Постыдная тайна

Я проснулась на рассвете, как только зазвучали первые голоса разбойников со стороны лагеря. Ян и Архип спали рядом. Видимо, ночью я стащила с них одеяло, так как теперь могла лицезреть их обнаженные тела. Боже, что мы творили ночью! Моё дыхание участилось, я невольно прикоснулась к своим половым губам. Складочки и вход во влагалище неприятно потягивало. Но от мыслей о развратном сексе с двумя мужчинами я стала влажной. Я легонько поглаживала чувствительную кожу, вспоминая мужские губы на моей груди и шее, жадные прикосновения к бёдрам, попе, упоительное удовольствие от нежного секса с Архипом и, конечно, двойное проникновение. Как это порочно и прекрасно! Истома разлилась по телу. Указательный палец скользнул во влагалище и из груди вырвался тихий стон. — Доброе утро… — хрипло прошептал Архип, наблюдая за моими шевелениями под одеялом. — Доброе, — я смущенно улыбнулась и убрала руку с лобка. — Ненасытная, — усмехнулся мужчина и залез сверху. — Я понял, как тебе нравится, — он подмигнул. Я забеспокоилась: — Только осторожнее! Там всё болит… — Хорошо, — шепнул Архип, погружаясь в растянутое отверстие. Я поморщилась, но сильной боли не было. Восхитительно твёрдый член легко скользил туда-сюда, лаская стенки. Я расслабленно гладила мужчину по плечам, не желая даже разрядки, просто смакуя само действо. Сегодня в движениях Архипа была сытая неторопливость, а на лице нежность. Мы смотрели друг другу в глаза, светясь от симпатии и удовольствия. Непрошенной гостьей мелькнула мысль, что мне нравится Архип, как любовник, но едва ли это перерастёт в глубокое чувство. Должна ли я прекратить всё, осознав, что не полюблю его? Ведь с юности я верю в то, что отдаваться нужно только любимому мужчине, а без сердечных чувств секс — это только животное соитие. Впрочем, моя уверенность поколебалась… Между женщиной и мужчинами, оказывается, столько всего бывает… Архип изменил позу, опираясь теперь на вытянутые руки. Темп вырос. Мужчина прикрыл глаза, погружаясь в ощущения. Я шире развела ноги и приподняла таз. При каждом толчке я сжимала внутренние мышцы, усиливая трение. Мне хотелось, чтобы член был толще, мне не хватало… Я обвила ногами талию Архипа и притягивала его к себе, заставляя погружаться глубже. Его ягодицы ритмично сжимались, заводя меня сильнее. Но тут к палатке кто-то подошёл и мужской голос спросил: — Архип, ты тут? Мы замерли. Ян, наоборот, открыл глаза и поднял голову. — Да, — он слез с меня. Занавеска отодвинулась в сторону и в палатку заглянул белокурый, гладко выбритый мужчина. Он скользнул взглядом по моим ногам, влажным завиткам тёмных волос на лобке, и сжал челюсти. Тёмный огонь, вспыхнувший в его глазах, мне совсем не понравился. Я свела бёдра и натянула на себя одеяло. — Ты чего меня искал? — отвлёк блондина Архип, подползая к выходу. — Мирослав приехал, — ответил тот. — Уже? В такую рань? — удивился Ян. Он сел и переглянулся с побратимом. Блондин кинул еще один взгляд на меня, и отодвинулся, давая Архипу вылезти наружу. Ян прошептал: — Ты не волнуйся! Степан только смотреть и может… Ему в бою хозяйство повредили. Я кивнула, смущенно осознав, что, вероятно, выглядела напуганной. — Ну ладно, ты это, поспи ещё… — Ян чмокнул меня в губы, уколов усами, и вылез из палатки. Я откинулась на спину, подоткнула со всех сторон одеяло и закрыла глаза. Когда я проснулась, мой разум был кристально чист, а эмоции спокойны. Я стала другим человеком, порвав с мужем, с унижением, которое тяготило меня. Я обрела чувство свободы, осознав, что есть другие пути: не только жена или монахиня. Предвкушение нового опыта и приключений приятно щекотало душу. Но где-то в глубине сознания скреблась совесть, напоминая, что я нагрешила. *** На удивление мой день в лагере разбойников прошёл очень хорошо. Как выяснилось, главный по хозяйству у них Игнат. Он позволил мне позавтракать и поручил до обеда перестирать грязную одежду. Уж не знаю, унизить хотел или просто мужчины не любят стирку… Оказалось, в лагере есть ещё три девушки, но их держали связанными, под охраной. Я порадовалась, что избежала такой участи. Вот только взгляды девушек-крестьянок меня задели. На меня смотрели с презрением и долей ужаса, словно не понимая, как я могла добровольно отдаться грязным разбойникам. Что ж, попади я к ним в шестнадцать лет, тоже сидела бы и рыдала, ожидая продажи. Я никак не могла определиться со своими желаниями. Часть меня хотела свободы от уз брака и строгой церковной морали. Даже если ценой была жизнь с шайкой разбойников, которые, кстати, оказались вполне нормальными мужчинами. Даже если это означало закрыть глаза на торговлю невольниками. Другая часть меня ждала спасения, мечтала оказаться дома и помочь несчастным девушкам. Я осознавала, что как христианка и добропорядочная женщина должна вернуться в семью, должна спасти пленниц, но не хотела. Со мной происходило что-то странное! Может, это дьявольское искушение? — Это тебе! — Лют протянул букет из ромашек и васильков. Я подняла на него глаза. Мне было неловко после того, что он сделал возле телег. Принимать его знаки внимания совсем не хотелось. — Спасибо! Но куда я их дену? — я развела руками. — Венок сплети, — Лют улыбнулся и пожал плечами. Я вздохнула и приняла букет. — Ты это, не серчай на меня! — он проникновенно заглянул мне в глаза. — Я как ума лешился, когда тебя увидел… Уж больно хороша! Кровь взыграла! Бес попутал! — горячо заявил Лют. — Я не буду злиться, если ты больше не станешь приставать, — я склонила голову на бок, ожидая его ответа. Мужчина тяжело вздохнул и прошёлся взглядом по моей груди, животу, бёдрам. — Приставать не стану. Буду ухаживать, как положено, — его глаза хитро блестели. Я засмеялась. Лют староват для меня, но что-то обаятельное в нём есть. — Почту за честь! — я шутливо поклонилась. — За мной, считай, не ухаживал ещё никто! Мой муж… совсем не романтик! А до него всё как-то по-детски было… Лют помог мне натянуть пеньковую веревку между деревьев и развестись бельё. Потом его позвал Ян. Они вместе с Архипом и волхвом Мирославом собирались поехать в какую-то деревню. Я проводила мужчин и села на поваленное бревно у костра. Огонь не тушили днём, так как нужно было готовить еду. Игнат окликнул меня: — Что сидишь? Принеси воды! Похлебку пора готовить. Я послушно встала и взяла деревянное ведро. — Два бери! Нам еще овощи мыть, — всем своим видом мужчина демонстрировал, что не собирается меня жалеть из-за того, что я непривычна к тяжелой работе. Я не стала спорить. Подхватила второе ведро и направилась к ручью. Я зачерпнула воды и поняла, что едва могу отнести одно ведро за раз. — Нежная какая, — пробормотал Игнат, глядя на то, как тяжело мне даётся выполнение его поручения. — Если ты мне отсосёшь, я, так и быть, сам воды принесу… — Нет уж! — отрезала я, а в груди испуганно забилось сердце. — Не очень то и хотелось, — пожал плечами Игнат. Я вернулась к ручью. Возле оставленного мной ведра стоял утренний блондин. Как же его зовут?.. — Ты здесь что ль воду набираешь? — он кивнул на ручей. — Да, а что? — я растерялась. — Чуть выше по течению реки есть чистый родник. А эта вода только для помывки и годится! Я вспомнила, как в этом ручье купались мужчины. — Покажи, пожалуйста! — я подхватила ведро за ручку. — Это далеко? — Рядом совсем, только в другую сторону от лагеря, — мужчина зашагал между деревьями, огибая палатки со стороны реки. — Как тебя зовут? — я решила быть вежливой, раз уж он мне помог. Утром этот белобрысый меня слегка напугал, но теперь казался нормальным парнем. Похоже, он болезненно реагирует на всё, что связано с соитием, так как с ним беда приключилась. — Степан, — он широко улыбнулся. Я присмотрелась к мужчине. Он некрасив: крупное лицо, мешки под глазами, огромное, но неловкое тело. Впрочем, какое это имеет значение. — Здесь. Я посмотрела в ту сторону, но ничего не увидела. Внезапно Степан схватил меня одной рукой поперёк талии, а второй рукой накрыл мне пол-лица, мешая закричать. Я дёрнулась, но поняла, что мне не совладать. Нужно улучить момент, когда мужчина отвлечётся. Степан, однако, не оставил мне шанса. Он повалил меня на землю лицом вниз и лёг сверху, не позволяя ни шелохнуться, ни вздохнуть. Схватив меня за волосы, он задрал мне голову и запихал в рот какую-то тряпку. Меня чуть не вырвало. Все мои мысли были сосредоточены на возможности дышать, поэтому я почти не заметила, как мне связали руки за спиной. Степан легко поднял меня и отнёс в лодку. Я не понимала, зачем он так поступает… Но мне было страшно. В тишине мы добрались до ветхого охотничьего домика, что стоял на опушке леса почти у реки. Степан отнёс меня в дом. Он сел на лавку и положил меня поперёк колен, словно собирался отшлёпать нашкодившего ребёнка. Я еле балансировала, руки и плечи сильно ныли от боли. — Ты так стонала ночью… — полушёпотом произнёс Степан. Он подхватил подол сарафана и стал задирать вместе с рубахой. Моё тело окаменело от ужаса. Ян сказал, что этот мужик может только смотреть… — Давай договоримся так, — каким-то странным голосом продолжил Степан, гладя мои ноги. — Ты расскажешь мне, как трахалась с Архипом и Яном, а я не стану тебе делать больно. Меня затрясло. Этот Степан явно больной на голову! Я осмотрелась и заметила на сундуке розги. — Согласна? — обманчиво мягко спросил Степан. Я кивнула. Лучше его не злить. Никто не знает где я и с кем. Никто не спасёт. Мужчина вынул мне кляп. — Пить будешь? — он обернулся и взял со стола за своей спиной ковш с водой. Второй рукой он легко перевернул меня, усаживая себе на колени. Мои руки были всё ещё связаны за спиной, поэтому поил меня Степан сам. Я сделала несколько торопливых глотков и замычала, давая понять, что мне хватит. Мужчина не старался быть аккуратным и пролил полковша мне на грудь и живот. — Развяжи меня! — взмолилась я, как только обрела способность говорить. — Заслужи! Расскажи мне, подробно! — в его голосе была какая-то одержимость. — Мне больно! Я уже не чувствую рук! Развяжи и я расскажу во всех красках! — настаивала я. — Больно тебе! — Степан толкнул меня вперёд и я больно ударилась коленками об пол. Злой мужчина схватил меня за основание косы и потащил вперёд к сундуку с розгами. Я запуталась в подоле и не могла толком передвигать ногами. В глазах потемнело от боли, пока он волочил меня. Степан отпустил и я упала грудью на сундук, тихо всхлипывая. Прямо передо мной лежали розги, вымоченные, новые. Мужчина задрал мою рубаху и сарафан, завернул на талии. — Не надо! — завизжала я. — Слушай! Первым взял меня Ян. Он стоял на коленях меж моих бёдер и натягивал меня на свой член. — Вот прямо сразу взял? Без ласки? — недоверчиво переспросил Степан. Он взял в руки розгу. — Нет, он, они целовали меня, ласкали, — торопливо перечисляла я, но удар всё-таки последовал. Ягодицы обожгло огнём, я сжала бёдра, силясь перетерпеть боль. Степан заметив моё движение отошёл, а когда вернулся, с силой раздвинул мне колени и положил между ними полено. Острые края дерева впились мне в кожу. Я затряслась от беззащитности и порочной открытости. — Давай сначала, — он провёл розгой по внутренней стороне бёдер. Я задрожала сильнее, представляя, как невыносима будет боль от удара. — Подробно. — Я, я уже не помню… Кажется, Ян целовал меня в губы, а Архип помог снять рубаху. Потом они, — я запнулась, ощутив прилив стыда и возбуждения, — сосали мою грудь. — Вдвоём? — сдавленно переспросил Степан. Его руки поднырнули под меня и сжали груди. — Да ты вся мокрая! — в его голосе звучало нездоровое возбуждение. — Простудишься ещё… Надо раздеть! — Нет! — но мужчина быстро стянул с меня одежду через голову, оставив полностью обнажённой. Я стояла спиной к нему на коленях с широко разведёнными ногами и дрожала от страха и боли, которую причиняли связанные руки и проклятое полено между ног. — Так как они сосали? — Степан своими огромными ладонями мягко сжимал мою грудь, поглаживал, поднимаясь к шее и снова опускался к нежным полушариям. — Они легли с двух сторон от меня. Каждый из них обхватил мой сосок губами и нежно сжал, — Степан закружил пальцами по моим соскам, затвердевшим от холода и поглаживаний. Он словно силился представить себя на их месте. — Потом они обхватили губами ореолки и стали жадно сосать, прикрыв глаза от удовольствия. Их языки время от времени щекотали мои горошинки, посылая волны возбуждения. Я стонала и умоляла меня отыметь. Степан шумно вздохнул. Я никак не могла решить, рассказывать правду или приукрасить. Ему ведь всё равно от чего возбуждаться. — И тогда Ян насадил меня на свой член, — фраза получилась какой-то пафосной и я запнулась. — Ты была влажной? — его ладонь накрыла мои половые губы, а палец скользнул внутрь. — Ты влажная! — в восторге воскликнул мужчина. Он запустил внутрь три пальца и подвигал ими, имитируя половой акт. — Давай мы поступим по-другому. Его голос срывался от волнения. Степан встал и открыл сундук. Там я с отвращением заметила с десяток отполированных деревянных членов в натуральную величину. Мужчина выбрал самый большой и торопливо запихал мне во влагалище до упора. Затем взял еще один и закрыл сундук. Он разделся. — Я развяжу тебе руки, но не вздумай бежать. Догоню и высеку до потери сознания. Я сглотнула и кивнула. Степан зашёл мне за спину и развязал руки. Пока я их разминала и терпела покалывание от застоя крови, мужчина стал трахать меня фаллосом. — Дальше! — потребовал он. Свободной рукой мужчина мял своё полувозбужденное достоинство. — Ян трахал меня, — я замерла, не зная, как это описать. — Его член входил глубоко, резкими толчками. Мне нравилось, но до пика удовольствия не хватало. Тогда я стала просить помочь мне, и Архип стал ласкать мои складочки. — Покажи как! Я покраснела и провела пальцами по влажной чувствительной коже. Внезапно страх отступил. Его вытеснила жажда наслаждения. Я со стоном стала круговыми движениями гладить половые губы, распаляясь от движений фаллоса внутри. — Хорошая сучка! — Степан вынул игрушку. — А теперь трахай себя сама! — он вложил мне в ладонь сухой фаллос. Я удивленно оглянулась. Мои глаза расширились от удивления. Степан запихал себе в задний проход фаллос, мокрый от моих соков, и со стоном двигал им внутри. — Дальше меня взял Архип. Он был нежен и довёл меня до экстаза даже без рук. А потом… — я покраснела и таки ставила фаллос во влагалище. Потом они взяли меня одновременно. — моё дыхание сбилось. — Архип лёг на матрас, а я оседлала его, лицом к ногам. Было так необычно… Ян широко раздвинул мне ноги и проник в меня. Это было потрясающе! Такая наполненность... Я с упоением насаживалась на игрушку, вспоминая свои ощущения. Степан застонал громче и рухнул на пол, видимо урвав своё. Я прерывисто вздохнула, отбросила фаллос и бросилась к двери. Вслед мне раздались грязные ругательства. Я неслась по лесу, радуясь, что хоть обувь он с меня не снял, иначе далеко бы я не ушла. Когда я запыхалась и привалилась спиной к дереву, то не услышала шагов погони. Я отдышалась. Солнце уже клонилось к горизонту. В лесу совсем без одежды ночью не выжить. Замерзну ведь. Я зарыдала и села на корточки, уткнувшись лицом в ладони. Не знаю, сколько я так просидела, но из потока жалости к себе меня вырвал незнакомый мужской голос: — Ты кто такая?