Господство слабых

      Стоит ему оказаться в нужном месте и увидеть Тэхёна на той же лавочке, что и в первую их встречу, и уголки его губ невольно приподнимаются. Он проходит в подъезд, зная, что Тэхён последует за ним. Они поднимаются в лифте, не сказав друг другу ни слова, отчего вся эта ситуация кажется забавной. Как только дверь за ними закрывается, Юнги делает несколько шагов вперёд, после чего останавливается, ощущая чужую грудь спиной и смотря на сцепленные пальцы на своём животе.       — Я тоже соскучился, котёнок, — шепчет Тэхён прямо ему в ухо.       От этого шепота Юнги покрывается мурашками. Его обнимают со спины, и отчего-то не хочется оттолкнуть, вырваться, как это было раньше, — всё это кажется таким правильным, что ему становится страшно.       — Сколько раз говорить не называть меня так? — бурчит себе под нос Юнги, поворачиваясь к Тэхёну лицом, отстраняется и вытягивает руки перед собой. — Окей, слушай. Это — дистанция, которую я называю личным пространством.       Тот кивает, но Юнги видит хитрую улыбку и ожидает подвоха. Оправдывая его подозрения, Тэхён наглеет: сокращает расстояние между ними до минимума, вновь прижимая к себе без разрешения. Юнги ворчит лишь для вида, чтобы хоть как-то оправдать своё поведение, но больше не пытается отодвинуться. Да и вряд ли бы он смог, даже если захотел: крепкие объятия не дают возможности сделать хоть малейшее движение.       — Тогда как мне тебя называть? — с явной усмешкой спрашивает Тэхён, зарываясь носом в шелковистые волосы, пахнущие мятой.       — Юнги, — стараясь сделать свой голос более нейтральным, говорит он, наслаждаясь теплотой соулмейта, — хотя можешь господином, я не против.       — Хорошо, господин котёнок, — издеваясь, с ухмылкой проговаривает прозвище Тэхён и чуть отстраняется, чтобы увидеть выражение лица Юнги.       На него смотрят ожидаемо недовольно, отворачиваются и уходят в сторону кухни.       — Ты дурак!       Юнги резко поднимается с кровати, жадно глотая воздух и стараясь привыкнуть к холоду в комнате и отсутствию источника света. Некая ванильность всё ещё витает в воздухе, а голова наполняется мыслями о недавнем поцелуе. Парень чувствует как сильно горят щёки и сладостное прикосновение к губам, отчего обречённо стонет в подушку. Грёбаный Ким Тэхён после своей выходки залез в его сны, словно он в реальности слишком мало думает о нём.       Об их связи, странных взаимоотношениях и о решении проблемы. Хотя метка является «проблемой» только для Юнги, который не может собраться с духом, чтобы раскрыть себя родителям. Отец, скорее всего, выгонит его из дома и начнёт думать о новом наследнике, а матери будет всё равно. Они оба были словно олицетворением гордыни и равнодушия, каждым своим действием уничтожая право Юнги на собственное мнение.       Хён посоветовал ему поговорить с Тэхёном, когда он написал короткое «Мы поцеловались, и я не знаю, что делать», не рассказывая о ситуации полностью из-за того, что чувствовал себя униженным. Юнги сам потянулся к Тэхёну, потерял рассудок, словно его чем-то накачали до этой встречи, и позорно сбежал.       Юнги пора перестать вести себя, как трусливый подросток, и начать действовать, встретиться лицом к лицу со своим страхом, решить, чего он хочет на самом деле. Ненависть к своему соулмейту появилась из-за того, что тот вырвал его из зоны комфорта, заставил наконец-то двигаться, а не плыть по течению. Разве у него были мечты, которые реально было исполнить, когда юноша находился в тени властного отца? Кто-нибудь относился к нему так трепетно, заботился о нем не из-за того, что у него на счете куча денег? Тэхён за всё время, проведённое вместе, не подтвердил ни одну из его теорий о ненормальном тиране, желающим самоутвердиться за счёт чужой слабости. Как ни прискорбно, эта формулировка больше подходит самому Юнги.       Он выезжает на место встречи раньше, чем успевает оповестить о ней самого Тэхёна, нервно кусает свои губы и боится сбежать в самый ответственный момент. Пора разъяснить отношения между ними, а если точнее, то их будущее.       Юнги решает встретиться на более нейтральной территории — в квартире его дедушки, думая о том, что в случае чего сможет выгнать Тэхёна. Выяснять всё в людном месте не хотелось: нечто личное лучше обсуждать наедине, с чашкой растворимого кофе или напитка покрепче, в комфортной для обоих обстановке. В голову закралась дурацкая мысль о том, что соулмейту может здесь не нравиться, однако Юнги быстро отгоняет её подальше. Скрежет замка заставляет вздрогнуть, а чужие шаги учащают сердцебиение. Тэхён тихо садится рядом, в то время как он сильнее сжимает плед, которым укрывается, устроившись на диване. Заметив пакет с банками пива, он удивлённо смотрит на Кима. Но ничего не говорит, молча открывает и делает небольшие глотки, чуть поморщившись — дешёвое.       Тэхён избегает зрительного контакта, молчание затягивается, а нервы натягиваются как струны, и Юнги не выдерживает:       — Так, я…       — Ты действительно не знал об этих тонкостях? — интересуется Тэхён, напоминая, как Юнги не мог уйти без его разрешения.       — Отец ведь воспитывал меня как своего наследника, думал, что я стану, —выдерживает паузу, после чего насмешливо продолжает: — доминантом. Он посвящал меня в политику, знакомил с влиятельными людьми, но не говорил об отношениях с соулмейтом — считал это бессмысленным. Отец давал много информации, но был, так скажем, скуп на поощрение, а мать…Она сложный человек и по большей части равнодушна ко мне, поэтому не говорила об этих вещах, хотя сама и сабмиссив. Да, я один из таких везунчиков, который родился в семье соулмейтов, и сам нашёл своего.       Юнги с каждым своим словом затихает, переходя на шёпот из-за странности происходящего. Он никогда не говорил о том, что происходило за кулисами его якобы идеальной семьи: реальностью для всех был кукольный домик. Эти откровения ему сложно даются, но некая причина заставляет продолжать дальше. Юнги всегда был идеальным ребёнком в идеальной семье с идеальной репутацией. В какой-то мере его даже тошнило от всего этого фарса перед окружающими, однако при этом он послушно исполнял свою роль, пуская пыль в глаза знакомым. Перед тем как услышать чужой ответ, он вновь припадает к алкоголю, смутно припоминая последний раз, когда пил его.       — Всё настолько плохо? Хотя твоя мама напоминает мою, — говорит Тэхён и ловит удивлённый взгляд. — Если кратко, то она родила меня в семнадцать и бросила. Не смотри на меня так, я серьёзно.       — Я почему-то думал, что, когда ты говорил о родном человеке, это была…       — …моя мать? Огорчу, но нет. Забеременела в шестнадцать и не сделала аборт только из-за отговорившей её бабушки. Насколько я помню, она не участвовала в моей жизни вообще, а сейчас в браке, и у неё двое детей. Я стал, — Тэхён замолкает, думая о том, какое слово лучше подобрать, после чего продолжает: — таким из-за бабушки. Она часто рассказывала мне сказки на ночь, поддерживала меня, она — самый светлый человек во всём мире. Дала мне столько любви, говорила, что даже если я отличаюсь от других, это не подтверждает моего сумасшествия или что-то вроде этого. И я хотел бы когда-нибудь тебя познакомить с ней.       Юнги слушал своего соулмейта, не издавая лишнего звука, впервые получая так много информации о нём за столько времени. Он с досадой понимает, что практически ничего не знал о Тэхёне, считая его выросшим в счастливой семейной обстановке везунчиком. В принципе, это мало чем отличалось от правды, однако такие подробности всё же сильно удивили. Он смотрит на Тэхёна, который так же, как и он, не отрываясь от спиртного, закидывает голову назад.       — Ты её ненавидишь? — непонятно зачем спрашивает Юнги, желая получить ответ скорее для себя, проецируя свои отношения с матерью на чужие.       — Многие люди совершают ошибки. Это неизбежно, — застывшая улыбка Тэхёна кажется неестественной. — Она всё-таки моя мать. Я даже как-то встретился с ней. Она была счастлива и искренне извинялась за свои действия, пусть это и не вернёт мне проведённые без неё годы и я всё ещё далёк от неё, но я не ненавижу её, она заслуживает прощения. Думаю, с моими сестрёнками она будет обходиться лучше.       — Я не знаю, что сказать, — прикусывая нижнюю губу, говорит Юнги, ощущая жуткую неловкость.       — Юнги.       Он вздрагивает из-за того, каким тоном произнесли его имя.  — Что ты чувствуешь ко мне?       — Я, — Юнги теряется, хаотично бегая глазами по помещению, не понимая скрытого смысла в вопросе. — Не знаю? Ты свалился хрен знает откуда, не смейся, в мою жизнь и перевернул всё. Я самонадеянно думал, что найду своего саба, либо буду помощником отца и женюсь на том, кто не будет меня доставать, демонстрируя свою покорность. На деле я был просто марионеткой без собственного мнения, а сейчас эгоистично цепляюсь за крошечные остатки прежней жизни, хотя понимаю, что ты изменил всё. Рано или поздно мне придётся уйти из собственного дома. Блять, я говорю об этом так, словно он мне действительно дорог, хотя из меня просто пытались слепить идеального робота. Если честно, то я думал о том, что вся эта система просто сумасшедшая хрень, хотя при отце поощрял такое отношение к сабам. В средней, вроде бы, школе я как-то попытался избить одного мальчика, но не смог. Перед глазами встал образ мамы, когда отец не в духе и хочет сорваться на ней.       — Первое время я, скажем так, опасался тебя. Боялся, что ты будешь отдавать приказы налево и направо, будешь унижать меня, и, блять, Тэхён, это было бы лучше. Я бы считал это наказанием за всю хуйню, которую я творил, но ты такой… добрый, понимающий, не раскрываешь мой секрет, хотя это не выгодно тебе. Покажи ты метку преподавателям, и они сразу начнут относиться к тебе по-другому, а ты со своей тупой заботой оберегаешь меня от публичного унижения. Я не знаю, как относиться к тебе, но какого-то хуя рассказываю тебе все свои переживания, будто мы близкие друзья? С тем твоим приказом я окончательно понял, что терять мне нечего. Ты и так слишком много знаешь обо мне и можешь вертеть, как хочешь, так почему бы не выплеснуть на тебя всё, что творится в моей голове? Я изначально был обречён. Не найди я соулмейта, то стал бы бесполезной фигурой в партии отца. Будь я доминантом, то довёл бы своего сабмиссива до самоубийства, а сейчас я сабмиссив, и почему-то фортуна улыбнулась мне, послав такого благородного героя, готового спасать мою задницу.       Юнги тяжело дышит, старается не смотреть на Тэхёна и прикрывает глаза, ощущая себя ничтожеством. Ничего уже не изменить, время не повернуть вспять, однако ему катастрофически нужен был человек, который выслушает его. Не прочитает сухие сообщения, а будет сидеть рядом, слушать и не перебивать, пока эмоциональный всплеск не пройдёт. Юнги не понимает, почему решил вылить всё на несчастного соулмейта, однако это лишь мера предосторожности перед тем, как его любимый отец узнает о принадлежности своего сына к слабым существам. Мысль о том, что это рано или поздно произойдёт, крепко закрепилась, отчего юноша ходил как на иголках, чувствуя на себе пристальный взгляд. Количество выпитого алкоголя лишь развязало язык, и, видимо, не только ему.       — Я познакомился с Чимином, когда только перевёлся в этот универ. Он мне показался милым, а через несколько дней я не мог найти его по всему универу, пока не увидел, что четверо парней издеваются над ним, а какой-то напыщенный индюк стоит и смотрит. Во мне заиграло чувство справедливости, но, увидев тебя, я понял, что ты именно тот самый. Мой. Мне бабушка не раз рассказывала об этом моменте и говорила о важности, но я думал, что моим соулмейтом окажется не такой ублюдок, — посмеиваясь, решает продолжить вечер откровений Тэхён. — Я думал всё-таки дать тебе шанс из-за того, что был действительно счастлив встретить тебя. Ты в первый же день, чёрт возьми, ударил меня, хотя я просто обнял тебя. Я иногда засматривался на тебя. Ты очень красивый, Юнги. Постепенно я узнавал тебя лучше и был даже рад, что выбрал такую стратегию… Да, Мин-Я-Пуп-Всея-Земли-Юнги, я думал над тем, как мне лучше завоевать твоё внимание. С каждой нашей встречей ты стал всё больше открываться, проявлять хоть какие-то эмоции. Особенно я любил смотреть на твою улыбку. Возможно, это была симпатия с первого взгляда? Факт того, что ты избивал моего друга с прошлого года, удручал, но всё же каждый человек достоин второго шанса. Не бывает такого, что он проживает свою жизнь без ошибок, поэтому я решил принять тебя таким, какой ты есть. Холодный, озлобленный, словно дикий котёнок, который не привык получать нежность и ласку. Когда ты резко прекратил наше общение, я чувствовал жуткую нехватку тебя, поэтому наплевал на всё и пришёл к тебе домой. Возможно, это было глупо. Мне адски сложно даются разлуки с тобой, и, даже если ты захочешь уйти от меня, я тебя больше не отпущу, Юнги. Это эгоистично, по-детски глупо, но я не хочу отдавать тебя кому-то.       Юнги молчит, не находя слов для ответа на такой… крик души? Фраза о том, что его никуда не отпустят, звучала даже жутко в какой-то мере, однако юноша осознавал своё положение. Будучи богатым отпрыском, он едва ли протянет где-то без чужой помощи, а из-за давления со всех сторон просто-напросто загнётся. Мин вёл достаточно пассивную жизнь, позволяя управлять собой, и даже не предпринимал попыток вырваться из этой ловушки. Сейчас уже поздно, Джинхо не даст ему отступиться, только если добрый и светлый Ким Тэхён не спасёт его из лап чудища.       — Можно посмотреть? — повернувшись, спрашивает Юнги. — Я про метку.       Тэхён кидает удивлённый взгляд, но задирает рукав и показывает аккуратно выведенные буквы. Юнги осторожно касается бархатной кожи, мажет большим пальцем по длине надписи и ощущает, как нечто странное отзывается в его груди, заставляя жизненно важный орган биться чаще.       — Я тоже хочу, — прерывает его Тэхён, кладя ладонь поверх чужой руки.       Юнги снимает с себя свитер, чувствуя мелкую дрожь от холода и стесняясь своей худощавости. На животе нет ни намёка на кубики в отличие от торса Тэхёна, плечи явно более узкие, а розоватые соски затвердели из-за комнатной температуры. Младший инстинктивно прикрывает веки, когда тёплые подушечки пальцев касаются кожи в районе ключицы. Тэхён очерчивает тёмные буквы, отчего Юнги держит своё тело в напряжённом состоянии. Эти действия кажутся настолько интимными, что он забывает, как дышать, и не замечает, как открывает глаза и завороженно следит за каждым малейшим движением. В какой-то момент соулмейт делает нечто сумасшедшее: его мягкие губы прижимаются к бледной коже, а горячее дыхание заставляет покрыться стадом мурашек.