***
Наёмник поднялся на второй этаж, замирая в проёме и скрываясь в тени. Из зала доносились приглушённые голоса. Они растворялись в атмосфере грязной жары. Было ещё что-то, тоненькое, писклявое, слегка барахлящее. Телевизор, наверное, на пониженной громкости. И только два голоса, которые внезапно оборвались, позволяя приторно радостной песне про дружбу заполнить пространство, которое так и распалялось из-за всей той токсичности и ядовитости его обитателей. Формаджио еле сдержался от смеха, но когда зрители детского шоу заговорили вновь, он недоумённо поперхнулся собственными мыслями и, кажется, волосами Гьяччо, которые прилипли к губам, после того, как киллер невинно поцеловал местную истеричку в макушку перед своим побегом. Голос был грубым и сдавленным, будто посаженным. Слишком уж железным, металлическим, точно у робота — таким же безжизненным. Что нагоняло грусти. Проблема была довольно серьёзной, но в их банде слишком много эгоистов, чтобы обращать внимание друг на друга. Один только Мелоне со слезами на глазах провожал вечно недосыпающего Ризотто в его комнату, точно был его тенью… Но сейчас, слыша в этой ублюдской тишине хриплые подпевания и даже то, как дрожат уголки губ их лидера, Формаджио хотел просто нахуй остановить это время, помолиться Дио и запечатлеть столь неожиданный момент при помощи Hermit Purple, а может даже и обнять эту депрессивную булочку. Но вместо этого, он, конечно же, всего на всего поржал. Тихо, почти беззвучно, ощущая себя счастливым… Поток не присущих ему размышлений прервал до невозможности изменившийся голос Ризотто. Изменившийся в своей невинности и искренности. Ну право, будто в детский сад припёрся. — Значит Формаджио и Иллюзо — это Эппл Джек и Радуга? Формаджио поперхнулся снова. Потому что имена вышеупомянутых всех он знал прекрасно. Только из-за Пеши. Сам он в эту дружбамагию ни ногой. — П-про Иллюзо не спорю.–поддакивал второй голос, ещё более ребяческий, но на удивление уверенный и почти не дрожащий. Что заставило промелькнуть в голове наёмника мысли на подобие: «только перед братцем кисель квасишь, мелкий?» — Да у его стенда даже солнечные очки имеются! А вот Формаджио никак не похож на Эппл Джек! Он ни капельки не честный. Скорее он… Пинки Пай? «Ну стоило один то раз сжульничать! Зато чего я добился!» — в голове совсем некстати всплыл облик развязного Иллюзо, без его вечной мудаковатой вальяжности. Формаджио привлёк внимание в тот день одновременно и знатно, и тупо. — Почему? — Ну, он песни поёт чаще всех. Серенады для Гьяччо, например. Помнишь? — И то верно. Думаю, ещё он похож на Трикси. Впрочем, не важно. «Почему не важно? Я тоже great and powerful!» — недоумевал обсуждаемый нынче наёмник. Однако, поняв, что именно это и имел в виду его лидер, зауважал Ризотто ещё больше. За знание своих подопечных. Сильно. — Рарити… твой брат, угадал? – тишина, наверное Пеши кивнул в ответ. — Тогда ты Спайк. Младший надул губы в чисто детской манере, но возражать не стал. Снова промолчал. «Не в первый раз он их вместе сводит. Слепошара, если бы депрессировал меньше, то может и видел бы, что творится вокруг. Например взгляды Прошутто. В его сторону. Глупый Ризотто, совсем тебя жизнь подкосила» — Формаджио пустил скупую слезу сочувствия. — Мелоне тоже похож на Рарити. Со всеми своими «душка», «дорогуша», «глупышка»… — Я тебя понял. Может Твайлайт? Он довольно начитанный и умный. — слишком уж мягко предположил Ризотто. — А ещё весь в фиолетовом! И мне как мама! «Скажи же это, Ризотто» — не унимался Формаджио. Но тот не телепат. Промолчал. Да и если услышал бы, не ответил. — Как думаешь, кто я? Молчание. Мальчишка думает. — Флаттершай. А Гьяччо Энджел. Один ты его понимаешь. — Ч-что. Почему? «Пеши… уважаю, так его ещё никто не ломал» — сжав кулак в жесте одобрения и поддержки, местный «жулик не воруй» выглянул из-за проёма интереса ради. Личико у Неро действительно казалось более живым, даже сияющим. Спал, наверное, больше четырёх часов. — В душе ты ранимый и добрый. — Я убийца, Пеши. «Пизда ребёнку» — Формаджио спрятался обратно. — Сама доброта. «Я скажу Прошутто, что ты умер достойно и с честью. Тогда он не будет на тебя ругаться на том свете» — затаил дыхание. Он правда не представлял, что их домашняя «Рарити» сможет продолжить жить без своего маленького комочка для сбагривания всего, что только можно было накопать в мерзкой душеньке старшего брата. — Хочу быть Королевой Кризалис. Одновременно проклиная и боготворя вымышленное биполярное расстройство Ризотто, Формаджио перекрестился и нервно сглотнул, собираясь с силами. «Если не отвлеку сейчас, то в ближайшее время придётся всем районом слушать металл». Дайте зелёный свет, Формаджио появляется в дверном проёме. Наиболее непринуждённо опирается о косяк и складывает руки на груди. — Салам, — где-то на фоне взвыл Гьяччо. — Чё кисните? Не дрогнув ни единым мускулом лица, командир растворился во тьме*вы напугали Ризотто*
Пеши машинально вырубил телевизор. Пригляделся и облегчённо вздохнул, развидев в сгорбившейся, точно уличный гопник, фигуре старшего брата. — Он придумывает речь, — шепнул, неистово кивая, юный гангстер, пытаясь выкрутить своего недавнего собеседника. В ответ из ниоткуда послышалось отстранённое «пф». — Имидж… Что-то толкнуло Пеши в плечо, явно призывая к молчанию. Тот снова кивнул и отвернулся, пряча неловкость и смущение. — Да не важно, — отмахнулся Формаджио, обманывая всех собравшихся в этой комнате. Ведь даже мудак Иллюзо посчитал бы сложившуюся ситуацию мило-грустной. И смешной. Это как пранк, но без пранкера. — Я тут с дополнением к твоему имиджу. — Вашему. — Ну нашему. Мы паук, а ты наша голова. Со своими непонятками. Вот, уже даже биполярочку словил. От босса передалось? — Что. — Блин, сори. Не похожи. Тот чел из Хантеров хотя бы улыбается. — Люцифер? — сверкая глазками и ловя волну Формаджио, ворвавшегося в их атмосферу дружбы и детства, встрепенулся Пеши. — Ага. Для зрителей постарше будет, так что помалкивай. Действуя по схеме — кто заткнёт больше, Ризотто снова подал голос, возвращая свою холодность и резкость: — Твои отсылки неуместны. — Да ладно тебе, не кипишуй. Каждый день таким балуюсь, но ещё ни разу не насолил тебе, — смельчак-весельчак выудил из кармана свою дорогостоющую покупку, возвращая оную к прежнему размеру. — Благодарю, — материализовался, в кои-то веки, Ризотто и, проходя мимо с гордо вздёрнутым подбородком, забрал своё долгожданное пополнение внутренних резервов. — Очень надеюсь, что ты спать. — Всё ещё впиваясь пальцами в кружку слегка остывшего, в отличие от владельца, чая, процедил сквозь зубы Гьяччо. — Да по твоему кто-то ляжет в такую жару? –Формаджио буквально спас Ризотто от нагрянувшего социального столкновения. — Без кондиционера тем более. — На что ты намекаешь?! Лидер стоял, точно зашуганный котёнок, не вникая в суть разговора. Видел людей он хоть и насквозь, но взаимодействовал с ними совсем ни как рыба в своей тарелке, или ни как Доппио с лягушкой под ухом. — Уложишь Ризотто. Послушаете перед сном «unforgiven» — У тебя какие-то проблемы, figlio di puttana! — Согласен. — Ч-что?! — Что?.. — Формаджио удивился больше тому исходу, что их вампиришка Ризотто таки согласился пойти спать. Да он боялся эти слова одним предложением произносить, а тут такое… чудо, не иначе. Наёмник подался вперёд и вцепился в руку Гьяччо, вынуждая того допить чай. Он буквально повис на его предплечье, горячо шепча: — Пиздуй в его обитель депрессии. Этому мертвецу нужен отдых, понимаешь? Такое раз в сто лет, под новый год, Рождество и Вальпургиеву ночь только случается. Когда всё в один день! — Так вот где пропадает Иллюзо. На шабаше, — попытался втянуться в разговор обделённый крошка Пеши. Однако никто не обратил внимание. — Не хочу в обитель депрессии, — Гьяччо, скрипя зубами то ли от злости, то ли от вспыхнувшей смущённости, осторожно сцепил свои холодные пальцы с пальцами лидера, в последствие импульсивно сжимая. — Не хочешь. Сменить обстановку? Ответа не последовало, но Гьяччо, не сдавая позиции, потянул командира за руку, уводя в тень коридора, в конце которого расположилась его почти запретная комнатушка. Ризотто в свою очередь оглядывался по сторонам, будто видит сие помещение впервые, будто встретил этих людей только сегодня, но в тоже время — прожил с ними под одним крылом целую жизнь. Они стали его семьёй. И они видели больше, намного больше, чем он показывал, даже более — то, что пытался скрыть.What I've felt, What I've known, Never shined through in what I've shown.
***
Формаджио повернулся в сторону притихшего и ничего не понимающего во взрослой жизни ребёнка. А ведь Пеши увидел всё намного раньше. Но кто его вообще слушает в этом доме? — Где наш Меттатон с человеческим телом? Пеши пару раз моргнул, хлопая ресницами. Формаджио выжидающе склонил голову, стараясь не давить, но в то же время не желая ждать. — Мелоне? — всё ещё находясь в прострации и смотря куда-то сквозь Формаджио, куда-то в тень, где скрылся лидер, полушёпотом отвечал Пеши. Но присущая ему детская проницательность заставила его мысли покинуть комнату Гьяччо. — Т-ты что, играл в его ноутбук?.. Формаджио пожал плечами и кинул в сторону младшего члена их команды ещё более требовательный взгляд. — Он с Прошутто, — незамедлительно, но всё ещё теряясь, ответил Пеши. — А Прошутто где? — не унимался старший наёмник просто потому что интересно. — А? Братан? –маленький мафиозник невольно, из-за прилива волнения принялся постукивать пальцами друг о друга. –Он мне проспорил. Напряжённость атмосферы прервала усмешка собеседника. — И теперь гадает туристам… на вокзале. Разразившийся смехом Формаджио прижался к дверному косяку, как к верном другу и соратник, пытаясь удержаться на ногах. — Сегодня ты дважды заслужил мои респект и уважение, чувак.