Он будет моим

Всё встало на круги своя. Изо дня в день ничего не менялось. И Чонгука это начинало раздражать, ведь он ждал действий от Чимина, который медлил. Он очень долго ждал — целую неделю, он терпел, молчал, несмотря на то, что внутри бушевал вулкан, пытающийся вырваться наружу и разнести всё в радиусе километра, не щадя никого и ничего. Всему причиной была неизвестность чувств того, кого любишь. Чонгук искренне не понимал Чимина: то он, кажется, сокращает дистанцию, то воздвигает стену между ними. Сколько это может продолжаться? Сколько ещё дать ему времени? Или же плюнуть и всё взять в свои руки, как всегда делал? Чонгук не был из робких: если хотел, он брал, для него не было границ. Дорогая машина или престижная работа? С лёгкостью. И не потому, что хозяин фирмы — его дядя, а потому, что он очень умен, всё схватывает налету, впитывает, как губка, нужную и не очень информацию. Безусловно, дядя помог ему, но и без него он добился многого. Чонгук выбрался из нищеты сам, своими усилиями, благодаря своей стойкости и гордости, которые не дали прогнуться при тяжелых обстоятельствах. Утро началось, как обычно, с контрастного душа. У Чимина сегодня олимпиада по высшей математике, всю ночь он повторял надоевшие параграфы, вновь не выспался. — Доброе утро, — хриплым ото сна голосом сказал Чимин, заходя на кухню. Чонгук сидел за столом, но он не ел — ждал Чимина. — Доброе, — Чонгук слегка улыбнулся. — Садись завтракать. Завтрак от Чонгука стал таким же обыденным, как душ после изнуряющей тренировки. Поначалу Чимину было некомфортно, но со временем привык. Всё же он не виноват, что просыпается позже. — Я довезу тебя, — сказал Чонгук, подняв взгляд на Чимина, жевавшего салат. — Не стоит, — отмахнулся тот, не отрываясь от еды. — Это был не вопрос, — Чонгук резко встал из-за стола и направился в свою комнату. Не нужно ходить к гадалке, чтобы понять, что Чонгук зол. Чимин сразу раскусил это, поэтому и не стал упираться — лишь убрал за собой стол и пошёл собираться.

***

— Здравствуйте, — Чимин подошёл к преподавателю Мин Юнги, который стоял у двери в аудиторию с другими преподавателями и студентами. — Чимин-щи, здравствуй, — он нешироко улыбнулся. — Как отдохнул? — поинтересовался преподаватель. Чимин вздрогнул, болезненные воспоминания всей недели нахлынули волной, по телу прошла дрожь. Он тяжело сглотнул и натянул дежурную улыбку, что всегда таилась в его ящике рядом с другими масками. — Спасибо, я прекрасно отдохнул, — Чимину еле удалось проговорить эти слова и закрепить их широкой улыбкой, чтобы все поверили, чтобы ни у кого не было сомнений в его словах. — Я рад, — кивнул головой Юнги. — Готовься, скоро твоя очередь. Я знаю, ты займешь первое место, — как-то по-дружески похлопал по плечу Чимина, на что он, уверенный в себе на все сто процентов, лишь кивнул. Слишком много людей вокруг, чтобы показать свою слабость, чтобы дать волю чувствам, поэтому Чимин глубоко вздыхает и прикрывает глаза, ему помогает — помогает успокоиться, прийти в себя и привести мысли в порядок. Но надолго ли? Тесты были очень лёгкими для Чимина, он быстро их решил, дал пару точных ответов на вопросы преподавателей и был свободен. Домой он вернулся довольно-таки рано, несмотря на прогулку. Зайдя в квартиру, он был удивлён: Чонгук был уже дома, и это было странно. Чимин застыл у телевизора, напротив которого, на диване, сидел сосед с ещё закрытой бутылкой пива в руке. — Почему ты так рано вернулся? — вопрос вылетел изо рта быстрее, чем Чимин успел закусить язык. Не стоило спрашивать, тем более в такой форме. Тем временем чонгуковы глаза болотного цвета приняли более тёмный оттенок, став чёрными, взглядом он испепелял Чимина, прожигал в нём множество дыр. — Не рад? — с некой злобой спросил Чонгук, не отрывая взгляда от Чимина. Но тот лишь смотрел в ответ, не промолвив и слова. — Как прошла олимпиада? — Чонгук решил не нагнетать, поэтому быстро сменил тему, вальяжно рассевшись на диване, не отводя взгляда. — Нормально, — пожал плечами Чимин и сел рядом. Чонгук пристально, изучая, смотрел на него, ведь не так часто выпадает шанс разглядеть его, а сам он хочется познать каждый миллиметр его тела. Чонгук поднимает руку и ведёт ею от шеи Чимина к его ладони, берет за руку, но Чимин тут же вскакивает как ошпаренный, а глаза его округлились. У него по всему телу пробежались мурашки. Не то чтобы Чимин этого не хотел — скорее, не был готов к такому повороту. Это слишком быстро, слишком резко, слишком решительно. Хотя он должен радоваться, что за него делают работу, ведь Чимин и сам хотел начать добиваться Чонгука. Но не сегодня. Не сейчас, когда ему всё ещё тяжело, когда он ещё не отошёл от прошлой недели. — Что ты делаешь? — повышая голос, спросил Чимин, которого трясло от нахлынувших эмоций. — То, что хотел уже давно, — Чонгук встал и стал подходить ближе к Чимину. Прежде он ещё не трогал его, не позволял себе такого, но терпению приходит конец. — Не подходи, — Чимин вытянул руки и стал пятиться назад. Чонгук остановился, чем воспользовался Чимин, быстро выбежав из квартиры. Чонгук же стоял как вкопанный даже спустя пару минут, как Чимин выбежал. На его плечах будто сидело два существа — ангел и демон. Один твердил, что нужно извиниться и тогда всё будет хорошо, второй — что пусть он идёт куда подальше, что он себе позволяет. Его душа разрывалась на две части. И в этот момент Чонгук искренне не понимал, что сделал не так. Разве все эти взгляды, вздохи в его сторону, все эти подкрадывания не были намёками? Разве это не значило, что он ему наконец-то тоже интересен? Что, чёрт возьми, происходит? Какую сторону принять, что же делать? — Сука, — Чонгук со всей силы швыряет бутылку в стену, отчего она разлетается на мелкие осколки. Кулаки сжаты до побелевших костяшек. Он всё ещё не понимал, что делать… Но Чонгук не был бы Чонгуком, если бы не поступил по-своему. Выбежав их квартиры, Чимин поспешил в недалеко находившийся бар. Не замечая толпу, скопившуюся на танцполе, прямиком направился к барной стойке, чтобы напиться и забыться. Шот за шотом, и вот Чимин уже достаточно пьян, чтобы вновь погрузиться в мысли. Он корил себя за своё поведение, он не должен был так реагировать. — А с другой стороны, он сам виноват, — пытаясь успокоить себя, говорит Чимин и кладет очередной пустой бокал на барную стойку. — Кто виноват? — к нему подошел какой-то парень и заказал алкогольный коктейль для Чимина, а себе — безалкогольный мохито. — Неважно, — Чимин взглянул на парня оценивающим взглядом, тот выше его на две головы и был крепкого телосложения. Чимин поднял опьяненные глаза на лицо незнакомца, у которого были пухлые губы, большой нос и маленькие миндалевидные глаза — такое себе сочетание. Чимин, отвернувшись, потянулся за коктейлем и принялся пить его. — Ну как неважно? Сидишь здесь один, пьёшь, ты можешь мне рассказать, — он сел за барную стойку и пристально наблюдал за действиями Чимина. — А ты что, психолог? — с нотками раздражения проговорил Чимин, не отвлекаясь от коктейля. — Что-то вроде того, — Чимин повернул голову в его сторону и увидел неширокую улыбку и то, как странно он смотрел на него, желание читалось в его глазах, то, чего так не хотел Чимин. — Нет, спасибо, — сухо ответил он. Чимина начинал раздражать этот парень. Какого черта он подсел к нему, разве не видно, что он хочет побыть один? — Да ладно тебе, — парень настаивал, — тебе нужно расслабиться, а я тебе в этом помогу, — он положил свою руку на бедро Чимина и начал гладить. Того словно пронзило молнией, он вспыхнул, как спичка. Если внешне не было видно, что он в ярости, то внутри всё горело: жар поднимался откуда-то из глубины и словно сжигал внутренние органы. — Ты ошибся, — грубо, насколько мог, ответил Чимин, он вложил в эти два слова всю свою злость и неприязнь к человеку. Чимин откинул чужую руку и встал, быстро найдя в кармане купюры, положил на стойку и так же быстро растворился в толпе. Чимин вышел из бара, домой совсем не хотелось, ведь там был Чонгук, а он не сможет сейчас нормально поговорить, объяснить всё. Погода была немного прохладной, Чимин был одет легко, но сорок градусов в его крови грели его, потому холод был не страшен ему. Чимин поднимает голову на тёмное небо, на котором сияли тысяча звёзд и большая луна, которые освещали каждый переулок. Ночь — любимое время Чимина. Он решает прогуляться и утонуть в себе и своих мыслях. Свернув за угол спального района, он не замечает быстро приближающегося к нему человека, а всё потому, что слишком погружен в размышления о том, что будет делать, когда вернётся домой, что скажет Чонгуку и как наладит контакт. Доля секунды, и Чимин прижат грудью к холодной кирпичной стене. Его охватывает ужас. Из-за выпитого алкоголя он не сразу чувствует холодный предмет у своей шеи. Но вскоре пытается выбраться, извивается, но противник сильнее, он с силой вжимает его в стену и ударяет его головой о твёрдую поверхность. — Тише, а-то зарежу, — зашипел в ухо мужчина, надавив сильнее. — Отпусти, — Чимин замер, он почувствовал металл, ему стало на самом деле страшно. Перед глазами потемнело от удара, осознание всего происходящего накрыло помутневший рассудок. — Не хотел по-хорошему — будет по-плохому. Мужчина всё ещё одной рукой держал нож, а другой стал поднимать футболку, запуская руку, поглаживая талию. Что чувствует в такой момент жертва? Отвращение. Отвращение ко всему. К себе в первую очередь. Чимин не дурак, он понял, что хочет от него мужчина. И неужели всё закончится именно так? Ведь путь к отступлению перекрыл холодный металл. И неужели его первый раз с мужчиной будет именно таким — в плохо освещенном переулке, с первым попавшимся?..