***
Следующие полчаса троица провела за рассказами о произошедшем: Сергей поведал о своем скверном времяпрепровождении в больнице, Миша с Ипполитом же в подробностях изложили недавнюю ситуацию с тем самым Романом. Об одной из подробностей предпочли умолчать — таким образом, Мишель никого не бил, а паренек тот сам по совести своей решил рассказать обо всем. По итогу истории эти привели каждого в откровенный ужас. — Ведь никто и предположить не мог, что это произойдёт… — первым нарушил тишину Ипполит. — Я был, если честно, в шоке, когда узнал такое от чужого — прости, Миш, — человека, а не от родной мамы. — Я не меньше тебя шокирован, — расстроенно проговорил Сережа, не глядя на Мишу с Полей. — Я до сих пор не могу отойти от новости, что все, черт возьми, проплачено. Наступило недолгое молчание. На Ипполита слова Сережи произвели самое сильное впечатление: он нервно покусывал губу и, казалось, будто все думал о чем-то своем. Мишель был удивлен не меньше и вместе с этим готов был прямо сейчас вспылить на месте. Это вот как оно, значит! За деньги и морально убить готовы, превратить здорового человека в несмышленого! А сколько здесь еще было таких?.. Наверняка ведь много. А санитарки, наверное, и вовсе не знают: им просто раз за разом указания дают. Губят человека, губят!.. Сами того и не замечают… — Именно поэтому нам нужно тебя отсюда вытаскивать, — решительно бросил Мишель. — Здесь тебя отпускать никто не собирается, мы все это прекрасно понимаем. Сережа в ответ так удивленно покосился на Мишу, будто он сказал что-то запредельно неразумное. — А если попадемся? Это ж штраф или, и того хуже, уголовка… — спросил тот едва слышно хриплым голосом. — Знаешь, что хуже уголовки? Занять места пациентов, — голос Мишеля неожиданно дрогнул. — Нам с Полей после такого туда и дорога. На Мишу вдруг снова нахлынула волна тревоги, которую он усердно старался не показывать. Что он вообще творил? На кой черт он взял на себя такую ответственность? И ведь стыдно будет взять и уйти! Да и зачем уходить? Он ведь уже слишком далеко зашёл… Из мыслей его внезапно вывел бодрый и решительный голос Поли: — Да разве может быть так? Уж лучше на хорошее настраиваться, Серёжа и так натерпелся многого! Вон, этот… как его… гало… гаропе… таблетки те, короче! — Галоперидол, — поправил того Миша. — Галоперидол, ну! А я как сказал? — в недоумении спросил Ипполит, а через секунду встрепенулся и начал воодушевленно: — Я это все к тому, что судьба не может так обернуться к такому человеку, как Серёжа! Что у него, пороки, что ли, какие? Разве он безнравственный? Судьба к таким и благосклонна. После его слов в палате воцарилась полная тишина. Миша с Сережей обменялись смятенными взглядами. — Где-то я подобное уже слышал… — задумчиво произнес Сережа. — Ты что, классицистических пьес начитался? — не без насмешки спросил Мишель у Поли. — В смысле? — Ну, например, я, знаешь ли, самый добросердечный человек в мире, — принялся объяснять Миша и после добавил с театральной трагичностью: — Только вот судьба ко мне повернута совсем другой стороной. — Значит, у тебя пороки есть какие-то, — засмеялся Ипполит. — Ладно, мы, кажется, не туда свернули. Так что у нас по плану спасения? Мы, Миш, с тобой прям союз такой… О, смотри как! — он выждал паузу и мечтательно протянул: — Союз спасения! — В больничных пижамах, — добавил Сергей, насмешливо прыснув в кулак. Мишель ответил на это лишь тихим смешком, а сам в этот момент не мог выкинуть из головы внезапно появившиеся навязчивые мысли. О каких таких пороках говорил Поля? Неужто это у него пороки? Вздор какой-то: нет ведь у него ничего. А даже если и так, как там было?.. Гнев… нет. Тщеславие — тоже нет. Похоть… Да какая к черту похоть? Бред все это! Миша тут же встрепенулся, отгоняя от себя столь абсурдные размышления. — Так, ладно, — с готовностью выдохнул Мишель. — Следующее посещение будет в субботу, значит, через два дня, — тут он обратился к Сереже: — Протянешь до этого времени? — Постараюсь… — неуверенно ответил Сергей. — Мне сильно повезёт, если все эти дни меня будут навещать санитарки, а не дежурные врачи. Миша призадумался. Да… сейчас главным для них было состояние Сережи, иначе побег мог стать бессмысленным. Это, впрочем, если сильно драматизировать, что Мишель делать очень не любил. Итак, планировалось субботней ночью проникнуть в больницу так, чтобы впоследствии Мишу никто не узнал. А в таком случае лучшим решением было предупредить персонал о том, что он утром того же дня посетит стационарную базу в последний раз, дабы не вызвать подозрений. Причину же посещения можно было легко списать на то, что Мишель пришел к работникам лично, дабы отблагодарить тех за сотрудничество… Из потока мыслей Мишу снова вырвал звонкий голос Поли: — И что в субботу?.. — М-м-м… в субботу вот что, — задумчиво начал Мишель, приставив пальцы к подбородку. — Я приду в больницу два раза. В первый раз — поблагодарить персонал за успешную статью, — тут он перевел взгляд на Сережу. — Проход ведь по пропускам? Я спрашиваю это потому, что второй раз мне нужно будет попасть в больницу в качестве врача. Спустя пару секунд воцарившегося молчания Сергей с удивлением взглянул на Мишу и настороженно предположил: — Черт, ты сейчас предлагаешь мне выкрасть пропуск у работника? — Именно, — невозмутимо кивнул Мишель. Реакция Сережи, наоборот, принесла ему больше уверенности. — Я подъеду на машине к заднему двору в десять часов вечера, затем представлюсь врачом и пройду по пропуску. В санитарной форме, разумеется. — Звучит уже сложно, — взволнованно встрял Ипполит. — А вдруг пропуски оформлены на определенного человека?.. Тут уверенность уже перешла к Сереже. — Они одинаковые, я видел однажды, — более чем убедительно ответил он Поле, а затем обратился к Мишелю: — Санитарка, которая заходит ко мне во время приема таблеток, остаётся обычно в ночную смену. А пропуск используют лишь для входа и выхода, так что не думаю, что он ей пригодится ближайшие пару часов. — Отлично, — Миша тут же оживился и подхватил. — Тогда я смогу незаметно положить его на стойку ресепшена. При пропаже его найдут и наверняка спишут на растерянность санитарки. Если, конечно, не заметят пропажу их дорогого пациента раньше… — Ладно, с этим разобрались, а вещи? — снова встрял Поля. — Они ведь конфискованы, а там и телефон, и кошелёк, и одежда… — Если Миша, — тут Сергей прервался на секунду и вопросительно глянул на Мишеля, будто спрашивая, можно ли ему было так к нему обращаться, — представится врачом, да ещё и в форме, то ему вполне могут предоставить доступ к вещам пациентов. Проблема в другом: они могут его узнать — и тогда конец всему. Только Мишель хотел возразить, как его ловко перебил Поля: — А у него усы растут, ты их, Миш, не сбривай только. У тебя во Вконтакте фотография с усами есть, ты там сам на себя непохож! — сквозь смех, практически на одном дыхании проговорил Ипполит. — Вот через два дня наденешь колпак медицинский, челка все прикроет, да ещё и усы! Мишель на речь Поли нисколько не обиделся, достал телефон из кармана и принялся вглядываться в свое отражение в экране. — И правда… — в изумлении протянул Миша. — А днём приду тогда опять в медицинской маске, как сегодня, и скажу, что приболел, чтобы не увидели. Впрочем, ночью в коридорах должно быть безлюдно, — через секунду он добавил с иронией: — Ну-с, наконец-то побуду тем, кого во мне хотели видеть мои родители! — Санитаром в психиатрической клинике? — с усмешкой поинтересовался Сережа. И Миша с радостью отметил про себя, что тот и вправду оживился. Вот как общество сильно влияло на людей все-таки! — Нет, врачом, — сквозь улыбку ответил Миша. — Значит, получается так: я прихожу днём, благодарю персонал… К тому времени ты, Серёжа, должен будешь уже выкрасть пропуск, — внезапно он прервался на мгновение и затем озадаченно выдал: — Только вот передать надо как-нибудь… А зайду к тебе снова — заподозрят. Тут все трое погрузились в задумчивое молчание, пытаясь что-нибудь придумать. Тем временем до конца приёма оставалось около получаса. — Так вот же, — вдруг нарушил тишину Поля и кивнул влево, — через окно можно будет скинуть… — Точно! И ведь камер видеонаблюдения нигде нет, — торжественно воскликнул Мишель, дивясь смекалистости Ипполита. Казалось, все шло в точности как по маслу, что не могло не воодушевлять Мишу. — Итак, я скидываю пропуск… — начал размышлять вслух Сережа, видимо, чтобы запомнить все вышесказанное. — Да, — кивнул Миша. — Затем я возвращаюсь вечером на машине. Не один, а с другом: водитель-то нужен будет. — С Пашей? — поинтересовался Ипполит и сразу же сделался довольным в момент, когда Сережа взглянул на того с недоумением. — Пока не знаю, придумаю что-нибудь, — отмахнулся Мишель, а затем принялся оглашать все по новой: — Значит, прохожу в больницу, забираю вещи, иду в палату к Серёже, а там… — тут он резко впал в ступор. — А об обратном пути не подумали… — с досадой проговорил Сергей. Ну что сказать? Браво! И тут «Союз спасения в больничных пижамах» снова затих, погрузившись в раздумья. — Окно, кажется, в коридоре без решёток стоит, — робко, чуть ли не шепотом сказал Ипполит и тут же съежился под шокированным взглядом Сережи. — Поль, третий этаж, — четко проговорил Сергей, явно пытаясь вразумить младшего брата. — Вообще да, как вариант, можно и так сделать. Сугробы ведь есть?.. Ну вот! Как же удачно, что снег выпал! — торжественно выдал Мишель. Однако у самого внутри уже закрадывался страх вместе с осознанием происходящего. Миша взглянул на Муравьева, что сейчас беспокойно прикрывал лицо руками, вероятно, пребывая в мучительных сомнениях. Где-то в голове, словно чужим голосом, вдруг раздалось: «Что же я делаю?! На какие риски иду! И ведь даже понять не могу, отчего так стремлюсь его спасти! Из-за жалости?.. Нет, ведь дело далеко не в этом!..» — И получается… — глухо начал Мишель, с трудом откинув куда-то далеко свои мысли. — Получается, мы выйдем через задний двор к машине… и все. — Гениально! — восторженно воскликнул Поля, чем значительно ободрил Мишу. — Я чувствую себя так, будто я в каком-то очень крутом фильме или книге! — Это такой безбашенный план… — тихо проговорил Сережа, хватаясь за голову. — Другого выхода у нас нет, — отчего-то виновато произнес Мишель, однако с Сергеем где-то у себя в мыслях охотно согласился. Серёжа в ответ на это поднял взгляд на Мишу, посмотрел ему прямо в глаза около трёх секунд и, словно чем-то успокоенный, выдохнул, встал с кровати и начал ходить взад-вперёд по палате. А до Мишеля так и не дошло в то мгновение: взгляд этот, обращённый к нему, был полон сомнения, восхищения или же страха? А может, было в нем все это сразу, вместе взятое?.. — В любом случае, каким бы план ни был, он есть. Все должно получиться, — решительно проговорил Ипполит, а затем заявил с гордостью: — Вы ведь мои слова помните? — Это про пороки? Обязательно поразмышляю над этим ночью, — ответил Мишель с явным сарказмом. И все-таки не было у него никаких пороков! Вскоре все трое заметили, что время уже практически подходило к концу. Как же оно быстро пролетело!.. Тем не менее, напоследок решили ещё раз обговорить недавно составленный план. Затем стали прощаться. Поля крепко обнял Серёжу и неспешно вышел из палаты, перед этим ещё раза три сказав про пакет на столе. Теперь же Миша, как и в прошлый раз, снова остался наедине с Муравьёвым. Только вот забавным ему показалось то, насколько были различны обстоятельства их прошлой встречи и сегодняшней. Вот она, судьба-злодейка! — Спасибо тебе, — после нескольких секунд молчания тихо проговорил Серёжа. — Пока не за что, — ответил Мишель и, похлопав того по плечу, добавил: — Тебе спасибо… За статью особенно, она и правда вышла потрясающая. Серёжа сдержанно улыбнулся и кивнул пару раз. Миша неожиданно для себя заметил некоторую неловкость и смущение, отчего и сам невольно смутился. — Что ж, тогда… до встречи? — Да, до встречи, — Миша улыбнулся в ответ, помедлил немного и нехотя направился к двери, отчего-то весь покрасневший и оживлённый.***
Время подходило к полуночи, когда Мишель, отчаянно потирая сонные глаза, неотрывно строчил текст в вордовском документе. Ноутбук на столе давно уже перегрелся, рядом стоящий энергетик выдохся, поясница ныла от неудобного положения. Да… сидеть на кухне третий час подряд в одной футболке и шортах было идеей не самой лучшей. Миша прозяб окончательно, ругнулся про себя и, вскочив со стула, отправился на поиски пледа. Странно: отопление не отключали, балкон весь день не открывался, а холодно было. Мишель давно мог бы переместиться в кровать, накрыться теплым и мягким одеялом, а затем положить ноутбук к себе на колени. Однако не делал этого именно потому, что видел в своей кухне что-то такое… уж очень вдохновляющее. Вот не было нигде такой атмосферы, как в этом маленьком и эстетичном месте! Он ведь квартиру по этой причине сразу и взял: как увидел — так и влюбился окончательно. Плед быстро нашелся небрежно скомканным на диване, поэтому уже через пару секунд Миша снова сидел за столом. Он придвинул ближе к себе ноутбук и принялся устало перечитывать написанное. Как ни странно, в документах им описывался план побега. Мишель за вечер продумал кучу исходов, частенько даже хотел все разом взять и бросить, но затем снова брал себя в руки и безропотно усаживался за ноутбук. Привычный текст порядком мозолил глаза, по клавиатуре судорожно стучали пальцы, словно Миша писал завещание. «Что же я творю?!», — всякий раз, когда подобная мысль пробегала у Мишеля в голове, он глубоко вдыхал, потирал уже заледеневшие от холода руки и начинал работать энергичнее. В самом деле, сейчас нечего было сомневаться! Что он, трус какой-то, что ли? Подумаешь, раньше беззаконием не занимался! «Кто не рискует, тот не пьет шампанского», — всеми силами старался утешить себя Мишель. И, действительно, не трус он никакой, просто рвение это его не на шутку пугало. Еще и Поля с этими пороками из головы не вылезал… Впрочем, если и стоял за Мишей грешок, то заключался он лишь в том, что тот никогда не завершал начатое и всякой возможности взять на себя какую-либо ответственность говорил открытое «Прощай!». Такое в основные пороки, конечно же, не входило, однако к подобному ой как приравнивалось… Но сейчас Мишель держался стойко и подавлял всякое желание послать идею эту в дальнее и не очень хорошее путешествие. И вообще, так ведь не делалось… Тут жизнь человека была буквально в его руках, а он еще и сомнениям поддавался! И все эти самокритичные мысли прокрадывались Мише в голову каждый раз, стоило ему только оторваться от монитора. Неприятный холодок пробегал по спине, он спохватывался и снова принимался за работу. И еще бросить затею эту не удавалось потому, что Мишель чувствовал себя как будто привязанным, остро ощущал в душе какую-то тесноту, что не давала всякий раз свободно вдохнуть и выдохнуть полной грудью. А что за теснота была, он понять никак не мог. Еще пару дней назад сказал бы: «А, это жалость!..» Только вот, что странно, уж больно навязчивая. А из-за одной жалости на подобное ведь не пойдешь… И оставалось Мише мучиться в догадках о своих пороках, о жалости этой чертовой, а также о плане побега, что твердо засел в голове перед тем, как безоговорочно исполниться завтра.