***
— Когда у вас с тренером встреча? — Лена помешивала овсянку в маленькой кастрюле, на своей, такой же маленькой, но вполне удобной кухне. — Да какой он тренер? Так, помогает прийти в надлежащую форму, — Пашка вальяжно разместился на угловом диванчике, залипнув в соцсетях в своём смартфоне. — Помогает, тренирует — значит, тренер. Хочу на него посмотреть. — Приходи после занятий в спортзал. Хотя нет. Он всегда приходит позже, поэтому лучше часов в пять. Пашка прекрасно понимал интерес и любопытство подруги к человеку, с которым он несколько недель общается. А то, что сама подруга каждый раз после занятий убегает в неизвестном направлении со своим Никиткой, бросив на прощание «Пока», «Увидимся вечером» или «Прости, сегодня не могу», так сама виновата, что до сих пор не то что познакомиться, а и увидеть нового знакомого своего соседа не удостоилась. — Сегодня не могу. Идём с Ником поздравлять его пятилетнюю племянницу с днём рождения. Это не долго, но к пяти точно не успею. В семь уже всё — тю-тю? — закатанные глаза и кривая усмешка были ей положительным ответом. — Паш, а пригласи его к себе на чай! — А куда его ещё пригласить? Лен, ты нормальная вообще? То, что я у него был в гостях, ещё не значит, что могу или хочу видеть его у себя. — Ты был у него дома? И молчал? Подруга оторвалась от процесса помешивания и уставилась на улыбающегося в телефон соседа. — Слушай анекдот: идут двое по дороге… — В задницу твой анекдот! Чего ещё я не знаю? Егоров! — звонко крикнула Лена и топнула ногой. — У тебя каша подгорит, — кивнул спокойно на кастрюлю Пашка и отложил гаджет. — Да, был. Это случилось внезапно. Незапланированно. Его мама накормила нас чудным борщом и замечательными пирожками. А вот если бы ты немножко больше уделяла времени своему одинокому, — Пашка выделил последнее слово, — другу, то узнала бы об этом в тот же вечер, — закончил и притворно надул губы. — Пашечка! Солнце! Прости. Сама не знаю, что со мной. Ник… Он такой классный. Обходительный. С ним забываю обо всём. — Ага, — буркнул Егоров и снова взялся за телефон. Убрав с плиты кастрюлю, Коновалова упала рядом, придавив собой и захватив в объятия повеселевшего друга. Телефон тут же был изъят. — Иии? — протянула Лена в ожидании. — Так всё уже. Борщ-пирожки. Мы даже толком не разговаривали, потому что я уснул. — Что? Ты там спал? Гос-па-дии… Паш! Он гей? — Лен, ты чего? Откуда мне знать? Он нормальный парень. У него замечательная семья, добрые родители, дом-музей. Там такая мебель, как… — К чёрту мебель. Мне нужно его увидеть. — Приходи и смотри, кто не даёт? Девушка выжидательно смотрела, не отрывая взгляда. — Ле-на-а. Я не собираюсь его звать к себе в гости. Это ненормально. Мы с ним не на том уровне, чтоб по гостям ходить. Говорю же, у него я оказался совершенно случайно. Хочешь посмотреть-познакомиться — приходишь и смотришь. — Егоров! — официальный тон Коновалова применяла в самых крайних случаях, сейчас, видимо, был один из них. — Я прошу о такой мелочи… И после всего, что я для тебя сделала, ты не можешь пойти на такую малость? — девушка прищурилась. — Я куплю твой любимый торт с кокосовой стружкой. — «День и ночь»? — воодушевился Пашка. — Да. И чтоб в семь вы были дома. Как хочешь, так и заманивай своего тренера. Давай есть, а то и ко второй паре опоздаем. Сегодня Лена проспала, и когда Пашка позвонил ей в дверь, она, с едва открытыми глазами, просто пропустила его внутрь и объявила, что на занятия они пойдут позже. Зато правильно позавтракав. Подвинув к себе тарелку с дымящейся овсянкой, густо посыпанной орехами и сдобренной мёдом, парень думал, как и что он скажет своему новому знакомому, чтобы «заманить», как выразилась подруга, к себе в гости. Коновалова — единственный человек, для которого он сделает всё, что угодно, отдаст последнее, зная, что взамен получит то же самое.***
Учебный день прошёл незаметно для многих, но не для Пашки, который снова заметил отсутствие одного, занозой сидящего между рёбрами, человека. «Ну и хер с тобой», — сплюнул на траву, туша сигарету, едва раскуренную, стрельнутую у одногруппника. Курить Пашка так и не научился, но, думая, что, затянувшись, он прочистит мозги, иногда делал затяжку-другую. Не помогало, зато голова ещё больше болела, а во рту было так, словно полыни нажрался. Перед тренировкой решил зайти в магазин на соседней улице, купить полторашку минералки и Баунти, однако, свернув на выходе из колледжа, упёрся взглядом в знакомый Мерседес. Высокая фигура привлекала, как всегда. Мужчина курил, зажимая двумя тонкими аристократическими пальцами сигарету, и улыбался, глядя прямо на Пашку. — Привет, проблема! — сделал шаг навстречу. Пашка зло зыркнул и сдал в сторону, решив обойти препятствие, не начиная разговора. — Не хочешь узнать, как там наш общий друг поживает? Привет он не передал, но тебе ведь интересно? Остановившись, Егоров вытащил руку из кармана куртки, на всякий случай приняв удобную позу. Вопросы он проигнорировал, оставшись стоять на месте и глядя на непрошеного собеседника. — А может, хочешь увидеть его? Поговорить? Могу устроить. Прямо сейчас. Пашка склонил голову чуть набок, прищурившись. Его начинал бесить этот человек и его тон, привыкший повелевать и получать. Голос был приятный, как и весь этот тип, кичащийся богатством и роскошью. А глаза… Они просто пожирали. Обволакивали, проникали внутрь, разъедали внутренности, точно серная кислота. — Простите, мы знакомы? — наконец отмер Пашка, решив, что нужно заканчивать сей фарс. — Ха, малыш решил поиграть? Я не прочь с тобой познакомиться официально. Эдуард Гордеев, — протянул руку, но, не дождавшись ответного жеста, засунул в карман плаща. — У меня не так много времени, поэтому давай официальную часть оставим на потом. Поехали, — открыл заднюю дверь автомобиля. — Хм, дядя, а вы не ошиблись? С какого перепугу я должен с вами куда-то ехать? Ваше имя мне ни о чём не говорит. Ваша машина вызывает подозрение, как и вся ситуация в целом. Если не хотите, чтобы я пожаловался в полицию на домогательства, оставьте свои попытки и прекратите меня преследовать. — Щенок, ты как разговариваешь? Совсем страх потерял? — Эдуард подошёл очень близко и прошипел всё это в самое в лицо Пашки, обдавая терпким запахом парфюма и ядрёной мяты. — Козёл, кто ты такой, чтоб тебя бояться? — пошёл ва-банк парень, видя превосходство перед человеком, хоть и крупнее в размерах, но находящегося в невыгодном положении: одежда, да и сам вид, который вряд ли этот самец захочет испортить, ввязавшись в драку при большом количестве народа вокруг. — Ты чё сказал? — руки самца сомкнулись на вороте куртки у шеи Пашки. — Ты, маленький сучёныш, видимо, никогда не был порот со всем пристрастием. Я могу это устроить — сначала будет больно, а потом приятно, — уже в ухо шептал, слегка ослабив хватку. — Да вы, дядя, извращенец, — громко сказал Пашка и почувствовал, как его отпускают и делают шаг назад. — Оставьте свои штучки для своих шлюшек, и хватит тратить моё драгоценное время. Пашка стряхнул невидимые пылинки с места, которого только что касались чужие руки, и начал путь к магазину, когда услышал вслед: — Если со Стасом случится непоправимое, я спрошу с тебя по полной. — Что? Я-то тут при чём? Какого хера вам от меня нужно? — Всего лишь навестить его. В голове у Егорова забились тысячи молоточков, работая в экстренном режиме и быстро направляя извилины в нужное русло. Только что этот тип раздевал его взглядом и предлагал выпороть со всеми вытекающими из этой процедуры последствиями. Теперь он угрожает расправой за то, что якобы может случиться с Шульгиным. Бред. — Послушай, дядя?! Мне нет дела ни до тебя, ни до твоего любовника, поэтому… — Что здесь происходит? — рука опустилась на плечо, чувствительно сжимая и сразу приобнимая. Тим стоял рядом, прожигая дырку в мужчине напротив. Расслабленная фигура всем видом давала понять, что этот парень ничего не боится. Пашка же наоборот, весь сжался, тело задеревенело, воздух из лёгких словно выкачали. — Всё нормально, мужчина ошибся. Пошли, — высвободился из объятий и зашагал в сторону колледжа. — Ты же его знаешь? — Тим не отставал. — Он не просто ошибся, ему что-то от тебя нужно? — Тим! Хоть ты не лезь, — сделав ещё несколько шагов, резко остановился и повернулся. — Прости, я сейчас плохо соображаю. — Если ты мне расскажешь, я попробую помочь. У меня есть связи в полиции. Он тебя домогается? — Что? С чего ты взял? Мы просто… — Господин Гордеев — известный в мире бизнеса человек. Он также скрытый гей, который фигурирует в базе данных о нескольких изнасилованиях малолетних. Однако ни разу не было доказательств о его причастности. — Откуда ты всё это знаешь? — Пашка стоял лицом к Гордееву, который уже открывал водительскую дверь, глядя из-под бровей на разговаривающих парней. Слышать их он не мог, но по выражению лиц понял, что разговор идёт о нём. — Говорю же, у меня знакомый в полиции. Всю тренировку Пашка был невнимательным и пропустил достаточно много простых ударов. Его голова была занята мыслями о том, что сказал знакомый. Если это действительно так, то можно предположить, что Стас — один из мальчиков дьявола-Гордеева. Жертва? Да нет, не похоже было, что он отсасывал в тот вечер по принуждению. И вообще, всё это его не должно касаться. Но почему? Почему сердце ноет, рвётся на части, хочет вырваться из груди и мчаться туда, где находится этот наглый тип, судя по всему, находящийся в опасности. «Какого чёрта я о нём переживаю? У него есть этот мажор, который волнуется о нём, даже угрожает. Каким боком я могу стать причиной чего-то страшного? Вот же суки, обложили со всех сторон…» — Паш? Ты с нами? Ты о чём думаешь? Ещё пару ударов пропустишь, и травма обеспечена. Тимофей, давший пятиминутный перерыв Пашке, сам присел рядом. Его взгляд был сродни взгляду заботливого родственника. Егоров внимательно посмотрел на своего «тренера», выискивая на лице что-то неуловимое. — Слушай, а давай после тренировки ко мне? Соседка обещала мой любимый торт принести. Ты любишь сладкое? — Ну, не так чтобы очень, но с удовольствием съем кусочек, раз твой любимый. Тим встал и прошёл в угол, где занимался с ребятами его дядя. Шепнул на ухо, приобнял на прощание, Геевич махнул рукой в сторону Пашки и снова погрузился в процесс тренировки.***
— Так ты живёшь один? И как оно? Я бы не смог. Хотя уже давно подумываю сбежать от этой заботливой толпы родственников. Тим прохаживался по комнатам, отмечая совершенно другой образ жизни. Мебель новая, негабаритная, но помещение не кажется пустым, хотя в квартире явно выражен минимализм. Только самые необходимые предметы обихода. До семи ещё оставалось время и парни засели за компьютер, решив проверить почту и глянуть новости. У Пашки в контактах ничего интересного не обнаружилось, перескакивая из одной сети в другую, он ловко открывал и закрывал окна, быстро удаляя лишнее и ненужное. Тим в это время ковырялся в своём смарте, также что-то читая и отписываясь. От раздавшегося звонка вздрогнули оба. — Это Лена, — сказал Пашка и пошёл открывать. Тим засеменил сзади. — А вот и мы! — радостно озвучила своё прибытие блондинка, за которой стоял высокий парень с тортом. Пашка откровенно окосел от подобной наглости, смерив Никиту презрительным взглядом. — Проходи…те, — сказал и первым зашёл в гостиную, оставив гостей самим разбираться с одеждой и обувью. — Не знал, что она с этим придёт, — пожал плечами Пашка, когда Тим кивнул в сторону прихожей. — Это её приятель, недавно стали встречаться, — добавил шёпотом. — Ааа… — протянул Тим, оставаясь стоять, в то время как хозяин квартиры плюхнулся с шумом на диван. — Давайте знакомиться, — как ни в чём не бывало, сказала Лена, толкая перед собой Никиту. — Это Ник! Это Пашечка, а это… — А это Тимофей, мой друг, — вставил Пашка, глядя на незваного гостя с ненавистью. — Лен, мы с Тимом уже собираемся уходить. Может, ты со своим другом пойдёшь к себе? — Эй-эй-ей? Притормози. Какой уходить? Я ж твой любимый торт специально купила, мы три кондитерских обошли, чтоб найти именно его. Представляешь, везде закончились или несвежие. Спасибо Нику, договорился, вынесли чей-то на заказ. Ребят, вы чего? Давайте чаю попьём, познакомимся. Тим посмотрел на Пашку, сделал движение бровями вверх и улыбнулся. — Я могу помочь с чаем, — объявил и начал двигаться по направлению к кухне. — Я помогу, — тут же откликнулась девушка, взяла у застывшего посреди комнаты Никиты торт и пошла следом. Пашка злился, потому что чувствовал себя в собственной квартире нежеланным гостем. Не зная, куда смотреть и засунуть руки, он взял пульт и начал листать каналы. — А чего ты, собственно, на меня дуешься? Это я должен злиться. Из-за тебя одни неприятности, — подал голос Ник, опускаясь рядом с Пашкой на диван и откидываясь на спинку. — Неприятности? А ты тут каким боком? И знаешь, я не навязывался. Кое-кто сам привязался, как банный лист сам знаешь куда. — Даже если и так. Ты разве не заметил, что ему башку снесло? Да он на тебе помешался, с ним раньше такого никогда не было. ПМС лучше, чем то, что с ним происходит. — Я, что ли, в этом виноват? — таких откровений Пашка не ожидал. Сказанное и бесило, и, на удивление, грело душу. — Знаешь, у кого башку сносит, тот не ищет, кому минет на стороне сделать. — Это… Это… не то, что ты думаешь. — Я думаю то, что вижу своими глазами. И вообще, зачем ты мне всё это говоришь? — Зачем? — Ник округлил глаза, которые, и без того выразительные, стали ещё больше. — Он мой друг, и если с ним что-нибудь случится… —…ты мне этого не простишь. Знаем. Слышали. — Что? Кто это тебе?.. Он искал тебя? Эд??? — по виду не скажешь, что Ник притворялся, на его лице явно читались нотки беспокойства и волнения. — Послушай! Мне глубоко начхать и на вашего Эда, и на всю его гоп-компанию. Можешь ему так и передать. Ещё скажи, чтоб отвалил по-хорошему, — Пашку начал раздражать этот разговор, особенно то, что в нём всплыл дьявол Гордеев, одно лишь упоминание о котором вызывало нестерпимую боль и ненависть. — Чай готов, — Тим стоял в проходе, улыбаясь. Во время чаепития разговаривала в основном Лена, обращаясь то к одному, то к другому, то сразу ко всем парням, вытягивая из них по слову. Тим как мог помогал разрядить напряжённую обстановку, возникшую за столом. Этим он заработал дополнительные очки у столь придирчивой подруги своего нового знакомого. Ник, как ни старался, не смог спрятать недовольства всей сложившейся ситуацией, бросая косые взгляды на Тима, да и на Пашку, который сидел темнее тучи. — Ну прости-прости… Я хотела как лучше, — канючила Лена, когда гости по одному покинули квартиру. Своего ухажёра Лена проводила к машине, отчитав за дурной тон. — А получилось, как всегда, — Пашка старался не смотреть в сторону подруги. — Что? Когда это у меня случались проколы? Просто нужно было этих двоих столкнуть лбами. Ник тоже захотел познакомиться с твоим новым другом. Да и вам с Ником стоило поговорить, не так ли? Ты ж не знаешь всего, а я кое-что выяснила. Пашка закончил убирать на кухне после гостей, Лена заняла свою любимую позу на диванчике. — Почему ты не спрашиваешь, что именно я узнала? Тебе не интересно? Это же про вас со Стасом. — Не фантазируй. Нет никаких «нас». Есть только я. — Ладно, — девушка замолчала и стала увлечённо рассматривать новый маникюр на своих пальцах. Пашка освободился и сел напротив. — Ну, и что там про Шульгина? Блеск в глазах и улыбка подтвердили, что Коновалова выжидала и добилась своего. — Значит, так. Стас попал в неприятности, связанные с наркотиками и их торговлей. Ещё его, кажется, насильно удерживают в какой-то психушке, потому что он пытался убить главаря. И только поэтому я пообещала Никите, что приведу его познакомить с твоим другом, то есть в обмен на эту информацию. Понял теперь? Он сказал, что хочет с тобой поговорить, а на улице ты бы не стал его слушать. — В психушке? За попытку убийства? — лицо Егорова приобрело бледный оттенок. — Почему этот урод мне не сказал? Про ПМэС что-то плёл, а самого главного не озвучил? Знаешь, твой «хороший» Никита, может быть, и хорош с тобой, но я думаю о нём иначе. Прости, мне нужно всё обдумать и сделать пару звонков. Сказать на всё это Лене было нечего. Попрощавшись, она тихо вышла от соседа, уже по дороге набирая номер телефона своего парня. А Пашка тем временем трясущимися руками вытаскивал номер Шульгина из чёрного списка. Несколько минут глядя на экран и такой знакомый номер, думал, что сказать, когда услышит голос Стаса. Решив, что сориентируется на месте и по ходу, нажал кнопку вызова. Резкий голос тут же оповестил, что номера не существует, заблокирован или временно недоступен. «Финита ля комедия»! — подумал Пашка, сжимая андроид до белых костяшек в пальцах.***
Утро следующего дня Пашка ждал с вечера, а точнее, с ночи. Поспать удалось, но недолго. Подгоняя Коновалову, первый влетел во двор колледжа и сразу направился к Никите, ожидавшему у дверей. — Где он сейчас находится? — выпалил на ходу, толкая парня в грудь, от чего тот был отброшен к стенке. — Эй-эй, потише, — зашипел Комаровский, озираясь по сторонам, не желая привлекать к себе внимание. — В психушке? Ты, блядь, нормально объяснить не мог? Или это ещё один запланированный ход? Лена подскочила сзади, втискиваясь между парнями. — Паш! Прекрати. Никита здесь совершенно ни при чём. — Конечно, он ни при чём. Конь в плаще при чём, остальные рядом стояли. Какого хера вы со мной играетесь? Я похож на дебила? У меня на лбу написано «Клоун»? Можно шутки шутить? Да ладно этот, но ты-то знаешь? Лен? Почему? — Паш, я подумала, что он действительно тебе не подходит. Почему ты решил, что с тобой играют или шутят? Ну Паш! — глаза липшей подруги покраснели и стали наливаться влагой, губы задрожали, поэтому одну пришлось прикусить. — С тобой мы потом поговорим, — Пашка снова тянулся к Нику, чтоб схватить. — А ты мне сейчас всё расскажешь. — Что здесь происходит? — голос учителя спорта прозвучал, как гром среди ясного неба. — Брэк! Егоров, ко мне в кабинет. Комаровский — на занятия. И тихо мне. — Виктор Сергеевич, всё в порядке, мы просто разговаривали, — тут же как ни в чём не бывало вставил Никита, взял под руку Лену и зашагал вслед за спешащими мимо и удивлёнными происходящим студентами. — Павел, что происходит? От тебя не ожидал, — учитель подталкивал упирающегося парня к спортзалу. — Хочешь меня, да что там, весь колледж подвести? Соревнования на носу. Мы не можем тобой рисковать. Тимофей сказал, что ты в прекрасной форме. — Виктор Сергеевич. Я не собирался драться. Мы просто разговаривали. Никита не хотел кое-что рассказывать, и это всё. Можно я пойду на занятия? — Ладно. Только я тебя умоляю, не вляпайся в какое-нибудь дерьмо. Договорились? Пашка кивнул, отсалютовал и побежал по уже почти пустому коридору. После второй пары в буфет идти не хотелось. Номер Шульгина продолжал выдавать однотонные отговорки, и Пашка уже совершенно отчаялся. Стоя у окна и наблюдая, как моросит осенний дождь, встрепенулся, заметив остановившуюся недалеко от входа белоснежную машину. На телефоне маякнуло сообщение: «Выходи». Расстояние со второго этажа до выхода Пашка преодолел за несколько секунд. Выровняв дыхание, спокойно, не торопясь, вышел и остановился на пороге, втягивая плечи из-за колючего ветра и капель, срывающихся и больно бьющих по незащищённым частям тела. Машина подала сигнал фарами, парень сделал вид, что удивился, но всё же подбежал, ему уже распахнули дверцу. Упрашивать сесть внутрь не было нужды, так как стоять и вести переговоры под дождём без куртки никто не собирался. Да и просто сидеть тоже. Егоров шёл с единственным намерением ехать туда, где находится Шульгин. — Ну здравствуй, Павел, — сегодня Эдуард сидел на месте пассажира рядом с водителем, здорового вида мужиком. — Не ожидал, что так скоро встретимся? — Мне с вами лишний раз видеться, гражданин, нету никакого резону, — процитировал Пашка фразу из старого кинофильма. — Ближе к телу, Склифосовский, — снова пошутил, хотя настроение к шуткам не располагало. — Ууу, какой ты остряк… Какой же я тебе гражданин? Можешь звать меня просто Эдуард, — мужчина улыбнулся глазами и краешком губ, и этого было достаточно, чтоб вывести из равновесия любого, а уж накрученного до предела Пашку и подавно. — Прокатимся? — Нет, спасибо. Зачем звали? — Так… Мне тут весточку прислали, что ты своего приятеля видеть хочешь. Он, правда, не горит желанием с тобой общаться, поэтому я вот думаю, не будет ли ошибкой свести вас нос к носу? Как ты думаешь? — С чего этот кто-то решил, что я его хочу видеть? Хотел всего лишь пару слов передать, но уже передумал. Так что просто передайте ему привет, Эдуард. Пашку начинало бесить то, что этот красавчик то пугает, то старается показать равнодушие Шульгина к нему, однако мчится по первому звонку, чтобы отвезти его, Пашку, туда, где находится, а может, и нет, человек, который нужен, по всей вероятности, им обоим. Но кто же нужен Стасу? Поэтому, решив сделать на всякий случай безразличный вид, Пашка выиграл и этот поединок, потому что Эдуард сразу же изменился в лице. — Ладно, поехали, — сказал он водителю, — сам передашь, — лёгкий кивок в сторону Пашки.***
В лифт зашли втроём, вместе с водителем. В квартиру вдвоём, «церберу» было приказано «стеречь». Ничего удивительного: квартира богатенького папика так и кричала, да нет, она орала, что является недвижимостью ооочень богатого человека. Разве что дверные ручки были не из золота. Эдуард сразу направился к бару, наливая в два стакана янтарной жидкости. Пашка попытался определить, за какой из дверей находится Стас, но тишину нарушал лишь звук наливаемой жидкости. — Давай по пять грамм для храбрости?! — Я сюда не пить приехал. Лучше бы и вовсе не приезжал, — пробурчал тише, но хозяин квартиры услышал. — Зачем вы сюда меня привезли? — Ну, заметь, ты сам сел в машину и сам решил сюда ехать. В лифт тоже сам входил, что зафиксировано на камеру слежения. В руках Эдуард держал два квадратных толстых стакана, на дне каждого не больше глотка алкоголя. Из одного он отпил, второй поставил на столик. Пашка не отводил взгляд от чёрных глаз, смотревших в упор, не мигая, с едва заметной ухмылкой. — И что? Хотите сказать, что это похищение? Вы меня украли? Ха-ха-ха, очень смешно. — Не боишься? А зря. Я мог бы тебя украсть, ты в моём вкусе. Но… Всегда есть «но». Ты знал? Пашка устал смотреть на красивого бандита, поэтому первый отвёл взгляд. — Мне плевать на вас и ваше «но», давайте закончим этот цирк и навсегда расстанемся. Я больше не хочу вас видеть. «Видеть. Слышать. Вспоминать!» — А Стасика? Его ты хочешь видеть? — Нет. «Хочу! Хочу-хочу…» — А придётся. Вы должны увидеться, чтобы расстаться навсегда. Он мой. Был моим. Моим и останется. «Ага, мечтай, ублюдок!» — А короче? — Да нет проблем. Прошу, — Эдуард вытянул руку ладонью вверх по направлению к ближайшей двери. Напустив на себя как можно более безразличный вид, Пашка взялся за ручку, нажал и вошёл. Первые секунды он так и стоял на входе, привыкая к темноте. Тяжёлые тёмные шторы полностью закрывали окна, лишь через тонкую щель впуская слабый лучик света. — Проходи, — сзади холодная рука коснулась спины, и дверь тихо прикрылась. Щелчок, и несколько маленьких лампочек по углам большой комнаты осветили помещение приятным тёплым светом. — Я постараюсь не мешать, — Эдуард опустился в глубокое мягкое кресло, закинув ногу на ногу и прикрыв глаза. На огромной полукруглой кровати лежал Стас. Вернее, спал. Настроение, и без того болтающееся где-то между, стало ещё хуже, как только Пашка зашёл в эти хоромы. Состязаться с красивым, богатым и уверенным в себе человеком было сродни попыткам оставаться сухим во время мочеиспускания против ветра. «Держись, Павлуха! У тебя всё получится!» — любила говорить бабуля пацану, когда он был ещё ребёнком, пытающимся преодолеть какую-либо проблему. «Наконец-то покончим со всем. Надоело!» — шагнул к кровати и снова застыл. Что сказать человеку, у которого, возможно, всё хорошо? А если Стас действительно не хочет его видеть, и то, что Пашка не поверил ни единому слову ревнивого, а Пашка в этом не сомневался, ублюдка, правда? А что, если Шульгин сейчас посмеётся и выставит его за двери и из своей жизни тоже? Сколько «если» и ни одного пока ответа. Уверенность Эдуарда ещё больше пошатнула настрой Егорова, но отступать было поздно, да и вся грёбаная ситуация звала поскорее с ней покончить. — Шульгин? — тихо позвал Пашка, боясь подойти ближе. На кровати пошевелились, дыхание сбилось. Выждав некоторое время, Пашка сделал ещё шаг, потом ещё, нагнулся и дотронулся до плеча, прикрытого одеялом. — Может, встанешь уже? Громко сглотнув, отпрянул, почувствовав движение под кистью руки. Стас заёрзал и повернулся. Несколько секунд всматривался в силуэт, затем резко сел, отчего прикрыл глаза и сощурился, медленно открыл их и протянул руку, водя вправо-влево, словно развеивая мираж. — Ты? — Я! Стас окончательно проснулся и встал. Ноги дрожали и подкашивались, пульс зашкаливал, голова отказывалась соображать и верить. Двое стояли напротив друг друга и пожирали один другого глазами. «Я думал, ты никогда не захочешь меня видеть!» «Я переживал за тебя». «Я скучал…» «Мне было так больно…» «Если ты меня простишь…» — Этот сказал… — кивок в сторону Эдуарда, но не прерывая зрительного контакта, — что ты не хочешь меня видеть. Но я решил, что… Всего на секунду глянув в сторону кресла, бросив уничтожающий взгляд на Эдуарда, Стас сделал шаг вперёд и вплотную приблизился к Пашке, облизывая глазами лицо, готовый наброситься на любую его часть. — Ты правильно сделал. Нам нужно поговорить. — Да… — успел произнести Пашка и оказался в объятиях нетерпеливых рук. — Не верь ему. Не верь тому, что видел. Я всё исправлю. Тихий шёпот. Срывающееся дыхание. Боль в глазах и страх быть отвергнутым. Облизав сухие губы, Стас накрыл ими Пашкины и застыл. Лизнул и, как в первый их раз, нежно провёл языком, ожидая встречной реакции. Как бы Пашке ни хотелось утонуть и раствориться в этом поцелуе, он не мог пошевелиться. Даже дышать перестал. Но когда щеки коснулась тёплая влага, а затем и вторая стала мокрой, его сорвало. Это был не поцелуй. Это было возвращение. Как будто до этого момента они оба не жили, не дышали. Лишь бежали на остатке сил в стремлении вернуться в тот единственный момент, то короткое время, когда были безоговорочно счастливы, но вынуждены были расстаться. И наконец сойдясь в этой точке, единственно возможной сейчас для них обоих, не могли друг от друга оторваться. Это было невозможно. Противоестественно. Секунды, минуты шли, а двое, позабыв, что в комнате не одни, продолжали упиваться близостью. — Ну всё! Баста! — раздался громкий голос и звук падающего кресла. — Теперь можешь его трахнуть и на этом закончим наше представление.