Однажды утром ты проснёшься, и твой старый мир умрёт для тебя...

Все глаза смотрят, но немногие из них наблюдают, и ничтожное меньшинство способно видеть. © Альберт Пиньоль. В пьянящей тишине

Мимолетные касания, брошенные украдкой взгляды, сбивчивый шёпот, когда кажется, что никто не видит, никто не слышит. Но это ощущение безопасности и скрытности обманчиво, потому что всегда есть тот, кто наблюдает, кто слышит. Всегда есть тот, кто ближе, чем может показаться, поэтому не стоит терять бдительность и поддаваться чувствам, особенно если они непозволительны. Достаточно лишь взгляда, чтобы понять, что между ними что-то происходит. Возможно, они еще и сами не догадываются об этом. Возможно, все еще верят, что это просто дружба. Но со стороны всегда виднее. Я замечаю, как она тянется к нему, старается всегда быть чуть ближе, чем могла бы быть, будь он для нее просто другом. Вижу, как она смеется, когда он что-то рассказывает, слышу, как искренен ее смех. Вижу, как она взлохмачивает его волосы и запечатлевает легкий поцелуй на виске, и столько нежности в этом жесте, столько невысказанных слов. Он же, всегда бывший более сдержанным в проявлении своих чувств и эмоций, позволяет себе лишь осторожные прикосновения, будто боится ее оттолкнуть этим. Никогда не позволяет себе обнять ее при встрече, лишь быстро касается губами щеки. И он не догадывается даже, какой любовью при этом светятся его глаза. Только вот когда все это случилось? Где и что я упустил? Может, все дело в моей постоянной занятости на работе, ведь именно из-за нее она стала искать его общества, чтобы скрасить одиночество, пока меня не было рядом. У нее никогда не было подруг, с родственниками отношений она не поддерживала, я и мои немногочисленные знакомые — вот, пожалуй, и весь круг ее общения. Почему я пропустил то, что сейчас происходит между самыми дорогими мне людьми? Он всегда был для меня больше, чем просто друг. Братом, семьей, которой у меня никогда не было. Он был в моей жизни еще задолго до того, как она ворвалась в нее одним дождливым сентябрьским утром, почти сразу же став ее неотъемлемой частью. Став частью нашей семьи. Кем была для меня она? Всем: моим миром, моим солнцем, моими звездами. Была той, ради которой я был готов пойти на что угодно. И видя сейчас, как она слегка вздрагивает от его мимолетных прикосновений, как вспыхивают при этом ее глаза, как она старается спрятать улыбку, глядя на него, я задаюсь вопросами, которые преследуют меня и не дают спать ночами. А смогу ли отступить, уйти в тень, чтобы они были счастливы? Должен ли я пожертвовать собственным счастьем, отказаться от своей любви, чтобы они смогли быть вместе. Где-то внутри меня прочно сидит уверенность в том, что они никогда не перейдут эту черту, не станут друг для друга кем-то большим, чем друзья. Потому что у него есть свои принципы, он очень дорожит нашей дружбой, ведь мы через столь многое прошли вместе. Потому что она всегда будет верна своему слову и останется со мной до конца, только если я сам не позволю ей уйти. И ощущение, что решение нужно принять именно сейчас, пока все не зашло слишком далеко, не покидает меня вот уже несколько дней. Уехать из этого города как можно дальше, бросив все, что у нас тут было, сжечь все мосты и начать сначала где-то в другом месте — это было бы идеальным решением всех проблем. И она пойдет следом, не спросив ничего, молча приняв мой выбор. Но принесет ли нам такой путь счастье? Как скоро она поймет причину такого бегства и сможет ли тогда остаться со мной, не упрекая в том, что лишил ее возможности быть с тем, кто ей дорог. Буду ли я счастлив, видя, как страдает та, кто мне дороже всего. И атмосфера этого места совсем не располагает к принятию решений. Сейчас бы наслаждаться теплым летним вечером, плавно переходящим в сумерки, наблюдая за тем, как солнце медленно садится за горизонт, окрашивая облака в кроваво-красный, чувствуя тепло волн, что лижут босые ноги, а не быть вершителем судеб. Она, до этого что-то увлеченно рассказывающая ему, оборачивается на ходу и ловит мой взгляд, на губах ее появляется та самая улыбка, которая всегда предназначалась только мне. Не знаю, какие эмоции отражаются сейчас на моем лице, но она моментально останавливается, улыбка тут же гаснет, а в глазах появляется вопрос, который никто из нас не готов пока озвучить. Я вижу, как сильно она сжимает при этом его руку, будто он единственный, кто способен выстоять среди всего этого хаоса. Меня разрывают противоречивые чувства. Я не готов говорить об этом, не готов нарушать красоту момента. Она не будет ничего отрицать, если спрошу прямо, предпочтет молчание, но оно будет красноречивее любых ее слов. Поэтому я лишь молча передергиваю плечами, не вкладывая в этот жест никакого особого смысла. Но вместе с тем мне хочется поставить точку прямо здесь и сейчас, чтобы не затягивать всех и дальше в эту трясину, выбраться из которой потом будет все сложнее и сложнее. Делает один шаг в мою сторону, не выпуская при этом его руку. Ей сейчас как никогда необходима его поддержка. Он, кажется, начинает понимать, что именно тут происходит, и крепко прижимает ее к себе. Я лишь слегка усмехаюсь на это. Конечно, он хочет показать ей, что рядом, хочет защитить ее, даже если ради этого придется разрушить все то, что мы создавали годами. Осознаю, что мне не в чем винить ни его, ни ее. Нет ни ревности, ни злобы, только безысходная грусть и тоска по тому, что потерял. Даже если сейчас мы расстанемся без взаимных упреков, то как прежде уже не будет. Никогда. Пришло время выбирать. И я приму любое ее решение, каким бы оно ни было. Она слегка отстраняется от него, переплетая пальцы своей руки с его и заглядывая ему в глаза. В их взглядах, обращенных друг к другу, больше слов, чем если бы они были высказаны вслух. Прижимается губами к его лбу и застывает так на мгновение, показавшееся мне вечностью. Кажется, свое решение она уже приняла. Отворачиваюсь к морю, пряча руки в карманы и крепко сжимая их в кулаки. Не в силах больше смотреть на этот молчаливый диалог. Не знаю, сколько времени стою вот так, пока не слышу, как скрипит песок под ее (уверен почему-то в этом) ногами. Ее руки смыкаются на моем животе. Чувствую тепло ее тела, когда она прижимается к моей спине, утыкаясь носом мне в шею. Ее теплое дыхание посылает мириады мурашек по телу, пока она тихо шепчет: — Прости… за все, — голос ее дрожит. Мне нечего ей ответить, не за что ее прощать. Не делаю попыток остановить ее, когда она убирает руки и отстраняется от меня. Продолжаю по-прежнему всматриваться в море, словно только у него есть ответы на все мои вопросы. Не оборачиваюсь им вслед, когда они уходят дальше по побережью. Точка значит точка. Никаких многоточий. Никаких шансов, чтобы все вернуть и исправить.