Бен смотрел, как Рей заходит в замок. С каждым шагом их связь слабела. Он попытался ещё раз съязвить у неё в голове, но ответа не последовало. Она всё ещё боролась с неизбежным. Бен должен был найти способ достучаться до неё, доказать, что их связь — это вещь, достойная празднования, а не отвержения.
— Сколько медового вина ты выпил? — Спросила мать, возвращая его к земным вопросам.
— Это здесь не причём, и ты это знаешь, — коротко ответил Бен.
— Это не ответ, — возразила королева.
— Одна кружка в Гильдии.
Глаза его матери расширились.
— Ты ходил в Джакку?
Он кивнул.
— Надо было пойти туда раньше.
— Бен, — она вздохнула. — Не буду притворяться, будто знаю,
что именно эта девушка подсыпала тебе в напиток, но…
— Ты мне не веришь? — С яростью спросил он.
— Я верю, что ты думал об этом моменте всю свою жизнь, и теперь, когда ты собираешься занять трон, ты стал жертвой плана серпентинов.
— Как в тот раз, когда я поймал Сноука, избивающего пленника, — прорычал Бен. — Тогда ты мне тоже не поверила.
— Тот человек был наёмным убийцей. Он был послан серпентинами, чтобы убить тебя, — настаивала его мать: когда эмоции брали верх над ней, её голос становился громче.
— Так говорит Сноук, — проворчал Бен.
— Сноук был верным членом птичьих рядов на протяжении десятилетий. У нас нет причин не доверять его информации, в то время как тот пленник был змеёй.
Слова Рей эхом отдавались в его голове.
Лучше? Потому что ты королевская особа или птица? Внутри всё сжалось. Так вот каким он казался? Высокомерным и заносчивым? Неудивительно, что он ей не понравился.
— Ты хочешь сказать, что если бы этот человек был птицей, то ты бы наказала Сноука за его методы?
— Его классовая принадлежность никак не влияет на тот факт, что он пытался убить моего сына, — возразила Лея.
— Но это меняет то, как бы ты отнеслась к его аресту, — возразил Бен. — Ты передала всё Сноуку. Почему? Откуда такое доверие? Что он сделал, чтобы заслужить такую автономность, когда ты не позволяешь такого даже своему собственному сыну?
— Не меняй тему разговора! — Упрекнула она.
Бен покачал головой.
— Думай, что хочешь, мама, но кровь этого человека на твоих руках.
— Война всех нас обагряет кровью. Никто не застрахован от этого, — заявила его мать, снижая эмоциональный напор в голосе.
Они замолчали, не желая отступать. Бен сердито посмотрел на главный вход и стал отсчитывать минуты до того момента, когда он пойдёт к Рей. Он не замечал, что мать внимательно изучает его позу или изменения на его лице.
— Уже поздно, — смилостивилась она. — Хороший ночной сон прояснит наши головы, и мы сможем обсудить, как лучше действовать дальше.
Бен снова посмотрел ей в лицо. Говоря это, он не сводил с неё взгляд.
— Здесь нечего обсуждать.
Она моя пара. Я собираюсь жениться на ней. — Он пронёсся мимо прежде, чем она снова успела возразить.
Стража во дворе притихла, когда он проходил мимо. Без сомнения, они слышали каждое из их с матерью слов. Судачить об этом было бы серьёзной оплошностью. Сплетникам не место при дворе, или по крайней мере тем, кому поручено защищать королевскую семью.
Двое стражей распахнули перед ним двери. Бен вошёл внутрь, стиснув зубы, и направился к лестнице. Он не собирался терять время, вступая в очередной спор с матерью. В эти дни это был их единственный способ общения. Всё было бы по-другому, если бы она ему поверила.
Звук его шагов эхом отдавался от каменных стен коридора. Бен внимательно изучал гобелены и портреты, аккуратно развешанные на расстоянии нескольких шагов. Атмосфера как раз подходила для монархии, но окружавшие его предметы глубокого смысла не несли. Они изображали битвы, которых он никогда не видел, союзы, которые он не заключал — всё, чтобы рисовать картину победы с позиции победителя. Он даже подумал, как бы был украшен дворец серпентинов, если бы его удалось сохранить.
Завернув за угол, Бен заметил отца. Он нахмурился, заметив одежду Хана.
— Опять уезжаешь?
— Это я виноват, — пробормотал отец, почёсывая затылок, где виднелась полоска полосатых перьев. Он пожал плечами, одарив сына нерешительным смешком. — Как всегда.
— Куда собираешься на этот раз?
— Теперь очередь Чуи выбирать, — ответил Хан. — Не волнуйся. Я вернусь к знаменательному дню. Не может же твоя мать злиться вечно, — он подмигнул.
Бен усмехнулся.
— Ты уже слышал?
— Прислуга болтает, — напомнил ему отец.
— Верно, — протянул Бен и вздохнул. — Мама мне не верит.
— Она просто волнуется, — заверил его Хан и положил руку ему на плечо. — Ты её сын. Она хочет для тебя только лучшего.
— Ну ещё бы, — скептически пробормотал он.
— Я знаю, что с твоей матерью не так-то легко жить.
Бен фыркнул. Какое сдержанное заявление.
— Ты пойми, под каким она давлением. Никто не хочет новой войны, Бен. Никто. Ни птицы, ни волки, ни мистари, даже серпентины. Что бы там ни говорилось в протоколах, мы все проиграли эту битву.
— В таком случае мама должна видеть в этом шаг к прочному миру, не так ли? — Рассуждал Бен.
Отец кивнул и опустил руку.
— Не сомневаюсь, что так. Зная твою мать, она, вероятно, уже начала готовиться к вашей свадьбе.
— Она даже не обратила внимания на Рей, — с горечью заметил Бен.
— Рей? Это её имя? Прелестно, — прокомментировал Хан.
Бен кивнул.
— Да, она такая…
— Самое бесподобное создание, которое ты когда-либо видел? — С ухмылкой добавил его отец.
— Идеальная.
Хан усмехнулся.
— Конечно же, идеальная. Она твоя вторая половинка.
Моргая, Бен уставился на отца.
— Я думал, ты не веришь в парную связь и Р’иию? Разве не ты называл это устаревшей чушью?
— Да, и несмотря на все мои попытки, ты упорно верил, что однажды найдёшь свою пару. А сейчас взгляни на себя: лицо раскраснелось, глаза горят огнём. Я никогда не был так счастлив ошибаться, — сказал Хан и заключил Бена в объятия.
— Спасибо, папа.
— Скоро увидимся, хорошо? — Сказал его отец, отстраняясь. — Передавай привет моей будущей невестке.
Лицо Бена вытянулось.
— Ой-ой. Я знаю этот взгляд. Что ты натворил?
— Ничего! — Раздражённо ответил он. Бен никогда не обладал отцовским острым умом и обаянием. И когда дело дошло до прекрасного пола, он оказался к этому совершенно не готов. — Она не в восторге от наших… различий.
— Не могу её винить. Джакку — город головорезов. Уровень бедности там выше, чем во всех остальных регионах серпентинов, вместе взятых, — пояснил Хан.
— Лэндо живёт там, да? — Спросил Бен.
Хан кивнул.
— После войны начались беспорядки и попытки восстаний. Его разлучили с женой и дочерью. Найдя Джанну в Джакку, он там же и остался. Она уже потеряла свою мать. Он не хотел, чтобы она потеряла ещё и дом.
— Он никогда мне об этом не рассказывал, — сказал Бен.
— Он не любит говорить о Тендре, — поделился Хан.
Бен кивнул. Он бы не хотел найти Рей, только чтобы потерять её позже. Лэндо и Тендра не имели парной связи, но он знал, что они любили друг друга. Его дядя носил в себе своё горе как шрам. Бен никогда не видел его улыбающимся, даже в тот раз, когда он застал Бена, По и Хакса за играми в библиотеке вместо изучения иностранной дипломатии.
Отец помнил Лэндо по приключениям их молодости, когда ни один из них ещё не страдал от седины или негнущихся коленей. Бен рос, восхищаясь отцом, и мечтал, чтобы он был так же лёгок и хорош, как Хан. Сокол вообще редко бывал расстроенным.
— Лэндо — настоящий павлин, — пошутил отец. — Вечно распушает пёрышки ради пары хорошеньких глазок.
Человек, которого описал Хан, совсем не походил на того, кого Бен в детстве называл своим дядей. Его матери становилось неловко от этого слова, хотя Бен не мог сказать наверняка: оттого, что Лэндо был серпентином, или по какой-то другой причине. Каждый раз, когда Хан вспоминал про войну и сражения бок о бок с друзьями, мать бросала на него неодобрительные взгляды. Она никогда не утруждалась объяснить эти взгляды, и Бен знал, что лучше не спрашивать.
— Когда-нибудь ты расскажешь мне, как подружился с волком и серпентином, — сказал Бен.
Хан усмехнулся.
— Для этой истории нужно виски… много виски.
— Я принесу бутылку.
— Договорились, — сказал отец, хлопнув его ладонью по спине.
— Всё будет нормально? Уже поздно, и ты ведь знаешь, что по северному перевалу сложно идти. Может быть, тебе стоит подождать до утра и выехать с первыми лучами солнца, — предложил Бен.
Хан отмахнулся от него.
— Я уезжал и на более плохих условиях. Дуга Рандона — это хорошо изученный торговый маршрут между волчьими и птичьими границами. Со мной всё будет в порядке.
— Жаль, что я не могу поехать с тобой. Давно я не доезжал до Кашиика, — добавил Бен.
Интересно, подумал он, понравится ли Рей тёмный лес с его густым мхом и журчащими ручьями? Пейзажи были прекрасны и сильно отличались от сухих песков, к которым она привыкла.
— Когда ты женишься, тебе придётся сделать почётный круг, — напомнил ему Хан.
Бен поморщился. Постоянное сопровождение мешало его плану. Рей не сможет насладиться лесом, если вокруг неё будет дюжина птичьих королевских гвардейцев.
— Мне лучше свалить, пока твоя мать меня не отловила.
— Мне бы тоже не помешало. Она не особенно мной довольна. Ни одна из них, — ответил он.
— Не волнуйся, твоя девочка ещё передумает, — успокоил его Хан.
— Спасибо, папа.
— Увидимся, малец, — отец кивнул ему и направился в конюшню.
Покорно вздохнув, Бен направился на седьмой этаж.
В Альдераане лучше всего, или хуже всего, — в зависимости от того, кого спросить — держались в тайне семейные проблемы его родителей. Отъезд Хана на день или два был рядовым событием. Неважно, сколько комнат было в замке, места для двух эго всё равно не хватало. Они оба страдали из-за своей гордости, и ни один из них не был готов признавать ошибки.
Бен вырос, наблюдая, как его отец гуляет, а иногда и улетает. Он всегда возвращался. Несколько дней родители могли общаться с радостью, даже игриво, до очередного неизбежного разногласия. Этот цикл повторялся так часто, что Бен сбился со счета.
Он не считал своих родителей ужасными людьми. У них были недостатки, как и у любых других людей. В отличие от других, у них была власть, и они сами поднялись на пьедестал. Каждый из них по-своему справлялся с бременем исполнения своих ролей. Хану она представлялась с чрезмерным количеством Кореллианского виски и карточными играми с друзьями. Для Леи эта роль означала заниматься бюрократией и приёмом делегаций без передышки. Такая тактика хорошо снимала стресс, но в то же время сильно отдаляла их.
Бен считал их манеру общаться самым слабым местом. Отец предпочитал расслабленный подход, который частенько неверно толковался как пофигизм. Мать же была решительной, методичной, старалась планировать всё как можно тщательнее. Они были противоположными секторами на спектре, слишком упрямые, чтобы искать общий язык. Если уж последние тридцать лет их ничему не научили, у Бена были сомнения, что они «сменят перья» в ближайшее время.
Он дошёл до своих покоев. Нараставшее напряжение в его мышцах спало. Внутри комнаты он мог спастись от зорких глаз, осуждения и, самое неприятное, от своей матери. Бен наконец-то мог расслабиться.
Он остановился, посмотрел на соседнюю дверь, гадая, не спит ли она ещё. Его рука замерла над ручкой, пока он размышлял над своим намерением проверить её. Бен покачал головой. Он вёл себя эгоистично. Когда у тебя парная связь, то на первом месте должны быть
они. Рей уже возражала. Навязывание ей своего общества не принесёт ему никаких плюсов. Ему нужно было набраться терпения, пока она не смирится с сложившейся ситуацией.
Вспоминая рассказ Хана о Джакку, жизнь Рей, должно быть, не имела ничего общего с его, и не только потому, что она была серпентином. У Бена были тепличные условия. Он никогда не думал о чистой воде или о том, ляжет ли спать голодным. Единственные жестокости в его жизни были только в обучающих целях. Всё, что у него есть, не было заработано. От туники до плаща, который он отдал Рей — ему предоставлялось всё, что ему было нужно. Он никогда ни в чём не нуждался.
Он подозревал, что Рей не будет впечатлена его богатством или удобствами, которые он мог бы организовать для неё. Она воспримет это как нарушение своей независимости. Бен добавил пункт к своему списку вещей, которые им нужно будет обсудить. Её огонь волновал его, но он сомневался, что двор будет испытывать такие же чувства. Как члену королевской семьи, Рей придётся играть свою роль, как минимум, на время официальных мероприятий при дворе. А что будет внутри их покоев — совсем другое дело. Бен не собирается указывать ей, что делать. Эти комнаты долгие годы служили ему убежищем. Он проявит к ней такую же доброту.
Войдя в спальню, Бен увидел, что камин уже растопили и для него приготовлена пара домашних брюк. Его успокаивало тепло, исходившее от мерцающего пламени. Он решил, что надо бы почаще пользоваться камином. Бен редко просил Кайдел его затапливать.
Он переодел брюки, собираясь ложиться спать, но его мысли никак не успокаивались. Бен снова и снова прокручивал в голове свою первую встречу с Рей. Он анализировал черты её лица, то, как изменялись её глаза, и искреннее удивление, которое он в них увидел.
Когда их разумы соединились, Бен почувствовал её категоричный отказ. Он почувствовал в ней искру страха, но не перед ним, а перед чем-то другим. Попытка размотать эту нить привела к тому, что он полностью потерял связь. Он настолько сильно разочаровался в себе, что упустил время и позволил ей уйти.
Её находчивость на базаре была достойна похвалы. Он нескоро забудет, как она дьявольски подмигнула ему и исчезла в ночи. Бен никогда не встречал никого, похожего на неё. Он хотел знать всё: где она выросла, как стала танцовщицей, какой у неё любимый цвет — он хотел знать про любую деталь, важную или незначительную. Он хотел знать Рей.
Понятно, что, не в пример ему, она не искала всю жизнь свою пару. Либо Рей не считала такое возможным, либо она не верила, что у неё вообще может быть пара. Бен подумал, не потому ли запечатление не прибавило у неё доверия. Все известные пары, про которые он читал, сразу начинали проявлять заботу о своих половинках и безоговорочно им доверяли. Так почему же с Рей этого не произошло?
Он беспокойно ходил по комнате. Всё больше вопросов в его голове. К кому она бежала? Почему те люди в переулке напали на неё? Где она научилась драться? И самое главное, почему она остановилась, когда он догнал её? Эта девушка была загадкой, которую он отчаянно хотел разгадать.
Бен никогда не сталкивался с упоминанием о разорванной связи, хотя и был один случай, когда пара рассталась. Их разделение спровоцировало Великую Войну, что привело к расколу на фракции. История его деда была трагической, пропитанной кровью и отчаянием. Бен надеялся, что он не пойдёт по стопам Энакина.
Он вздрогнул.
Взглянув на камин, он нахмурил брови. Волны жара исходили от пламени, но его перья всё же поднимались дыбом. Бен не мог найти источник прохлады в комнате. Окна были закрыты на задвижки, и из-под входной двери не дул сквозняк. Затем его взгляд упал на соседние комнаты. Замок был повёрнут.
Он подошёл к двери и проверил защёлку. Дверь была заперта с его стороны. Но как? Бена не волновало, захочет ли Рей пройти в его покои. Из-за любопытства, или чтобы взять дополнительное одеяло, чтобы согреться, или…
Ругая себя за невнимательность, Бен распахнул дверь. Тело Рей упало в его комнату. Она лежала, свернувшись калачиком, замотавшись слоями ткани, оторванной от постельного белья. Челюсти сжаты, а глаза закрыты.
Где, чёрт возьми, его плащ?
— Рей?
Она не ответила.
— Как ты? — Спросил Бен, опускаясь на колени рядом с ней. Он потянулся к ней, но тут же отдёрнул руку, вспомнив, что она не любит, когда к ней прикасаются. Она никак не отреагировала. Сердце застучало. — Рей, слышишь меня?
Он посмотрел мимо неё в её комнату. Дверцы шкафа были распахнуты, полки пустые. Не было ни одеял, ни одежды для неё, даже пары чулок. Камин не был зажжён, а окно оставлено открытым. Пытаясь согреться, она завернулась в то, что у неё было под рукой. Рей даже сорвала занавески, чтобы свить гнездо. Она искала источник тепла. Дверь в его комнату была самой близкой.
Его кровь вскипела. Утром он предъявит за это ответственному лицу. Кайдел будет наказана в назидание другим. Её увольнение послужит предупреждением для прислуги. Либо они примут Рей как его пару, либо пусть ищут работу в другом месте. Теперь она была членом королевской семьи, и он не потерпит измены.
— Рей, — повторил Бен.
Она не пошевелилась, он выругался. Его мозг лихорадочно работал, пытаясь вспомнить факты из уроков анатомии оборотней. Все серпентины были хладнокровными, как и их вторичные формы. Без источника тепла они становятся вялыми и болезненными. Если температура их тела упадёт слишком низко, они могут умереть от переохлаждения.
В таком состоянии, Бен подозревал, что она погрузилась в брумацию*. Её тело боролось за жизнь, замедляя сердцебиение и дыхание. Если бы Рей осталась в таком состоянии ещё немного, то была вероятность, что она не проснулась бы вообще.
— Рей, я не знаю, слышишь ли ты меня, но мне нужно тебя перенести. Пожалуйста, скажи мне, что мне можно, — настойчиво попросил Бен.
Да.
Он в упор посмотрел на неё, чувствуя, как открывающаяся связь вспыхнула в его сознании.
Холодно. Так холодно…
— Я знаю. Ты у меня, — пообещал он, плавно поднимая её за ноги и спину.
Бен отнёс её к камину и усадил так близко к экрану, как только смог. Он усадил её между своих ног, завернув в постельное бельё. Он нежно помассировал руками вверх и вниз её спину, стараясь улучшить кровообращение.
— Я не должен был оставлять тебя одну. Это моя вина. Ты пыталась сказать мне, а я вместо того, чтобы послушать тебя, пытался доказать, что ты неправа. Прости, Рей, — извинился он.
Медленно, так медленно, что сначала он не понял, что она двигается, Рей открыла глаза. Её ореховые глаза искрились зелёным и золотым, оба цвета мерцали в свете огня.
— Я столько лет ждал, чтобы найти тебя. Повстречав тебя, я думал, что ты будешь так же счастлива, как и я. Теперь я понимаю, что с моей стороны было неправильно ждать от тебя того же. Мы шли разными путями и пришли с разным опытом, — сказал Бен Рей, продолжая массировать её напряженное тело.
— Терпение не относится к моим лучшим качествам, поэтому не обещаю быть идеальным. Но обещаю попробовать. Я клянусь заботиться о тебе, защищать и поддерживать тебя, пока мы вместе. Я знаю, что у тебя нет повода доверять мне или моим словам, но я заслужу это… Начиная с сегодняшнего вечера.
Ты можешь попытаться.
Она наклонила голову, уперевшись ему в грудь. Её веки затрепетали и закрылись.
Он не спал, поддерживая огонь, пока тело Рей ещё было в напряжении. Постепенно её руки и ноги разжались. Дыхание выровнялось, и Бен с удовольствием смотрел, как ритмично бьётся пульс на её шее.
Бен решился заснуть, только убедившись, что с ней всё будет в порядке,
🦅🔥🔥🔥🐍
Невыносимая жара. Солнце палило на него сверху, безжалостное и неумолимое, обжигающее пески. Вокруг холмистые дюны. Они простирались на многие мили — море различных оттенков коричневого и золотого, разбавленное только кристально-голубым небом над головой.
Перед ним стояла пара, моложе его родителей, но их мрачные лица имели усталый вид. У женщины были каштановые волосы, собранные в низкий пучок. Её лицо было перепачкано грязью, а зелёные глаза затуманены. У мужчины были тёмные волосы, тёмные глаза и печальное лицо. На щеках — порезы, на руках — ссадины, и он шёл, слегка прихрамывая. Они выглядели так, словно прошли через ад.
Женщина наклонилась и положила руку Бену на плечо.
— Оставайся внизу и не показывайся на виду.
Он ответил голосом ребёнка.
— Но, мама…
— Мы с твоим отцом скоро вернёмся. — Женщина сняла с шеи ожерелье. Повесила на него: подвеска из кристалла свисала до груди. Она торопливо поцеловала его в лоб. — Оборотись в свою истинную форму. Так безопаснее, — посоветовала женщина срывающимся голосом. Когда она выпрямилась, её глаза были полны слез. — Пусть Р’ииа присмотрит за тобой, Рей. Мы любим тебя.
На её лице появилась тень. Бен поднял голову и увидел снижающегося ворона.
— Они здесь, — предупредил мужчина, хватая её за руку и уводя прочь. — Рей, прячься!
Бен зарылся в землю. Под песками он смотрел, как бежит женщина. Мужчина присоединился к ней. Их рюкзаки подпрыгивали, когда они убегали. Когда птица коснулась земли, она превратилась в птичьего гвардейца.
Солдат вытащил из колчана стрелу и выстрелил в спину убегающего. Он подался вперёд. Женщина вскрикнула, пытаясь удержать его.
Он попытался отмахнуться от неё.
— Джин, уходи!
— Нет, я тебя не оставлю, — женщина протестовала.
Джин вытащила дубинку из рюкзака мужа и бросилась на ворона. Ей удалось выбить на песок его лук. Он попытался потянуться к нему, но она ударила тупым концом дубинки в живот. Он согнулся с проклятиями. Джин забрала его стрелы и вернулась к мужу. Она ошиблась, думая, что у птичьего солдата больше не было оружия.
Ужас наполнил Бена, когда он увидел, как ворон вытаскивает клинок из ножен. Солдат вонзил нож в бок мужчины, прямо между рёбер. Джин закричала, тряся дубинкой, и слезы потекли по её лицу. Птица увернулась от её атаки и заставила её замолчать навсегда, полоснув по горлу.
Раскалённая добела ярость вспыхнула в груди Бена. Его переполняли горе и ярость. Эти две эмоции скрутились вместе в смертельной буре, которая поглощала его.
Он убьёт ворона. Достаточно было одного укуса. Тогда этот ублюдок будет страдать за то, что сделал. Он заслуживал того, чтобы корчиться в агонии, пытаясь сделать вздох и угасая под палящим солнцем.
Бен уже уползал, когда вторая тень накрыла песок.
— Доложите обстановку, — потребовал голос.
Появилась вторая птица. Стервятник приземлился спиной к Бену.
— Я нашёл этих двоих на дороге в Джакку из Джеды, — сообщил солдат своему начальнику. — Это те, кого вы искали?
— Какая жалость, — холодно пробормотал стервятник. Он поставил ногу на мужчину-серпентина и столкнул его с дюны. Бен слышал удары тела на спуске, пока оно не скрылось из виду. — Неужели при них не было ничего ценного?
Солдат опустился на колени рядом с Джин. Он порылся в её сумке, отбросив в сторону пайки и флягу с водой, и остановился над куклой. Игрушка была свёрнута вместе с кусочками разноцветной ткани. На левой ноге было пятно — признак того, что с ней часто играли.
— Здесь был ребёнок, Очи? — Спросил стервятник.
— Я не видел, — ответил солдат, качая головой.
— Вероятно, его бросили ещё в Джеде, — сказал его начальник. — Возвращайся туда и сожги деревню дотла. В живых никого не оставлять.
— Да, сэр. — Солдат отдал честь, а затем оба мужчины обернулись в свои вторичные формы.
Бен следовал за ними, пока они не превратились в чёрную точку на фоне безоблачного неба. Он взглянул на солнце, умоляя Р’иию забрать и его. Она не ответила на его зов. Вместо этого яркий свет ослепил его.
🦅🔥🔥🔥🐍
Моргнув несколько раз, Бен вернулся в пробуждающийся мир. Он размышлял, видел ли он кошмар или нет, но решил, что реальность всегда жёстче. Это было воспоминание. Воспоминание Рей.
Бен смотрел на женщину в своих объятиях, в утреннем свете улавливая блеск единственной слезинки, катящейся по её щеке. Ни одна история его отца не могла подготовить Бена к боли, которую он чувствовал в душе Рей. Потеря родителей стала тёмным пятном на её сердце. Заразой, которая медленно вытесняла счастье отовсюду. Он не понимал, как ей удавалось так долго держаться. Бен это чувствовал всего лишь несколько мгновений и уже ощущал себя разбитым.
Она начала просыпаться, ёрзая в его объятиях. Отодвигаясь, Бен выпустил её из рук.
— Рей. — Он едва мог говорить. Его горло саднило от безмолвных криков. — Мне так жаль.
Осознав его слова, Рей сверкнула глазами и тут же сузила их.
— Убирайся из моей головы, — прорычала она, откидывая одеяла. Рей отодвинулась от него всё ещё в той же одежде, в которой танцевала в Гильдии.
Бен инстинктивно потянулся к ней и отшатнулся, увидев, как распахнулись в страхе её глаза. Он поднял руки в знак того, что не хотел обидеть. Этот жест, казалось, только раззадорил её.
— Почему я? — Спросила Рей.
— Почему ты? — Растерянно повторил он.
— Почему ты выбрал именно меня? — Спросила она, как будто запечатление зависело от него. Совсем не от него, и не от неё тоже.
— Рей, это нельзя выбрать. Такова воля богов, — объяснил Бен.
— Не смей, — выплюнула она в ярости. — Не смей мне этого говорить. То же самое мне говорили про моих родителей. Не боги их убили. Это были птицы. Они решили убить невиновную пару. Они виноваты в том, что я стала сиротой.
— Ты права, — согласился Бен, медленно поднимаясь с пола и продолжая держать руки поднятыми. — Даю тебе слово, что эти люди будут найдены и наказаны.
— Нет.
— Нет?
— Какое бы наказание ты не выбрал, оно их не вернёт. И никогда не отменит того, что у меня никогда не было шанса похоронить свою семью. Я была вынуждена смотреть, как пески поглощают их, стирают их с моих глаз точно так же, как твой вид стирал их из моей жизни, — её голос повышался, руки дрожали.
Бен мог чувствовать её боль, кричащую через их связь. Такой силы хватило, чтобы он упал на колени.
— Я не могу вернуть их, но я могу восстановить справедливость за их смерть. Я могу восстановить мир в твоей душе, — пообещал он.
Её нижняя губа задрожала.
— Я тебе не верю, — тихо пробормотала она.
— Почему нет? Ты могла бы заглянуть в мои мысли и увидеть правду, — напомнил ей Бен, придвигаясь ближе.
Зрачки Рей превратились в вертикальные щёлочки. Он почувствовал, как она закрылась от их связи. Она снова боролась с ней, боролась с ним. Она скользнула рукой по загорелой коже бедра под юбку и вытащила нож.
— Откуда он у тебя?
— Ах, этот? — Она ловко поиграла ножом в руке. — Я стащила его у своего сопровождения прошлой ночью. Забавно, но мне казалось, что подготовка двух самых приближённых к принцу людей должна быть лучше.
— Они присматривали за тобой, — возразил Бен.
— Как тот воробей, который пытался меня убить? — С злостью сказала Рей, от гнева золотые искорки в её карих глазах яростно вспыхнули.
— Я разберусь с Кайдел, — заверил он её.
— Верно, — скептически протянула Рей. — Мы попробовали, попытка не удалась, не думаю, что из этого что-то выйдет. Это не из-за меня. Из-за тебя — тебя и всего птичьего рода.
— Если ты так против, то почему согласилась пойти сюда? — Возразил Бен.
Её рука дрогнула, и на секунду он уловил боль в её глазах.
— Это важно?
— Для меня — да.
Рей внимательно посмотрела на него, потом усмехнулась и протолкнулась мимо него.
— Я ухожу.
Страх вынуждал Бена действовать.
— Ты не можешь, — сказал он, вставая между ней и дверью.
— Уйди с дороги, — потребовала она.
— Если ты уйдёшь с этим оружием, стража решит, что ты его украла, и подумают, что ты враг, — предупредил он.
— Я и есть.
— Рей.
Она навалилась на него всем своим весом, прижимая его к стене. Холодный металл клинка коснулся его горла. Сначала он хотел вступить в бой. Он знал, что легко сможет одолеть её, но понимал, что его кровь прольётся от малейшего движения. Рей держала его у стены.
— Ты попросил меня верить тебе, — сказала она. — А потом ты вторгаешься в мой разум и заставляешь заново переживать худший день в моей жизни. Мне следовало бы убить тебя.
Она думала, что он сделал это специально. У него упало сердце. Она никогда изучала механизмы образования парных связей, и как они функционируют. Она была настолько разгорячённой, что всё равно бы не стала бы слушать то, что ожидала услышать от Бена. Если он хочет достучаться до неё, придётся пойти другой дорогой.
— Давай, — бросил Бен.
Рей надавила ещё чуть-чуть.
— Не думай, что я этого не сделаю.
— Нет? — Он задумался. — Я слышал, что разрыв парной связи — это ужасно, такая боль, от которой хочется умереть.
— Лжец, — прошипела она. — Ты просто пытаешься спасти свою шкуру.
— Единственная вещь, столь же постоянная, как и смерть, — это парная связь, с помощью которой, позволь тебе напомнить, мы оба связаны. Поэтому я должен спросить, на кого ты действительно злишься, Рей? Что-то я не думаю, что на меня.
Она отшатнулась, изумлённо глядя на него. Бен последовал за ней, не давая ей уйти.
— Вчера ночью ты испугалась. Сначала я думал, что из-за меня, но это не то, не так ли? Рей не отвечала. В ответ она только опустила глаза. — Нет, это что-то другое.
— Прекрати, — потребовала она, ступая ещё один шаг назад.
— Поговори со мной. Скажи, что не так. Я могу помочь, — уговаривал Бен, подходя к ней.
Рей покачала головой.
— Нет, ты не можешь, я уже дала согласие, и сейчас… — Она замолчала. Блокирование связи от неё пошатнулось так, что он успел заглянуть в её разум. Боль изматывала её. Это была её опора. Рей цеплялась за неё, как утопающий за обломки дерева. Бен поделился с ней своим искренним беспокойством, надеясь, что это утешит её. Её хватка ослабла, и нож со звоном упал на пол.
Бен почувствовал, как пульсирует их связь. Трещины в её обороне росли: страх, стыд, негодование, смятение, влечение — так текли обрывки её эмоций. Он поднял брови. Бен вспомнил, что не надевал рубашку. На нём были только домашние брюки.
Он откашлялся, стараясь удерживать голос как можно спокойнее.
— На что согласилась? Пойти со мной во дворец?
Рей покачала головой, продолжая отступать.
— Забудь.
— Нет, мы поговорим о вчерашнем вечере и куда будем теперь двигаться.
— Держись от меня подальше, — круто сказала она ему. Рей вдруг оказалась зажатой между ним, шкафом и стеной. Её глаза вспыхнули, когда она поняла свою ошибку.
— Но почему?
— Потому что.
В этот момент дверь комнаты открылась.
— Ваше Высочество, я почистила ваш плащ и… Ох!
— Убирайся, Кайдел! — Со злостью крикнул Бен.
Рей ударила его пяткой по ноге и толкнула локтем в грудь. От неожиданности он заревел от боли. Она толкнула Кайдел и бросилась бежать.
Бен хотел было побежать за ней, но дорогу преградил истеричный воробей.
— Я знала, что ей нельзя доверять. Все эти змеи ужасны. Сноук всегда нам говорил. К ним нельзя поворачиваться спиной. Они манипулируют и…
— Молчать! — Рявкнул Бен. Он обошёл Кайдел и выскочил в коридор.
Там было пусто.
Рей исчезла.
🦅🔥🔥🔥🐍
