Выражение «Ни одно доброе дело не остаётся безнаказанным» обычно используется как насмешливое заявление о том, что за любым хорошим поступком тянутся отрицательные последствия. Другими словами — жизнь несправедлива, и вы не будете вознаграждены за свои добрые дела, а скорее наказаны. — Википедия. Похожий смысл несёт высказывание: «Благи́ми наме́рениями вы́мощена доро́га в ад»
Пролог
Взгляд её изумрудных глаз застыл на его лице. Чувствуя оцепенение, она позволила себе осмотреть мужчину. За его густыми ресницами скрывались глаза глубокого чёрного цвета. Его дыхание было прерывистым — грудная клетка поднималась и опускалась очень медленно. Её медицинское чутьё подсказывало ей, что объём его лёгких составлял около шестидесяти процентов от нормы... а может, и меньше. Его длинные волосы были небрежно завязаны сзади тёмно-красной лентой, и чёлка касалась лица. Черный плащ в красных облаках покрывал тело, словно медленный яд, мучая во сне. Под глазами залегли морщины — ему нужен был не просто сон, он нуждался в вечном покое. Она знала. Она встала у арки их скалистой тюрьмы — той самой, что сдерживала их от ухода и была сделана из материала, скрывающего их способности. Она села к нему на колени и, затаив дыхание, ждала, изучая его спящее лицо. Ничего. Какое-то время она просто смотрела на него. Она задавалась вопросом, почему сделала это — из-за неуверенности в себе или же, потому что хотела вспомнить о покое, который был неведом ему вне сна. Годы спустя, вспоминая этот момент, она почему-то была уверена, что тогда ответа не знала. Её рука дрожала, когда она потянулась к лицу, призывая на помощь всё своё мужество, которым вроде как обладала. Её взгляд по-прежнему был прикован к его лицу, и она осторожно приблизилась. Ладонями она почувствовала тепло чужой кожи. Она чуть не подпрыгнула, когда встретилась взглядом с угольно-черным взглядом. Тишина. Она смотрела на него и молчала. У неё перехватило дыхание, и, чтобы снова восстановить его, ей понадобилось собрать всё своё мужество. И она заставила себя сделать то, чего не ожидала. Она поцеловала его. Её губы прижались к его губам, и она почувствовала, что её дыхание стало таким же прерывистым, как и его. Прижимаясь к нему, она ощущала тепло его груди и всю гамму чувств, которую не могла полностью осознать в этот момент. Его руки были на её плечах, и он слегка оттолкнул её. — Ты любишь Саске, — заявил он, внимательно изучая её глаза. Но Сакура чувствовала, что он по-прежнему сдерживает в себе то, что не позволял себе всю жизнь. — Да, — выдохнула она. Следующий вопрос так и остался невысказанным. Её глаза на мгновение закрылись, руками она плотно прижались к камню позади него. Она вспомнила последнюю неделю, которую они провели вместе, и задалась вопросом: была ли она влюблена в него? Нет. Любила ли она его? Да. Было ли этого достаточно? …Да. — Я хочу быть тем, что тебе нужно, — решительно прошептала она, сжимая руки в кулаки и глядя прямо в глаза. Прямо сейчас она чувствовала, что должна дать ему то, в чём он нуждался. Даже если сама не до конца понимала того. Его губы прижались к ней: сильные и настойчивые, но в то же время мягкие и неутолимые. Она развязала ленту на его волосах, желая провести по ним пальцами. Стянула с него одежду, и он сделал то же самое. Они были обнажены друг перед другом — и этот факт бледнел в сравнении с откровенностью их душ. Его руки были мягкими, а ласки — невесомыми. Сакура могла поклясться, что когда он смотрел на неё, она видела всё то сожаление, которое он хотел смыть. «Воспоминания», — вспомнила она его слова, — «Могут медленно убивать тебя». Глядя на него, чувствуя его, вдыхая его, она верила ему. И знала это. Она чувствовала, как он прижимает её к себе. Он поглощал её, словно иссушенная река, плачущая о дожде. Она никогда не упоминала о слезах на её плече или о боли, которую отражала его чакра. И когда наконец она выплакала свои страхи и сожаления на его обнажённую грудь, и он сжал её в своих руках, она кое-что поняла. В тот момент он тоже был тем, в ком она нуждалась.***
Одну неделю и два дня спустя.
— Здесь... Сакура чуть не подпрыгнула от голоса Наруто рядом с ней, и её глаза вспыхнули от удивления. Она устало улыбнулась и посмотрела на упаковку лапши в его руках. — Спасибо, — прошептала она с благодарностью. Она сделала глоток из чаши и снова повернулась к окошку больничной палаты. Она не решалась войти. — Почему бы тебе не зайти? — Он спит, — ответила она, не сводя глаз с лица за стеклом — безмятежного и умиротворённого. Его дыхание было медленным, что указывало на то, что он действительно спал. Так она думала. Наруто кивнул, стоя рядом с ней, и тоже заглянул сквозь стекло, засунув руки в карманы. Некоторое время между ними царило молчание. На самом деле она была немного удивлена: Наруто всегда был таким откровенным. И если он молчал, значит, что-то было не так. По крайней мере, в его мыслях. Она задавалась вопросом: — Ты сердишься на меня? Он моргнул, глядя на нее. — За что? Она только слегка нахмурилась, встретившись с ним взглядом. — За то, что я нашла его первой и привела домой. Наруто выглядел потрясенным, а затем он удивленно улыбнулся. — Нет, никогда. Почему ты так думаешь? — Не знаю. Просто я сделала это без тебя. Наруто вздохнул. — Это не соревнование, Сакура-чан, — он бросил взгляд на темноволосого мужчину за стеклом. — Я не злюсь на тебя, скорее... я слегка в шоке. Я действительно не ожидал, что это будет так легко… В одну минуту ты была с нами в лесу, когда мы шли по его следу, в следующую — ты исчезла. Затем, ты возвращаешься через полторы недели. Возвращается Саске, Итачи мертв, а глобальная миссия по его спасению завершается. Я просто в шоке... Нужно проснуться. Она посмотрела на парня: он говорил, а его глаза были широко раскрыты. — Это не сон, Наруто. Он вернулся. Немного потрёпанный... но он вернулся, он дома. — И Итачи мертв, — сказал он, как бы подтверждая этот факт для себя, — с уходом Итачи у Саске больше не было причин уходить из деревни. Она кивнула. Её голос был отрешённым. — Да, Наруто... Итачи мертв.***
Два месяца спустя.
— Это все, Цунаде-сама? — Да, Шизуне. Ты можешь идти. Темноволосая помощница кивнула ей. На секунду она с беспокойством взглянула на Сакуру и вышла из кабинета. — Вы хотели поговорить со мной? — спросила Сакура, стоя перед столом своего учителя. Светловолосая женщина кивнула, убрала стопку бумаг и открыла ящик. — Я уверена, что ты знаешь почему. Не нужно быть гением, чтобы понять, зачем я запечатала кабинет. Сакура кивнула. Цунаде поставила бутылку саке и чашу на стол и замерла на мгновение, посмотрев на девушку: — Это правда? Сакура молчала. — Ты знаешь, что я не только Хокаге, но и глава больницы. И я лично загляну в твою карточку, чтобы всё выяснить. Сакура понимала, о чём речь. — В этом нет необходимости, учитель. Э… — Она перевела взгляд, а затем решилась посмотреть на нее. Сакура сложила руки на груди, как будто не знала, куда их деть, — Это правда. — Тебя изнасиловали? Она медленно покачала головой. Тишина. — Учитель... — Сакура, ты понимаешь, что натворила? — Цунаде не кричала, но Сакура слышала недоверие в ее голосе. — Понимаешь ли, в какое положение ты себя поставишь, если кто-то за пределами деревни разузнает об этом? Плевать, что скажут старейшины, но как же Саске? Этот человек убил свою семью, клан, детей. Почему же ты... По доброй воле...? — Учитель, я понимаю... — Я так не думаю, — перебила она, поднявшись с места, чтобы её глаза были наравне с глазами Сакуры. Цунаде хмуро наблюдала за ней, пытаясь прочитать её мысли. — Он уничтожил свой клан. Он предал эту деревню. Её ладонь с силой ударила по столу. — Нет ничего хорошего в том, что говорят люди об Учиха Итачи. И теперь ты, вот уже два месяца, носишь его ребёнка. Одна медсестра не смогла сдержать рот на замке, и теперь люди обсуждают это. Что ты намерена делать, Сакура? Отказаться от него? — Нет. Цунаде открыла рот, чтобы снова заговорить. И Сакура видела, что следует очередное нравоучение. — Учитель, — быстро вмешалась она, прижимая руки к груди. — Я знаю, что вы расстроены. Я понимаю это, понимаю. Но если бы вы меня выслушали... — С какой стати ты добровольно стала временной супругой человека, который когда-то считался самым жестоким предателем этой деревни и всей страны? Сакура чувствовала, как от таких слов сжимается грудь, но решила, что не собирается проигрывать бой. Она прикусила губу и вздохнула, с вызовом уставившись на женщину. — Учитель, вы доверяете мне? Так было всегда. Вы всегда говорили, что доверяете моему мнению не меньше, чем Шизуне. Что изменилось сейчас? После этого наступила долгая, тяжелая тишина. Сакура хотела отвести взгляд от жара разочарования, беспокойства и страха в глазах своего учителя, но не стала, несмотря на быстрый стук в груди. — Ничего, — наконец прошептала Цунаде, откидываясь на спинку стула с закрытыми глазами. Она устало положила руку на висок. — Тогда… что, если я скажу, что Учиха Итачи не тот человек, которым мы все его считаем?***
Несколько часов спустя. Полночь.
Дверь позади закрылась, и тихий щелчок раздался в тёмной тишине её маленькой квартиры. Она положила ключи на маленький столик и сменила уличную обувь на домашние тапочки. Потянувшись к выключателю, она замерла. Взгляд заметил тень впереди. Она включила свет. Взгляд чёрных глаз встретился с ней. — Саске. Он ничего не сказал — он просто смотрел на нее, и взгляд его глаз ничего не выражал. Сакура видела, как вздрагивает вена на его подбородке и чувствовала напряжение в воздухе. На мгновение её окутал страх — как и в тот день, когда он угрожал Наруто своим кусанаги. Но она противилась желанию сглотнуть и держалась стойко, не отрывая взгляда от него. Она знала, почему он здесь. Его взгляд был прикован к её животу. — Это правда? — спросил он обыденным тоном. Она старалась выглядеть непроницаемой и спросила: — Что правда? Она увидела, как он сжал челюсть и нахмурился. — Ты носишь ребёнка моего брата? Она на мгновение застыла. — Сакура. Она закрыла глаза и отвернулась. Лгать ему она не могла. Даже не зная всех причин, он имел право знать правду. — ...да. Тишина. Она окинула взглядом пустую комнату и услышала звук закрывающейся двери позади. Она посмотрела туда, где он стоял, и события этого дня обрушились на неё. Она прислонилась плечом к стене и медленно опустилась на пол. В кромешной тишине Сакура наконец позволила себе рассыпаться в прах.