Сюрприз под юбкой

Маленькая глава, по сравнению с предыдущей. Но она как-то так вписалась. Собственно, мы подходим медленно к концу истории, и я не знаю, сколько еще страниц будет написано, но явно не на пару-тройку глав. Правда, меня потянуло в философию и психологию так сильно, что боюсь, дальше говорить о легкости фика не получиться. Будет немного мыслей и чувств главного героя. Ах, да. Глава от имени Артура может и вовсе не появиться. Даже и не знаю, хотите ли вы узнать, что именно он чувствует и что его тревожит. Утром я еле встал с кровати. Никогда не отличался любовью к физкультуре, да и к спорту в целом. А после вчерашнего марш-броска с тяжелой ношей, которая весит явно больше меня, все тело ломило. В прямом смысле этого слово. Болели даже ресницы. Теперь я понимаю сиё глупое выражение. Я медленно перевернулся на спину, стараясь не сильно громко стонать. Хотя так хотелось заорать. Ладно, если бы болела только спина. Но нет, у меня болело абсолютно все, все, что только может и нет. Кажется, я уже повторяюсь. Хотя, готов повторить еще раз. У меня все неимоверно болит! Эх, был бы здесь Гришка, массаж бы мне сделал. Но Гришки здесь нет, мы расстались вечность назад, о чем я никогда не жалел. А в данном случае я жалею о том, что рядом нет человека, который бы мог мне сделать массаж. Ну хоть кто-нибудь. Я медленно перевел взгляд на часы и вздохнул. До занятий осталось чуть больше сорока минут. У меня еще есть время, чтобы встать, умыться, одеться и накраситься. Даже поесть. Но я просто не мог встать. Пришлось немного размяться. Вспомнились слова Гришки, когда он впервые затащил меня в постель. На следующее утро я не мог встать. У меня ужасно болела спина и ноги. Спина по понятной причине: в первый раз меня так отодрали. С непривычки она, естественно, болела. Правда, потом привык. А вот ноги болели из-за растяжки. Он меня все мечтал на шпагат посадить. Только вот не получилось у него. Не хотел я растягиваться. И сейчас я вспоминал его слова о том, что нужно делать, чтобы размять мышцы. Жаль, конечно, что придется самому мучиться, но что поделаешь. Как уже говорил, с Гришкой я расстался, а тот, кого бы я хотел видеть рядом с собой в постели… Стоп! О чем я только что подумал?! Нет, нет, нет, нет. Нет! И точка! Он не будет здесь лежать! «От тюрьмы и от сумы…» - пропело ехидно в голове. Я сжал зубы. «Не хочу я так!» - захныкало внутри, сжавшись от боли, сердце. Я прикрыл глаза и задумался. Почему я стал менять свое отношение к нему? Он же гомофоб. Пусть и не такой ярый, как раньше. Видимо. Но я не думаю, что он захочет связать свою жизнь или даже ее незначительную часть с парнем. Пусть он и не будет трогать геев на улице, как я думаю, но мне врежет, предложи я ему это. Я протяжно вздохнул. Правда, в конце этот вздох перерос в вой. Встал я все же с трудом за двадцать минут до занятий. Кое-как умылся и накрасился. Оделся в простое платье до колен темно-синего цвета, потом ботиночки без каблуков и, хлебнув горячего чая, отправился в школу. Уже у ворот я почувствовал себя лучше. Но мышцы еще болели, хоть немного от движения разогрелись. Я поднялся в класс, проклиная отсутствие в школах лифтов, и прошел за свою парту, тяжело опустившись на стул. Артура в классе еще не было. Да и у школы или на этажах я его не видел. Может, он сегодня и не придет. После вчерашней попойки-то. И на первом уроке его не было. Я со скукой слушал пересказ какого-то литературного произведения, который с урывками и запинками рассказывал мой одноклассник. Это был тот шутник, который вчера предлагал Артуру поцеловать Виталика. И звали этого упыря Максимом. Не очень-то имя мне нравится. Слишком простое и какое-то скучное. Я устало обводил взглядом класс. Поскорее бы закончились уроки, и я смог бы прийти домой, завалиться на постель и отдыхать. Завтра первый выходной в семестре. Первое воскресенье. Я протяжно зевнул, успев прикрыть рот ладошкой. Хорошо, что училка не видела. А то грымза еще та. Сразу было понятно, когда она у нас позавчера вела русский. И чего ей дома не сидится? Старая такая, на вид лет восемьдесят. Хотя, говорят, что ей только за шестьдесят перевалило. Жаль, что никто не хочет идти в школы преподавать. Это не престижно, платят мало, а кучу нервов и времени тратишь. Я бы тоже не пошел. Даже под дулом пистолета. И не удивительно в этом случае, что преподают в основном старики да старухи, у которых характер не сахар, а настоящий лайм. Вот интересно, а что будет лет через десять, когда переведется большинство учителей, которые пришли работать в школы еще в СССР? Кто будет учить? И измениться ли что-то? - Горбик! – проорала грымза. – Я к кому обращаюсь? Ты совершенно не интересуешься уроками! Поставлю тебе двойку, может, тогда начнешь шевелиться! - Ну, что вы, Нина Васильевна. Я наоборот очень серьезно думаю об учебе. Вот и сейчас тоже. - Что-то это незаметно, - уже чуть спокойнее начала она. – И что же такое плавало у тебя в голове, что заставило отвлечься от урока? - Насущные проблемы, Нина Васильевна. Я вот думала, что будет с российской школой лет через десять? Когда переведутся многие ветераны, которые верой и правдой служили такому неблагодарному делу, как учить неразумных детей, вбивать в них знания. Ведь мало, кто идет учиться на учителей. А те, кто идут, не отличаются большим энтузиазмом в этой области, да и желания что-то преподать детям отбивается быстро, когда сталкиваются с негативным отношением к ним учеников. Вот и возникла мысль, что же без вас мы, будущие родители будем делать? Нина Васильевна зарделась, а я удивленно ее оглядел. Помидор чистейшей воды. Ужас, лучше бы она орала, тогда хоть не так краснела. - Знаешь, Сашенька, а ведь ты права. Сейчас мало учителей молодых можно встретить, которые готовы только на одном энтузиазме работать, - сладким голосом пропела она. Бррр, лучше б орала. Больше не буду ей что-то философское втюхивать. А дальше понеслось. Она начала рассказывать о своей жизни, о том, как она училась и какими были школы в советское время… Оставшийся минут двадцать мы слушали ее рассказ. Кто-то откровенно зевал, кто-то слушал. Не скажу, что было скучно. Мне вот интересно было. Но звонок стал для меня спасением. Как и для большинства класса. Я протяжно вздохнул, собрал сумку и покинул кабинет. Многие мне еще и спасибо сказали за то, что смог эту грымзу отвлечь. Теперь я герой. Точнее, героиня. Эх, где же ты, шкафчик? Без тебя так скучно. Долго мне задаваться этим вопросом не пришлось. Как только я подошел к аудитории химии, я увидел Артура, которые стоял у окна и что-то изучал во дворе. Его друзья, которые быстро перестали быть таковыми стояли чуть вдалеке и с презрением на него смотрели. Вот так, друг познается в беде. Интересно, а у него вообще друзья есть? Я не смог сдержать любопытство и подошел к парню. Он не сразу меня заметил. Так мы и простояли пару минут, пока он изучал пустой школьный двор, а я его. Но, видимо, он почувствовал мой взгляд, потому что вздрогнул и повернулся. Жаль, что он ниже меня. Было бы здорово, если бы это я смотрел в его глаза. Хотя, папа у него высокий. Чуть выше меня. Да и мама не маленькая. Вдруг еще вырастет. - Ты чего? – спросил я. Артур выглядел расстроенным, а глаза его были потухшими. Он только покачал головой, потом убрал руки со своей груди и притянул меня к себе, уткнувшись в изгиб моей шеи носом. Я застыл. - Ты пахнешь так же. Я напрягся. Он о чем? - Чем? - Точнее кем. Как и тот парень. Артур отодвинулся от меня и нахмурился, что-то пытаясь понять. Потом потряс головой и застонал. - Что такое? - Голова болит. Я только хмыкнул. Ничего удивительного. Он же еще ей вчера ударился. - Ну, может, таблетку? - Пил уже, - тихо проговорил он. А я смотрел на него и пытался понять, о чем он думает. Понял ли он, что означает мой запах? Точнее такая похожесть запахов у девушки и парня. Ведь я мылся теми средствами, которые подходят, как парню, так и девушке. - Скажи, - также тихо начал он, - ты правда хочешь, чтобы я прошел голым по школе? Я нахмурился. Сказать «да», - значит солгать. Но и сказать «нет», - тоже солгать. - И да, и нет, - промычал я. Скорее для себя, случайно вслух. Но он услышал. От чего еще больше нахмурился. - Тогда, давай так, я пройду по этажу, а ты станешь со мной встречаться? Я удивленно посмотрел на него. Он смеется. - Нет. - Тогда и я нет. Мы смотрели друг другу в глаза и молчали. Первым молчание нарушил он: - Неужели я такой страшный или, может, противный, что ты не хочешь даже попробовать? Я ведь действительно хочу с тобой встречаться. Что в этом такого? Почему я должен быть так жесткого отвергнут? Ведь гарантии, что после своих заданий ты будешь встречаться со мной, у меня нет. Ты сказала, что может быть, но не сказала, что точно. А я всего лишь хочу быть парнем той девушки, которая мне очень нравится. Я задумался. Он ведь прав. Я и не собирался с ним встречаться. Но соблазн почему-то стал велик и просто разъедал меня изнутри. - Хорошо. Ты проходишь – мы встречаемся. Но задания никто отменять не будет. Они будут появляться время от времени. Так, чтобы ты не расслаблялся, - проворчал я. - Спасибо. И он чмокнул меня в губы. Я вздрогнул, но от того, что прозвенел звонок. Медленно выбравшись из его объятий, которые я не хотел покидать, я двинулся в класс. Никого рядом не было, класс ведь был уже открыт. Я прошел внутрь, чувствуя, как за мной идет Артур, который что-то довольно насвистывал. Но мне нужно было время, чтобы подумать о том, что я делаю, для чего это мне и нужно ли это что-то мне вообще. Но времени у меня было немного. До того момента, как он начнет воплощать в жизнь свое условие сделки: пройтись голым по этажу. А это, как я чувствовал, всего один урок. Не больше.