Наследник не по прямой

На волшебную платформу оба Олливандера прошли камином; уменьшенный сундук лежал у младшего в кармане, а в руках была переноска с книззлом по имени Белочка. Вот такое оригинальное имя, а главное, никто не догадается, что за животное разыскивает белобрысый чудик. Поезд уже пыхтел у перрона, вокруг носились толпы детей; взрослые степенно приветствовали друг друга и беседовали о погоде/природе. С обоими Гарриками здоровались все встречные-поперечные; за два года маги с избирательной памятью уже позабыли, что это дядя и племянник, искренне веря, что старый артефактор неожиданно обрёл сыночка. Наверное, ещё и сплетничали про какую-нибудь «трагедь» в стиле слезливого болливудского сериала. Жестокосердная девица (маглорождённая распутница) долгое время скрывала наследника от отца, но потом одумалась/умерла/демоны сожрали. А ребёночек нашёл дорогу к счастливому отцу, как кот, которого позабыли при переезде в старом доме, а он, противный, шёл много дней, но всё же догнал склеротичных хозяев. Так что все волшебники поздравляли Олливандеров с зачислением наследника в лучшую/единственную в Британии волшебную школу под руководством светлейшего, мудрейшего и далее по списку. А также умудрялись на ходу обсудить будущие заказы и прицениться к новинкам. Младший Гаррик перед отъездом успел подкинуть идею о наборах в одном стиле: чехол, ремень и брошка — и в каждом небольшой пространственный карман. Они у старшего выходили просто на славу, не зря же он столько лет мастерил ножны для палочек с такими чарами. Наконец изрядно утомлённые блондины добрались до вагона первокурсников, который находился почти в самой голове поезда. Там было тише всего; дети, испуганные первой длительной разлукой с домом, жались к провожающим, не спеша занимать места. Гаррики тоже постояли у двери, но потом младший решительно обнял старшего и прошептал: «Всё, пап, иди уже домой, а то я сейчас передумаю и никуда не поеду». На такое обращение старший только прочувствованно всхлипнул и покрепче прижал к себе ребёнка; потом поцеловал его в белокурую макушку, вызвав умилённые вздохи зрителей. Теперь-то точно вся магическая Британия уверилась в отцовстве артефактора. Одинокие дамы взглянули на него заинтересованно; это раньше они считали его малахольным стариком, а оказалось, что он и деток любит, и в постели, значит, кое-что может… Вон какого красавчика состругал, не из полена же он его выточил, несмотря на свою профессию. Вскоре будущий хогвартец забрался в вагон, занял место в пока ещё пустом купе; устроился у окошка и помахал папочке рукой. Тот приложил к глазам платок и, чуть не разрыдавшись, отправился к каминам — аппарация на платформе была запрещена. По пути он несколько раз оглянулся, уже жалея, что уговорил наследника поехать в этот дурдом под руководством старого маразматика. «Если с его головы хоть волосок упадёт, я тебе всю бородёнку выщипаю, а нос ещё пару раз сломаю!» — злобно шипел он угрозы своему воображаемому оппоненту по имени Альбус. Гаррик же спокойно устроился, выпустил из переноски книззла; увеличил сундук, предварительно закинув его под полку. Достав книгу по зельям, он начал читать с места, отмеченного закладкой. Вежливо постучав в дверь, в купе вошёл ещё один мальчик с небольшим аквариумом в руках, в котором гордо восседала жаба. Это, понятное дело, оказался Невилл Лонгботтом со своим драгоценным свободолюбивым Тревором; и так как герой номер один пропал, то бедняга-герболог стал кандидатом в смертники первой очереди. Потом к ним без стука ворвался вихрь кудрей и зубов — Гермиона Грейнджер во плоти. Гаррика она помнила по закупке к школе, тогда она с завистью смотрела на своего ровесника, который спокойно колдует в магазине, невзирая ни на какие министерские запреты. Она даже попыталась наехать на него, на тему: «Нельзя нарушать правила!», но была вежливо послана… в книжный магазин за сборником магических законов. В них чётко говорилось, что колдовать вне школы запрещено маглорождённым волшебникам, а вот потомственным магам, проживающим на скрытых территориях, очень даже можно. Вот такая вот дискриминация, а что она ожидала — что в сказку о феях попала? Так в этом мире феи очень даже зубастые и питаются несчастными насекомыми, а не цветочной пыльцой и утренней росой. Жаждущая знаний юный падаван Грейнджер буквально прицепилась к Гаррику с Невиллом, пытаясь объяснить им неправильность магического сообщества. Вернее, свою точку зрения на отсталость и несправедливость, но получила в ответ только недоуменные взгляды и фырканье. А Лонгботтом даже спокойно сказал: — Таких, как ты, называют грязнокровками, потому что вы презираете наш уклад и не хотите принимать наш образ жизни. — Но ведь это правда! — возмутилась будущая спасительница духов-прислужников. — Маги отсталые! Вот у маглов прогресс идёт, а вы всё носите дурацкие мантии и летаете на мётлах! — Скажи мне, Грейнджер, ты всегда и со всеми такая невоспитанная или только с нами? — поинтересовался Гаррик. — Ты когда-нибудь бывала в других странах? — Конечно! — гордо ответила девочка-всезнайка, только очёчков на носу не хватало, чтобы поправлять их средним пальцем. — Мы с родителями ездили во Францию и в Италию, однажды были в Египте; даже в Эмиратах отдыхали две недели, в Абу-Даби, там очень красиво. — О! А как твоя мама одевалась в Эмиратах? Так же, как и во Франции? В летние сарафаны или в короткие юбки? — ехидно поинтересовался Гаррик, а потом сам же ответил, увидев, что собеседница раскрыла рот, чтобы просветить невежественных магов о международных модных стандартах. — Я и так знаю, что в Абу-Даби твоя мама ходила в приличном длинном платье и с закрытыми плечами и грудью, потому что там её, конечно же, не закидают камнями, но скорчат такие лица, что она сама побежит одеваться поскромнее. — Да откуда ты знаешь? — возмущённо покраснела Грейнджер. — Вообще-то маги тоже путешествуют, — спокойно заметил Невилл. — У нас, например, есть дом в Египте. Во Франции — летнее поместье на побережье, почти на границе с Испанией. К тому же волшебный способ перемещения прост и дёшев, а иногда и вовсе бесплатен. Можно прыгнуть аппарацией прямо до нужного места, а можно воспользоваться той самой метлой, камином, портключом, «Ночным рыцарем». А твои магловские средства передвижения наверняка ведь дорого стоят, да ещё и документы нужны. А маги сами себе хозяева и могут гулять по всей планете, невзирая на границы и таможни. Правда, надо зарегистрироваться в департаменте международных визитов, но это только если ты собираешься находиться в стране долгое время. И это мы умеем с незапамятных времён, понимаешь, Грейнджер? То, что маглы считают прогрессом, у волшебников привычно много тысяч лет. Нам не надо ничего изобретать, у нас и так уже всё есть и для комфорта, и для здоровья. А ещё, мисс, будьте осторожны, когда приезжаете в другое государство и начинаете поносить его жителей, это чревато депортацией. — Откуда ты всё это знаешь? — уже растерянно спросила девочка, утратившая весь свой апломб. — Так это у вас в начальной школе учат только наукам, — одновременно вздохнули мальчики, и Гаррик продолжил: — А вот нас натаскивают по полной, потому что все волшебники уезжают из дома в одиннадцать лет. Если мы не будем знать, как себя вести, что можно болтать, а что нельзя, то можем оскорбить кого-нибудь и заработать проклятие или вообще нарваться на кровную месть. — Но ведь это такая жестокость — кровная месть, — вновь возмутилась Грейнджер. — Скажи-ка нам, мисс Прогресс, если кого-то из твоей родни убьют или заразят смертельной болезнью, ты всё оставишь без ответа? — спокойно поинтересовался Невилл. — Или будешь надеяться, что преступник сам себя накажет? Грейнджер возмущённо засопела, но не смогла найти подходящего ответа, а Гаррик и Невилл снова взялись за свои книги. — А что ты читаешь? — тут же заинтересовалась любительница знаний, ухватилась за старинный фолиант, но тут же отдёрнула руку. — Ой! Она ударила меня током! Это что ещё значит? — Это значит, что на всех моих вещах стоит защита от посторонних, — вежливо пояснил Невилл. — Маги очень ревностно относятся к частной собственности, так что можешь получить не простенькую молнию, а полноценное проклятие. — Я же только хотела посмотреть! — обиженно вскинулась Грейнджер. — Брать чужие вещи без спроса в обоих мирах называется одинаково — воровство, разве не так? — поинтересовался Гаррик. — Ты на нас не обижайся, а лучше по приезде в школу запишись на факультатив для маглорождённых, там объясняют элементарные правила. Ты вроде неглупая, так что быстро запомнишь. В это время в коридоре послышался голос продавца сладостей. Грейнджер отказалась покупать лакомства, вредные для зубов; мальчишки только пожали плечами и купили себе по шоколадному котлокексу и по паре сахарных перьев. Гаррик ещё в Лондоне накупил себе магловских орешков в сахарной глазури, запаса должно было хватить до каникул. Все трое решили сразу же и пообедать, достали домашние припасы и термосы с чаем и какао. Гаррик покормил своего фамильяра отварной куриной печенью, а сам съел баранью отбивную с салатом и кусочек пирога с цветной капустой и сыром.

***

Так, поедая сладости и читая интересные книги, дети добрались до волшебной платформы, где их ожидало чудовище с фонарём. Олливандер внимательно осмотрел трёхметрового косматого чудика в шубе, с косматой гривой и бородой до пупа, и в который раз подивился буйству эротических фантазий магов. Если этот товарищ — полувеликан, то какого роста его мамашка-целый-великан? И каким образом его папаня-человек-среднего-роста того-этого такую махину? Он её сначала связал? Чары же на них не действуют. Бр-р… Наш попаданец понял, что не хочет углубляться в вопросы межрасовой генетики. В хлипкие лодочки дети рассаживались с большой опаской; тёмная вода плескалась почти у самого верхнего края борта. Троица из купе распределилась по разным судёнышками; обиженная Гермиона демонстративно устроилась с рыжим пацаном и каким-то чудиком в круглых очках. Невилл с Гарриком только пожали плечами — не хочет слушать советы, так кто ей доктор? Замок впечатлил, наверное, всех, кроме Гаррика, который в прежней жизни видал строения и покруче, и покрасивее, причём безо всякой магии — чистый гений архитектора и строителей. Но дети пищали, дёргали друг друга с криками: «Смотри!» Попаданец только вздыхал; хоть юное тело с кучей агрессивных гормонов и меняло поведение, но мозги-то остались прежними, так что терпеть это восторженное стадо было… тяжеловато. «Пять лет, просто потерпи пять лет», — шептал он эту мантру себе под нос, следуя за мокрым десантом к двери замка. А вот дальше началось что-то очень и очень странное. Гаррик воочию увидел сцену из первого фильма — «Малфой предлагает руку Поттеру, а тот её гневно отвергает, выбирая тупого, но обаятельного рыжего прилипалу». Откуда взялся неучтённый Поттер, если оригинал как бы вот он, скрывается под личиной «блондинки»? Неужели Дамблдор всё-таки плетёт свою интригу? Этот вопрос надо задать дядюшке-папе сегодня же! Занятый этими мыслями, Гаррик пропустил визит привидений, да и саму дорогу к Большому залу тоже не запомнил. Очнулся он только тогда, когда назвали его имя. Он вышел вперёд и уселся на табурет, вот ещё вопрос: это артефакт, связанный со шляпой? Читал он и такое в прошлой жизни — старинная трёхногая табуретка потом выдаёт целые списки, видно, считывая магическую информацию с поп юных волшебников. Шляпа распределяет, а сидушка печатает характеристику. Да уж, фантазии некоторых фикрайтеров безграничны, и зрят они не только сквозь Грань, но и через третий-пятый глаз! Всё в тех же раздумьях Гаррик услышал: «Рейвенкло!» — и дружные аплодисменты. Он устроился за столом, где к нему через некоторое время присоединился и Лонгботтом. — Я подумал, что вместе будет веселее, — улыбнулся он немного смущённо. — Мы вроде поладили с тобой, Олливандер. — Я рад, что ты передумал насчёт Гриффиндора, — кивнул в ответ Гаррик. Но тут начался шум и разговоры: «Это тот самый Поттер?! Мальчик-который-выжил?!» А через несколько минут дикие вопли от ало-золотых: «Поттер с нами!» Всего к орлам/воронам было распределено восемь учеников: Мэнди Броклхерст, Терри Бут, Энтони Голдстейн, Майкл Корнер, Падма Патил, Лайза Турпин и Гаррик с Невиллом. Довольные старшекурсники поздравили их, а староста даже порадовался: «Этот год урожайный для умников, обычно поступает не больше пяти — шести человек». После обильного позднего ужина первокурсников отвели в башню. Загадка была: «Летает без крыльев, плачет без глаз». Гаррик только хмыкнул и тут же ответил: «Туча!» — какой-то детско-ясельный вопрос. Спальню заняли с Невиллом, так как в каждой комнате стояло по три кровати; Терри, Энтони и Майкл поселились в соседней. Так впервые за долгие годы было занято аж две мужские спальни на одном курсе Рейвенкло! Мальчики быстро искупались, хорошо, что тут были ванные, примыкающие к каждой комнате, где находились по три душевых и три туалетных кабинки. Пока дети мылись, лишнюю мебель убрали, так что в спальне было просторно. Две кровати, два стола со стульями, полки для книг, два шкафа и две тумбочки, а посередине комнаты нечто вроде печки-буржуйки. Белочка запрыгнула на постель и затарахтела, свернувшись в пушистый клубок рядом с подушкой. А вот странная жаба по имени Тревор тихо сидела на столе и, кажется, внимательно разглядывала какую-то книгу. Заметив пристальный взгляд блондинчика, она тут же отвернулась и скорчила индифферентную морду. Интере-есно… Этот махровый фанон может быть разбавлен ещё одним странным попаданцем? Спать хотелось неимоверно, но Гаррик нашёл в себе силы, чтобы быстренько написать письмо домой и вызвать эльфа. Тот появился с тихим хлопком, с обожанием глядя на своего «молодого мастера». — Трини может разложить одежду? — затрепетал ушками эльф. — Хорошо, раскладывай, а потом отнесёшь послание папе, он, наверное, очень волнуется, — сонно зевнул Гаррик, завидуя Невиллу, который уже спал, укутавшись в одеяло. — Хозяин весь день ворчал и грозился какому-то «козлу белобородому», — захихикал Трини, щелчком перемещая костюмы на плечики в шкаф, а бельё на полки. Ещё одним щелчком разгладил немного помятые вещи, а потом подхватил свиток. Эльф исчез, но через пару минут появился снова, держа в лапках свёрток. На пол легли тёплые дорожки, на тумбочке появился уютный ночник в виде домика со светящимися окошками. На полке пристроился горшок с чуть поблёскивающей серебристой розой; окно прикрыла плотная бархатная штора. На каждый стул плюхнулась мягкая подушечка, а на письменные столы — зачарованные светильники в форме цветка колокольчика на стебельке-ножке. Трини огляделся, кивнул сам себе; поправил чуть сползшее одеяло на любимом молодом хозяине и беззвучно исчез.