Господство слабых

Парень смотрел на голые стены, ощущая себя пациентом психиатрической больницы, лёжа на двуспальной кровати. Чон младший жуткий поклонник минимализма, отчего квартира его будущего супруга повергла его в тихий ужас, о чем он незамедлительно сообщил ему. Хосок на это лишь закатывал глаза, чувствуя себя крайне неуютно в этом месте. Они были слишком разные с соулмейтом и совместная жизнь казалась чем-то немысленным. Чонгук был перфекционистом до одержимости, в точности знал места всех вещей, не терпел даже малейшего мусора и заставлял горничных вытирать пыль каждый день. Такое поведение раздражало старшего, ведь в этом плане он был абсолютной противоположностью. Одежда могла находиться в самых разных местах, в зависимости от того, где он её снял, книги оставались раскрытыми, фантики от конфет и шоколадок на тумбочке, зарядка, наушники и любые другие принадлежности на кровати.  — Тебе двадцать один год, какого чёрта ты не можешь сохранять хотя бы минимальный порядок? — сжав челюсти, спрашивает младший, убирая банку спрайта со стола. — И сколько раз тебе говорить, чтобы ты не покупал газировку?  — Мне двадцать один год и я сам решаю на что тратить свои деньги, а ты со своим правильным питанием, манией сохранять весь дом в абсолютной чистоте и натуральными соками можешь идти в задницу, — скрестив руки на груди, с вызовом посмотрел на юношу, — если ты забыл, то могу напомнить, кто именно меня затащил в этот дом. Я тебя просил похищать меня из собственной квартиры? Я тебя шантажировал? Тебе, блять, восемнадцать лет, ты мог насладиться своими школьными годами, чем связывать себя со мной.  — Ты мой соулмейт, — с нажимом произнёс Чонгук, в который раз напоминая о том, кому принадлежит старший, — ты по праву мой и не надейся, что я тебя отпущу. Ты связан со мной с рождения, поэтому я хочу узаконить нашу связь. Я готов прислушиваться к тебе, готов дать тебе всё, чего бы ты не захотел, но насчёт этого не смей противиться.  — Ты помешанный, — выплюнул парень, собираясь покинуть комнату.  — Постой, — поджимает губы, — скажи мне, чего ты хочешь? Я исполню любое твоё желание, помимо того, о чем мы уже договаривались. Хосок молчит, скользит взглядом по надписи на запястье, проклиная всех существующих богов за такой подарок. Будь он доминантом, все было бы по-другому. Пресловутое «если бы» скребет душу, заставляет парня бить стены в бессильном гневе и вымещать злость на своём соулмейте. Это уже не первая словесная перепалка, всё начинается с любой мелочи и заканчивается словами Чона старшего о свободе. Мысль о том, что на нём метка какого-то школьника, способного его подчинять одними лишь фразами ставила на колени, стирала эпизоды прошлого, где он будучи семнадцатилетним юнцом говорил, что система не сломит его. Мёртвые родители, лучший друг в тюрьме, а теперь собственное клеймо как у раба.  — Любое желание? — приподняв голову, сокращает расстояние между ними, — что ты о себе возомнил, мальчишка? Моим самым главным желанием будет отсутствие твоей метки на моём теле.  — Снова о возрасте, — чуть ли не прошипел Чонгук, притягивая старшего к себе за талию, — если тебе недостаточно одной, могу поставить ещё больше.  — Не наглей, — рычит Хосок, отталкивая от себя самодовольного юношу.  — Кто из нас наглеет? — вмиг помрачнев, парень вжимает старшего в вертикальную поверхность, не прерывая зрительного контакта, произносит прямо в губы: — Ты живёшь в шикарном доме, за тобой убирают слуги, ты не работаешь за копейки в той жалкой кофейне, я тебя даже не унижаю и не наказываю за острый язык. Или тебе нравится преклоняться перед кем-то, ходить в своих рваных вещах и жить от ничтожной зарплаты до следующей? Могу устроить.  — Мне нужен мой дом, мои вещи и моя работа, — выделяя каждое местоимение, заметив как юноша открывает рот, прикладывает указательный палец к чужим губам, — нет, не твои подачки.  — В таком случае моё условие — твоё присутствие на помолвке, — увидев как в карих глазах напротив вспыхнул гнев, зарывается длинными пальцами в волосы, чуть оттягивая красные пряди, — мой милый хён, ты ведь не думал, что я буду делать что-то просто так? И я имею полное право приходить к тебе и жить сколько угодно. Это не обсуждается.  — Руки убрал, — не прерывая зрительного контакта, хватает чужое запястье, сильно сжимая, — наглый малец, возомнивший о себе слишком много. В воздухе зависает напряжение, Чон не спешит отвечать на очередную нападку со стороны соулмейта. Хосок всё ждёт, пока младший вновь взорвётся, начнёт вести себя как капризный ребёнок, однако в этот раз он удивляет. Юноша отходит подальше, забирает с собой обёртку от сникерса и пустую банку спрайта, тихо закрыв за собой дверь. В комнате наступает тишина, словно буквально минуту назад не было криков и желания прибить друг друга. Занавес опустился, на сцене остался лишь один актёр, не зная, продолжать ему играть свою роль или отпустить всё это. Сложно. Чонгук вызывает головную боль, желание убиться об стену из-за тупости или гениальности подростка, который помешан на правильном питании, всецело выступает за здоровый образ жизни и успевает всё. Домашнее задание по всем предметам сделано на несколько месяцев вперёд, два часа проводятся в тренажёрном зале, остальное свободное время уделяется дистанционным курсам. Парень редко ходит гулять с друзьями, в основном поглощен своей работой и с появлением соулмейта пытается выкроить хоть день из своего плотного графика. Хосок называл его мальчиком с золотой ложкой во рту, однако на самом деле тот не проявляет типичной тяги к приключениям, которые были у него. Чон навряд ли признается вслух, но все же в восемнадцать лет его жизнь казалась раем, если сравнивать с Чонгуком. Самодисциплина, идеальные оценки и репутация — всего этого не было у излюбленного родителями подростка, вместо этого он бегал по заброшенным местам, оставлял там свои художества и сидел у костра с гитарой. ***  — Ещё раз посмеешь использовать свои приказы на мне, я задушу тебя собственными руками!  — Что мне остаётся, если кто-то не умеет следить за выражениями и вести себя в обществе? У тебя была задача всего лишь не позорить меня, в итоге ты чуть не обматерил доминанта.  — Мне плевать на его татуировки. Ты сам меня принудил сюда прийти, а теперь жалуешься? Заебись, блять.  — Прекрати вести себя как ребёнок, Хосок. Как остынешь зайдёшь, мне нужно извиниться перед гостем. Юнги искренне не понимал, как оказался в подобной ситуации, но чувствовал себя неловко из-за того, что стал свидетелем семейной ссоры. Хотя главные герои сегодняшнего мероприятия ещё не стали полноценной семьёй, все же парень ощущал их магическую связь. Они были родственными душами друг другу и несмотря на подавляющее большинство доминантов-тиранов, как оказалось, его новый знакомый вполне сносно относился к своему сабмиссиву. Мин предвзято воспринимал наследника Чона из-за возраста, однако этими словами заслужил толику уважения. Он не поднял руку на будущего супруга, не использовал природную силу, это больше походило на нотации старшего брата, если такие сравнения уместны. Приглашение на помолвку пришло уже несколько дней назад, но его оповестили об этом последним. Впрочем, мнение сына редко волновало Джинхо, такие вылазки не были чем-то удивительным, поэтому нотации в этот раз отсутствовали. Парень смутно припоминал, что именно с этим Чонгуком отец советовал познакомиться, когда он впервые вышел в свет с меткой на ключице. Забавно вспоминать свои старые метания и бессильный гнев в сторону Тэхёна, которого он тогда встретил. Сейчас чужое имя приятно греет, если раньше надпись жгла сознание и была ещё одним поводом для аутоагрессии, то в данный момент отдаёт чем-то тёплым. Кадры с кудрявым юношей, находящегося слишком близко и мягких губ на своей коже всплывают в глазах, отчего Мину пришлось прикусить щеку изнутри. Одни только воспоминания взаимодействия с соулмейтом сбивают с ног, не говоря уже о реальных прикосновениях.  — Подслушивать нехорошо, — хрипловатый голос заставляют вздрогнуть, после чего парень выходит из своего «убежища». Юнги оглядывает нового знакомого с ног до головы, понимая, что тот быстро завладел его вниманием. Растянутые в улыбке губы образуют своеобразное сердечко, растрепанные красные волосы не вяжутся с официальным костюмом, а пальцы слишком крепко сжимают бокал с шампанским. Он выделялся среди всех остальных и не только потому, что являлся сабмиссивом Чонгука. С первого взгляда создавалось ощущение, что этот парень явно не из этого мира. В его глазах искрилась насмешка, а сам он нехотя проявлял уважение к другим гостям, в особенности пафосным доминантам.  — Нехорошо выяснять отношения на улице, я случайный свидетель, — отшутился юноша, стряхивая невидимую пыль с пиджака.  — Знаешь что делают убийцы со случайными свидетелями? — прищурив глаза, словно лис спрашивает Чон, ослабляя галстук.  — Я встретился с убийцей? — принимая условия их своеобразной «игры» продолжает Мин.  — Серийный убийца таких красавчиков как ты, — подмигнув, парень снимает удушающую вещь, выкидывая прямо на землю. Словив удивлённый взгляд на себе, поясняет: — я собираюсь покинуть это место. Ты со мной? Не зная, как реагировать на комплимент, Мин моргает несколько раз. Чувствуя дежавю, он отмахивается от мысли, что этот знакомый до боли напоминает одного юношу с очаровательными кудряшками.  — Но ты же…  — Жених? Что ж, тогда похитишь меня из этого места? Мой суженый вроде как может заплатить выкуп. Юнги кусает нижнюю губу, щелкает пальцами и смотрит на протянутую руку. Возможно, дело в том, что Хосок сабмиссив. Возможно, из-за того, что он похож на Тэхёна своей энергетикой. Возможно парень устал от этого маскарада и решил сбежать. Юноша навряд ли вспомнит причину своего решения, однако он принимает чужое предложение и они вместе убегают подальше от ресторана с кричащим названием. Оковы вновь сброшены, Алиса ушла вслед за чеширским котом в нору. В голове мелькает надежда на то, что он нашёл друга в реальности. Чон забредает в ближайший супермаркет, складывая в пакет разного сорта алкоголь, на что младший лишь закатывает глаза. В его жизни появилось слишком много спиртного. Красноволосый юноша флиртует с кассиром несмотря на очередь сзади, пока Мин не пихает того в бок. Хосок очаровывает парня ослепительной улыбкой, забирает бумажку с номером и складывает руку в жесте «созвонимся». Юнги такого не понимает, поэтому не сдерживается и комментирует поведение нового знакомого:  — Одной ногой женат, но всё ещё собираешь чужие номера.  — Как я мог пропустить такого милашку? — с невинным удивлением спрашивает старший, при этом продолжая идти в незнакомом направлении.  — Неудивительно, почему Чонгук так спешит со свадьбой, — впервые затрагивает тему сегодняшнего вечера и от его внимания не ускользает, как юноша поморщился из-за этого.  — У этих доминантов одно на уме. Тем более таких молодых, — не скрывая недовольства в голосе, отвечает Чон.  — А что если я доминант? — неожиданно даже для себя, задает вопрос Мин. Озвученная мысль слишком долго сидела у него в голове, возможно, какая-то часть еще не смирилась со своей участью. Тэхён никогда не поднимет на него руку, не будет давить своей аурой и приказывать, но парень чувствовал себя униженным. Хосок замолкает, ведет в сторону тёмного переулка и останавливается возле какого-то заброшенного здания с высоким забором. Резким движением, он толкает своего «похитителя» к сетке, поднимая руки над головой, открывает запястья.  — Что и требовалось доказать, — посветив фонариком телефона и удостоверившись в том, что на коже ни единой буквы, насмешливо произнёс Чон.  — Какого чёрта? — Юнги шипит словно змея, оттягивая рукава вниз, раздражается из-за поведения парня.  — Такого, дружище, что ты не мог быть доминантом. И дело не в твоём теле, ты слишком хороший парень для таких мудаков как они, — пожав плечами, крепче держит пакет в руках и осматривает забор. Подвинув мусорные баки, цепляется за сетку и пытается залезть наверх.  — Ты меня пло… Стоп, ты собираешься идти туда? Ты серьёзно? — Мин с нескрываемым удивлением смотрит на старое здание, после переводя взгляд на юношу. С явным весельем бросив «почему бы и нет», спрыгивает на землю, с видом «а тебе слабо?», дожидается спутника на другой стороне. Юнги вновь в замешательстве, не зная что делать дальше. Отступать уже поздно, он сам выбрал себе компанию на вечер. Хосок заставляет его выйти из зоны комфорта, отчего парень, кряхтя как старик, повторяет действия старшего. Всё это походит на какой-то дешёвый триллер или ужастик, где главные герои суют свой нос куда не надо, встретившись с неизвестным чужищем в подобных местах.  — Ты сумасшедший, — шепчет парень, когда Чон проникает в помещение через разбитое окно. Неуверенность и страх Мина можно было увидеть по его движениям, однако он пытался спрятать внутреннего параноика, повторяя за юношей.  — Сочту за комплимент, — в кромешной темноте отвечает Хосок, накрывая ладонью дрожащую руку. Юнги благодарен, что тот никак не комментирует его поведение. Юноша давно заметил, что стоит его закинуть в незнакомую среду вся его хваленая сдержанность катится к чёрту. Он сегодня сбежал с помолвки сына важного инвестора прямо перед носом отца с женихом, который повёл его на запрещённую территорию. С уст срывается нервный смешок. Погрузившись в свои мысли, парень упустил момент, когда они начали идти по лестнице.  — Мы в психиатрической больнице, — подаёт голос Чон, ощутив неловкость из-за тишины.  — Что? — видимо судьба решила, что потрясений сегодня недостаточно.  — Это раньше было психиатрической больницой с сомнительной репутацией. Сейчас здесь бывают только любопытные подростки, ну или те, кому негде жить, — спокойно объясняет Хосок, продолжая уверенно идти вперёд, — но мы навряд ли кого-нибудь встретим. Обычно сюда заходят с другой стороны, там есть открытая дверь, а с этой мало кто решается. Слишком высокий забор, да и жители соседнего дома следят, чтобы здесь никого не было. Несколько месяцев назад сатанисты лет пятнадцати давали жертвоприношения своему божеству, чаще всего это были кошки или собаки. Да, любимые питомцы того дома, особенно сильно горевал один старик и он часто обходит территорию. Но не волнуйся, внутрь он ни разу не заходил.  — У меня нет слов, — пробормотал Мин, но все же крепче сжал чужую руку. В этом месте реально стоило снимать ужасы, либо ещё что-то подобное. По спине пробегают мурашки из-за кадров воображения, где безмозглые малолетние живодеры разрезают тело невинного животного. Отвратительно. Чуть не споткнувшись на последней ступеньке под насмешливый взгляд парня, Юнги фыркает и с изумлением обнаруживает, что они забрались на крышу пройдя через маленькую дверцу. Юноша делает пару несмелых шагов к краю и, незаметно для себя, задерживает дыхание из-за вида. Больница не была самым высоким зданием, однако вид маленьких огней за окном всегда завораживал маленького Мина, выдавая его мечтательную натуру. Россыпь разного цвета светлячков и относительная тишина этого места вкупе с мрачностью этого места создавали волшебную атмосферу. Услышав копошение сзади, Юнги развернулся и с недоумением смотрел за действиями старшего.  — Я задаю романтическое настроение, не смотри на меня так, — не оборачиваясь, произнёс парень.  — Чипсы с кальмаром, сомнительный алкоголь и твой пиджак вместо сидения. Очень романтично, — рассмеялся младший, оторвавшись от вида с крыши. Следуя примеру Хосока, парень снимает верхнюю одежду и кладёт на твёрдую поверхность, усевшись на неё.  — Что-то имеешь против? — фальшиво-угрожающе спрашивает Чон, разливая вино в пластиковые стаканчики, — за знакомство? Юнги невольно проводит параллель между ним и Тэхёном — тот тоже в первый раз повёл его на заброшку, предварительно купив им еды и… Они тогда впервые поцеловались. Тряхнув головой, чтобы не вспоминать о соулмейте сейчас, юноша, наплевав на приличия, осушает стакан сразу же. Хватит с него Кима, он итак перевернул в нём всё внутри. Если бы не влияние предначертанного, сидел бы Мин здесь сейчас? Поступил бы так безрассудно, проникнув в психиатрическую больницу, пусть и заброшенную? Вряд ли. Тот, прошлый Юнги, презирал такие места, даже если бы хотел сбежать в подобной компании, ни за что бы не сделал так. Мин не решил, хорошо это или плохо, оставив всё на потом. Сегодня он просто распивает вино на крыше с приятным знакомы…  — Кстати, — прокашлялся, — как тебя зовут?  — Точно, — после минутной паузы произносит парень, расплываясь в широкой улыбке, — Чон Хосок, приятно познакомиться.  — Мин Юнги, взаимно, — не сдерживая смех, отвечает младший, — это так странно. Они смеются вместе, распивают бутылку вина на двоих и разговаривают. Юноша не помнит, когда ему было так легко с кем-то, однако он спорит о том, джокер какого года лучше, обсуждает старые диснеевские мультики и говорит о музыкальных вкусах. Хосок приятный собеседник, много шутит и очень хорошо разбирается в мемах. Чон высказывает свое мнение о персонажах с комплексом бога, выдавая в пример Ягами Лайта, персонажа из аниме «тетрадь смерти».  — Он убивал тех, кто попадал в тюрьму, но ведь есть много людей, которых засудили по ложным обвинениям. В таком случае нужно убирать чиновников, продажных судей и некомпетентных полицейских, это слишком грязное белье, чтобы вытаскивать всё наружу. Уровень преступности может снизиться, однако также цена за то, чтобы закрыть дело, либо уровень подставных преступников может возрасти. Если изначально у него было более адекватное мнение, то после это превратилось в соперничество с Эл. Он уже хотел быть богом утопичного мира, вероятно, если бы его не убили, он бы стал просто убивать неугодных людей. Кстати, авторы этой манги в своём другом произведении сделали отсылку и передали читателям какой должна была быть концовка тетради, но, увы, желание заработать больше денег превысило качество работы. Юнги увлечённо слушал парня, хотя сам осилил всего несколько серий этого произведения, из-за предвзятого отношения к аниме. Он практически не говорил, хотя не был против такого исхода, Хосок был очень интересным рассказчиком. Юноша ел чипсы, запивал их уже пивом и отложил телефон в сторону, чтобы не следить за временем. Профиль знакомого был великолепным, младший даже не заметил, как слишком долго изучал идеальной формы нос, как движется кадык когда он пил спиртное и руки при активной жестикуляции. Из-за алкоголя на щеках появился едва заметный румянец, а мутный взгляд Чона почему-то задержался на губах. Мин чуть отодвинулся назад, когда старший начал медленно сокращать между ними расстояние, не прерывая зрительный контакт. Юнги прекрасно понимал, к чему всё идёт, однако перед глазами лишь собственное имя на чужом запястье. Ощущения при исполнении единственного приказа за всё время знакомства, тёплых объятиях и мягких уст на своей коже никуда не исчезли. Он замечает удивление в карих глазах, когда поворачивает голову в другую сторону, в воздухе застывает вопрос «почему?», отчего юноша разрушает тишину:  — У меня есть, — замолкает на некоторое время, не зная как обозначить их отношения, — парень. Юнги закрывает свое лицо руками и приглушенно смеётся.  — Я идиот. Блять. Чёртов идиот, — повторяет себе под нос, не обращая внимания на недоумение Хосока, — я столько времени топтался на месте, думал лишь о себе, осознал всё, но наивно полагал, что всё останется как прежде.  — Я конечно всё поним…  — Прости, но. Мне нужно к отцу.