«Сумерки» - солнце полуночи

В эти самые минуты я жалел, что неспособен заснуть. Средняя школа. Я бы, скорее, назвал ее чистилищем… Если и есть какие-нибудь способы искупить мои грехи, то она наверняка должна входить в их число. Скука не для меня, а здесь каждый день кажется еще более однообразным, чем предыдущий. Мне кажется, это можно было бы назвать моей манерой спать — если считать сном инертное состояние между периодами активности. Я пялился трещины на штукатурке в углу кафетерия, высматривая в них разные фигуры. Это помогало мне отвлечься от сотен голосов, шумевших у меня в голове как бурная река. Обычно я игнорирую их. Все, что только может прийти в человеческую голову, я слышал уже прежде, и не раз. Сегодня, например, все мысли крутились вокруг незначительного происшествия — нового дополнения к нашему школьному сообществу. Надо так мало, чтобы заставить их волноваться. Я видел новое лицо в мыслях каждого из тех, кто сидел в столовой. Всего лишь обычный человеческий мальчик. Волнение из-за его приезда было настолько предсказуемо — как дети из-за новой игрушки. Половина уже представляло, как влюбятся в него — и это все только потому, что он был незнакомым. Я еще больше сосредоточился на том, чтобы не слышать чужие мысли. Только несколько голоса я блокирую скорее из вежливости, а не отвращения: голоса моей семьи, родителей, трёх братьев братьев и сестры, которые настолько привыкли к тому, что в моем присутствии сложно держать что-то в секрете, что почти не задумываются об этом. Я пытаюсь обеспечить сохранность их тайн, насколько это было возможно. Я пробую не слушать, если это возможно. Конечно, это только попытки… Я знаю. Дженни, как обычно, думала о себе. Она увидела свое отражение в какой-то стеклянной поверхности, и теперь размышляла, насколько же она все-таки совершенна. Мысли Джен напоминают мне небольшой пруд, таивший в себе не один сюрприз. Хосок все еще бесился из-за того, что прошлой ночью проиграл в состязании по борьбе Юнги. Теперь требовалось все его весьма ограниченное терпение, чтобы дождаться конца занятий и потребовать реванш. Я никогда не стремился слушать мысли Хо, возможно потому, что он никогда не думает о том, чего затем не высказывает вслух или не делает. Может быть, я стремился читать чужие мысли потому, что знал, что есть вещи, которые хотели бы скрыть от меня. Если мысли Джен были прудом, что у Хо они были похожи на озеро с прозрачной чистейшей водой. А Юнги… мучился. Я подавил вздох. — Чонгук, — мысленно позвал меня Тэхен и сразу привлек мое внимание. Это было все равно, что позвать меня вслух. Мне нравилось, что в последнее время мое имя вышло из моды — раньше меня раздражало, когда, всякий раз, когда кто-то думал о каком-нибудь Чонгуке, я автоматически оборачивался. Но сейчас я не обернулся. Тэхен и я привыкли разговаривать таким образом, и редко кто-нибудь мог поймать нас на этом. Я по-прежнему смотрел на трещины в штукатурке. — Как он держится? — спросил он меня. Я нахмурился — лишь небольшое изменение в изгибе губ. Никто другой ничего бы не уловил. В конце концов, я мог хмуриться от скуки. Тон Тэ был тревожным, и я видел в его мыслях, что он краем глаза наблюдает за Юнги. Есть какая-нибудь опасность? — он заглянул вперед, в ближайшее будущее, чтобы узнать, почему я хмурился. Я медленно повернул голову налево, как будто взглянул на стену, вздохнул и снова повернулся направо, к трещинам на потолке. Только Тэхен понял, что я покачал головой. — Он расслабился. Дай мне знать, если станет слишком плохо. Я поднял взгляд выше, а затем снова опустил глаза. — Спасибо, что делаешь это. — Я рад, что мне не пришлось отвечать вслух. Что бы я сказал? «Пожалуйста»? Едва ли. Мне не нравится слушать терзания Юна. Действительно ли надо так экспериментировать? Разве нет более безопасного пути, чтобы признать, что он пока не может справляться со своей жаждой так, как могут остальные; не выходить за рамки? Зачем играть с огнем? Прошло две недели после нашей последней охоты. Для остальных это было не слишком долго. Может, мы чувствовали себя слегка неуютно, если люди подходили слишком близко, или если ветер дул в нашу сторону. Но люди редко подходили близко. Их инстинкты подсказывали им то, что разумом они осознать не могли: мы опасны. В этот момент маленькая девочка остановилась у раздаточного стола с недалеко от нас, продолжая болтать с приятелем. Она руками взъерошила свои короткие светлые волосы. Вентиляторы понесли ее аромат в нашем направлении. Я почувствовал знакомые симптомы, вызванные ее запахом — сухая боль в горле, в желудке заурчало, мышцы рефлекторно сжались, рот наполнился ядовитой слюной. Все было нормально, хотя обычно я реагировал легче. Но сейчас мне было труднее, потому что приходилось контролировать реакцию Юнги. Я испытывал жажду двоих, а не только свою собственную. А Юн тем временем позволил своему воображению разыграться. Он представил, как поднимается со своего места рядом с Тэхеном и встает возле девочки. Как склоняется вниз и, как будто собираясь шепнуть ей что-то на ухо, позволяет своим губам коснуться ее шеи. Вообразил, как горячий пульс тонкой лентой бьется под его ртом… Я пнул его стул. Он выдержал мой пристальный взгляд в течение одной долгой минуты и затем опустил глаза. Я почувствовал его смятение чувств. — Извини, — пробормотал Юн. Я пожал плечами. — Ты не собирался ничего делать, — прошептал Тэ, успокаивая его. — Я бы увидел это. Я скрыл усмешку, которая выдала бы его ложь. Мы с Тэхеном должны были держаться вместе. Нелегко было читать чужие мысли или видеть будущее. Два уродца среди других уродов, мы хранили чужие тайны. — Будет немного легче, если будешь думать о них как о людях, — предложил Тэ. Он произнес это своим музыкальным голосом слишком быстро, чтобы человеческое ухо не могло разобрать что-либо, если бы даже кто-нибудь и оказался поблизости. — Ее зовут Уитни. У нее есть младшая сестренка, которую она обожает. Ее мама приглашала Джина на ту вечеринку в саду, помнишь? — Я знаю, кто она, — кратко сказал Юнги. Он отвернулся и уставился в окно. По его тону было понятно, что он не желает продолжать разговор. Ему надо отправиться на охоту сегодня ночью. Было глупо так рисковать, чтобы проверить силы и испытывать свою выносливость. Юну надо принять свои ограниченные способности и не выходить за их пределы. Его старые привычки не соответствовали нашему образу жизни, он не должен стремиться выделяться таким образом. Тэ, тихо вздохнув, встал, взял свой поднос с едой и ушел, оставив его одного. Он знал, когда он не нуждается в его поддержке. Хотя Дженни и Хосок больше демонстрировали свои отношения, именно Юнги и Тэхен знали настроение друг друга так же, как их собственное. Как будто они тоже могли читать чужие мысли — но только друг у друга. — Чонгук Чон. Я рефлекторно повернулся на звук моего имени, хотя его произнесли не вслух, а только мысленно. Мои глаза на мгновение встретились с парой темно-карих человеческих глаз на бледном лице. Я узнал его, хотя до этой минуты никогда не видел. Он сегодня был героем дня. Новый ученик, Пак Чимин. Сын шефа полиции, переехавший недавно к отцу. Чимин, — он поправлял каждого, кто называл его неполным именем. Я скучающе отвернулся. Мне понадобилась секунда, чтобы понять, что это не он мысленно произнес мое имя. — Конечно, Чон произвели на него впечатление, — я услышал продолжение мысли. На этот раз я узнал «голос». Лалиса Манобан Было время, когда она меня беспокоила своей мысленной болтовней. Каким облегчением было, когда ее безумное увлечение мною прошло. Было совсем невозможно избегать ее постоянных глупых фантазий. Я даже хотел бы объяснить ей, что может случиться, если мои губы, а заодно и зубы за ними, окажутся где-нибудь возле ее шеи. Она сразу бы забыла про свои нелепые мечты. Мысль о ее реакции заставила меня улыбнуться. — Ему надо бы получше питаться, — продолжала Лиса. Не такой уж он и хорошенький. Я даже не знаю, почему Чанель так пялится на него… И Сехун тоже. Она мысленно содрогнулась при последнем имени. Ее новое увлечение, О Сехун, совсем ее не замечал. А вот на новенького, очевидно, он обратил внимание. Как ребенок на новую игрушку. Поэтому Лиса мысленно перемывала ему косточки, хотя внешне выглядела вполне доброжелательной, когда рассказывала ему о моем семействе. Должно быть, новенький спросил о нас. — Все сегодня смотрели и на меня тоже, — самодовольно думала Лиса, — удачно, что у нас с Чимином совпадают занятия по двум предметам. Держу пари, Сехун захочет у меня разузнать все о ней. Я попробовал отгородиться от этой глупой болтовни прежде, чем ее пустота и мелочность сведут меня с ума. — Лалиса Манобан пересказывает новому ученику, Пак, все сплетни о клане Чон, — прошептал я Хосоку, чтобы отвлечься. Он тайком усмехнулся. — Я надеюсь, она хорошо с этим справляется, — подумал он. — Она совсем лишена воображения. Только самый тонкий намек на скандал. И ни капли ужасов. Я даже немного разочарован. — А новенький? Он тоже разочарован тем, что услышал? Я настроился, чтобы услышать, что этот Чимин думает о рассказе Лисы. Что он видит, когда смотрит на странное, мертвенно-бледное семейство, которого все так старательно избегают? Мне было важно знать его реакцию. В конце концов, мне надо проявлять бдительность, за неимением лучшего слова. Чтобы защищать нас. Если кто-то начинал нас подозревать, я всегда мог предупредить остальных, и мы могли скрыться. Такое иногда случалось — люди с богатым воображением видели в нас персонажей книг или фильмов. Обычно они ошибались, но все же дня нас лучше было куда-нибудь переехать, чем лишний раз рисковать. И очень-очень редко кто-нибудь мог предположить правду. Но мы не давали возможности им проверить свою гипотезу. Мы просто исчезали, оставляя о себе лишь пугающие воспоминания. Я не услышал ровным счетом ничего, хотя Чимин сидел ко мне ближе, чем болтающая Лиса. Как будто возле Лисы никто не сидит. Как странно, может быть, он незаметно ушел? Но это казалось невероятным, потому что Лиса еще бормотала что-то. Я обернулся, чувствуя себя так, как будто у меня выбили почву из-под ног. Я хотел проверить то, что мне сообщало мое шестое чувство, и это не было похоже ни на что, с чем я сталкивался раньше. Мой пристальный взгляд снова встретился с карими глазами. Он сидел на том же самом месте, как я и думал, смотрел на нас и слушал, как Лиса продолжает сплетничать о Чонах. И думал о нас, естественно. Но я не мог прочесть его мысли. Румянец залил его щеки, и он опустил глаза вниз, смутившись из-за того, что его застали подсматривающим за незнакомцем. Хорошо, что Юнги все еще смотрел в окно. Я не захотел даже представить, что легкий приток крови может сделать с его самообладанием. Эмоции отражались на его лице, как будто были написаны у него на лбу: удивление от того, насколько мы отличаемся от других людей, любопытство, вызванное рассказом Лисы, что-то еще… восхищение? Это я видел уже не впервые. Для них, наших потенциальных жертв, мы были прекрасны. И, наконец, смущение, что я поймал его на том, как он смотрит на меня. И, хотя все его мысли ясно отражались в его странных глазах — странных из-за их глубины, ведь темно-карие глаза обычно выглядят такими пустыми и плоскими, — я смог слышать лишь Совсем ничего. Я почувствовал тревогу. Это не походило ни на что, с чем я сталкивался прежде. Может, что-то случилось со мной? Хотя я чувствовал себя, как обычно… Взволнованный, я попробовал еще. Все голоса, которые я прежде блокировал, взорвались у меня в голове. … интересно, какую музыку он любит… может, я смогу упомянуть в разговоре с ним новый компакт-диск… О Сезун за два столика от нас думал о Пак Чимине. …только посмотрите, как он уставился на него. Как будто недостаточно, что половина девочек в школе сохнут по нему… Мысли Пак Чанеля тоже крутились возле него. … отвратительно. Можно подумать, что он знаменитость или что-нибудь в этом роде. Даже Чон Чонгук пялится на него. На лице Ю Чонен отражалась ее ревность. И Лиса всем демонстрирует своего нового лучшего друга. Даже смешно… …держу пари, об этом его уже спрашивали. Но я хочу с ним поговорить. Надо бы придумать парочку оригинальных вопросов… размышлял Лэй. …может, мы вместе будем на испанском… надеялся Пэн Бэкхен. …сегодня вечером столько надо выучить. Тригонометрия и тест по английскому. Надеюсь, что мама… Сон Чеён, тихая девочка, чьи мысли были столь необычны, была единственной, кто не был покорен этим Чимином. Я мог слышать их всех, каждую мелкую деталь, которую они пропускали через свой мозг. И совсем ничего от нового студента с такими обманчиво говорящими живыми глазами. Ну конечно, я мог слышать, что он говорил, когда разговаривал с Лисой. Не надо уметь читать мысли, чтобы услышать его высокий ясный голос на другом конце столовой. — Как зовут мальчика с ярко-каштановыми волосами? — я услышал, как он спросил, взглянув на меня украдкой краем глаза и быстро отвернувшись, когда он увидел, что я все еще смотрю на него. Если я и надеялся, что звук его голоса поможет мне настроиться на волну его мыслей, которые я просто не мог распознать, я был тут же разочарован. Обычно мысли людей звучат для меня также, так и их обычные голоса. Но этот тихий застенчивый голос был мне незнаком, он не походил ни на один из сотен голосов, звучавших у меня в голове. Я был абсолютно в этом уверен. Он был совершенно новым для меня. — Ох, удачи тебе, идиот, подумала Лиса прежде, чем ответить. — Это Чонгук. Он, конечно, душка, но можешь не тратить на него время. Этот гордец ни с кем не встречается. Очевидно, наши девушки и парни для него недостаточно хороши, — фыркнула она. Я отвернулся, пряча улыбку. Лиса и ее одноклассники понятия не имели, насколько им повезло, что никто из них меня особенно не привлекает. Снова став серьезным, я вдруг почувствовал странное ощущение, которого я не понимал. Это имело какое-то отношение к тому, что парень не осознавал злых мыслей Лисы… У меня возникло странное желание встать между ними, оградить Пак Чимина от темных мыслей Лисы. Какое странное ощущение. Пытаясь найти его причину, я изучал парня еще некоторое время. Возможно, это просто древний инстинкт защищать более слабых.Этот парень, выглядел гораздо более хрупким, чем его новые одноклассники. Его кожа была настолько прозрачной, что удивительно было, как он может защищать его от угроз внешнего мира. Я мог видеть кровь, пульсирующую по его венам под бледной кожей… Но мне не следует заострять на этом внимание. Мне нравилась та жизнь, которой я живу, но сейчас я был измучен жаждой так же, как и Шуга, и не было никаких возможностей избежать искушения. На лбу у него была небольшая складочка, из-за которой он выглядел слегка неуверенным в себе. Я ясно видел, что это было испытанием для него, вот так сидеть там, разговаривать с незнакомыми людьми, быть в центре всеобщего внимания. Я ощущал его застенчивость по тому, как он двигал своими хрупкими плечами, слегка сутулился, как будто каждую минуту ожидая резкого отказа. Но все это я воспринимал только при помощи обычных человеческих чувств. Но все это я воспринимал только при помощи обычных человеческих чувств. В мыслях самым обычным человеческим парнем я не мог слышать ничего. Почему? — Чонгук? — голос Джен вернул меня в реальность. Я с облегчением отвернулся от парня. Я не хотел дальше продолжать бессмысленные попытки прочитать его мысли — это раздражало меня. И я не хотел даже думать о том, что его мысли могут быть интересными только потому, что они скрыты от меня. Наверняка, когда я расшифрую их — а я обязательно найду способ сделать это — они окажутся такими же мелкими и обыденными, как и у любого другого человека. И даже не стоящими тех усилий, которые я затратил бы. — Так что, новенький нас боится? — спросил Хосок, все еще ожидая ответа на свой вопрос. Я неопределенно пожал плечами. Он же не настолько заинтересовался, чтобы развивать тему. И мне тоже не стоит зацикливаться на этом. Мы встали из-за стола и вышли из столовой. Хосок, Дженни и Юнги играли роль старших, они ушли на их занятия. Я же был вынужден притворяться, что моложе их. Я направился на мой урок биологии, заранее приготовивший скучать на занятии. Вряд ли мистер Ким, преподаватель с весьма ограниченным интеллектом, сможет сказать на лекции что-то, что удивит человека, имеющего две научные степени по медицине. В аудитории я уселся за стол и вывалил книги — которые, конечно, носил ради прикрытия, потому что они не содержали ровным счетом ничего из того, чего я бы уже не знал — на стол. Я был единственным в классе, кто сидел один. Люди не были достаточно умны, чтобы понять, почему они боятся меня, но их инстинкты подсказывали, что от меня следует держаться подальше. Аудитория постепенно заполнялась теми, кто уже пообедал. Я откинулся на стуле назад и ждал, когда пройдет время. Я снова пожалел, что не могу спать. Я размышлял о нем, когда Розэ Пак провела нового парня через дверь, и я сразу уловил имя. Чимин выглядит таким же застенчивым, как и я. Готов поспорить, что сегодня у него трудный день. Жалко, что я не могу сказать ему что-нибудь… Но это скорее всего прозвучит глупо… Да! подумал Сехун, обернувшийся со своего места, чтобы увидеть, как он заходит. Но с того места, где стоял Пак Чимин, я не услышал ничего. Лишь пустое место там, где его мысли должны действовать мне на нервы. Он подошел ближе, двигаясь к столу преподавателя. Бедный парень; единственным свободным местом в классе было место рядом со мной. Автоматически я освободил его половину стола, сдвинув мои книги в кучу. Я очень сомневался в том, что ему там будет удобно. Его ждет очень длинный семестр, по крайней мере, в этом классе. Хотя, возможно, сидя рядом с ним, я найду способ разгадать его тайну. Не то, чтобы я нуждался в чьей-либо близости… К тому же, я вряд ли найду там что-то, достойное моего внимания… А тем временем он шагнул в поток ветра от кондиционера и я почувствовал его запах. Его аромат сразил меня как таран, как взрыв. Нет слов, достаточно сильных, чтобы передать то ощущение, которое поразило меня в тот момент. В ту секунду я оказался как никогда далек от того человека, которым когда-то был, я утратил последние клочки человечности, которые еще во мне оставались. Я был хищником. Он был моей добычей. И больше не было ничего во всем мире, кроме этого. Не было комнаты, полной свидетелей — они все отошли на второй план. Я забыл, что так и не разгадал тайну его мыслей. Тем более, что его мысли уже не имели принципиального значения, потому что вряд ли у него остается достаточно времени, чтобы думать о чем-либо. Я был вампиром, а у него была самая сладкая, самая ароматная кровь, какую я только ощущал за все восемьдесят лет своей жизни. Я даже не догадывался, что такой аромат может существовать. Если бы я знал, я бы давно отправился на его поиски. Я бы обошел всю планету из-за него. Я мог только догадываться, каков он окажется на вкус.