Verbatim

Музыка звучала слишком громко — казалось, даже земля под ногами вибрировала в такт. Сбежать из дома было легко: отец уснул за кухонным столом, не задавая ненужных вопросов. Возможно, всё-таки вернуться придётся не ночью, а под утро, так что все с собой на случай непредвиденного возвращения старшеклассник закинул в рюкзак. Будет ли он пить на вечеринке? С одной стороны, алкоголь вызывал в Руслане неприятные ассоциации с отцом и подступающую к горлу тошноту. С другой же, расслабиться получится гораздо быстрее. Тушенцов решил смотреть по ситуации. Дорога до дома Кашина оказалась сложнее и замудреннее, нежели парень думал: сначала он чуть не упал в лужу, поскользнувшись у моста, затем чуть не заплутал в паутине перекрёстков и одинаковых домов, а затем едва ли натолкнулся на очередных хулиганов. Внутри громко и людно, но что важнее для него — его присутствие здесь абсолютно незаметно. Рюкзак полетел куда-то в сторону сумок, а разноцветное месиво алкоголя и подростков кружило голову. Даня нашёлся на первом этаже, заразительно смеялся над кем-то давящимся дымом. — Хей, — улыбнулся тот, протягивая ладонь. Зачем? — Привет, — замялся Руслан, неловко улыбаясь. Все казалось в новинку. Кашин ещё раз махнул ладонью, и до Тушенцова дошло: его просили отбить «пять». А, вот оно что. — Чувствуй себя как дома, — пожал плечами рыжий, когда ответили на приветствие. — На кухне бар, бери, что хочешь. Курить можно в доме. Неред была где-то на кухне, судя по заливистому смеху. Некоторых Тушенцов видел в школе, некоторых — впервые. Все ещё было непривычно, что можно не бояться стычки где-нибудь за углом, отчего стиснутые в карманах толстовки кулаки никак не разжимались. Вдобавок ко всему, подросток выискивал знакомую светлую макушку и блестящие от макияжа глаза — Каплан все ещё была его основной причиной местонахождения здесь. Даша не замечала его и обычно даже не здоровалась, а это сумбурное сборище окружающих могло помочь Руслану найти нужные слова для знакомства — ну, или для оправдания желания познакомиться. Дом Дани, очевидно, выделялся по сравнению с остальными коттеджами на улице: те же два этажа, однако наличие бассейна, припаркованной дорогой машины и широкой плазмы с приставкой в зале говорили сами за себя. Руслану же до приставки как до Луны, его максимум — задрипанный отцовский телефон с лагающим сенсором. Всегда хотелось попробовать сыграть во что-нибудь, залипнуть у экрана, забывая о реальности на добрые несколько часов. Кашин же наверняка играл по полдня, прогуливая школу по утрам. Алкоголя на кухне и правда было завались и больше: заправляла главной бутылкой виски ни кто иная, как Лиза. Вокруг неё было много народу, все как один, на кураже, краснея и пьянея с каждым глотком. Неред курила, держа сигарету зубами. Правда, стоило ей на шаг отойти, и в самом конце, за барными стульями, Руслан увидел то, что искал — знакомую макушку и пучок из светлых прядей. Сердце прыгнуло вниз, к самым пяткам. Даша потягивала что-то из стакана, но дальше особо от Неред не отходила. Кутаясь в худи, она очаровательно улыбалась — Руслану даже показалось на мгновение, что у него ноги подкосились, когда девушка засмеялась с остальными, отчего у неё появились милые ямочки. Нужно пересилить страх, ведь тут он в компании — тут его никто не зажмёт, не станет издеваться, пытаясь вымогать деньги или ещё чего. Здесь он в безопасности от нападок, здесь и сейчас нужно действовать. Тушенцов глубоко вдохнул полной грудью и начал пробираться сквозь толпу пьяных подростков к кухне. Лиза, на удивление, даже запомнила его, дав отпить с бутылки. Парень неловко оперся о столешницу рядом с Каплан, утирая капли алкоголя с губ — пил он не впервые, но никогда особо не увлекался этим делом. Было чертовски неуютно, однако отступать парень не собирался, только не сейчас. — Хей, — сказал на манер хозяина дома Руслан, засунув руки в карман, чтобы хоть как-то унять своё волнение. — О, — в ответ он увидел проскользнувшее удивление, — привет. — К-как тебе здесь? — Здорово, — Даша вновь улыбнулась, — а тебе? — Неплохо. — Я не видела тебя раньше, кстати. Как тебя зовут? — Руслан, — он улыбнулся криво в ответ. — А тебя Даша. — Мы разве знакомы? — она распахнула в удивлении глаза, глядя на Тушенцова. Черт-черт-черт, дёрнуло же его что-то ляпнуть! — Мы ходим вместе на дополнительные по математике, — постарался он сказать как можно более беззаботнее, тут же прикусывая слегка кончик языка, чтобы не ляпнуть ещё чего. Идиот. — А, вот оно что, — Даша немного замялась, отпивая из стакана. — Я просто ни с кем особо не общаюсь в школе, кроме разве что пары человек... — Все нормально, я понимаю, — поспешили её успокоить, — я тоже не особо с кем-то общаюсь, просто запомнил тебя. У него ужасно вспотели ладони, а ещё стучали зубы. Ужасно. Но Каплан хотя бы поддерживала разговор. — И что же тебя привело сюда? — Меня Кашин пригласил, — пожал плечами Руслан. — А тебя? Стоило немного построить из себя дурачка, чтобы больше таких неловких ситуаций не возникало. — Ну, говоря про ту пару человек, я имела в виду Лизу и Даню, — она кивнула в сторону толпы, где Неред затягивалась от самокрутки, а Кашин напаивал какого-то парнишку чем-то подозрительным. Впрочем, это не его дело. — С Лизой мы давно общаемся, а с Даней у нас много общих знакомых. — Вот оно как. К слову о Кашине, Руслан все ещё не понимал, с какой стати столь популярному человеку звать забитого незнакомого Тушенцова на свою вечеринку. То есть, сам рыжий, конечно, сказал, что винил себя за невмешательство, хотя верилось в это с трудом. Возможно, считать, что у человека, чьи карманы под завязку пухли от денег, в действительности не было совести и в помине, довольно бесчеловечно, зато безопасно. Нужно было занять чем-то руки — первым, что попалось на глаза, оказалась бутылка, кажется, пива. В любом случае, одного глотка для смелости было мало: он был слишком трезвым, понимая, что общие темы для разговора закончились. — Не советую понижать градус, — усмехнулась девушка. Руслан почувствовал, как у него краснели щеки. — Д-да без разницы, — вновь криво улыбнулся Тушенцов, а затем сделал три больших глотка, зажмурившись. Как отец вообще мог беспросветно пить алкоголь в таких количествах? — Забавный ты, — засмеялась Каплан, глядя на скорчившего мину Руслана. Возможно, он ещё об этом не задумывался, но это будет один из самых его счастливых моментов жизни. Вот стоял он, пытающийся переварить ужасный привкус пива во рту, держащийся рукой за лоб в непонимании. А вот и Даша, глядящая только на него своими очаровательными, блестящими от смеха глазами, прикрывающая ладонью рот. Ещё месяц назад он только любовался бликами солнца в её волосах на унылых уроках, а сейчас стоял рядом и даже разговаривать с ней. — Может, тебе не стоит пить? — спросила Даша, глядя на потуги не выбросить бутылку к чертям. Белой вороной ещё больше казаться не хотелось. — Все в порядке, — Тушенцов с трудом признавал, но ему безумно хотелось проветриться. Уйдёт — придётся искать Дашу вновь. — Я пойду на улицу. — Проводить? — Не стоит. Меньше всего Руслану хотелось, чтобы Каплан увидела, как его полоскало где-то в кустах.

***

Ладно, возможно у него нетерпимость к алкоголю. Возможно, придётся самовольно набираться смелости, чтобы поговорить с Дашей вновь. Возможно, он полный придурок, раз решил, что сможет впечатлить девушку таким образом. Наружу полезло все, что он пил в течение нескольких часов, вдобавок полез и скудный обед из недр пищеварительной системы. Опустошив желудок, он оперся о перила, оглядывая внутренний двор: народу было гораздо меньше, в бассейне уже купаться холодно, зато блевать у забора никто не запрещал — по крайней мере, Руслан ничего такого лично в свой адрес не слышал. Чувствовал он себя сейчас премерзко: голова кружилась, тошнота застряла где-то в районе горла, давя на трахею вместе с ужасным привкусом рвоты во рту. Нужно вернуться обратно в дом. Обстановка вокруг начинала раздражать. — Эй, ты как? Где-то рядом оказался Данила, подавая руку, когда подросток чуть не завалился на диван. Все не переставало шуметь и кружиться, нужно умыться, а потом найти Дашу, пока не поздно. Если он упустит шанс пообщаться с ней ещё, то не простит себя ни за что. — Выпей, полегчает, — рука Кашина протянула стакан, судя по всему с газировкой. Руслан на автомате выхватил стакан и сделал вновь большой глоток. Зазря, как оказалось. — Что тут, блядь? — рвано выдохнул он, жмурясь. Помимо горечи алкоголя чувствовалось что-то сладкое, газировка неприятным комом спустилась вниз по горлу. — Джин со спрайтом, ничего такого, — судя по тону, Кашин не ожидал подобной реакции. От него несло чем-то странным, помимо сигарет, запах въелся в нос, когда Тушенцов завалился набок. — Дружище, тебе бы умыться. — Где Даша? — подросток озвучил попавшуюся мысль в голове. — Уехала, её забрали. Великолепно, он проебал свой шанс, просто замечательно. Стоило только познакомиться, как Каплан будет уже считать, что он полный кретин, который к тому же не умел пить. Всё внутри разрывало от злости на самого себя, а окружающий шум и даже поддерживающий его Даня добивали. Почему бы всем на секунду не заткнуть свои рты? Какой вообще, блядь, ебанный смысл в том, чтобы напиваться до такой степени и становиться похожими на животных, орущих что-то друг другу? — На втором этаже в гостевой ванной вроде никого нет, — как-то отрешённо сказал рыжий, — могу проводить, если хочешь. Первая дверь слева. — ...сам, — буркнул Руслан, слегка оттолкнув парня, направляясь в сторону лестницы. Насколько он помнил, она была где-то у главного входа. Гнев поднимался откуда-то из груди, заставляя тяжело дышать. Наверное, ему стоило уходить, пока он не натворил дел, за которые придётся унизительно извиняться. Чуть завалившись на стену, Тушенцов поднимался настолько быстро, насколько это было возможно. Хотелось запереться в ванной, сунуть лицо под поток холодной воды, привести себя в чувство и уйти с этого чертового балагана, чтобы рухнуть дома на кровать и уснуть, забыв о своём ебучем позоре перед единственный человеком, вызывающем у него радость от одного лишь вида. На кой черт ему вообще нужно было переться сюда? Сидел бы в комнате и никогда больше не подходил к Каплан ни на метр, любуясь ей как всегда издалека, не привлекая внимания. Стоило открыть нужную дверь в ванную, как перед глазами замельтешила знакомая мочалка волос. В маленькой ванной комнате он обнаружил Решетникову, сидевшую около унитаза, на котором лежала дебетовая карта, свёрнутая купюра и белый порошок на зеркальце. Первое, что сделал Тушенцов — открыл холодную воду в раковине и сунул под струю воды лицо. — Руслан, не ожидала тебя увидеть, — Юля утирала нос, глядя на парня снизу вверх. — Будешь? — она кивнула на дорожки порошка, подросток промолчал. — Нет? Ну, и иди на хуй. Ещё этой суки здесь не хватало для полного счастья: девушка не стремилась доебаться до него, лишь наблюдала, но одним своим видом сумела вызвать куда большее раздражение, нежели животные внизу. — Отъебись, — глухо произнёс Руслан спустя несколько секунд, не глядя на неё. Отражение в зеркале смотрело на него загнанно, внутри просыпалось то, что он старался подавлять. В голове всплывала ехидная ухмылка Решетниковой. — Не будь таким грубым, Тушенцов. Я тоже пришла отдохнуть... Руки стискивали раковину, дышать становилось всё труднее. Если она не закроет свой ебанный рот, Руслан сделает это за неё. — ...хотя, конечно, без понятия, как ты здесь оказался... Голос мрази доносился все приглушеннее, словно Тушенцов становился все дальше от реальности. Ладони дрожали, парень прикусил щеки с внутренней стороны, пытаясь прийти в себя. — ...на месте Дани, я бы тебя ни на километр не подпустила к своему дому... — Я же сказал, отъебись! Он громко дышал, жмурясь. Нужно уйти поскорее, чтобы не сорваться. С другой стороны, эта шалава сама напрашивалась, раскрыв свой рот, откровенно провоцируя. Судя по шебуршанию, девушка поднялась с места. — ...а то вдруг ещё что спиздишь. Голос вдруг зазвучал совсем рядом, заставляя распахнуть глаза: Юля насмешливо смотрела на него из отражения совсем рядом, не скрывая своего снисхождения. Сам Тушенцов покраснел от злости, едва ли не дрожал всем телом от переполняющего гнева. Как, блядь, вообще можно настолько сильно кого-то выводить из себя? — Уебывай отсюда, — процедил сквозь зубы Руслан. Заставь её замолчать, заставь заткнуть свой поганый рот, эта мерзкая сука достойна худшего, достойна ебанной смерти. — Выглядишь отвратительнее обычного, — засмеялась Решетникова. Одним рывком он развернулся к девушке, опирающейся, кажется, на тумбу, схватив её за плечи, сжимая едва ли не со всей силы, что у него накопилась за все то время, что он терпел её. Юля нервно поджала губы, говоря уже не так уверенно: — Оставишь синяки — я пойду в полицию. На него смотрели все ещё со снисхождением, утопая в расширенных зрачках. Она была чертовски объебанна, и трясло её не меньше, чем разгневанного Тушенцова. Вспоминались все её унижения, издевки, все слова всплывали в голове, звучали громче звона в ушах. Каждый синяк от её своры. Каждый тычок. Каждая отобранная десятка на школьный обед. — Какой же ты жалкий, — фыркнула Решетникова, вырываясь из хватки. Руслан совсем оцепенел, сжимая ладони сильнее. Пусть она заткнется навсегда. Руки соскользнули с плеч, сжимая уже горло. Она вцепилась ногтями в руки, царапая запястья до всей силы. Руслан терпел столько лет унижений, столько отвращения и злости, копил в себе, не давая это выливаться в агрессию и насилие. Он сбегал столько времени от себя, прячась за ненавистью и трусостью, боялся себя же, сбегал от всех. Перед глазами возникал образ повешенной матери в чулане, злобная морда отца, разъярённая толпа спортсменов, что пиздила его по почкам за одно неверное брошенное в сторону Решетниковой слово. Все это было за замками столько времени, что сейчас, стискивая бледное горло, в нем помимо ненависти бушевала эйфория. Справедливость восторжествовала. Она мучала его, шипела и принижала, а теперь корчилась от недостатка кислорода прямо в его руках, слепо толкаясь ногами, закатывая глаза. Кашляя и хрипя. Справедливость торжествовала прямо под пальцами, наливаясь синим, стекая изо рта суки вязкой слюной, смотря не него со страхом, долгожданным страхом, испугом. Тушенцов придавливал тело к стене, довольно скалясь. Что, больше не скажешь чего-то унизительного? Уже не ухмыльнёшься? Больше нет твоего ебучего снисхождения? Она это заслуживает, заслуживает сдохнуть в ванной, закатив глаза от недостатка кислорода. Руслан чуть ослабил хватку. Стоп, «сдохнуть»? Ноги девушки больше не толкались в Тушенцова, горло под ладонями не сжималось — Юля не сопротивлялась. Парень медленно отпустил девушку, совсем не ожидая, что она завалится на стену, опадая на пол. Руслан стоял в ужасе. Он убил человека. Паника накрывала с головой, перелавливая комком слез горло, отчего глаза ссадило от вот-вот хлынувших слез. Подросток резко отполз назад, в спальню, прижимаясь спиной к кровати. Тело все ещё лежало на полу, дверь со скрипом стукнулась о стенку спальни, оставляя ванную открытой. Порошок все ещё лежал на зеркальце на крышке унитаза вместе с остальной косметичкой Решетниковой. Он, блядь, убил человека. Из коридора послышались шаги. Если кто-то заметит, то ему грозила тюрьма, господи, Тушенцов, во что ты вляпался. — Все хорошо? — из-за двери высунулась голова Кашина. Он, оглядев комнату, заметил скрючевшегося Руслана, тут же подходя к нему, ступая мягко, закрыв за собой дверь. — Эй, ты чего? — Это не я, клянусь, — резко выпалил он, глотая воздух, чувствуя обжигающие щеки слёзы. — Я не при чем, честно, я всего лишь... Кашин повернул голову в сторону открытой двери в уборную. Он тихо ступал по плитке, молча опускаясь на колени перед девушкой, щупая пульс. Очевидно, начинали проступать синяки. — Даня, я клянусь, это случайно! — обессилено прохрипел Тушенцов, захлебываясь в истерике, дрожа всем телом. Он закрыл лицо руками, продолжая шептать про невиновность, пока не почувствовал лёгкое похлопывание по плечу. — Эй, ну ты чего? — абсолютно спокойно спросил Кашин. Убрав ладони, Руслан обнаружил все ту же лёгкую улыбку на лице Дани. — Все нормально, — он улыбался, — в этом нет ничего такого. Все хорошо. — Но я же... Тушенцов совсем растерялся от водоворота эмоций и мыслей, не понимая уже совсем ничего. Почему Даня такой спокойный? Почему в нем нет и намёка на панику? В его доме убили человека, откуда это спокойствие? — Послушай, — Кашин наклонил голову на бок, — за каждое отношение к людям нужно платить свою цену, да? Она заплатила свою. — Ты не сдашь меня полиции? — дрожащими губами выпалил Тушенцов, рвано дыша. Кашин улыбнулся шире, вновь похлопав по плечу, вставая с корточек. Он захлопнул распахнутую дверь, выключив свет в уборной, и достал ключ. — Зачем мне это? — он повернул ключ в двери несколько раз. — Юля заслуживала этого. — А как ты... — За тело не волнуйся, — пожал плечами рыжий. — Но... Данила вновь встал напротив Руслана, но не выглядел ни разу угрожающим — напротив, вполне располагающим к себе. — Знаешь, мне кажется, мне есть с кем тебя познакомить. А сегодня лучше переночуй у меня. Руслан глядел на него то ли с надеждой, то ли с ужасом, даже не представляя, что его теперь могло ждать. Он убийца. Психопат. — Все будет хорошо, я обещаю, — в противовес мыслям произнёс Даня. Но верить больше, конечно, хотелось именно Кашину.