Britney Spears — Baby, One More Time
Быть новеньким — отстой. Переезжать в новые города может быть увлекательным занятием, если только дом, в который ты переезжаешь, не разваливается на куски, а в комнате у тебя не бегают мыши, оставленные предыдущими хозяевами. Если соседи не ходят голыми, а до ближайшего магазина можно добраться хотя бы за полчаса, то считай, тебе уже повезло. Несколько лет назад, когда мы переехали в какой-то непрезентабельный райончик Чикаго, нашим соседом был чернокожий парень, который постоянно слушал регги на полную катушку, курил марихуану на общем балконе и любил устраивать свинг-вечеринки. Это мне, конечно, объяснил потом мой друг, а я просто думал, что он слишком общительный парень. Он всегда улыбался и махал мне огромной черной рукой, когда мы сталкивались с ним на лестничной площадке. — Эй, малыш, закатывайся вечером ко мне, пока твоего папаши не будет дома! Но я так и не принял его предложения, возможно, даже зря. Мы переезжали с отцом как минимум два раза в год. Мой отец военнослужащий, и нам часто приходилось менять место обитания. Мать не выдержала такого образа жизни еще когда мне было семь, и с утра покинула нас, оставив записку: «Дилан, я так больше не могу. Ты будешь хорошим отцом, а я либо покончу с собой, либо сойду с ума». Мама не рассчитала того варианта событий, что я встану раньше и прочитаю эту записку до того, как она попадет в руки отцу. В общем, повзрослеть мне пришлось слишком рано. В принципе, я никогда особо не чувствовал себя в чем-то ущемленным. У меня был отец, мать тоже, с которой мы иногда созванивались по праздникам. Я знал, что она живет в Калифорнии, вышла замуж, и у меня даже родилась сводная сестра. С годами я перестал на нее злиться. Все-таки, мать у меня была, хоть и далеко, и она звала меня на это лето как раз приехать к ней, познакомиться с ее новой семьей. — Эдди, дорогой, Шон очень хочет провести с тобой летние каникулы. Он научит кататься тебя на серфе! С отцом у меня тоже были хорошие отношения. Он постоянно пропадал на работе, многое мне позволял, взамен требуя только хорошей учебы. Мне пришлось сменить одиннадцать школ за всю свою жизнь в девяти разных городах, и везде я был одним из лучших учеников. Поскольку отец позволял мне практически все («Эдди, если решишь заняться сексом, то, пожалуйста, не в моей комнате, и используй защиту. Тебе рано становиться отцом, а мне дедом. Эдди, что угодно, только не наркотики. Если захочешь научиться курить, попроси меня, я покажу, как делать это правильно»), у меня не возникало никакого желания уйти в отрыв. В свободное время я ходил в кинотеатры, потому что магия пустых залов всегда меня манила, занимался учебой, потому что собирался поступать на экономический факультет, проводил время в Интернете. Все, как у всех. Друзей я не часто заводил — все равно знал, что как минимум через год мне придется сменить жилье, город, а в шестнадцать лет довольно сложно поддерживать дружбу на расстоянии, когда вокруг тебя столько соблазнов. В начале этого учебного года нам снова пришлось переехать, и когда отец обозначил город, я возликовал. Лос-Анджелес! Да это же просто мечта! А потом отец заставил меня почти закричать от счастья: — Эдди, думаю, это наша конечная станция. Кажется, мы перестанем переезжать с места на место и плотно обоснуемся там. Я уже записал тебя в новую школу. И вот тут начинается вторая проблема. Быть новеньким действительно сложно. У тебя уходит несколько месяцев на то, чтобы запомнить всех учителей, одноклассников, выучить, кто с кем встречался в прошлом семестре, кто шлюха, кто тупица, а у кого в том месяце были вши и с кем лучше не сидеть за одним столиком в столовой. Где лучше целоваться, чтобы не быть замеченными учителями, у кого самые классные вечеринки, а кто сосет за школой за двадцатку. Я всегда довольно быстро вливался в новые коллективы. Я не был слишком умным или слишком тупым, я не был слишком красивым или слишком уродливым. В общем, я был самым средним учеником, который хорошо успевал по учебе, обладал довольно милой внешностью (так говорили одноклассницы), умел пошутить и часто устраивал вечеринки. В общем, влиться в новый коллектив бывало не так уж и сложно, но с каждым годом попадать в уже устоявшуюся школьную группировку становится все труднее. Все уже дружат парами или группами, и надо тратить как можно больше времени, чтобы расположить учеников к себе. Другая проблема — учителя. Многие почему-то с презрением начинают относиться к мальчику, который сменил столько школ, и соответственно, школьных программ, и мне приходилось каждый раз доказывать, что я все же достоин высокого балла по предметам. Единственный плюс во всей этой ситуации был в том, что по сравнению с моими одноклассниками, у меня действительно каждый учебный год был по-настоящему новым.***
Так случилось и в этот раз. Мы переехали в конце августа, и последнюю неделю потратили на распаковку вещей. Дом был расположен на жилой улице, и странных соседей пока не предвиделось. У меня была своя комната на втором этаже, по размеру больше, чем некоторые наши квартиры в прошлых городах. Отец сразу же занялся устройством меня в школу, и оказалось, что меня приняли сразу в три учебных заведения по результатам итоговых работ, и отец выбрал ту, которая была более престижной по отзывам в интернете. — Осталось только купить тебе специальную школьную форму. По моим подсчетам, ты закончишь эту школу, и больше не будешь мотаться по разным классам, пытаясь запомнить имена одноклассников. Мне понравился директор. Да и ученики, сразу видно, с головой на плечах. — Не то, что в школе Роузвуд? — хмыкнул я, помогая отцу распаковывать коробки с вещами, — помнишь, где ученики устроили оргию? — Мне жаль, что тебе пришлось пройти через такое, Эдди, — отец улыбнулся, поправляя на носу очки, — но зато ты теперь готов ко взрослой жизни. А в университете бывает даже хуже. — И то верно. — Ладно, Эдди, иди пока к себе, разбери свои вещи, а вечером отправимся в торговый центр за школьной формой. Не забудь потом позвонить маме по скайпу, покажешь, какой ты красавчик. — Как скажешь, пап.***
Я впервые нервничал перед началом учебного года. Ты все равно никогда не привыкнешь быть новеньким, и чем пафоснее школа (а это была первая школа, где мне потребовалась форма), тем сложнее было там с кем-то подружиться. Форма, к слову, мне понравилась — светлые клетчатые брюки, белая рубашка, синий пиджак в темно-зеленую клетку и такой же узкий галстук. — Если закончишь первый семестр со средним баллом, ты будешь получать стипендию, — сказал отец, критически оглядывая мой образ, — а это неплохое подспорье при поступлении в институт. Ну что ж, поехали, отвезу тебя на учебу в твой первый день. Уже высаживая меня у школы, отец еще раз похлопал меня по плечу. Мы припарковались на задней площадке, и несколько минут еще смотрели на толпу учеников старшей школы «Мидлвей», которые не спеша тянулись к медным воротам школы. Все были как на подбор — в красивой форме. Парни еще в начищенных ботинках, которыми они никого не успели избить, галстуки были туго завязаны. На девушках были короткие юбки в такую же темно-зеленую клетку, на некоторых даже белые чулки. Эти юбки еще не задирались под партами или на заднем дворе школы. Все было девственно прекрасно. — Удачи, Эдди. Надеюсь, ты быстро найдешь друзей. Для тебя это никогда не было проблемой. И не бери слишком много курсов по выбору, — отец шутливо погрозил мне пальцем. — Хорошо, пап. — Если что, звони, — отец приложил руку к уху, изображая мобильник, — и помни — в этой школе тебе придется провести больше всего времени. Я вылез из машины, оглядываясь. Все ученики казались на одно лицо — вот он, минус школьной формы. Так сразу и не скажешь, кто тут король и королева школы, кто неформал, а с кем лучше не садиться за одну парту. Я поправил рюкзак на плече, выдохнул, и отправился в новый учебный год. Школа оказалась намного больше внутри, чем я предполагал. Четыре этажа, все они были разделены на два крыла — в одном находились кабинеты технической направленности (физика, математика), а в другом — гуманитарные. Я стоял на первом этаже, в огромном холле, на полу которого был нарисован герб школы (уже кое-где потертый от стольких подошв), и пытался вчитаться в свое расписание и понять, куда мне двигаться дальше. Никто не обращал на меня внимания, и мне это даже нравилось. Школа всегда в первую очередь была для меня местом, куда я ходил учиться, а все остальные личные проблемы я обычно оставлял за ее порогом. Я собирался после уроков пройтись по школе и попытаться разобраться в переплетениях ее коридоров. Не с первого раза, но все же я смог найти свой класс. Первым уроком — биология, и я ворвался в кабинет буквально за пару минут до звонка. Я всегда придерживался тактики, что с новыми учителями необходимо начинать знакомство правильно — не опаздывать, не хамить и делать вид, что его предмет — самый любимый. Я зашел в класс никем не замеченный, все мои новые одноклассники были занятыми своими делами — разговаривали, листали ленту инстаграмма, обсуждали летние приключения. Я заметил, что парты в этом кабинете слишком длинные, и многие ученики сидят по трое. Пока я думал, куда бы сесть, полный парень со второй парты у окна поднял руку и помахал мне. — Эй, новенький! Садись к нам! Я бегло посмотрел на него. Рядом с толстяком сидел худощавый парень с русыми волосами в круглых очках. Зализанная челка, идеально туго завязанный галстук, а когда он тоже улыбнулся мне, приглашая сесть к ним, я увидел у него брекеты. Все ясно, типичные отличники и задроты. Довольно неплохо начинать жизнь в новой школе с таких знакомств. — Привет, новенький, я Бен, — толстяк протянул мне руку. У него была светлая челка, зачесанная на один бок, а фирменный пиджак сидел прямо в обтяжку. Он подвинулся, отодвигая своего соседа по парте почти к самой стене, освобождая мне место. Я присел на краешек скамейки. — Я Эдди. — А я Уильям, — сказал второй, который в брекетах, — но если мы подружимся, можешь называть меня Биллом. — Не слушай его, он зануда, — Бен толкнул друга локтем в бок, — откуда ты? — Со всех уголков страны, — улыбнулся я, доставая учебники из рюкзака. — Если хочешь, можешь сидеть с нами, нам на многих предметах приходится выполнять командные работы, рассчитанные на трех человек. Ты как, умный? — Ну… — я довольно удивился такому прямому вопросу в лоб от Бена, — неплохо разбираюсь в обществознании и истории…. — Отлично! Будем друг другу помогать. Я специализируюсь на точных науках, — Бен ткнул себя в толстую грудь пальцем. Я заметил краем глаза, что у некоторых девчонок грудь была меньше, чем у него, — а Билл отвечает за литературу и английский. — Классно. Покажете в перемену, где тут что, и как все устроено? — мои слова потонули в потоке звонка, и в класс, путаясь в собственных ногах, влетел высокий парень в огромном пиджаке не по размеру. Пиджак болтался на нем, явно отданный с чужого плеча, а галстук был не ярко-зеленого цвета, как у всех, а выцветший, будто его стирали уже миллион раз. Он испуганным взглядом быстро оглядел место учителя, понял, что не опоздал к началу уроку, и начал пробираться к своей парте, когда какой-то парень с прической, как из 90-х, выставил в проход ногу, преграждая ем путь. — Смотри, куда прешь, придурок, — услышал я. — Это Генри, с ним лучше не связывайся, — шепнул мне Бен, показывая взглядом на типичного «хулигана», — если его не трогать, то и он первым не полезет. — А это?.. — я указал взглядом на парня в огромном пиджаке, который единственный сел на последнюю парту в одиночестве. Я еще раз бросил беглый взгляд на него и увидел, что его кудрявые волосы собраны в хвост. Мне показалось, что он выглядит старше всех нас, но Бен не успел мне ничего ответить, как в класс влетел учитель биологии и урок начался. Уроки пролетели быстро. Все перемены я проводил с Беном и Биллом. Ребята оказались довольно странными, но дружелюбными. Бен был своим в доску парнем, и нисколько не обижался на подколы своего худого друга. — Куда планируешь записаться на курсы по выбору? — спросил Билл, слегка шепелявя из-за брекетов. У него было довольно симпатичное лицо, губы, которые он вечно поджимал, и приятный голос, но он явно был не из тех, на кого обращали внимание девушки. Слишком неуверенный, слишком занудный — Билл знал все про всех, и его не били одноклассники только потому что он дружил с Беном, а оба родителя Бена работали в этой школе. — Не знаю. А какие есть варианты? — спросил я, открывая ланчбокс в столовой. — Я хожу на кружок по шахматам и собираю марки, — гордо сказал Билл. Теперь мне стало еще более понятно, почему с ними никто не дружил. Но для начала и они сойдут. — Я тоже хожу на шахматы и в компьютерный клуб, — сказал Бен, доставая огромный бутерброд с арахисовым маслом. От меня не укрылось то, как Билл посмотрел на него. — Серьезно, Бен?! Ты собираешься съесть это?! — Билл, отвали. Если ты вместе со своей матерью вечно сидишь на диетах, то это не для меня. Эдди, не обращай внимания, он своими лекциями про правильное питание и уход за кожей достанет любого. — Хорошо, — улыбнулся я, наблюдая за дружескими перепалками своих новых товарищей. Так пролетел целый день. Семь уроков, а после мне надо было отправиться в кабинет для дополнительных занятий, чтобы записаться на какой-нибудь курс. — Увидимся завтра, Эдди! Рад был познакомиться! — крикнул мне Бен, махая пухлой рукой. — До завтра! Парни вручили мне листовку с курсами на выбор, а сами отправились на занятие по шахматам. Кроме них пока никто из класса не решил со мной заговорить или познакомиться. Я решил зайти в туалет и помыть руки перед последним занятием. К сожалению, ни один из курсов мне не был близок, но надо было выбрать хоть что-то, и я решил остановиться на театральном кружке. Это было лучше, чем кружок по робототехнике, музыкальная группа или любая спортивная секция. Подходя к туалету в конце коридора, я еще за несколько шагов услышал там какие-то звуки. Звуки ударов. Кого-то избивали. Воспитанный отцом-военным, который всегда учил меня помогать и защищать слабых, я влетел в туалет, готовый… Готовый сделать что? Наверное, помочь. — Получай, придурок! Тебе не место в нашей школе, ты, блять, конченный, и тебе пора в психушку. Я остолбенел на пороге. Почему-то я решил, что там возятся какие-то младшеклассники, на которых я смог бы прикрикнуть, но я быстренько изменил свое мнение, когда увидел, что трое парней (моих новых одноклассников, во главе с парнем с дурной прической), избивают лежащего на полу того самого кудрявого фрика, в школьной форме не по размеру. У того уже шла из носа кровь, но он не издавал ни звука, лишь сильнее закрывал лицо и голову руками. — Ты, блять, еще кто такой? — парень повернулся на меня. Генри, вроде, так его зовут. — Это новенький. Сопляк, — сказал второй парень с выжженными белыми волосами, — слышь, вали отсюда, пока и тебя не отмордовали. — Оставьте его, что вы делаете? — постарался, как можно грознее, спросить я, будто сам был военным. Генри угрожающе двинулся ко мне. — Новенький, с тобой мы разберемся позже. То, что ты прилип к жирному и задроту, еще не значит, что ты не пройдешь нашу проверку на выносливость. А теперь ты будешь обязан ее пройти, потому что ты помешал нам, — Генри демонстративно сплюнул на пол, и едва не попал мне на ботинки, — так что пошел отсюда вон. — Оставьте его в покое, иначе я позову кого-нибудь из учителей, — сказал я, поднимая голову. Я был намного ниже Генри, но я решил помочь этому парню… Он лежал на полу, и я испугался, потому что мне показалось, что он не подает никаких признаков жизни. Отец учил меня защищать и помогать другим, плюсом в голове пролетели некоторые обрывки из прошлого… — А то что? — Парни, какие-то проблемы? Я вдруг услышал позади себя голос и обернулся. На пороге туалета стоял мистер Скарсгард, молодой учитель химии, с которым я успел уже познакомиться, и он единственный вызвал у меня положительные эмоции. Он критическим взглядом оглядел нас, — Бауэрс, Крисс, Хокстеттер? Что здесь происходит? — Ничего, — Генри завел руки за спину, — беседуем с новеньким. — Матерь Божья, а это что?! Эй, ты как? — мистер Скарсгард еще раз бросил испуганный взгляд на избитого парня, — эй… Новенький, — обратился он ко мне, обернувшись, и я кивнул, — ты можешь остаться… Здесь с ним? А этих парней снова придется отвести к директору. Я же вам уже сто раз говорил, не трогайте вы его! — Он сам начал, — сказал Генри, но мистер Скарсгард так глянул на него, что даже Генри закрыл рот. — К директору. Все трое. Живо. И учитель увел троих парней мимо меня. Напоследок Генри успел показать мне средний палец и шепнуть, что он меня убьет. — Эй! Эй, ты как? — я тут же бросился к парню на полу, который начал приходить в себя. Слава Богу, что он был жив, и даже открыл глаза. Он смотрел ничего непонимающим взглядом, обводил глазами стены, и потом с вопросом уставился на меня. — Ты… Ты кто? — Эдди, — я протянул руку, помогая ему сесть на полу. Его рубашка была заляпана каплями крови, как и его рука, на которую парень стал тупо смотреть, будто не понимая, что с ним произошло. — Что… Что случилось? — спросил он, с ужасом глядя на меня. — Кажется, тебя избили… Голова не болит? — я попытался помочь ему подняться, но парень тут же выставил руку вперед. — Не… Не надо… Не трогай меня. — Я просто хотел помочь. Я испугался, что они тебя убьют, — я попытался как-то улыбнуться, чтобы скрасить мрачность этой фразы, но парень покачал головой. Парень по-прежнему будто не замечал меня, и стал медленно подниматься на ноги, игнорируя любую мою помощь. Я успел мельком разглядеть его. Высокий, даже очень. Выше меня сантиметров на двадцать. Широкий пиджак не скрывает его худощавой фигуры. Черные кудрявые волосы собраны в небрежный хвост на затылке. Черные глаза. Слишком выпирающие скулы. Прямые черные брови. «Красивый», — пронеслось у меня в голове за какую-то долю секунды, но я отогнал эти мысли. — Ты… Ты вообще как? — Не знаю, — парень обхватил себя руками, со страхом смотря на меня. Он казался таким… Испуганным? Затравленным? Мне почему-то стало его жалко. — Послушай, я… Тебе нужна какая-то помощь? — спросил я, делая к нему еще один шаг, но парень покачал головой, еще больше двигаясь от меня в сторону умывальников. Он резко выдохнул, и кровь с новой силой потекла у него из носа. Я замялся, стал искать в карманах пиджака носовой платок. — Вот, возьми, — я протянул ему платок, — может, позвать кого-то из учителей?.. — Нет, — парень резко затряс головой, — не надо. Я… Я сам разберусь. И вообще… Не трогай меня. Держись от меня… Подальше, ладно?.. — Ладно-ладно, — я выставил вперед руки, — правда, как я понял… Мы теперь одноклассники, и как тебя хотя бы зовут? Парень на секунду закусил губу, смерил меня внимательным взглядом, будто решая, можно ли мне доверять. Потом быстро моргнул, и выпалил, запнувшись на собственном имени: — Ри. То есть, Ричи. Извини, мне пора. И не давая мне что-то ответить, он выскочил из туалета, слегка задев меня плечом. Он по-прежнему прижал ладонь к окровавленному носу. Что ж, довольно интересное начало нового учебного года, ничего не скажешь.