***
Пригов посмотрел на часы: тянуть дальше было нельзя. Да и бессмысленно. Он вздохнул и нехотя нажал на кнопку звонка. Открыл Белов: — Здравствуй, Володя. Опаздываешь... — Виноват. Здравия желаю, товарищ генерал-лейтенант. — Проходи. Он прошёл за Беловым в кабинет, следом проник любопытный котёнок. Пригов сел в кресло, машинально погладил вспрыгнувшего на подлокотник зверя. Белов устроился в кресле напротив: — Самурай, вот без тебя тут, конечно, никак. Рассказывай, Володя, что там у вас с Булатовым вчера произошло. — От Багиры узнали? — Ну, она здесь совершенно ни при чём. От заместителя своего узнал, его зять в КТЦ служит. «Прав был Бизон, — подумал Пригов. — Зря я на Ритку наехал». — Да что рассказывать, Леонид Андреевич... Раз Вы уже и так в курсе. Белов нахмурился: — Из-за чего сцепились? — Ну какая разница? — устало спросил Пригов. Ему было так плохо, что тормоза отключились и стало абсолютно всё равно. — Послушай, генерал-майор! Ты понимаешь, что вообще-то я сейчас должен тебя отстранить и провести служебное расследование? Ты понимаешь, чем это для тебя может закончиться? — Делайте что хотите. Отстраняйте, расследуйте... Я ничего объяснять не стану. — Почему? — Потому что это личное. Белов шарахнул ладонью по журнальному столику: — Ах, личное?! Ну так какого чёрта ты это личное на службу с собой тащишь?! Самурай, зачарованно трогавший приговскую запонку, подскочил, распушив хвост и выгнув спину, зашипел и стукнул Белова по руке когтистой лапой. — Это ещё что такое?! — Белов взял котёнка за шкирку и выставил за дверь. Пригов услышал, как Рита сказала: — Выгнали тебя, Мурик? Ну-ка пойдём узнаем, что там за шум. Она заглянула в кабинет с Самураем на руках: — Чем кричать, идите-ка лучше чай пить. Я шоколадно-апельсиновый кекс испекла. И чай уже заварила. На кухне договорите. — Сейчас придём, — Белов закрыл за Ритой дверь и повернулся к Пригову. — Ну вот что, генерал-майор! Я не думал, что мне придётся объяснять Вам элементарные вещи. За всё, что происходит в КТЦ, Вы как руководитель несёте персональную ответственность. А Вы сейчас, как я вижу, даже за себя ответить не в состоянии. Поэтому вот Вам бумага, ручка — пишите рапорт. — Об отставке? — А что, погоны на плечи давят? Пока на отпуск. На неделю, начиная с понедельника. На завтра отгул возьмёте. Надеюсь, за это время Вы приведёте себя в рабочее состояние. Пригов дописал, встал, отдал Белову лист: — Разрешите идти? — Пойдём чай пить, — Белов остыл и сменил металл в голосе и официальное «Вы» на обычную дружескую интонацию. — Спасибо, не хочется, — Пригов вышел из кабинета, взял в коридоре с вешалки пальто и ушёл.***
— Петров, я отойду ненадолго. Если что — звони, — Багира дождалась, когда Саша займёт её кресло, и отправилась искать Батю. Он обнаружился у кофейного автомата. — Ваня, привет! Ты как? Вчера тебя не видела. — Привет, Рита. Я в норме. А вчера меня здесь и не было — в Адмиралтейство ездил и застрял там до вечера. — Как там наши на учениях? Не звонили? — Кот звонил вечером, сказал, что у них всё в порядке, настроение бодрое. За девчонками нашими бойцы из других спецподразделений табунами ходят, Кот с Физиком устали их отшивать... Да чтоб тебя! — Булатов огрел автомат кулаком. — Ну ты посмотри, опять сломался! Хоть к Пригову иди мириться и кофе выпрашивать. Где он сам-то, кстати? — Его не будет неделю. Так что по рабочим вопросам — к Шадрину, по хозяйственным — к Марьянову. — А что с Приговым? — Белов его в отпуск отправил. Вань, давай-ка сядем, — Рита потянула Батю на диванчик. — Что у вас всё-таки с Володей случилось? — Сильно Белов разозлился? — Сильно, — вздохнула Рита. — Я думала, они по-хорошему поговорят, но куда там. Один упёрся, другой вспылил... Пригов вчера даже чай пить не стал — выскочил сердитый такой. — Знал бы я — приехал бы тоже, объяснил Леониду Андреевичу, что это я виноват. — Так бы он тебя и послушал! Ты лучше мне объясни, в чём дело. — Да в чём... Шерше ля фам, в общем. — Что, вы действительно из-за женщины рассорились? Батя! Ну не молчи! Булатов рассказал про Людмилу. — Вот такая история, Рита. Он же мне не сказал ничего — наоборот, прикинулся, что еле её вспомнил. А у них там роман был, оказывается. Причём Пригов в лучших традициях героически спас ей жизнь. А потом этот деятель пообещал позвонить и уехал. И не позвонил. — Ну, а ты? — А что я? Влюбился, как наивный мальчик, с ума по ней сходил. А она как про Пригова услышала, так началось: «Не могу, давай не сегодня, я занята, плохо себя чувствую...» Ну, во вторник мы всё-таки встретились, и Люда сказала, что нам лучше расстаться. Потому что не может она со мной встречаться, раз всё время Пригов на горизонте маячит. — И ты поэтому за саблю схватился? — Да сдуру я за саблю схватился! Пригова вот подставил... — Ну так поговори с ним! — Вот через неделю и поговорю. А то сейчас он мне, пожалуй, ещё навешает. А у меня рёбра до сих пор болят.***
Пригов гипнотизировал взглядом не желающий закипать чайник. За весь день ничего не ел — не хотелось. Валялся и хандрил. Он редко позволял себе распускаться, а тут махнул рукой: «К чёрту! Что я, робот, что ли? Имею право расслабиться. Сейчас вот вообще возьму и напьюсь». Но пить не стал — к алкоголю был равнодушен. К вечеру всё же заставил себя встать с дивана и дойти до кухни. В дверь позвонили. «Ну и кому я понадобился?» — вздохнул Пригов и пошёл открывать. — Привет! — Багира чмокнула его в щёку. — Колючий какой! Я тебя небритым только один раз и видела. Помнишь, когда ты на заброшенный завод полез из-за фуры с взрывчаткой и тебя эти менты продажные прихватили?* Ты не представляешь, как мы тогда за тебя перепугались! Лежишь весь избитый, не шевелишься... — Да помню, помню, — Пригов поморщился. — Проходи, там чайник кипит. — Вовка, я есть хочу. А к чаю я тебе пахлаву принесла. Вот, держи. — Угу. Если есть хочешь — сама тогда хозяйничай. Хлеба нет, кстати: в среду ещё закончился... — И ты не купил? — Вчера не до того было. — А сегодня? — Рит, не начинай, а? Багира вымыла руки и деловито открыла холодильник: — Так... Вот сардельки, отлично. А макароны есть? — В шкафчике. — Лук и морковку вижу. Пусти-ка... Пригов отошёл, прислонился к подоконнику. — Вова, я с Батей сегодня поговорила. Он мне всё рассказал... У тебя масло растительное заканчивается. Где лопаточка деревянная? А, вот... Ты её до сих пор любишь, Людмилу эту? — Это не имеет значения. — В смысле? Съезди к ней, поговори. — Съездил. Тогда же, в среду, после того как мы с Батей... В общем, не стала она со мной разговаривать, послала. — Вот так, прямым текстом? — Ну, нет, не прямым. Просто слушать меня не стала. Сказала, что я эгоист и видеть меня она не хочет. — А чего ты за спину держишься? Болит? — Ну так, тянет. — А к Иванычу вчера почему не пошёл? — Пошёл. Только он со мной тоже не разговаривает — не хочется ему, видите ли. — Вов, ты на него не обижайся, — тихо сказала Рита. — Сам знаешь, у него сейчас мама в больнице, в тяжёлом состоянии. Пригов почувствовал, что по щекам будто наждачкой провели. Вышел из кухни, сел в гостиной на диван. Свет не включил, смотрел на фонарь за окном и злился на себя: «Ведь я же знал, Витя говорил неделю назад, что Ирина Алексеевна в больнице. Спросил я его хоть раз за эту неделю, как она себя чувствует? Не спросил. И про Батины рёбра знал — и всё равно клинком по ним со всей дури... Права Люда — эгоист и есть». Подошла Рита, молча села рядом, обняла его. Пригов тихо спросил: — Рит, как ты меня терпишь... вот такого? — Володя, я тебя очень люблю. И не только я — мы все. Батя ужасно переживает, кстати, говорит, что подставил тебя. — Да ничего не подставил! Я сам виноват. — А почему ты Лёне вчера не рассказал про Людмилу? — Рита, ну что я сказал бы? Что повёл себя по отношению к ней как скотина последняя? Или что в спортзале психанул? — Ты извини, но я ему всё равно расскажу. — Как хочешь. — Пошли есть, Вовка, а то остынет всё. Ой, чуть не забыла! — Рита убежала в коридор и вернулась с пакетом. — Вот, это для Мити толстовка, надеюсь, размер подойдёт. Смотри, тут всякие медицинские инструменты нарисованы и написано: «Хирург — это вооружённый терапевт». — Митька оценит. Спасибо, Рита, я ему передам. — А это тебе, — она достала кружку. — Помнишь, твоя разбилась и я обещала, что подарю такую же? И надпись та же: «Хорошо, что ты есть». — Кому хорошо-то? — грустно спросил Пригов. — Мне, Лёне, ребятам нашим, Бате с Бизоном, Иванычу. Мите твоему. И не спорь, Пригов! Пойдём уже на кухню, а то я с голоду помру сейчас! * См. фанфик «Примирение» (автор — Унылое_котэ).