я вернулся из твоей памяти

«… в безлунной ночи я бреду по твоим шагам и воспоминание о твоем дыхании освещает мой путь. Как цвет райского персика прекрасна твоя улыбка, как смертельная рана горьки твои слезы. Я дарю тебе, о дитя небес, свою смертную душу и надеюсь лишь на твою благосклонность…» В морозной тиши у подножия скал в Облачных Глубинах лунный луч танцевал на тонком слое блестящего снега. Тонкая корка льда покрыла речные камни и сухую траву, которая потрескивала при сильных порывах ветра. Все оставалось здесь неизменным, проходили годы, века, а река все текла и текла бурным потом, и скала была все столь же обрывиста, и ветви деревьев все также гулко шумели над пропастью в самые неспокойные ночи. Сколько бурь повидала на своем веку эта скала и сколько она знала о мире. Однако ж вековая мудрость скалы не сравнится с мимолетным щебетом птицы, вольной птицы, бывающей в разных краях. Восемьсот лет печальный призрак в лохмотьях и с розовым веером бродил по округе, с рассеянной тоской заглядывая в лица случайным прохожим. Можно было сказать, что он отчаялся, но это было скорее похоже на внутренний сон. Душа, прикованная к миру, либо засыпает, либо становится злобным духом. Не Хуай Сан ни на кого зла не держал. Он уже давным- давно отомстил убийце своего брата и, верно, далекие его потомки даже не помнят о том, что случилось. Никого из его друзей не осталось в живых, потому как восемьсот лет – немалый срок даже для бессмертного. Но призрак все еще ждал, хоть и не верил. Ему не о чем было думать, не о чем было мечтать. Все, что осталось ему в этом земном аду – это жить в полуистлевших воспоминаниях и фантастических грезах. За красивым рисунком пионов – слезы, бесконечный, не прекращающийся поток слез разочарования и грусти. Никто не приходил к нему. Никто не проходил мимо. Существование превратилось в монотонный тяжелый сон, цикличный и болезненный. Не Хуай Сану удалось сохранить рассудок только представляя рядом с собой образ брата, грозящего ему… Что именно, он уже не помнил. Хоть призрак и постоянно прокручивал внутри себя старые, потускневшие в памяти образы, в последние годы он стал многое забывать и уже даже перестал этого бояться в надежде, что когда-нибудь исчезнет совсем. Он медленно брел по тропе меж деревьев, спрятав лицо за веером. Вокруг было множество звуков, на которые он привык не обращать внимания, но среди них вдруг ясно послышались отдаленные голоса. Хуай Сан остановился, рассеянно прислушиваясь. Кто-то быстро приближался. Голоса становились все громче и громче, и из двух он явственно различил один… Голос, горячий и жесткий, рубящий слова саблей, слишком знакомый… Желтые глаза призрака расширились от немого ужаса, смешавшегося с восторгом, счастьем, экстазом, болью и безумием, охватившим все его существо; на тропе вдруг возникла высокая широкоплечая фигура с высоким черным хвостом и … лицом Не Мин Цзюэ. - Брат! Любимый брат! Мин Цзюэ, ты пришел ко мне! Ты… - Не Хуай Сан, позабыв себя, кинулся было к нему, но тут же был отброшен мощной волной. Путь к Мин Цзюэ преградила высокая, узкая белоснежная фигура с серебряным клинком в руке. - Иди прочь, безумная душа, не смей даже приближаться к светлейшему! – голос был спокойным, но резал как ледяная сталь. Одного только взгляда белых глаз хватило бы, чтобы напугать до смерти любого смертного, но Не Хуай Сан лишь закрылся веером. - Этот жалкий призрак не помешал тебе? – Дуджен Чу обернулся к Хэй Шенью, который поверх его головы внимательно и с некоторым любопытством разглядывал призрака. - Нет. Пойдем дальше, - он отвернулся и зашагал вперед по тропе. Демон бросил на Не Хуай Сана короткий презрительный взгляд и потрусил следом за небожителем. Резиденция ордена заклинателей Гу Су и впрямь больше напоминала монастырь – чего только стоила стена с тысячами правил, высеченных на ней. Чу усмехнулся. Сейчас, в своем истинном облике, они были невидимы для людей, поэтому могли беспрепятственно идти прямо к библиотеке. Сметливый демон почти сразу же нашел нужное помещение, потому как для него, пятьсот лет проведшего в бесчисленных лабиринтах адских канцелярий тайные комнаты смертных не представляли особого труда. Под одним только взмахом серебряных хунчжи бесшумно раскрывались все двери и на бледных губах играла довольная ухмылка. Наконец, среди множества древних рукописей, им удалось все же обнаружить тот самый трактат, описывающий многочисленные проклятия, насылаемые с помощью гуциня. - Он был весьма талантлив, этот заклинатель. Жаль только, что его труды быль столь кощунственно преданы забвению. - Это слишком опасное оружие, - Шенью поморщился, словно от головной боли. - Однако здесь же сказано, что если ритуал не был доведен до конца, то с помощью «Успокоения сердца» можно отыграть все назад, но боюсь, что это не сработает. Проклятие действительно очень мощное, если даже после перерождения твоя душа все еще подвержена искажению. Ты совершенно ничего не помнишь? Быть может, при жизни ты был как-то связан с этим орденом? - Не знаю, - тот помотал головой, - совершенно ничего не помню. Только эти… заклятия вызывают у меня сильную боль и что-то вроде беспамятства. - Удивительно. Написать такое, и не дать практически никаких способов для исцеления…Я очень надеялся, что здесь мы сможем хоть что-нибудь отыскать но, видимо, придется обратиться к Небесному мастеру Музыки. Однако не думаю, что он нам чем-то поможет, все же он не заклинать, хоть и один из главнейших богов искусств. - Может ли это быть связано с тем безумным призраком? – Шенью вдруг внимательно на него посмотрел, но демон, как ни в чем не бывало, расплылся в сладкой улыбке. - Не думаю. Скорее всего, он обознался. Судя по всему, ему пришлось коротать здесь не одно столетие, за это время любой мертвец может лишиться рассудка. - Но как он назвал меня… И почему брат? - Видимо, когда-то у него действительно был брат, мало ли на свете братьев. Ты стал небожителем, вероятно, проявив недюжинную храбрость и благородство в бою, за что был удостоен столь высоких почестей в небесной юдоли. А этот призрак? Если бы не этот веер, я бы счел его за дух деревенского сумасшедшего. Впрочем, нам сейчас нужно беспокоиться о другом. Хэй Шенью молча кивнул. Слова демона как будто успокоили его и вскоре он и думать забыл о как бы то ни было призраке. Они покинули запретную библиотеку ордена уже на рассвете, когда многие из адептов уже проснулись. Их никто не видел, но демон, косясь на их белые одежды и сосредоточенные лица, только клацнул зубами. Бога Войны это зрелище никак не трогало, словно он действительно был здесь впервые. Красивый пейзаж вокруг, громкие птичьи трели в лучах зимнего рассветного солнца, молодые адепты с белыми лентами на лбу, проходившие мимо них и демон, поправляющий хунчжи свой серебряный хвост. После этого они почти сразу же разошлись. Хэй Шенью отправился в свой небесный дворец, а Дуджен Чу поспешил к себе, в архив. В отличие от бога войны, его очень и очень заинтересовала такая эмоциональность призрака. Мертвые души не могут ошибаться и их, в отличие от смертных, не так-то легко обмануть. Кому как не демону знать об этом… Он никогда не видел эту неупокоенную душу и никогда не слышал о ней, хотя обыкновенно в мире смертных молва о местах, где обитают призраки, расходится очень далеко. Этот призрак был достаточно нетипичным. Чу привык иметь дело с озлобленными духами, убивающими людей, но такие, как этот брат Мин Цзюэ попадались нечасто. Тот, кто сохранил свою память после смерти, продолжает существовать либо на чувстве любви, либо ненависти. Призраки, которые ненавидят, начинают убивать. Демону не потребовалось много времени, чтобы отыскать нужные свитки. В свое время это была очень громкая история и даже он при жизни застал отголоски рассказа о двух братьях, один из которых отомстил за другого, а потом бесследно исчез. «… умер от искажения Ци. После чего его тело было украдено и подвергалось воздействию темных заклинаний. Через тринадцать лет на проклятую душу была наложена печать на двести лет…» «… отомстил за брата и был главой ордена еще на протяжении семи лет. По приглашению прибыл в орден Гу Су, где и скончался, сбросившись со скалы. Стал призраком» - Так вот в чем дело… Братья Не… Странно, этот Не Хуай Сан не был похож на опасного мстителя. Насколько я могу судить, при жизни он не отличался амбициями и стремлением к власти. Пытался уйти вслед за братом, как романтично. «Любимый брат»… Чу задумчиво бродил меж стеллажей, обдумывая то, что он только что выяснил. Информации было явно недостаточно, чтобы объяснить например то, почему Не Хуай Сан стал призраком на восемьсот лет. А вот насчет Мин Цзюэ… Он уже начал догадываться. Хэй Шенью вознесся и стал богом Войны. Его оружие – сабля, родовой инструмент заклинателей клана Не. Его имя, буквально Черный Буйвол, отражает символ Цинхе Не. И, наконец, его узнал собственный брат. Ведь призраки никогда не ошибаются. Если в их памяти был запечатлен чей-то образ, то он узнает его даже через десять тысяч лет в любом из перерождений. Демон вздохнул. Сейчас он решил самолично расспросить обо всем этот дух. Дух глупого человека, бесполезного при жизни и мешающего после смерти. Чу понимал, что убедить призрака в том, что он обознался, будет крайне тяжело, но за всю свою жизнь ему приходилось браться и не за такое. Не Хуай Сан был раздавлен. На несколько мгновений он вновь увидел его, Не Мин Цзюэ, его брата, его любовника, его страсть, бога и проклятие, наконец-то он услышал его голос спустя восемьсот лет… Наконец-то… Они были так близко друг от друга, но он не успел. Снова. Демоны имеют власть над душами и призраками, поэтому без позволения спутника Мин Цзюэ он даже не смог бы подняться. Только когда они ушли достаточно далеко, он смог сбросить охватившее его оцепенение и даже смог немного пробежать следом , пока проклятие места не остановило его. Увы, призраки не могут покидать место своей смерти и им остается только ждать… Однако теперь, после этой холодной ночи в сердце призрака вновь вспыхнула надежда; он видел брата, видел живым, в облике небожителя, грозного и прекрасного, и от этого было одновременно так горько и так… хорошо. Он просидел так день, но был вновь готов ждать сколь угодно, потому что знал, Мин Цзюэ придет снова. Брат не может бросить его второй раз… . Не Хуай Сан сидел на земле и размышлял о том, что увидел вчера, как вдруг перед ним, точно из ниоткуда, возникла фигура в белом. - Ты призрак Не Хуай Сана? - Да, господин, - он смотрел одним глазом поверх веера прямо в мертвенно бледное, почти такое же белое как одежды лицо. - То, что ты вчера видел… Ты, должно быть, перепутал бога Войны с кем-то другим. - Ох, конечно же, господин Демон. Только что бы столь грозному небожителю делать здесь, в мире смертных, на территории одного из орденов, да еще и в вашей ослепительной компании? – в голосе прозвучали ехидные нотки. - А вот этого тебе знать не положено, призрак, - Дуджен Чу подошел к нему ближе и в его улыбке было столько яда, что даже Не Хуай Сану стало не по себе. – Лучше ответь мне, почему ты здесь? - Я жду своего брата. - Почему? Обычно после мести за братьев призраками не становятся. Разве только если… если вы были чем-то большим… например – любовниками? - Вам, господин, лучше этого тоже не знать. Если вы вновь приведете ко мне вашего вчерашнего спутника, быть может, я отвечу на не некоторые вопросы. – Хуай Сан осклабился. - Если бы я не знал о тебе ничего, то подумал бы, что ты полный дурак. - На то ваша воля, господин Демон. - Что ж… Тогда молчи еще восемьсот лет. – Дуджен Чу усмехнулся. - Он придет ко мне, потому что это мой брат. - Что ж, ты волен так думать. А я и так потерял на пустой разговор много времени. Надеюсь, что ты больше не доставишь проблем. После этих слов демон исчез так же внезапно, как и появился. Не Хуай Сан только устало прикрыл глаза, потому в сущности, ожидал чего-то именно такого. Конечно же, после перерождения брат не вспомнит его…