***
Формаджио выбирал со всей ответственностью и щедростью, ибо прокол недопустим. А то случится этот прокол буквально, руками их личного Фуго, металлической вилкой в щёку. Девушки шептались и ахали, наблюдая за ним. Мужчина, конечно же, довольствовался стольким количеством внимания со стороны особей противоположного пола, хоть когда-то они на него заглядывались. А репутация не важна. Формаджио такой расклад более чем удовлетворил. Потому, по возвращение в их мафиозную обитель, он непременно пообещает лидеру всегда и как можно чаще брать на себя посещение сего заведения (но затащить сюда Иллюзо было более заманчивой перспективой, нежели какое-то там внимание девушек. Хорошие пранки в стиле чистой мужской дружбы он любил точно так же, как доводить людей до трригера. Но не Прошутто. Себе дороже. Этот тип как заевшая, старая пластинка, упаковка которой заклеена скотчем, от везде до всюду. Она вторила одни и те же законы. Законы улицы. Но все в их команде прекрасно понимали, что в этой пустой коробке нашлось местечко для одного маленького папкиного бродяги, мамкиного симпотяги) «Я бы решил, что Ризотто гомик или придурок, раз от таких шансов отказывается, — направляясь к кассе с обворожительной, как казалось её обладателю, улыбкой, размышлял Формаджио. –Ну и пусть ноет под свою Металлику. И Мелоне ничего не скажу». Расплатившись, и только тогда почувствовав боль в сердце за транжирство со стороны лидера, наёмник покинул бутик. Деньги он любил всё же больше, чем женщин. Завоёвывать внимание дорогих чикс, расставаясь с такими большими суммами, что не сравнились бы ни с одним размером груди, для Формаджио казалось самой настоящей пыткой. Вот завладеют нарко-трафиком и заживут дорого богато. А пока... возможно, он всё же расскажет обо всех прелестях покупки колготок для Ризотто своему со-команднику Мелоне, чтобы более не страдать от боли утраты. — Имидж у него блять, — скрипя зубами и сердцем парень уменьшил свою покупку, скрывая её в кармане жилетки и, для надёжности, застёгивая его. Но, вновь убеждая себя в том, что эмоции не присущи такому крутому киллеру, как сам Формаджио — гроза кошек и телефонных аппаратов, он выкинул тяжкие мысли об аде из головы. Не без помощи со стороны, конечно. Ибо, засмотревшись на мимо прошмыгнувшую, словно Золушка, сбегающая с бала, девушку в латексе, в мыслях уже не страдающего «Данте» осталось только одно. Пожирая слегка растрёпанную красотку глазами, Формаджио медленно зашагал вперёд, изучая каждую деталь необычного образа незнакомки: чёрные волосы, отливающие аметистом на солнце, загорелая кожа, точно бархатные занавески, обрамляющая стройное и хрупкое тело. Да она точно испанская луна!* Наёмник прищурился, когда лучи, отразившиеся от резко открывшейся двери машины, ослепли его. Девушка небрежно скинула свои покупки на переднее сидение и сама скрылась в современной карете. Но Формаджио не какой-то там лапух принц или Ризотто, он такого шанса не упустит. — Вау, чулки для прекрасной леди. Куда же вы держите путь, синьора? — вспоминая все заигрывания Мелоне с прохожими барышнями, мужчина вальяжно, как подобает истинному уличному джентльмену, в переводе на итальянский жаргон — гангстеру, облокотился о капот, заглядывая в опущенное окно. — Чё? — хрипловатым голоском ответила прекрасная дама, похитившая внимание горе-драматурга. «А дама-то не из зожников. Но и алкогольное пиво всегда вкуснее безалкогольного» — подумал Формаджио, вспоминая цитату каких-то русских школьников, которые пытались расписать маленький заброшенный домишко. Когда-то давно, когда всей сквадрой команда выбралась на природу. Чисто для души, чисто отдохнуть, а не умирать в тени под деревом, как упрекал Мелоне их лидера. Тогда они и заметили русскую школоту, которая каким-то боком оторвалась от экскурсии или чего-то там ещё… Формаджио не дослушал, Ибо Гьяччо уже пошёл отвешивать пиздюлей, на его языке –просвещение незрелых умов и акт патриотизма. Но выброшенная фразочка одного парнишки в кепке «пиво без алкоголя — не пиво, а лжепиво. Потому что настоящее пиво — алкогольное. Ауф» запомнилась на всю жизнь. После Формаджио узнал про всяких там Лжедмитриев от Гьяччо, который всеми силами пытался разобраться в философии русской души и в глубине предсмертного высказывания детей. — Позвольте мне составить вам компанию, синьора, — уже окончательно утвердившись в своём решении, продолжил уламывать итальянскую Золушку Формаджио. «Ну вот и в каком месте я неначитанный, а? Выкуси, Мелоне!» — и на этом познания в плане словесного обольщения у наёмника закончились. Но он как-нибудь выкрутится. Ибо пути назад нет. Ведь бой уже начался. — Ты что-то попутал, дядь, — наконец, прекрасная дама обратила на самопровозглашённого Ромео взор чудесных глаз цвета утренней сирени, будто скрытой за пеленой росы. «Несовершеннолетняя? Да не важно, я и так убийца» — без задней мысли наёмник наклонился ближе, устанавливая, пока что только зрительный, контакт. — Чё тебе надо? Отлипни от машины, мне же мать мозг вынесет, — продолжала дама, нетерпеливо потирая руль машины. Взгляд её был абсолютно невинен, будто она действительно не понимала заигрываний якобы случайного прохожего. «Мне, кстати, тоже» — но Формаджио забил и на это, изучая взглядом обольстительницу, набивавшую себе цену. К счастью или к сожалению, наёмник разглядел в чертах лица, а так же груди и того, чего не стоит озвучивать, совсем не хрупкую девушку. — Наранча?! — всполошился Формаджио, отстраняясь от машины, на счастье её водителя. — Да какого чёрта?! — А?! –мальчишка вскинул подбородок, узнавая в лице своего собеседника потенциального врага. По какому, казалось бы, признаку? Ну, он выглядит, как натурал... — Aerosmith! Киллер с треском и напряжением ниже пояса провалился. Мало того, что на его глазах пропали денежки, так и возбуждающая леди оказалась не просто парнем, а Наранчей. Огребать ему уж совсем не хотелось. — Наранча, — добродушно улыбаясь, как клоун на детском утреннике, начал наёмник. Дети же отвлекаются на такое, правильно? — я не по твою душу, давай разойдёмся мирно. Лидер отдал всего один, но при этом наиважнейший, приказ. Дорогой приказ. Буквально. Покрывать расходы в увеличенном количестве не хотелось от слова совсем. Драться тоже. «Мне же только колготки надо было купить. Правильно? Правильно! — наёмник попятился назад, при этом не лишаясь своего гордого облика. — Битвы не будет, Формаджио принял спокойную и мирную жизнь» — Ещё чего, ты следить за мной будешь! — как-то соблазнительно надул губки Наранча. Наверное Формаджио ещё не совсем отошёл от своих фантазий и надежд. Ничего более! — Да будет тебе! Не мне тут с детьми возиться, я вообще кошку забыл покормить, бывай! –раздосадованный киллер скрылся из поля зрения Наранчи, а после и вовсе уменьшился.***
— Обидно что пиздец. Уставший морально, но успешно выполнивший приказ, Формаджио ввалился в не совсем свою квартиру и направился к столу. Упёрся ладонями в обшарпанное дерево, наигранно устало выудил из кармана телефон и набрал ненавистный, но постоянно числившийся в журнале вызовов, номер, который так иронично заканчивался тремя шестёрками. Гудки, эхо от которых неприятно отражалось от голых стен, заполнили провонявшую кровью комнату, заставляя наёмника сомневаться в каждом своём действии. Но он не ссыкло, если решился, то уже не отступит. Не перед этим мудаком. — Формаджио, — очень медленно, рястягивая каждый слог, будто карамель из сникерса, которая постоянно прилипала к подбородку и зубам***
Теперь ему предстояло победоносно вручить лидеру колготки, как у какого-нибудь французского мима, для его блядского образа «любителя ролевых игр», и помалкивать. Потому что в прошлый раз, когда наивный Формаджио привлёк к себе внимание пафосным, с натянутым раздражением выкриком на всю хату «Эй, Макаронина!», плакала вся маршрутка. А Иллюзо смеялся. С его, почти что, смерти.