Доверие

Ж.А.Б.А. были изнурительными. Экзаменаторы попросили Гермоину выполнить все заклинания, которые она изучала, ей даже предложили вызвать телесного Патронуса. Если лицо экзаменатора вообще что-то значило, она была совершенно уверена, что добьется из-за этого «выдающейся» отметки. На самом деле, она была совершенно уверена, что получила высокие оценки по всем предметам, даже по зельям и уходу за магическими существами, которые были двумя предметами, которые вызывали у нее наибольшее беспокойство. Ей следовало бы ликовать, но она не могла избавиться от тени, которая, казалось, преследовала ее повсюду. Это была тень конца года. — У тебя несчастный вид, — пробормотала Джинни. — Что случилось? Гермиона выдавила из себя улыбку и ответила: — Ничего. — Конечно, твой вид говорит об обратном. — Я просто буду скучать по этому месту, вот и все. Джинни кивнула и оглядела Большой зал, где все ели свой ужин и болтали о летних планах. — Немного странно осознавать, что мы не вернемся. Хотя я с нетерпением жду этого, правда. Думаю, что в мире есть гораздо более важные вещи для меня, чем бросать рыбу Килли и спорить с Зиггом о времени тренировок. — Да, — согласилась Гермиона. — Ты станешь игроком Холихедских гарпий, Джин. Я просто знаю это. Джинни сверкнула искренней улыбкой, которую в последнее время она в основном приберегала для Орабелль Вуд. — Спасибо, Гермиона. Надеюсь, ты права. Она была права. Сколько бы у них ни было разногласий, Гермиона верила в свою подругу. На самом деле она верила во всех своих друзей, даже в Рональда. Она должна была это делать, потому что скоро они станут ее единственным утешением… *** В последнюю неделю все стало только хуже. Даже теплое солнце раннего лета не могло прогнать уныние, потому что Гермиона и Драко, сидя под хвойными деревьями, были вынуждены смириться со своей суровой реальностью. Она казалась такой же темной, как огромное озеро. — Как ты думаешь, как ты справлялся со своими экзаменами? — спросила она неловко, срывая травинку, как они оба часто делали. Возможно, это была тревожная привычка. Оглянувшись, она заметила, что Драко делает то же самое. — Не так хорошо, как ты, я уверен, — ответил он с ухмылкой, — Хотя экзаменатор сказала мне, что мой Барбсенций был лучшим, что она когда-либо видела во время экзамена. Подозреваю, что у меня на нем стоит буква «О»… — Конечно! Ты великолепен. — Никогда не был таким великолепным, как ты… Гермиона почувствовала, как ее щеки заливает жар, и это не имело никакого отношения к июньским температурам. — Только потому, что я трачу кучу времени, работая над учебниками. Ты ведь во многом умнее меня, особенно в том, что касается важных вещей. Не говоря ни слова, Драко отвел ее руку от травы и переплел свои пальцы с ее. Он сжал ее руку сильнее, чем обычно, и она ответила ему тем же. Она заметила, что он тоже перестал щипать траву. Если бы только у нее еще был ее маховик времени с третьего курса. Ей было все равно на последствия, хуже было знать, что она никогда больше не будет с ним рядом, не сможет… — Я… — признание замерло у нее на языке. — Ты что? Гермиона покачала головой. С ее стороны было бы нечестно произнести эти слова. Многие могли бы подумать, что это слишком рано, но она знала, что уже слишком поздно. — Я забыла, что собиралась сказать. Должно быть, это было не очень важно. Драко кивнул и снова перевел взгляд на озеро. — Хорошо. Они долго сидели молча. Нарушал тишину только шум: сосновые иголки шевелились на ветру, а вода колыхалась вокруг гигантского кальмара, ищущего рыбу. Гермиона чувствовала себя похожей на одну из этих рыб — маленькое существо, уходящее в темноту. — Поезд отходит в пять, — наконец сказала она. — Мы должны идти, нужно собрать вещи. Драко напрягся. Она почувствовала, как его рука сжалась. — Сколько сейчас времени? — Мне нужно забрать свою руку, чтобы проверить. Он ослабил хватку, но она почувствовала, что в этом движении чувствуется трепет. Она тоже не хотела, чтобы он отпускал ее. — Уже без десяти три, — ответила она, снова потянувшись к нему. — Макгонагалл сказала, что экипажи отправляются без пятнадцати пять. — Тогда у нас есть немного времени. Если только ты еще не собрала вещи? — Собрала, — пробормотала она, — Мы можем сесть вместе в поезде. Приятное удивление на его лице заставило ее сердце затрепетать. Она не знала, что будет делать, когда перестанет видеть этот взгляд. Может быть, ее сердце остановится навсегда. — Ты же сидишь с Уизли? — Я буду часто видеться с ней. Я лучше посижу с тобой. Его губы дрогнули и опустились так быстро, что она подумала, что ей показалось. Она не могла винить его за это. Прошло много времени с тех пор, как она переживала день, который ненавидела так же сильно, как этот. — По крайней мере, купе будет в нашем полном распоряжении. Никто не хочет сидеть с Пожирателем Смерти. — Ты ехал один по дороге сюда? — грустно спросила Гермиона. — Нет, — фыркнул он. — Я ехал с несколькими первокурсниками. Гермиона рассмеялась, так как не могла представить себе Драко Малфоя в окружении группы одиннадцатилетних детей. — Неужели они были такими же невыносимыми, какими мы были на первом курсе? — Грейнджер, ни один первокурсник не может быть таким невыносимым, как ты. — Говорит человек, который подкалывал меня за то, что я гуляю по ночам. — Я вовсе не тебя хотел подколоть, — поправил ее Драко. — Это были Поттер и Уизли. Я просто случайно оказался там. — Как будто тебе не нравится доставлять грязнокровке неприятности, — усмехнулась она. Он нахмурил свои бледные брови. — Не называй себя так. — Я могу это сказать. Я — одна из них. — Но я бы предпочел, чтобы ты не думала о себе таким образом. — Я не думаю, что это так уж плохо, — ответила она. — Кроме того, это все еще играет большую роль в моей жизни. На самом деле, в наших жизнях… Его глаза остекленели от слез, но Гермиона знала, что лучше не указывать на это. Вместо этого она отвернулась, почти смущенная тем, что видит его в таком уязвимом состоянии. Это был странный феномен — плачущий слизеринец. В детстве она никогда не думала, что они способны на слезы, если только не пытаются манипулировать кем-то. — Может быть, когда-нибудь мир станет лучше и такие люди, как ты и я, смогут быть вместе. Драко убрал прядь волос с ее глаз, и печаль на его лице сменилась уверенностью, которая странным образом напомнила ей о Гарри. — Если этот день настанет, где бы мы оба ни были, я приду и найду тебя. — Такие слова обычно говорят гриффиндорцы. — Мерлин, Грейнджер, не заставляй меня брать свои слова обратно. Гермиона рассмеялась. — Это правда? Он медленно кивнул. — Это, наверное, самая правдивая вещь, которую я когда-либо говорил. *** Гермиона хотела спрятаться. Она хотела найти место в замке, где они с Драко могли бы остаться на вечность, но поезд ждал, и она знала, что если Драко еще не сел, то скоро это сделает. Вселенная заговорила, и их судьба была неминуема. Шмыгая носом, она подняла чемодан и вытащила его из своей маленькой портретной двери. — Прощай, Улисс. — Прощай, Гермиона Грейнджер. Долгая прогулка до карет была пугающей, особенно когда она присоединилась к толпе ведьм и волшебников, которые были так взволнованы, чтобы начать лето, а в некоторых случаях и всю оставшуюся жизнь. Хихиканье, песнопения и восторженные вопли были теми радостными звуками, которыми Гермиона когда-то делилась с Гарри и Роном, но теперь ей казалось, что она идет на собственную казнь. — Ты в порядке? — спросила Лидия Клэппорд. — Да, — солгала Гермиона. — Спасибо, Лидия. Они забрались в карету вместе с двумя девушками из Когтеврана, которые, казалось, были более чем рады закончить школу. Гермиона изо всех сил старалась игнорировать их обоих, пока не почувствовала, что карета остановилась. — Подвинь его, пожалуйста. — спросила одна из девочек, имея в виду гигантский чемодан Гермионы. Ее сердце глухо стучало в груди, когда она спустилась вниз и прошла мимо Фестралов, слишком хорошо понимая, что представляет собой алый шлейф. Девушки из Когтеврана бросились мимо нее на борт, и чувство тоски только усилилось. Что, если она не сможет найти Драко? Снова и снова она пыталась убедить себя, что это не конец. Лестница была ее гильотиной. — Сядешь со мной? — поинтересовалась Лидия. Гермиона вздрогнула. Идя по проходу, она почти забыла, что за ней стоит светловолосая. — Э-э… прости, Лидия. Я вроде как обещала, что сяду с другим человеком… Лидия одарила ее серьезной, понимающей улыбкой. — Я понимаю. Надеюсь, это будет хорошая поездка. — Я тоже. С этими словами она продолжила поиски купе, в котором находился Драко Малфой. Она чуть было не подумала, что он ушел раньше нее, но потом обнаружила, что он сидит там один, с безупречной прической и пристальным взглядом, устремленным на окно в двери купе. Кровь застучала у нее в ушах, когда Пуффендуйцы перед ней уставились в пространство. К ее облегчению, они прошли прямо мимо него, и она смогла проскользнуть внутрь без каких-либо вопросов. Она и трое Пуффендуйцев, должно быть, уселись последними. — Привет, — тихо сказала она, закрывая за собой дверь. — Привет. — Я думала, эти Пуффендуйцы собираются занять купе. Драко покачал головой. — Я заколдовал его. — Блестяще, — похвалила его Гермиона, садясь слева от него. — Значит, никто ничего не видит? — Если бы они попытались, то увидели бы пустую тележку и грязную швабру. Я подозреваю, что они не проявят никакого интереса к этому, если только Филч не заявится. — Значит, у нас есть хоть какое-то уединение. Поезд двинулся вперед, и Гермиона глубоко вздохнула. — Мы поехали. — Действительно, поехали… Она взяла его за руку и прикусила губу. — Ты будешь помнить меня, когда мы приедем в Лондон? — Это самый тупой вопрос, который я когда-либо слышал, Грейнджер. Я всегда буду помнить тебя. — Неужели? Всегда? Эти душераздирающие серебряные глаза впились в нее. — Всегда.