Зеркальце

«Я хотела бы тебя, как тогда, обнять Но для этого придётся тело раскопать Твои кости ледяные где-то там на дне Прорастут цветы в этой оплаканной земле» IC3PEAK Никак не мог заснуть игумен, о делах мирских суетных думая. Пострадали посевы от дождей, а зима лютой быть обещала. Вот и кости старые опять ломило не иначе как к грозе. Только задремал он, а и правда гроза началась. Загрохотал гром, то Илья пророк на своей колеснице по небу скакал, да засверкали молнии, которыми он бесов разил. Укроется бес в дереве, а он молнией по дереву ударит. В человека спрячется, а и его, грешного, Илья пророк не пощадит. Вон прошлым летом зашибла немого Миколу молния, а тот как заголосил, что весь монастырь сбежался на чудо господне поглядеть. Отгрохотал гром, отсверкали молнии и полился на землю дождь. То Богородица по грехам людей слезы лила о заступничестве просила. Вновь начал клевать носом игумен. Средь грома и молний то и дело мерещился ему стук копыт, не иначе как слуги дьявола выехали творить свои темные дела. Услышал игумен конское ржание и совсем про сон позабыл. Перекрестился он на образа и вновь конское ржание услышал, не иначе как и правда принесла кого нелегкая. Поднялся игумен с постели, недобрым словом спину поминая, и подошел к оконцу кельи. Спал монастырь родимый, но вот уже вспыхнули огни за рекой, и замельтешили всадники. Отворилась дверца и влетел в нее послушник, про устав позабыв. Сказать хотел он что-то, да никак отдышаться не мог. — Ну, не томи, — нахмурился игумен. — Там это… царь приехал, — выдохнул послушник и для верности перекрестился. Почесал бороду игумен и на иконы посмотрел, словно совета спрашивая. — Передай, сейчас приду, — сказал он и взял посох. Неохотно сгибалась спина старая даже перед царем всея Руси. Помнил игумен еще отца иванова. Хоть сам тогда еще в послушниках ходил, но запомнил он князя московского, и царь Иван на одно лицо с ним был. Дорого же тогда монастырю их приезд обошелся, все запасы проели, на зиму ничего не оставив. — Милости просим, царь-батюшка, в наш скромный монастырь. Постели послушники сейчас приготовят, велеть ли кушанья подать с дороги? — Проездом я, не обременят вас мои люди, — сказал царь, словно прочитав его мысли. Смутился игумен и отвечал царю так: — Ничего не пожалеем для вас. Все отдадим, что бог послал. Доволен остался царь его ответом. — Вижу, ты человек мудрый. Дело у меня есть к тебе. Кивнул игумен, и отошли они подальше от дворни, посохами стуча — одним деревянным и другим золотым. — Вот тебе сто рублей, отслужи заупокойную службу и смотри, чтобы не ленились послушники твои. Вот мой посох царский, угости их, коли баловать станут. Принял игумен посох с деньгами и поклонился. Теперь уж нечего было за зиму лютую переживать. Застило ему богатство несметное глаза, что чуть было не позабыл он о главном спросить. — По кому заупокойную отслужить прикажете? Помедлил царь с ответом, но все же сказал. — По рабу божьему Федору Басманову. — Как прикажете, все сделаем. Кем бы ни был тот Федор, но от души помолился за него игумен и, кто знает, быть может, услышал бог его молитву…