***
Митя подходил к театру, когда его окликнула девушка: — Лишнего билетика не будет? — Я с классом иду, так что... — Митя развёл руками. — Хотя подождите. Ничего не обещаю, но попробую. Пойдёмте. Вас как зовут? — Кира. Да можно на «ты». — Хорошо. А я Митя. В фойе он нашёл своих, подошёл: — Вера Сергеевна, добрый вечер! Это Кира, она вместо меня на спектакль пойдёт, можно? А мне очень надо уйти. — Здравствуйте, Кира! Дмитрий, давай-ка отойдём... Объясни. — Я напишу потом рецензию на что угодно — на любой фильм или книжку... — Да не в рецензии дело. Что происходит? — Вера Сергеевна, я одного хорошего человека обидел, хочу извиниться. Отпустите меня, пожалуйста! Всё равно мне не до спектакля. — Ну, что с тобой поделаешь... Иди. Скажи своей девушке, что всё в порядке. — Да она не моя девушка, просто у входа лишний билет спросила. Я тогда её с Соней и Юркой познакомлю, вон они пришли. Ну, чтобы она не одна была. Спасибо, Вера Сергеевна! Митя подвёл Киру к ребятам: — Привет! Это Кира, она вместо меня на спектакль идёт. Кира, это мои друзья — Юра и Соня. Потянул Юрку в сторону, коротко объяснил ситуацию, тот кивнул: — Всё будет нормально, Митяй. Удачи! Митя выскочил из театра и побежал на Литейный. По пути засомневался: «А если Владимир Викторович меня не простит? Что тогда? Ладно, буду разбираться с проблемами в порядке их появления». Достал телефон, хотел позвонить маме — предупредить, что в театр не пошёл. Экран мигнул и погас. «Ну вот, — расстроился Митя, — и аккумулятор с собой не взял». Он дошёл до приговского дома, глянул на второй этаж — окна тёмные. И машины Владимира Викторовича во дворе нет. Митя немного потоптался, потом решил, что вернётся попозже... Денег на кофе хватит, остались после игрового клуба и кафе. Мама вчера с утра подарила кроссовки, Митя открыл коробку, обрадовался — давно такие хотел. А под кроссовками обнаружил открытку-конверт. Заглянул: — Ого! Мам, ну зачем? Лучше себе купи ту сумку — помнишь, тебе понравилась? — Гуляй, именинник! Пригласи Юру с Соней куда-нибудь. Ну всё, топай, а то на урок опоздаешь. Митька успел перед школой забежать в круглосуточный цветочный рядом с домом, выбрал букет... Мама открыла дверь: — Забыл что-нибудь? — Да, — Митя протянул ей цветы. — Всё, я помчался, у нас контрольная сегодня. ...Он зашёл в кофейню, заказал капучино и сел за столик у окна. Смотрел на прохожих, на машины. Увидел девчонку с короткими медно-рыжими волосами, немного похожую на Алису. Сжался: вспомнил, как Алиса вчера смеялась. Над ним смеялась. «Поразвлекалась и выкинула... А этот её Руслан — видно же, какой он. Считает её своей вещью. Неужели ей это нравится? Опять ведь будет из-за него плакать...» — Митя допил кофе, надел куртку и вышел. В воздухе висела колючая холодная морось. Приговские окна по-прежнему были тёмные. «Всё равно же он приедет сегодня, — упрямо подумал Митя. — Эх, надо было в кофейне попросить позвонить, не сообразил...»***
Пригов увидел, как из бизнес-центра вышла Людмила с подругой, окликнул: — Люда! Она обернулась. Потом что-то сказала подруге — видимо, что ждать не надо. Пригов подошёл: — Привет! — Здравствуй. — Может, кофе? Или заедем куда-нибудь поужинать? — Зачем ты пришёл? — Узнал, что вы с Иваном расстались... — И что? Из бизнес-центра выходили люди, Пригов и Людмила мешали. Он взял её под руку: — Пойдём в кафе, поговорим. Люда спокойно убрала руку: — Не прикасайся ко мне, пожалуйста. Ты хочешь поговорить? Хорошо, я тебе скажу... Ты тогда обещал позвонить. Я ждала. Долго ждала. Думала, что ты занят. Что потерял номер. А потом поняла, что тебе просто всё равно: решил свои проблемы и заодно неплохо провёл время со мной, уехал и забыл. Если бы захотел меня найти — нашёл бы, у генерала ФСБ возможности для этого есть. Но ты не захотел — зачем тебе провинциалка... Ты не подлец, нет. Ты обычный эгоист, Володя. Я не хочу тебя видеть. Людмила повернулась и пошла к метро. Пригов смотрел ей вслед и не мог двинуться с места. На него натыкались, его толкали — он ничего не чувствовал. Потом заставил себя дойти до машины, сел. Вдруг разом заныли все синяки и ссадины от Батиной сабли. «Да что ж за день-то сегодня такой? — тоскливо подумал Пригов. — С Батей сцепились, Иваныч на меня разозлился, Люда послала. И Митька ещё... Эгоист я, значит? Женщин в служебных целях использую? В чужую жизнь лезу? К чёрту! Уж какой есть, навязываться никому не стану». Домой не хотелось. Вообще ничего не хотелось. Надо было успокоиться, выдохнуть — и Пригов поехал к заливу. Он любил Питер и не променял бы его ни на какой другой город. Здесь родились и выросли его родители. Мама преподавала английский в Горном институте, отец работал инженером на Адмиралтейских верфях. Оба приговских деда погибли под Ленинградом: один служил в пехоте, другой водил полуторку по Дороге жизни... Бабушка, мамина мама, и до войны, и всю блокаду, и семь лет после войны, пока была жива, работала во Дворце пионеров. А другая бабушка, мама отца, наполовину немка, сухая, строгая, — в госпитале. ...Пригов знал и чувствовал, что это его город, он был здесь свой, и Питер всегда подставлял ему надёжное плечо, если приходилось тяжело. Но сейчас не хотел он ни куполов и шпилей, ни мостов, ни людей вокруг. Уехал на залив, далеко. Вылез из машины, прошёлся по берегу. Льда уже почти не было. Ветер дул так, что пробивал пальто, пиджак и рубашку насквозь. Да ещё с неба сыпалась какая-то мокрая мелочь — не то снег, не то дождь. «Ну и пусть, — подумал Пригов. — Заболею, буду валяться дома, под одеялом, чай с мёдом пить, кино смотреть... Что ж мне так хреново-то, а?» Он ещё немного постоял, совсем замёрз и поехал домой.***
Белов поцеловал вышедшую в коридор Риту, отдал ей пирожные. Она вздохнула: — Я растолстею, и ты меня разлюбишь. — Не дождёшься. Чем так вкусно пахнет? — Запечённым мясом. Иди мыть руки. — Иду. А где кот? — На кухне. Наелся и спит. — Я тоже так хочу. — А кто мешает? — засмеялась Рита. — Сейчас накормлю тебя — и ложись. Устал? — Да. Бестолковый день был, из-за этого дурацкого совещания толком ничего не успел. А у тебя как дела? — Нормально. Наши на учения уехали, Бизончик переживает, что без него. Лёнь, давай в воскресенье в театр сходим? В БДТ хороший спектакль и в Александринском. А в Театре музкомедии ты, наверно, ещё не был? — Не был. Давай сходим. — Скажи, куда, я тогда завтра билеты куплю. — Выбери лучше сама. А в КТЦ как дела? — Так я же говорю — «Смерчи» уехали, Борька... — Рита! Ты мне ничего рассказать не хочешь? — О чём? — О том, что Пригов с Булатовым сегодня устроили. — А что они устроили? Белов положил вилку и нож, отодвинул тарелку: — Не вижу я смысла идти в театр, у меня вон дома спектакль, — он встал, ушёл к себе в кабинет и закрыл дверь. Включил компьютер, проверил почту. Рита на кухне сердито гремела посудой. «Мало того, что друзей выгораживает, так ещё и злится, — Белов выключил ноутбук, взял новый роман Акунина и сел в кресло. — Ну, выгораживай не выгораживай, а получит у меня Пригов так, что мало не покажется». Под дверь просунулась рыжая лапа. Самурай недавно научился открывать двери и вовсю тренировался. Полминуты Белов слушал сосредоточенную возню, потом раздалось требовательное мяуканье. Пришлось открыть. — За игрушкой своей пришёл? — Белов достал из ящика стола теннисный шарик. — Держи, футболист. Котёнок любимую игрушку проигнорировал, ещё раз мяукнул и пошагал на кухню. — Ну, что ты меня сюда ведёшь? Что такое? Рита расстроенная? Действительно непорядок. Рита сгрузила посуду в раковину, а сама сидела на диванчике, обхватив согнутые коленки и уткнувшись в них лбом. Белов сел напротив: — Может, всё-таки поговорим? Или ты мне не доверяешь? — Доверяю. — Тогда почему не рассказала? — Потому что ты на них рассердишься. На Батю и Пригова. — По-твоему, будет лучше, если Пригову не от меня влетит, а от вышестоящего начальства? — Нет. А почему только Володе влетит? Батя тоже виноват! — А руководит КТЦ кто — Пригов или Булатов? — Ну, Пригов... Лёня, знаешь, по-моему, Батя его спровоцировал. — А не поддаваться на провокации его ещё в разведшколе должны были научить. Из-за чего они за сабли-то схватились? — Не знаю. Пригов уже несколько дней на себя не похож, и с Батей у них напряг какой-то. А сегодня, когда мы с Бизоном в зал вошли, они уже так клинками размахивали, что страшно было... — Они бы ещё на пистолетах дуэль устроили! — Ты только им это не говори — идею не подавай. — Я вот завтра Пригова в штаб вызову и такую взбучку ему устрою! — Лёня! — Рита вскочила, села рядом с Беловым и обняла его. — Не надо, пожалуйста. Ты же не знаешь, из-за чего они. — Да какая разница, из-за чего? Дурдом! Боевые офицеры, а ведут себя как... — Поговори с Володей сначала, а? Так, неформально... Наказать всегда успеешь. Ну, Лёнечка! — Рита потёрлась щекой о его плечо. На другое плечо вспрыгнул Самурай и заурчал в ухо. Белов усмехнулся: — Оккупировали вдвоём. Все вы, кошачьи, одинаковые. Ладно, передай завтра Пригову, чтобы вечером пришёл к нам. Не сильно хоть они поранились? Мушкетёры хреновы! — Ссадины, царапины, синяки... Но вроде ничего серьёзного. Витя ужасно ругался, пока их обрабатывал. Сказал, что успокоительное обоим выпишет. — Успокоительное сейчас мне нужно. Рита поцеловала его. Потом ещё раз. — Сойдёт в качестве успокоительного? — Издеваешься? Ты, Кошечка, меня сейчас не успокаиваешь, а совсем наоборот. Впрочем, я не против. — Тогда я пошла в душ, — Рита встала. Белов перехватил её и засмеялся: — Я первый. А ты посуду моешь. — Слушаюсь, товарищ генерал-лейтенант!