POV Билл
Doja Cat — Boss Bitch
Я рухнул на колени, как подкошенный, как только услышал от Стэна, что он меня хочет. В голове взорвались петарды, пролетели вокруг планеты, и вернулись обратно, взрываясь у меня прямо в сердце. Я не ослышался? Стэн меня хочет?! Господи, теперь я готов сделать для него все! — Блять, Билл, ты что?!.. Стэн испуганно смотрел на меня. Тусклый свет раздевалки высвечивал его лицо, отбрасывая тени на небритые щеки. Я вспомнил, как он целовал меня, царапая кожу, и ноги у меня подкосились вторично. Я схватился пальцами за ремень на его джинсах. — Стэн, брекеты не помеха, я… Я умею… — Ты в своем уме?! Блять, поднимись! Стэн сильными руками схватил меня за плечи и рванул вверх. Голова болталась как на шарнире, воздуха не хватало… Я ухватился пальцами за его футболку, ища губы, щеки, шею… — Стэн, Стэн, пожалуйста… Я хочу, правда… — Что ты устроил?! Я, блять, не железный, — прошипел Стэн мне прямо в ухо, — зачем я тебе это все рассказал?! Зачем, если ты ничего не понял?! — Но ты сказал…. Что ты хочешь… — Неважно, что Я хочу. Я сказал тебе нет. Билл, правда, — Стэн поднял глаза к потолку, я слышал, как бьется его сердце, видел, как напрягались вены на его шее, — нет. И еще раз нет. Я не буду с тобой спать. — Но почему?.. — я почти шептал, волосы лезли в лицо, зубы сводило. Я безумно хотел его… И он сказал, что тоже меня хочет… Почему тогда… Почему… — Билл, так нельзя, мы мало знакомы, ты меня почти не знаешь… — Стэн все еще держал меня за плечи, я чувствовал, как пальцами он теребит ткань моей рубашки, и мне так хотелось, чтобы он сорвал ее, чтобы взял меня, я был готов дать ему все, что он хочет… Я понимал, что Стэн не будет со мной встречаться никогда, но хотя бы секс… Я так хотел, чтобы именно он был первым…. — А Ричи ты хорошо знал, раз не замечал его странностей? — резко спросил я, не контролируя свои эмоции. Я хотел его. Почему он ведет себя так, будто мне не семнадцать, а семь?! — Да, блять, причем тут Ричи?! — вскрикнул Стэн и лишь сильнее сжал пальцы на моих плечах. Я прильнул к нему, касаясь своим животом его, вызывая у него низкий сдавленный стон. Я прижался к нему еще сильнее, чувствуя его возбуждение… — Притом, что с ним ты спишь! — я испугался, что голос у меня сорвался на высокой ноте, но, кажется, Стэн не обратил на это внимания. Его голос, низкий, хриплый от возбуждения, трахал меня в уши, и я мог часами слушать его тупые шутки про покойную бабку, лишь бы он не говорил, что я ребенок… — Я, блять, с ним не сплю уже с того момента, как познакомился с тобой! И вообще ни с кем! — громко сказал Стэн, сжимая кулаки. Мне на секунду показалось, что он меня ударит, но я даже не дернулся… Вместо этого Стэн разжал пальцы и отпустил меня. Он снова сжал кулаки, сделал шаг назад. Попытался выровнять дыхание, как учил меня тогда, в первый день нашего знакомства… — Стэн… — я было сделал к нему шаг, но Стэн решительно покачал головой. — Дело не в тебе, Билл. Правда. Ты красивый. И чертовски… — Стэн облизал губы, которые я уже успел узнать на вкус, — сексуальный, если такое можно говорить про парня семнадцати лет. Но я не буду с тобой спать. Прости. И нам лучше вернуться на мойку, пока… Стэн не договорил, и я лишь закусил губы, почти до крови, борясь со слезами. — Это из-за возраста, да? Ты боишься, что я не опытный? Стэн застонал от усталости. — Это из-за того, что я не хочу брать на себя ответственность. Да ты бы сам меня возненавидел, если бы я трахнул тебя тут, как какую-то последнюю блядь! Стэн тяжело дышал, грудь вздымалась. Я видел его ключицы, которые готов был вылизать… — У меня дома сейчас никого, мы могли бы… — Нет, Билл. Не могли бы. Прости. Стэн еще пару раз вздохнул, наполняя легкие кислородом, и вышел из раздевалки. Я постоял какое-то мгновение один, чувствуя, как слезы уже жгут лицо. Но я сдержался. Плакать я буду потом. Я вышел вслед за Стэном, трясущимися руками поправляя челку. Чертова челка! Стэн уже вернулся к мытью машины. Он поливал чей-то Мерседес из шланга, но я видел, что у него тряслись руки. — Стэн, — еще раз слабо позвал я, — я… Я не прошу у тебя отношений. Я понимаю, что не достоин тебя… Но хотя бы просто… Просто секс, прошу, — я слышал, как жалко звучал мой голос, но не мог ничего с этим поделать. — Почему я? — Стэн мельком оглянулся на меня, — просто потому что я трахался с Ричи? И ты решил, что я делаю это со всеми? — Нет! — вскрикнул я, стараясь тут же отогнать от себя образ Стэна и Ричи, которые т р, а х, а л и с ь, — ты… Ты мне нравишься, — прошептал я, и даже испугался, что Стэн не услышит моих слов за шумом льющейся воды из шланга, — давно нравишься. Уже полгода… Я… — я уставился на свои кроссовки, не замечая, как напряглась спина Стэна, — я ходил с отцом на все твои бои… Я думал о тебе потом каждую ночь, и я… — я не хотел плакать, я так давно не плакал, но не мог, и слезы потекли по лицу, растворяя тональный крем, которым я хоть как-то старался сделать свое лицо симпатичнее, — ты мне нравишься. Стэн, давно, я… Я, наверное… — я даже уже забыл как заикаться, просто потому что хотелось сказать все и облегчить душу, — я, кажется, влюблен в тебя. — Билл… Я почти почувствовал, как услышал, что Стэн произнес мое имя. Он обернулся на меня… — Черт! — я почти взвизгнул, когда холодная вода попала из шланга на меня. Стэн не выключил его, обернувшись, и теперь я стоял, полностью мокрый, чувствуя, как рубашка прилипает к груди… — Билл… — Стэн нервно сглотнул, роняя чертов шланг себе под ноги, и обдавая себя такой же волной воды… — Стэн… Какое-то мгновение мы стояли молча, оба мокрые, а шланг продолжал извиваться на земле, обливая нас водой, слегка журча, и подпрыгивая, как полудохлая змея. Секунда, и нас притянуло друг к другу. Это было бы диким сумасшествием — уверять друг друга, что мы можем просто вот так разойтись. Принципы Стэна полетели куда-то в дальний ящик вместе с моей рубашкой, мокрой, холодной, которая тут же оголила мое тело. Я бы застеснялся в другой ситуации, потому что рядом со спортивным Стэном, я выглядел как жердь, но мне было все равно. — Блять, блять, что мы делаем, почему ты так на меня влияешь… — шептал Стэн, целуя меня и отвечая на мои поцелуи. Я обнимал его, скользил руками по его телу, которое хотел выучить наизусть, на всех дополнительных занятиях, чтобы с успехом сдать все экзамены… Билет номер один — шея Стэна, его самое уязвимое место, которое выводит его на стоны, лишь стоит мне прикоснуться к ней языком. — Стэн, я без ума от тебя, — я прерывался только на эти слова, продолжая засасывать шею Стэна, оставляя после себя красные отметки, которые через пару часов станут синими. Мне хотелось, чтобы ему что-то обо мне напомнило… — Блять, малой… — Стэн сильно обнимал меня, сжимал в объятиях, и когда он с каким-то громким стоном прижал меня спиной к мокрой машине, я понял, что назад пути не будет. Наконец-то.POV Ри
The Cranberries — Zombie
Я вытеснил его. Мне удалось сделать это, когда я услышал голос Эдди. Ричи не научился полностью завладевать сознанием. Голова заболела адски. Я почувствовал, что хочу, чтобы тело снова принадлежало мне. Я слышал Эдди. Я хотел говорить с ним. В голове была боль, в теле — тоже, я весь состоял из боли и хотелось кричать. Выход в сознание не после сна — тяжелая работа. Кажется, что твой мозг сдавливает железный обруч, сжимая извилины, как кулак сжимает эспандер. Я не хотел разговаривать с Ричи при Эдди. Я хотел выйти в сознание. Перед глазами проносились обрывки воспоминаний и куски боли. Не только мои, но и Ричи. Ричи и я. Я и Ричи. Две жизни в одном теле. Я открыл глаза. — Ри? — Эдди изумленно выдохнул, подбегая ко мне. Он порывисто обнял меня, — это правда ты, Ри? С ума сойти… Ричи… Он… Он услышал тебя… И ты… И ты меня… Как… Что… — Эдди, — я выдохнул, слегка обнимая его, гладя спину. Голос Ричи еще кричал у меня в голове, но мне удалось на какое-то время полностью вытеснить его из сознания. Я снова был один… — Как ты? — Больно, — я почесал голову, чувствуя, как шрам под волосами болит, — но я… Я хочу рассказать. Раз ты уже видел…. — Эдди кивнул, все еще не выпуская меня из объятий, — я хочу рассказать все. «Милый мой мальчик! Ричард! Ричи. Малыш Ри. Если ты читаешь это письмо, значит, ты уже совсем взрослый. Хотелось бы мне, конечно, чтобы ты никогда его не прочитал; но я знаю, что найдутся «добрые» люди, которые расскажут тебе все совсем не так, как это было на самом деле. Я думаю, что мать не должна писать подобных писем, но я правда больше не могу. Я думаю, что Айрин воспитает тебя хорошо. Не хочу говорить про твоего отца — мне останется только надеяться, что его все же лишат родительских прав, и с его сестрой тебе будет лучше. Милый мой, я безумно тебя люблю, но я так устала. Стать матерью в шестнадцать — это ужасно. Есть люди, которым противопоказано становиться родителями. Твой отец был из таких, да и я тоже. Я расплатилась за свою глупость, наивность, и прости меня, милый, правда, прости. Я должна была тебя защищать, но больше не могу. Постарайся не винить меня, не винить своего отца. Может быть, когда меня не станет, он изменится, образуется. Я защищала тебя три года, но я правда больше не чувствую в себе сил быть матерью. Когда я узнала о тебе, я рыдала. Я плакала, рыдала, билась в истерике, и собиралась от тебя избавиться. Начиталась где-то, как можно сделать аборт, и чуть не угробила нас двоих. Хорошо, что моя подруга Анна вовремя остановила меня. Я так ей горжусь сейчас: она закончила школу, поступила в университет, у нее все замечательно. А я уже три года как мать. Ричи, милый мой, ты не знаешь, как это — быть родителем, когда ты сам еще ребенок. Отец, твой дедушка, чуть не спустил меня с лестницы, когда узнал об этом. Я не хотела тебя, прости. Но я полюбила тебя с той самой минуты, как взяла тебя на руки. Мне было больно оттого, что ты безумно похож на отца, но надеюсь, что только внешне. Я правда больше не могу дать тебе ничего, я схожу с ума. Иногда я беру тебя на руки и боюсь, что выроню, уроню головой об пол. Поэтому мне больше нельзя так жить. Прости, что я дала тебе жизнь, Ричи. Может быть, будет лучше, если ты никогда этого не прочитаешь. Но я правда любила тебя, малыш Ри, ты такой милый, хороший ребенок, мне жаль, что так вышло.Мама»
. Я смотрю на Эдди, но он молчит. Его глаза наполнились слезами, но я держался из последних сил. — Ри… — прошептал он, смотря на меня, как на сумасшедшего, — господи, Ри… Мне так жаль… — Я нашел эту записку, когда мне было тринадцать. У меня уже тогда начались… Проблемы, — я приставил указательный палец к виску, — что рассказал тебе… Ричи? Эдди громко сглотнул, и я прекрасно его понимал. Ричи… Тот, на чье имя я не откликаюсь. Тот, кого я создал, чтобы он защищал меня, а по итогу… — Как твой… Ваш… Отец ломал тебе пальцы, — Эдди произнес это, заикнувшись. Я отвернулся к окну. Посмотрел на солнце. Потом на Эдди. Мое сердце билось тревожно, я ощущал столько всего и одновременно пустоту. Я прикрыл глаза. Я помнил только страх. Безотчетный, жуткий, леденящий страх, когда отец почти силком тащил меня в подвал. Когда заставлял смотреть на всякие мерзости. Делать мерзости… Только я этого не делал. — Твоя мама… Умерла? — спросил Эдди, подходя ко мне. Он в нерешительности остановился в паре шагов, не решаясь подойти ближе. Ближе… Ему бы следовало держаться от меня подальше, я не заслужил от него хорошего отношения… — Покончила с собой, — я дернул плечами, — я нашел эту записку у Айрин, в ее вещах. Это явно было не то, что я хотел бы узнать в тринадцать лет. — Ты жил с отцом? — Эдди закусил губу. Мне так хотелось его обнять… Почувствовать впервые за столько лет, что я не одинок… По-настоящему не одинок, но я не мог. — Да. Он… Он делал ужасные вещи, но самое страшное… — я схватился за голову, — что я не знаю, что он делал. Я не помню. Я помню только страх и боль, что была после… Но все это терпел… — Ричи, — закончил за меня Эдди, и даже чуть было не обернулся, будто Ричи был у него за спиной. Я грустно улыбнулся, — ты… ты придумал его. Чтобы он тебя защищал? — Да, — сказал я, обхватывая себя руками, — я не мог терпеть это один… Мне нужен был кто-то, чтобы я не сошел с ума… Я не знаю… Не помню, сколько раз отец запирал нас в подвале. Сначала я разговаривал сам с собой. Мне казалось, — я прикрыл глаза, стараясь справиться с приступом паники, — что мой голос будет отпугивать мышей и пауков, которые так и норовили меня сожрать. А потом голос стал отвечать. И это были уже не мои мысли. Это был Ричи. Ричи. Имя мальчика, которого я придумал, чтобы все побои, все ужасы и все страдания, которые только мог выдумать отец, доставались ему. Я сначала не понимал, что происходит. Я помнил жгучий страх, когда отец приближался ко мне, а потом я просыпался в своей спальне, и не помнил ничего. Я думал, что я терял сознание, но это было не так. Ричи принимал все удары на себя. — Потом на какое-то время Ричи исчез. Когда умер отец и меня отдали в школу. Я был старше всех, и выглядел очень жалко. Да я и сейчас так выгляжу, я знаю, — свой собственный голос заставил меня содрогнуться от ощущения мерзости и ненависти к самому себе, — а потом к нам в класс перевелся Генри. И ему было очень забавно бить меня, потому что я казался ему странным из-за возраста, роста, дешевой одежды. И потом Ричи стал появляться снова. Только я его больше не звал. Эдди передернул плечами. Эдди… Такой красивый. Вдруг голова пронзила сильная вспышка боли, кто-то будто бы закричал прямо в у меня в мозгах: «Очень красивый. Так бы и трахнуть его, да, Ри?» — ЗАТКНИСЬ! Я выкрикнул это помимо моей воли, схватился за голову, на глазах выступили слезы. Нет! Нет! Опять! Опять его голос! Заткнись! Заткнись! — Ри?! — Эдди подлетел ко мне, схватил за руку, подвел к кровати, — что… Что случилось?.. — Я в последнее время снова его слышу… Я пытался игнорировать его, но он… Он все чаще выходит в сознание, и все это время… Ты общался с ним, да? Он… Он не сделал тебе ничего плохого? — я схватил Эдди за руки; на его лице был испуг. — Нет, Ри. Все хорошо… Он… Он нас слышит сейчас? — маленькими ручками Эдди вцепился в мои руки, поглаживая пальцы. Это была первая физическая близость за столько лет, которой я хотел сам… Меня никто никогда так не гладил… Я вырвал руки, спрятал их между колен, отворачиваясь от Эдди. Я его не заслужил. — Нет, нет… Но он слышит то, что я думаю… Он… Он в моей голове, — я почти проскрипел это, чем сказал. «Хватит с ним базарить. Он, блять, уже надоел». Я поморщился. — Последние несколько недель он стал выходить в сознание все чаще и чаще. Я понятия не имею, что он делает, потому что он блокирует сознание, выходя в него полностью. Раньше… В детстве, — я перевел дыхание, — мы могли быть в сознании вдвоем, когда общались, но потом я научился отключаться, чтобы не чувствовать того, что делал отец… — я посмотрел, как руки покрылись нервной дрожью, — но потом Ричи стал блокировать сознание. Я тоже так могу… Поэтому он не знает и не помнит того, что мы с тобой общались, Эдди… «Эдс. Мне нравится называть его Эдс» — Он нас сейчас не слышит? — спросил Эдди, больше не решаясь взять меня за руку, а мне так хотелось… Господи, Эдди… Эдди, он так мне нравится… «Мне тоже он нравится. Особенно его задница. Как думаешь, он разрешит мне ее испортить?» Я сжал зубы. Я не помнил, когда последний раз Ричи говорил у меня в голове, пока я был с Эдди… Я старался его не слушать, потому что думал до последнего, что он ушел навсегда, что он больше мне не нужен, но… — Он все еще нужен тебе, — сказал Эдди в ответ на мои мысли, и я вздрогнул. — Я… Я слабый… Я… Такой жалкий… — я прикрыл лицо руками, — правда, Эдди, прости, я так странно себя вел, и если я тебя обижал, то это был не я, а Ричи… Он… Он жестокий, он правда может быть злым… «Не пизди, или я разобью нам ебало». — Ри, ты не жалкий… Ты… Ричи, он… Он тебе больше не нужен, как… Как защита, — услышал я голос Эдди и обернулся. Эдди сидел совсем близко от меня, невозможно близко… — Что ты имеешь в виду? Он живой человек… — Я. Я буду защищать тебя, — сказал Эдди, слегка краснея и вдруг потянулся ко мне. Он собирался меня поцеловать… поцеловать. Его губы были почти в миллиметре от моего лица, но я резко отстранился. Страх. Дикий, ужасный страх. Снова… — Нет, — я покачал головой и отстранился, — я… Я не могу… Эдди, нет, я… — Прости, — Эдди схватил меня за руку; быстро, но с этим нежно. Я вспомнил руку отца, но сдержался, чтобы не вырваться из рук Эдди. — Мы не должны были втягивать тебя в это, — пробормотал я, смотря на пальцы Эдди. У него такие красивые руки… Пальцы… Он сам такой красивый… «Особенно будет красивым, когда будет сосать мне». — Заткнись, — прошипел я, и заметил, что Эдди резко прикусил язык, потому что что-то говорил мне в этот момент, — прости, я не тебе… Я… — Я понимаю. Ри, я готов тебе помочь… Только скажи, что я могу сделать для тебя?.. — Эдди слегка погладил мою руку. Я перевел взгляд на его лицо. Эдди правда хотел поцеловать меня? Меня, не Ричи? Не кого-то другого?.. Это не может быть правдой, но стоит мне подумать о поцелуе, как я сразу вспоминал тот безотчетный страх, когда приходил в себя и слышал от отца его коронное «Иди сюда, Ричард, поцелуй папочку». Вот только Ричарда больше нет. Есть Ричи и Ри. Два безумных человека. «Говори за себя, я нормальный». — Ри? Что я могу сделать для… Вас? — Эдди все еще был слишком близко, но я не мог позволить ему поцеловать себя… Может быть, позже… Но не сейчас… Мне захотелось, чтобы он просто обнял меня и был рядом. Я нервно сглотнул, игнорируя Ричи, который носился у меня в сознании и орал, как резаный. Я слегка сжал руку Эдди, смотря в его испуганные, но серьезные глаза. — Держись подальше от Ричи. Он может быть жестоким.***
Когда Эдди ушел, я лег на кровать, и тут же голова пронзилась тысячью игл. Я не делал это много лет, и вот я снова впустил Ричи в сознание. Мы делили сознание на двоих, и вдвоем было тесно. Голова болела с непривычки. Голос Ричи, безумно похожий и непохожий на мой, почти разорвал мне барабанные перепонки. «КАКОГО ХРЕНА ТЫ СКАЗАЛ ЕМУ, ЧТО Я ЖЕСТОКИЙ?! ГОВОРИ ЗА СЕБЯ, ЭТО ТЫ СОПЛЯК, Я НОРМАЛЬНЫЙ!» «Ричи, у тебя плохие мысли про Эдди». «ЗАВАЛИ ЕБАЛО, РИ. Я БУДУ РЕШАТЬ САМ, ЧТО МНЕ ДЕЛАТЬ С МАЛЫШОМ КАСПБРАКОМ. Я, СУКА, ЛИЧНОСТЬ». «Придуманная мной». «И ЧТО БЛЯТЬ?! ТЫ БЕЗ МЕНЯ НИЧТО. ТЫ ПО-ПРЕЖНЕМУ ВО МНЕ НУЖДАЕШЬСЯ. ДУМАЛ, Я ЗАБЫЛ, БЛЯТЬ, ДЛЯ ЧЕГО ТЫ МЕНЯ СОЗДАЛ?! КОМУ ПАЛЬЦЫ ЛОМАЛИ, А?! ТЕБЕ ИЛИ МНЕ?! ТАК НЕ СМЕЙ МНЕ УКАЗЫВАТЬ!» «Это мое тело». «ОНО ПРИНАДЛЕЖИТ ТЕБЕ ТАК ЖЕ, КАК И МНЕ. ЧТО-ТО ТЫ НЕ ОЧЕНЬ РВАЛСЯ В ЭТО ТЕЛО, КОГДА ОТЕЦ БИЛ МЕНЯ НОГАМИ, А ПОТОМ ВЫБИЛ МНЕ ПАРУ ЗУБОВ, ГОВОРЯ О ТОМ, ЧТО ОНИ МОЛОЧНЫЕ И ВЫПАДУТ САМИ». «Ричи, пожалуйста… Мы же были друзьями». «ХЕРОВАЯ ДРУЖБА, РИ! ВСПОМИНАТЬ ОБО МНЕ ТОЛЬКО КОГДА Я ТЕБЕ НУЖЕН. А ТЕПЕРЬ ЧТО? РЕШИЛ ЗАПАСТЬ НА ЭДСА, А Я ТЕБЕ МЕШАЮ? НЕ СМЕЙ ДАЖЕ ГОВОРИТЬ ОБО МНЕ ГАДОСТИ ЕМУ, Я ЕМУ НРАВЛЮСЬ. Я, А НЕ ТЫ. ТЕБЯ ЕМУ ПРОСТО ЖАЛКО». «Ричи, я не знаю, почему ты снова начал появляться, но, пожалуйста… Давай будем общаться нормально…» «ИДИ НАХУЙ. ТЫ СТОЛЬКО ЛЕТ ДЕРЖАЛ МЕНЯ В ТЕНИ, А ТЕПЕРЬ ВЛЮБИЛСЯ В СЫНА КОПА И СТАЛ СЛАБЫМ И ЖАЛКИМ, КАКИМ ТЫ БЫЛ ВСЕГДА. И ЗНАЕШЬ ЧТО? Я БОЛЬШЕ БЛЯТЬ НЕ БУДУ ТЕБЯ СЛУШАТЬ ОКЕЙ, Я ТЕПЕРЬ ЗНАЮ, ЧТО СО МНОЙ НЕ ТАК, НО ЭТО МОЕ ТЕЛО ТОЖЕ, И Я БУДУ ДЕЛАТЬ С НИМ, ЧТО ЗАХОЧУ. И ЗАВТРА В ШКОЛУ ПОЙДУ Я, А ТЫ СИДИ ДОМА И СТРАДАЙ ХУЙНЕЙ, КАК ЭТО ТЫ ВСЕГДА ДЕЛАЛ. И ДА, РИ, ЕСЛИ ТЫ РЕШИЛ МНИТЬ СЕБЯ ДЕВСТВЕННИКОМ, ТО Я СВОЙ ХУЙ ЗА СТЕКЛЯННУЮ ВИТРИНУ НЕ УБИРАЛ. ЕСЛИ КАСПБРАК ЗАХОЧЕТ МЕНЯ — МЕНЯ, НЕ НАС, ПОНЯЛ? — Я ДАМ ЕМУ ЭТО. Я ТЕПЕРЬ ДОСТАТОЧНО СИЛЬНЫЙ, ЧТОБЫ УДЕРЖИВАТЬСЯ В СОЗНАНИИ. ТАК ЧТО ПОШЕЛ НАХУЙ, РИ». И с этими словами Ричи вышел из сознания, громком хлопнув дверью. Я почти закричал от боли, когда понял, что сознание снова полностью мое. Но оно сдувалось как воздушный шарик, а до этого было натянуто до предела. Мне как-то мерили давление, и эта штука точно так же сжимает мышцу, как вход в сознание второго человека. Это очень больно. А еще больнее было осознавать, что я влюблен в Эдди, который, кажется, действительно любил Ричи — Ричи, который и был моей второй личностью. Самой темной, грубой, жестокой личностью. Ричи был создан для того, чтобы защищать меня. А теперь он делал мне больно точно так же, как наш отец.