***
— Он опять подставился под пули, понимаешь? Это перестаёт быть неожиданностью, — усталый голос за дверью комнаты разгоняет сон и темноту. И ему стыдно, очень стыдно за то, что в нём причина этой усталости. — Ты сам дал ребёнку эту свободу, Стрэндж, поэтому пожинай свои плоды, — кто бы сомневался, что и его позвали сюда. Питер хотел бы, чтобы тот ничего не знал, но право на выбор никому не давали. Ну и ладно. — Если ты не забыл, то опека на мне, а отвечаем за него мы оба. Поэтому поговори с ним и скажи, что нельзя кидаться под пули, даже если он мини-мутант, с чувством справедливости на первом месте, — фырчит Стрэндж, а Паркер так и видит, как он закатывает глаза. Да, это уже не впервые, так что и разговор состоится далеко не первый раз. — Я потом поговорю с ним. Сейчас кроха спит. Пусть набирается сил. — В нём сил даже больше, чем в тебе, но ты прав, — вздыхает Стефан, медленно отходя от комнаты дальше, судя по утихающему голосу. — В этот раз долго тебя не будет? — Боюсь, что да. Месяц-два. Не меньше. Ещё нужно как-то ребёнка предупредить. — Он поймёт. Давно уже всё понимает, поэтому лучше скажи прямо. — Думаешь? — Иначе никак, и ты это знаешь.***
Второй раз Питер просыпается уже ближе к утру, что подтверждает тонкая полоса рассвета над горизонтом, который виден сквозь большие окна комнаты. Жаль, что не его, хотя здесь он всё чаще появляется. Да и дома уже никто не ждёт, так что смысла там появляться больше нет, а на сердце становится тяжелее в моменты пребывания в квартире. — Проснулся? — тихо звучит от двери, заставляя парня вздрогнуть от неожиданности. — Сильно будешь ругаться? — спрашивает Паркер вместо ответа и чувствует, как матрас прогибается сзади, поэтому, чуть морщась от неприятных ощущений в зажившем боку, оборачивается к нему. Тёмные круги под глазами и усталая улыбка — не то, что ему хочется видеть с утра. Совсем не то. — Ты не спал, да? Почему? — Были важные дела, а ещё нужно было проследить за одним ребёнком, который совсем не слушает меня, — качает головой Стрэндж, хмыкая, когда Питер с виноватым взглядом пролезает к нему под руку и обнимает за пояс. — Что скажешь в своё оправдание, маленькое чудовище? Парень с оскорблённым видом поднимает голову, но взгляд не меняется, потому что вина плещется внутри. Ему не стоило этого делать, ведь он просто Дружелюбный сосед, а не какой-нибудь Мститель или полицейский. Однако и мимо пройти не мог, когда кому-то грозят пистолетом. Оба это понимают, и оба не одобряют, и поменять ничего не могут тоже оба. — Прости меня, пожалуйста. Я виноват по полной, — тихо бормочет Паркер, кладя подбородок ему на грудь, когда Стефан ложится рядом, и смотрит в его глаза. — Меня помилуют, если я скажу, что спас не абы кого, а саму Мисс Поттс? — Шутишь? — удивлённо произносит Стрэндж, зарываясь пальцами в кудряшки парня, мягко их перебирая. — Она ведь генеральный директор Старк Индастриз. Что привело её в Квинс? — Понятия не имею. Я сначала увидел лишь мужчину, который достал оружие, а потом уже и её. Кажется, они говорили что-то об информации, которую должен был предоставить этот тип, — пожимает плечами Питер, прикрывая глаза и наслаждаясь поглаживаниями. — Не сердись. Я ведь позвонил тебе сразу, хотя и мог сам начать это делать, потом понять, что идиот, и кровь хлынула бы рекой, только после этого додумался бы попросить тебя помочь, а уже поздно. Типичная кончина самоуверенных героев, что не слушают старших и имеют обострённое чувство справедливости и желания помочь. Стефан снова качает головой, грустно улыбаясь пока тот не видит. Они знакомы уже не первый год и даже не второй, но ему, откровенно говоря, не нравится, что стало с этим ребёнком сейчас. Да, он понимает это, однако, пора возвращать обратно их ребёнка, который мог улыбаться без тени печали, мог спокойно пройтись по потолку Санктума, хотя двести раз было сказано, что нельзя. Который жил, а не существовал. — Пит, я рад, что ты позвонил мне, когда тебя ранили, пусть сама мысль отвратительна. Нельзя быть раненным, понимаешь? — произносит Стрэндж и мысленно бьёт себя по лбу из-за корявости речи. Ему до сих пор не даются такие разговоры, и это ужасно. — Я просто хочу сказать, что мы беспокоимся за тебя. Ужасно волнуемся и не хотим, чтобы ты рисковал собой. Тебе не нужно этого делать, понимаешь? Но знай, что ты всегда можешь положиться на нас. Мы поможем, даже если ругаемся из-за этого. Просто помни, что ты не один. Никогда не будешь один, это гарантировано. Питер кивает, сжимая губы, и сползает ниже, утыкаясь носом ему в бок и натягивая на себя одеяло, чтобы скрыть предательские слёзы. Он больше не один. Признаться, никогда и не был один, сколько бы человек ни уходило из его жизни. С самого детства у него появился тот, кто и по сей день не уходит, а помогает. Пусть меньше, чем Стефан, это не отменяет всего, что было сделано ранее. И Паркер не в праве требовать большего, потому что ему хватает и этого. Заботы, утешения и опоры, которая не даёт сломаться. — Хэй, ребёнок, ты чего? — обеспокоенно спрашивает он, заглядывая под одеяло, откуда доносятся шмыги. — Ничего. Правда, ничего. Я просто понял кое-что, — улыбается Питер, вытирая слёзы, и крепче обнимает его. — Тебе нужно поспать, потому что твои синяки под глазами напоминают хорошие фингалы. — Спасибо, я знаю, что неотразим, — хмыкает Стрэндж, взлохматив волосы у него на затылке. — Кстати, я хотел сказать, что… — Он не появится месяц или два, а попрощаться не зашёл, потому что боялся меня расстроить. Да, знаю. Не впервой, — фырчит парень, отмахиваясь, и устраивается удобнее, потираясь щекой об его ребра. — Всё хорошо. Я уже даже не обижаюсь. — Удивительный Паучонок. Может, тебя к нему отправить? — насмешливо спрашивает Стефан, прикрывая глаза и расслабляясь. Ребёнок больше не умирает, все дела сделаны, поэтому можно и отдохнуть, а то усталость просто неимоверная. — Нет. Мне как-то не хочется знакомиться с его братом. Странный и пугающий немного. Там ещё и остальные. Брр, — мотает головой Питер, прижимаясь к нему сильнее, будто думая, что его и правда отправят куда-то, избавляясь. — Я лучше с тобой, честно. Не отправляй меня никуда. Стрэндж распахивает глаза, удивлённо глядя на него, и тянет парня выше, чтобы самому крепко обнять. Вроде пятнадцать лет уже, а такой маленький, что невольно приходится чувствовать себя… отцом? Такого раньше никогда не случалось, но с этим ребёнком всё можно пройти, ощутив себя кем угодно. — Тише, Пит. Я никуда тебя не отпущу, слышишь? Никуда, — тихо шепчет ему на ухо он, поглаживая по спине и обнимая сильнее. — Я просто пошутил. Ну чего ты? Я ведь говорил, что всегда буду рядом, пока это нужно, поэтому даже думать не смей, что мы избавимся от тебя. Не для этого я бегал не один месяц с документами на твоё усыновление. — Не шути так больше, а то расскажу кое-кому, кто тебя потом за это по голове не погладит, — фырчит Паркер, тыкая его в бок, и выдыхает, расслабляясь. — Всё, спать. Мне уже скоро в школу вставать, а тебе отсыпаться. — Хорошо. Разрешаю пожаловаться на меня. Только Вонга предупреди, чтобы и у меня защитник был, — закатывает глаза Стефан и утыкается носом в макушку парня, начиная засыпать. — Не буду жаловаться. Ты пока мне нужен живым, — бормочет Питер, улыбаясь, и проваливается в сон, думая, что у него появилась семья. Странная, но семья, когда другая живёт уже лишь в сердце.***
Утром Паркер быстро убегает на уроки, оставляя после себя только записку на столе: «Убежал в школу. Сегодня без патрулей, поэтому не волнуйтесь». Весь день его не покидает странное предчувствие, не притупляемое даже на работе, пока он делает посетителям кофе. Раньше такого не случалось, что ещё более странно, ведь это даже не чутьё. То либо свербит в затылке, либо заставляет волосы на руках вставать дыбом, а это ноет где-то в солнечном сплетении, будто предупреждая о чём-то. От этого становится не по себе, но даже спросить сейчас не у кого. Стефан наверняка ещё спит или занимается своими делами, остальных тоже не отвлечь от дел, поэтому приходится справляться самому. Оно не исчезает, пока Питер идёт домой, пока в шоке рассматривает шикарную машину, что не вяжется с простотой их района, пока заходит в квартиру, бренча ключами. Нет, наоборот, усиливается, когда он кидает связку ключей на тумбочку и проходит в гостиную, замирая. — Значит, Человек-паук, называемый в народе Дружелюбным соседом, простой подросток? — раздаётся мелодичный голос со стороны окна, в котором можно услышать удивление, смешанное с восхищением. — Удивлена, признаюсь. — Зачем вы пришли, Мисс Поттс? Разве я что-то нарушил, становясь им? — напряжённо спрашивает Паркер, сжимая в руках телефон и откидывая ранец на пол. — Что? Нет. Я пришла лишь поблагодарить тебя и спросить. Ты получил пулевое вчера, но в больницу не поступал ни один подросток с таким ранением, — чуть хмурится она, осматривая его внимательно. — Да, не поступал. У меня свой доктор, поэтому я не хожу в больницы. Да и было бы странным, если бы пятнадцатилетний парень пришёл с огнестрельным, а через сутки ничего не осталось, — приподнимает уголки губ Питер, пожимая плечами. — Чаю? Кофе? Хотя, не думаю, что он есть. — Лучше чай. После Тони я кофе даже видеть не могу, — качает головой Пеппер, присаживаясь в кресло, и внимательно наблюдает за ним. — Расскажешь о себе? Мне хотелось бы знать, кто так самоотверженно спас меня. Паркер быстро заваривает чай, думая над её словами, и тихо смеётся. Просто чудесно. Нужно же было так попасться вчера, но он не жалеет, что спас кого-то. Нет. Жалеет парень лишь о том, что не спас самых близких людей. От этого тоскливо, однако, уже почти не болит. Боль пройдёт со временем, а память останется, напоминая, что когда-то у него было всё. Теперь, конечно, тоже есть, даже не меньше, хоть разница и чувствуется. — Хорошо, Мисс Поттс. Я расскажу. Не думаю, что вам будет интересно, но что-нибудь расскажу.