, утешить хотел. Нужен я ей, как же! Но неужели то, что было, она вот так просто вычеркнула? А что было-то? Одна ночь...» — к сумбуру в голове Пригов не привык и злился, что не может разложить всё по полочкам. — Ладно, я пошёл, — сдавленно сказал Митя. Пригов обернулся, успел заметить влажные Митькины ресницы. Мысленно себя обругал: «Пацан-то не виноват, что у тебя всё наперекосяк сегодня!» Услышал, как Митя стукнул кулаком по двери. Пригов закрыл её, а ключи лежали в кармане пальто. Он вышел в коридор, прислонился плечом к стенке: — Зачем же дверь ломать? — Откройте, — буркнул Митя. — Я домой пойду. — Отставить! Снимай куртку и марш на кухню! — Зачем? Если я Вам всё равно не нужен... — Дмитрий, не доводи меня. Вчера уже руки чесались тебе всыпать. Митя дерзко хмыкнул: — Думаете, я сдачи не дам? Меня «Смерчи» научили. — Распустили они тебя, я смотрю. Пойдём-ка лучше чай пить. Не знаю, как ты, а я замёрз. — Я тоже. Ой, Владимир Викторович, дайте телефон, пожалуйста, я маме позвоню. А то мой разрядился. — А новый-то где? — удивился Пригов, протягивая Мите трубку. — Да я это... Не открывал коробку ещё. Подумал... В общем, подумал, что если Вы меня не простите, я Вам его верну. — Тьфу, дурень! Звони давай. Пригов налил чай, сделал два бутерброда с ветчиной, поставил тарелку перед Митей. — Мам, это я. У Владимира Викторовича. Да нет, я не пошёл в театр. Вера Сергеевна знает, я отпросился. И ничего не обормот! Сейчас... — он протянул трубку Пригову. — Да, Таня. Не волнуйся, чаем его напою и на такси отправлю. Всё в порядке. Выпороть? Думаешь, надо? У него и так физиономия виноватая. Да не то слово. Ладно, я подумаю. Пока, — Пригов посмотрел на опасливо притихшего Митьку и усмехнулся. — Страшно? Ешь и рассказывай, что у тебя вчера случилось. Митя рассказал про Алису. Вздохнул: — Я думал, что она... Ну, что я ей понравился. А она, оказывается, со мной просто так... Сначала сама говорила, что Руслан — гад, он бил её даже. А как только он её поманил — тут же к нему побежала. Почему так? — «О женщины, вам имя — вероломство», — Пригов сочувственно потрепал Митю по макушке. — Это её выбор, тут не в тебе дело. Ситуация болезненная, но знаешь... Встретишь ты ещё девушку, которая тебя полюбит. А с Алисой ты, по крайней мере, определённый опыт получил. Кстати, вы предохранялись, надеюсь? — Угу. — Ну, хоть так. Митька неожиданно засмеялся. — Ты чего? — Да я, когда маленький был, увидел по телевизору передачу про заразившихся СПИДом парня и девушку. И маме с братом сказал: «Они что — не знали, что надо предохраняться? Купили бы себе предохранители и предохранялись!» Мне Миша до сих пор припоминает, говорит: «Будешь с девушкой встречаться — про предохранители не забудь». — Скучаешь по брату? — Скучаю. Он в отпуск ещё не скоро приедет, только осенью. Я уже в академию поступлю, наверно. Владимир Викторович... — Что? — Вы правда на меня не сердитесь? — Не сержусь. — Просто у Вас вид такой... Как будто болит что-то. Спина, да? Или на службе неприятности? — Ох, не начинай! У меня вон вчера бандиты Бизону руку прострелили... — Кость не задета? — озабоченно поинтересовался Митя. — Не задета, товарищ будущий военный врач. Но на учения «Смерчи» сегодня уехали без командира. — Они справятся. — Разумеется. Давай-ка я тебе такси вызову, поздно уже. — Ага. ...Пригов посадил Митю в такси: — Позвони, когда дома будешь. — Хорошо. Владимир Викторович, спасибо Вам!***
Пригов вернулся домой, налил себе ещё чаю и, чтобы отвлечься от мыслей о Людмиле, взял с подоконника блокнот с рисунками. Открыл на первой странице — улыбающийся Бизон в тельняшке. Перелистнул — Рита сидит на берегу, в купальнике, подставила лицо солнышку, волосы откинуты ветром. Пригов сразу вспомнил тот день в конце августа... Накануне к нему подошёл Бизон: — Владимир Викторович, я тут у знакомого катер на завтра выпросил, предлагаю съездить отдохнуть. Есть отличное место: народу никого, залив, тишина... День завтра обещают жаркий. — Вода уже холодная. — Я ж тебя не заставляю купаться. Позагораем, Батя шашлыки свои знаменитые сделает. Хоть отдохнёшь немножко, а то ты из КТЦ не вылезаешь в последнее время. Вон какой бледный, за всё лето даже за город не выбрался, наверно, ни разу. — Да как-то всё... Сам знаешь, некогда. А кто ещё будет? — Ну, Физик в отпуске, у Муры с Котом свои планы на выходной, Умка с детдомовской подружкой договорилась встретиться. Так что будет исключительно старая гвардия: Батя с Багирой и мы с тобой. Соглашайся, Викторович! — Да я хотел с Митькой увидеться — погулять, на теплоходике покататься... — Так бери Митюху с собой — вместо теплоходика на катере покатаетесь. Парню перед учебным годом тоже полезно свежим воздухом подышать. — Ну да, тем более что Митька пахал два с половиной месяца. Его Иваныч санитаром в госпиталь устроил: с условием, что две последние недели августа у него всё-таки будут полноценные каникулы. — И что он там заработал санитаром-то? — Ну, что заработал — то и заработал. ...В начале августа Пригов заглянул к начмеду: — Привет, Иваныч! Как там наш Митя? — Начальство на него не нахвалится: старательный, ответственный, от работы не бегает... — Слушай, товарищ полковник, — Пригов достал из кармана конверт. — Там когда с ним рассчитываться будут, пусть вот это ему тоже отдадут. Ну, премия, допустим. Иваныч достал свой конверт из ящика стола: — Синхронно мыслим, Володя. Правда, премия получится больше зарплаты. Ладно, придумаем что-нибудь. ...Бизон стянул с приговского стола дольку шоколада и, пока генерал не успел возмутиться, заулыбался: — В общем, Викторович, я завтра за тобой заеду в полседьмого утра, потом Митюху заберём, Батю, Багиру — и вперёд. — Что с собой брать? — Ничего. Ну, в смысле, из еды — ничего, мы уже всё купили. Альбом вон возьми с карандашами — вдруг вдохновение посетит. ...В катере Митя первые пять минут сидел смирно, потом пристал к Бизону: — Борь, пусти за штурвал, а? — Кораблекрушение в наши планы не входит. — Бизон, ну пожалуйста! — Цыц, юнга! — Почему юнга, а не матрос? — Призывного возраста не достиг потому что. — Бизон, ну дай штурвал! Я машину умею водить, Владимир Викторович научил. — Владимиру Викторовичу свою машину, может, и не жалко, а катер чужой. Вон даже контр-адмирал сидит спокойно и за штурвал не просится. Да, Батя? — Контр-адмирал штурвал уже видеть не может, — засмеялась Рита. На берегу Батя и Бизон установили мангал и занялись шашлыками, Митя с Багирой порезали овощи и зелень. Пригова к хозяйственным делам не привлекали — и генерал взял блокнот с карандашами, устроился на здоровенном плоском булыжнике и начал делать наброски. Батя сказал, что дальше справится сам, и разогнал всех отдыхать. Рита расстелила покрывало и легла загорать. Бизон немножко повозился с Митькой, показывая ему приёмы самообороны, потом плюхнулся рядом с Ритой: — Я посплю, разбудите, когда всё будет готово. Пригов рисовал Батю, поворачивающего шампуры. Митя подошёл, заглянул в блокнот: — Вот это да! Иван Михалыч тут прямо как настоящий! Батя усмехнулся: — Вот ни одного портрета, где я героически побеждаю какого-нибудь злодея, Пригов не нарисовал. А с шашлыками — пожалуйста. — Да понимаешь, Михалыч, со злодеем тебя рисовать трудно — вы же там руками-ногами машете, по земле катаетесь. А тут ты стоишь спокойно, практически позируешь. — Сворачивай свои холсты, Пикассо, сейчас есть будем. Юнга, иди буди Бизона. Митя прихватил большую кружку, зачерпнул воды и начал подкрадываться к Борису. — Это он зря, — заметил Батя. — За такую диверсию можно и огрести. — Останавливать уже поздно, — философски отреагировал Пригов, глядя, как Митька бросился удирать от озверевшего Бизона. —Ой! — Митя запнулся и растянулся на песке. Бизон сцапал его и потащил к воде: — Выброшу в море! Пущу на корм акулам! — На Балтике нет акул! А-а! Помогите! Владимир Викторович, спасите! — Бизон, аккуратнее! — на этом Пригов счёл спасательную миссию законченной. — Не волнуйтесь, товарищ генерал-майор, я его аккуратно утоплю! Митя ухитрился извернуться, уцепиться за Борю — и в воду упали оба, обдав мирно загорающую Риту градом ледяных брызг. Она взвизгнула и вскочила: — Ненормальные! Вода холодная, вылезайте! Батя, ну скажи им! — На берег! — железным тоном приказал Батя. — Живо переодеваться! В катере Митя, стуча зубами от холода, спустился в салон, мокрые плавки сменил, натянул джинсы. А рубашки запасной не было, и Бизон дал ему свою тельняшку: — Надень. Большая тебе, но хоть согреешься. — А ты? — Я привычный. Пошли шашлык лопать. Пригов потом нарисовал Митьку — в подвёрнутых джинсах и широкой тельняшке с закатанными рукавами. — Пиратский юнга, — улыбнулась Рита. — Выдрать линьками и сослать на камбуз, — проворчал Бизон. ...На обратном пути Борис подмигнул Пригову и позвал Митю: — Ну что, юнга, просил порулить — держи штурвал. Митя засиял. ...Пригов закрыл блокнот, положил в чай ложку мёда, размешал: «Ну, с Митькой-то помирились — хоть из-за этого можно не переживать. А вот с Батей... Что на него нашло? Ладно, всё потом, а сейчас спать пора. Дождусь от Мити звонка и лягу». Телефон тут же завибрировал. — Слушаю. Ты доехал? — Да, я уже дома. Ой, Владимир Викторович, и за подарок Вам огромное спасибо! Только из-за гранаты мама ругается. — Все претензии к Бизону. Спокойной ночи, Митя! Пригов вымыл посуду и пошёл спать.