Блики вечности

Многие тысячелетия она была на своем посту у Врат Времени. Они сменялись, как сухие листья, эпохи неслись или тянулись невыносимо долго… И только вокруг нее все оставалось неизменно. …Когда их дом был разрушен, во всей Системе остались только она и воительницы Урана и Нептуна. Видят Небеса, с какой радостью она присоединилась бы к ушедшим младшим воительницам, но клятва – и последняя просьба Селены – держали их. Если угроза из Внешнего Космоса разрушит Систему, им всем некуда будет возвращаться. А когда погибли Уран и Нептун, воительница Плутона осталась в одиночестве. Все так же точны были ее атаки, а темный изумруд волос рассекал черноту Космоса и туман у Врат ярким мазком. Все так же крепко ее рука сжимала прохладный металл жезла. И только больше горечи становилось в гранатовых глазах и сильнее сжимались губы. …А ветер у Врат пел. Веками он пел на одной ноте, протяжно, тягуче и, казалось, даже приносил горький пепел с той, давно минувшей войны. Ведь время не лечит боль. Тем более такую. Ветер оплакивал давно погибших. Ветер плакал и звал, кричал от боли, и эта боль прозрачной горечью застывала вокруг, что, казалось, в ней уже было невозможно сделать вдох. Ветер рыдал и неразличимо шептал, выл на одной ноте и срывался в смерчи – и солью на губах оставалась боль из всех тысяч лет, мелькавших на Земле. Ветер приносил запах текущих эпох, и горечи в них было больше, чем радости. Стихии уже не пели, а были едва слышны или срывались в грохот от разрываемой кожи планеты. Воздух больше не был сладок и прозрачен, он все сильнее пах гарью и тоской, и, казалось, уже было нечем дышать. Сердце задыхалось в таком мире. Время мчалось все быстрее, а мир терял силы. Мир уставал быть. Люди страдали сами и мучили других своими страстями. Они помнили и желали власти, наживы, тысячи разноименных богов – настоящее имя которых одно. И совсем не помнили и не желали знать тех, чье имя растворилось в песках Времени – но чья любовь удержала когда-то Терру – Землю – на грани. Дав ей шанс – и не оставив его себе. И сердце воительницы Плутона болело за них – не помнящих и не желающих вспоминать, верящих Тьме. А губы шептали молитву за всех – живущих и ушедших. Вереницей проходили те, в чьих глазах светились Далекие Небеса, и их сердца держали планету, хранили мир. Но зло жадно тянулось к каждому, чья душа жаждала Небес. И раз за разом проигрывало, потому что нет такой силы, что победила бы Свет. Нет. И никогда не будет. Вот только Металлия рано или поздно пробудится под прежним или новым именем – и в мир вернутся его защитники. …А ветер плакал, кричал от боли, и эта же боль билась во взгляде всегда невозмутимой воительницы Времени. И ветер у Врат отражал ее душу, не умевшую плакать – лишь исходить кипящей, сухой болью незаживающей раны. Иногда от надежды оставалась маленькая искорка, бередящая почти замерзшее сердце. И только она помогала не сдаться. Надежда на возвращение ее сестер. (Но, видит Небо, чего стоят ей тысячелетия одиночества и ожидания…). Вера в Свет, который излучали глаза ее королевы. Долг, который является ее стержнем и силой. И любовь, которой горит ее сердце, ко всем – ушедшим и живущим. И поэтому она ни на шаг не сойдет со своего рубежа. …Я дождусь, Светлейшая. Я исполню твою последнюю просьбу. Чего бы мне это не стоило. И окровавленное сердце бесслезно рыдало и билось за них всех. Только сквозь плотно сжатые губы не вырывалось ни звука. Больно… …Она молчала. И однажды ветер запел иначе. В его голосе зазвучали давно забытые – такие знакомые – ноты. И тогда между ресниц Плутон на миг вскипела гранатовая искра и тут же погасла. У Врат ведь слишком сильный ветер… Ее сердце ощущало перезвон секунд, которые исчезали, чтобы уступить место другим. По нервам вибрировали невидимые нити вероятностей и судеб, несбывшегося и сбывающегося в этот миг. И когда последняя секунда упала в Реку Времени, создав круги в пространстве, Плутон открыла Врата. И новая симфония взорвала белый туман. Золотое сияние сердца, шелест дождя и страниц. Звон стали, вросший в душу. Песня полночного неба и опадающей росы. Сила единственной живой планеты в человеческом сердце – ликование и спящая буря, полет лепестков на ветру. Золотая сила в ладонях, несущих жизнь. Сердце, которое не отвернулось от предавших своего Хранителя землян. Сердце, узнавшее столько боли и предательства. Сердце, устоявшее перед Тьмой. Сердце Короля. Тебе суждено прийти первым, Эндимион, – и да будет светлым твой путь на Земле. Вот только этот путь тебе придется совершать без своих братьев. Золотая искра спустилась на Землю и растворилась там. А ветер у Врат запел иначе. Мерный шепот моря и песня глубин. Яростно-смеющиеся порывы ветра. Аквамариновая и янтарная искры. Всегда вместе – до и после смерти. Всегда сплетенные ладони душ и стихий. Море и Ветер. Пенные и воздушные пальцы соединяются крепче – и Внешние Воины исчезают на Земле. Они ушли последними и вернулись первыми из Девятки Воинов. Впрочем, как и всегда. Плутон позволяет себе улыбнуться. Ветер у Врат пел, вбирая в себя все новые и новые звуки. Первая капель. Радостное весеннее солнце. Ликующая песня жизни. Огненная, золотая сила любви. Первая гроза, несущая свежесть и прохладные капли на губах. Ветер в вышине. Неслышные струи жизни под кожей деревьев. Невидимые вихри Планеты Гроз. Треск огня, что делает прозрачным сердце. Шуршание алых листьев – и мазки краской в раскаленном небе. Быстрое, последнее ликование. Гортанная песня пустыни и шум ливня, оживляющего пески. Тихий перезвон родника. Печаль арфы и тумана. Ласковый дождь, перед которым плакать – не стыдно. Вся радость непрожитой юности, мечтаний и надежд вплеталась в песню ветра. Нежность и сила. Хрупкость и закаленная сталь. Соединенные ладони душ и планет в космической пустоте. Золотая, изумрудная, алая, синяя искры вспышками метеоров пронеслись сквозь туман и скрылись на Земле. Воительница Плутона совершенно сухим взглядом наблюдала за вновь пришедшими душами. И ощущала – впервые за долгие, такие долгие тысячелетия – тепло. Сердце согревалось, понемногу оттаивая от ледяного панциря. …Будьте счастливы в этой новой жизни, сестренки. Вы этого заслужили. Ветер на миг утих, а потом зазвучал иначе. Он вбирал в себя и ранее звучавшие мелодии, и что-то новое появлялось в его дуновении. Серебряные колокольчики сменялись перезвоном звезд в летнюю полночь. Тихие поначалу звуки становились сильнее, и далекие раскаты уже не могли заглушить их. Мелодия наполнялась беззвучной песней Света, слезами и радостью, горем и ликованием. Казалось, Незримый Свет Далеких Небес давал сил этой мелодии. Перед ней ломались замки израненного сердца, перед ней было нестыдно показать боль и старые, незаживающие раны. Мелодия Света исцеляла все и уносила случайную соль на щеках. Ведь у Врат такой сильный ветер… Плутон медленно склонила голову и преклонила колено. А затем улыбнулась такой несвойственной ей теплой улыбкой. …Как же долго тебя ждали на Земле, принцесса… Все Хранители вернулись в этот мир. И пусть пока их воспоминания заперты, а впереди много бурь, но… Теперь все будет хорошо. Теперь по-настоящему все будет хорошо.