Постыдная тайна

Меня сковал ужас. Голая, беззащитная, совсем одна среди леса… Я медленно подняла взгляд. — Какого лешего ты на меня так смотришь? — мужчина подошёл ко мне и, схватив за руки, заставил подняться на ноги. — Я тебя не обижал и не собираюсь. А вот ты всю дичь распугала своими рыданиями! Я удивлённо моргнула и приметила лук и стрелы, торчащие из-за плеча охотника. Он не разбойник! От облегчения у меня закрылись глаза и подкосились ноги. — Эй! — мужчина крепче сжал мои плечи, не давая упасть. Его голос показался мне растерянно-испуганным. Я не без труда подняла веки и встретилась с незнакомцем взглядом. Как я и думала, в серых глазах мужчины читалась тревога. Я измученно улыбнулась. Приятно, когда о тебе волнуются. Я интуитивно почувствовала, что ему можно доверять, и поэтому, отпустив себя, обмякла, наваливаясь на своего спасителя. Я очнулась оттого, что чья-то влажная шершавая ладонь погладила меня по щеке, потом по второй. Я глубоко вздохнула и приоткрыла глаза. Веточки и корни деревьев неприятно кололи спину, от земли тянуло прохладой. Я резко села, опасаясь застудиться. — Тебе лучше? — настороженно спросил охотник. — Да, — сипло ответила я и прочистила горло. — Попей, — он протянул мне бурдюк с водой. Я не стала отказываться и сделала несколько глотков. — Спасибо! — я присмотрелась к незнакомцу. Одет аккуратно, в добротные вещи, но видно, что не из бояр. Обычная русская внешность: серые глаза, русые волосы до плеч, усы и коротко подстриженная борода. На поясе кинжал, через плечо висит кожаная сумка. У меня закружилась голова. Странно, меня вроде не били даже. Наверное, от волнений и голода. Я ведь с утра ничего не ела. Стало как-то грустно… Я сижу голой попой на лесной подстилке, полностью обнаженная перед чужим мужчиной, едва сбежавшая от разбойника-извращенца. Я больше не знаю, кем являюсь… Добропорядочной христианской — уже нет. Женой Димы — уже нет. Хотя от уз меня никто не освобождал. Если незнакомец мне поможет, то я вернусь домой. Но там я никому не нужна. А в монастырь я больше не хочу! Я хочу жить! Хочу любить и быть любимой! Внезапно незнакомец хмыкнул и улыбнулся своим мыслям. Я смутилась, осознав, что всё это время он внимательно наблюдал за моим лицом. Что он заметил и как истолковал? Я вгляделась в его глаза. Серо-голубые, они казались бы холодными, если бы не задорные искорки, придающие взгляду живость. Мне показалось, что этот человек очень проницательный. И было в нём что-то такое, что заставило меня внутренне собраться и почувствовать себя уверенно. Он ничего не сказал, но я вспомнила, что я сильная, что я княжна, и даже голой я могу и обязана выглядеть достойно, а не жалко. Я встала и смело посмотрела в глаза мужчине. — Как тебя зовут? — спросила я, беря инициативу в свои руки. — Микула, — он не улыбался, но я ощущала его одобрение. Ему понравилось, что я перестала реветь и падать в обморок. — А я — Мария. — Я догадался, — кивнул Микула. Его глаза лучились хитрой усмешкой. — Как? — нахмурилась я. Неужели, всё-таки разбойник? — Секрет, — загадочно улыбнулся мужчина. У меня затрепетали ноздри носа, я ощутила, как вскипаю. Вроде бы ничего возмутительного, но меня задело: его взгляд, его тон! Даже то, что он смотрит только мне в глаза! Лучше бы он пялился на мою грудь! — Отлично, раз такой умный, может, проявишь еще и галантность? Одолжишь мне свою рубаху? — нервно спросила я. — Нет, — ответил он невозмутимо. Я опешила, а потом щёки залил румянец. Я не выдержала и обняла себя руками, прикрывая грудь. Микула расплылся в улыбке и отвернулся, словно пытаясь скрыть своё выражение лица. Потом взглянул мне в глаза, сияя от колоритной смеси самодовольства и затаённого восторга: — Заметь, это ты думаешь о чём-то неприличном! Я резко выдохнула и опустила руки, сжимая кулаки. Как он смеет? — Я?! Разве это я пялюсь на голую женщину? — я непроизвольно подалась вперёд, пытаясь нависнуть над ним грозной тучей. Хотя по факту я не могла этого сделать, так как мне приходилось запрокинуть голову, чтобы видеть его лицо. — Я вижу, тебе приятно от мысли, что я смотрю на тебя… — тихо сказал он, скользя взглядом по моему лицу, словно ловя малейшие признаки эмоций. Щёки запылали, я затряслась от возмущения: — Ты! Ты просто!.. невыносим!!! — Раз так, не буду вас раздражать своим присутствием, княжна, — он склонил голову набок в шутливом поклоне, развернулся и пошёл прочь. Я растерянно хлопала глазами. Он что, серьезно бросит меня тут одну? Я кинулась за ним следом и, нагнав, дёрнула за руку, разворачивая на себя. — Я тебя не отпускала! Глупейшая фраза. Я и чувствовала себя дурочкой. Внутри всё кипело, но я не могла понять причины. — А я вам не слуга, княжна, — мужчина посмотрел на меня серьезно, с достоинством, и отцепил мои пальцы от своего предплечья. Микула прав, он мне ничего не должен. — Я знаю, просто… Не бросай меня тут… — мне стало неловко от собственных просительных интонаций. Я потупилась. Ну вот, я снова жалкая! Я обхватила себя руками. Меня трясло. Часть меня хотела сбежать от насмешливого взгляда этого странного мужчины. Но другая часть меня хотела прижаться к нему в поисках защиты и тепла. В конце концов, моя дрожь была вызвана преимущественно вечерней прохладой, а не эмоциями. Словно прочитав мои мысли, Микула внезапно оказался рядом и обнял. Меня окутал жар его тела. Я всхлипнула от неожиданности. Мужчина растёр ладонями мне спину и бока, согревая. Я не поднимала головы и тихонько радовалась, что между моей грудью и его есть надёжная преграда в виде моих рук. Отчего-то мне не хотелось, чтобы он считал меня доступной. Я не хотела, чтобы он думал обо мне плохо. — Быстрая ходьба не даст тебе замерзнуть, — Микула положил ладони мне на плечи и чуть отстранил, заглядывая мне в лицо. Не знаю, что он там увидел, но спустя пару мгновений решительно взял меня за руку и потянул за собой. — Как же ты оказалась у разбойников? Кто тебя схватил? Ян, Архип? — деловито поинтересовался Микула. — Ян, — я едва поспевала за шагом мужчины. — Он напал на монастырский обоз… Микула внезапно остановился. — Погоди… Ты же… Ты ведь жена боярина Дмитрия Георгиевича, так что ты делала в монастырском обозе? — он нахмурился. — Я… Молиться шла… — не посвящать же его в сложности своей семейной жизни. — А почему без охраны? Как тебя одну муж отпутил? — допытывался Микула. — Он вообще меня отпустил! На все четыре сторны! — вырвались у меня горькие слова. — Так что моя безопасность его мало волнует. Я выдернула ладонь и пальцев мужчины и пошла вперёд. К счастью, Микула больше ни о чём не спрашивал. Он чуть обогнал меня, показывая дорогу. Вскоре мы вышли на окраину небольшой деревни. Я замерла, не представляя, как быть дальше. Я точно умру от стыда, если кто-то увидит меня сейчас. Я сглотнула и прикусила губу, стараясь не заплакать. В моей душе царил сумбур и любая неловкая ситуация казалась ужасной трагедией. — Не трусь, — задорно произнёс Микула и подхватил меня на руки. — Если что, плохо подумают про меня… — Почему это? — я прижала согнутые руки к груди, чтобы хоть как-то прикрыться. — Разве неясно? — Микула улыбнулся. — Я настолько потерял голову от… твоей красоты, что порвал твою одежду, стремясь добраться до желанного тела, почувствовать твою нежную кожу… — его голос внезапно сел. Я прочистила горло, ощущая неловкость и внезапное волнение. — Одним словом, едва ли тут найдется смельчак, который посмеет косо посмотреть на мою женщину! Мигом пожалеют! — он чуть напрягся, расправляя плечи. Я не сдержала улыбки от такого заявления. — А что, часто ты таскаешь в дом голых женщин? — подколола я. Микула коротко рассмеялся. — Вот прям так в первый раз, — он заговорщицки мне улыбнулся, пряча странное волнение. — А вообще, особенно в юности… Я любил немало девушек… Опять в тоне проскользнуло бахвальство. — То есть ты бабник? Так сразу и не скажешь… — я совершенно расслабилась и позабыла о своей наготе, увлечённая разговором. — Нет, я точно не бабник, — качнул головой Микула и внезапно стал серьезным. — Своей жене я изменять не буду. А пока я свободен, кто ж осудит? — Ты прав… — внезапно мне стало обидно. — Это женщина должна беречь свою невинность для жениха, а потом хранить мужу верность, даже если муж к ней не притрагивается. А мужчина может нагуляться власть до свадьбы, да и потом… Микула внимательно посмотрел мне в глаза. — Разве ты не добровольно вышла замуж? Я растерялась от такого вопроса. — Добровольно. — А зачем пошла за нелюбимого? — он остановился и ждал ответа. — Я думала, что люблю… Вернее я честно старалась любить. Точнее, я любила… — я сглотнула. Мне казалось, что его взгляд проникает мне в душу. Вдруг стало так стыдно. За все сразу. За обман, за слабость, за недостойное поведение, за трусость. Меня на исповеди никогда не накрывало такой волной раскаяния. — Прости, что лезу в это… — Микула качнул головой и отвел взгляд. — Просто никак не пойму тебя. Странно, но мне показалось, что он наоборот понял меня слишком хорошо. Микула продолжил путь и вскоре зашёл во двор одного из домов. Он поставил меня на землю, отворил дверь, поколебался секунду, а потом таки подхватил меня на руки и занёс внутрь. Меня удивил этот жест. Так ведь невесту в дом заносят. Но может, у язычников есть ещё какие-то суеверия… В доме было темно. Сквозь небольшое окно, затянутое бычьим пузырём, рассеянный сумеречный свет почти не проникал. Микула достал из сундука свою рубаху и протянул мне: — Надень. Он вышел во двор и разжёг огонь в уличной печи. — Сейчас сообразим что-нибудь на ужин… Я конечно, без дичи вернулся, но и кашей обойдёмся. Мне показалось, что мужчина немного волнуется. Совершая привычные действия, он как-то суетился. — Ты живёшь один? — я решила завязать беседу. — С дядей. Но он чаще путешествует… — Микула пожал плечами. — Раньше я с ним ходил, но теперь мне больше нравится охотиться. — А родители? Братья, сестры? — я села на пенек. — Они живут в другой деревне. Помаленьку мы познакомились, как следует. Микула рассказал о себе, о том, чем живёт. А я кратко поведала свою историю. За исключением последних месяцев. Это слишком личное. После ужина Микула нагрел мне воды, и я с удовольствием искупалась прямо во дворе за занавеской из простыни. Уже было темно, поэтому я не опасалась нескромных взглядов. На ночь мы улеглись по разным лавкам и спокойно заснули. Во всяком случае, я точно. Микула заслужил моё уважение и доверие. Я даже не допускала мысли, что он может начать ко мне приставать. В конце концов, это даже чуть обидно, но, похоже, я не интересовала его как женщина.