Endgame

      Чуя ждёт поезд в изнуряющую летнюю жару — в Йокогаме август, и он злится, ибо его рубашка вот-вот полностью пропитается потом. Громкие цикады его чертовски раздражают. Сейчас уже далеко за полдень, но яркое и жаркое солнце всё так же пекло.       Неожиданно звонит его мобильный телефон. Он поднимает трубку.       — Алло?       — Это Накахара Чуя, да? — звучит мужской голос, мягкий, как бархат. Это не похоже на кого-то с работы, и более того, никто из коллег не будет спрашивать, как его зовут.       — Да, — немного подозрительно отвечает Чуя, потому что его уже давно раздражает летняя жара, и, честно говоря, нет никакого терпения на эти неприятные телефонные опросы.       — Хорошо, отлично, я получил правильный номер. Не вешай трубку — это важно, Чуя.       — Что ты делаешь? — спрашивает Чуя, почти убеждённый в том, что этот парень просто помешанный. Он держит телефон в руке, смотря в экран, где высвечивается текст: «нет номера». Это выглядит ещё более подозрительно, но что-то из любопытства заставляет его прислушиваться.       Неизвестный снова говорит.       — Мы были друзьями, Чуя. Я могу это доказать. Ты живёшь в Йокогаме один, в маленькой квартире со своими двумя котами, рыжим и чёрным. Ты любишь хорошее вино, особенно Бордо, но ты совершенно не умеешь хранить спиртное — это одна из твоих страшных тайн. У тебя нездоровая одержимость шляпами, возможно, потому, что твой рост ниже среднего. Этим фактом ты всегда очень возмущён. Ты ненавидишь макрель. Ты жадно читаешь французские стихи и любишь читать Рембо в оригинале, потому что хорошо знаешь этот язык. Кстати, о Рембо — у тебя есть полная коллекция его работ, занимающая всю стену в твоей спальне. Твои простыни из египетского хлопка, потому что ты крайне избалованный и наслаждаешься дорогими вещами, такими как вино и модная одежда. Ты тоже…       — Постой, — останавливает незнакомца Чуя. — Ты, должно быть, разыгрываешь меня. Ты либо плохая идея Мори, либо невероятно жуткий сталкер. О, чёрт, Хигучи тебя подбила?       — Нет, Чуя, это не розыгрыш. Хотя мы изрядно разыгрывали друг друга. Как я уже говорил, мы были друзьями, работали вместе несколько лет. Я знаю всё это, потому что мы были партнёрами.       То, с каким тёплым тоном произнёс неизвестный слово «партнёры», не ускользнуло от Чуи.       — Ты говоришь, что мы встречались, — задумывается Чуя, — но я не припомню, чтобы раньше у меня был любовник. Кто ты?       — Моё имя не важно. Я был твоим первым и единственным любовником. И мы были счастливы вместе.       Человек на линии делает паузу, после которой продолжает:       «Да, мы были очень счастливы. В любом случае, мы должны были встретиться сегодня в четвёртом вагоне поезда, который ты сейчас ждёшь, в четыре тридцать. И это будет выглядеть так: я поймаю карманного воришку, который украдёт у тебя кошелёк. В благодарность ты предложишь угостить меня кофе. Я соглашусь. Мы обнаружим, что работаем в одной компании. Мы влюбимся страстно, глубоко и безвозвратно. Наш босс подчеркнёт, что в его компании не должно быть отношений между сотрудниками. Я решу бросить свою работу, в которой я занимал высокое положение, чтобы решить эту проблему. Забегая вперёд, четыре года спустя ты переедешь ко мне. У нас будет пятая годовщина.       Тебе будет предстоять командировка в Россию, в результате чего ты пропустишь нашу годовщину. Ты попытаешься устроить мне сюрприз, быстро закончив свою работу и забронировав билеты на рейс домой раньше, чтобы успеть к нашему обычному ужину в том французском ресторане с завышенными ценами, который ты так любишь. Однако ты никогда не доберёшься до Японии. Твой самолёт разобьётся.       Я пытался изменить твою судьбу. Я говорил тебе не заканчивать поездку раньше срока, но ты меня никогда не слушал. Я пытался поехать с тобой в Россию, чтобы ты не торопился назад, но каждый раз мой паспорт всегда рвался твоими котами за день до нашего отъезда, как бы надёжно я не запирал его в нашем сейфе или не оставлял у себя. Или его крали в аэропорту. Постоянно происходил какой-то несчастный случай, который мешал мне поехать с тобой. Я пытался убедить тебя не ехать в Россию, передать работу кому-то другому хотя бы один раз, но у меня ничего не выходило. Ты был упрямым болваном, это факт».       — Хорошо, если ты говоришь правду. Но почему ты не мог просто попытаться объяснить мне, что мой самолёт разобьётся и не убедил меня не лететь этим рейсом?       — Я правда пробовал. Магическая способность, которую я использую, чтобы связываться с прошлым, так не работает. Я могу вспомнить, что произошло, но людям в прошлом не разрешено знать, что произойдет в будущем. Каждый раз после того, как я всё тебе рассказываю, ты забываешь, что я сказал. Ни записывать на бумаге, ни зарисовывать или записывать на диктофон не сработало. Это каким-то образом повреждалось или удалялось. Ты не вспомнишь и об этом разговоре, который у нас сейчас происходит.       — Так зачем тогда мне звонить?       — Я не должен был тебе звонить. Я не мог сдержаться. Я просто хотел услышать твой голос в последний раз. И чтобы сказать тебе, что мне очень жаль, но это должно быть так. Я хотел как следует попрощаться.       — Что ты имеешь в виду? — Чуя теперь и вовсе не понимал, что говорит этот человек.       — После всех этих неудачных попыток сбросить временную шкалу у меня нет вариантов. Мой друг, благодаря которому я смог вернуться в прошлое и позвонить тебе прямо сейчас, предложил последнее средство. Есть только один способ не ступить на этот обречённый самолёт — мы никогда не должны встретиться. Я никогда не должен спасать тебя от кражи. Если мы не узнаем друг друга, ты никогда не найдёшь меня. Ты не закончишь свою командировку раньше. Тебе просто не понадобится лететь этим рейсом.       — Что, если я всё равно хочу с тобой встретиться? Что, если я хочу иметь выбор? Что, если ты позволишь мне выбрать между нашими пятью годами блаженства, как ты утверждаешь, и скучной монотонной жизнью с ощущением, будто я всегда что-то упускаю? Ты сказал, что мы были счастливы вместе. Ни одни из отношений, которые я имел за свои двадцать с лишним лет, казалось, никогда не разжигали во мне искру, как шоу, для которого я получил неверный сценарий. Если ты тот человек, с которым я могу быть счастлив, дай мне эту возможность. Как тебя зовут? Скажи мне. Дай мне этот выбор.       Послышался только усталый вздох.       — Без имён. Я не хочу, чтобы ты меня искал. Я могу привязаться и забыть, что мы не должны встречаться.       Вдали поезд грохочет по мере приближения. Радиостанция объявляет о его прибытии, и Чуя слышит то же эхо объявления с другого конца телефона.       — Ты тоже здесь, — говорит Чуя, переводя взгляд влево и вправо, пытаясь найти своего таинственного звонящего. — Где ты?       Поезд с визгом останавливается, и пассажиры выбегают, когда двери открываются. Он замечает молодого человека, стоящего на платформе через дверь поезда и подносящего телефон к уху. У него тёплые карие глаза и тёмные волосы, которые идеально обрамляют его лицо. Чуя не знает, как и почему, но это лицо знакомо, и он знает, что это он. Чуя движется к нему, пытаясь протиснуться сквозь особенно большую группу выходящих пассажиров, но он слишком медлит.       Прямо перед тем, как двери закрываются, молодой человек запрыгивает в поезд, и Чуя наблюдает, как стена из стекла и металла закрывает его. На него обрушивается внезапное чувство потери, хотя он никогда раньше не знал этого человека, даже не знал его имени.       Поезд начинает двигаться, набирая скорость, и он ловит чужой взгляд на короткую секунду, прежде чем пейзаж в окнах растворяется в неразличимых пятнах.       — Я люблю тебя, — прошептал голос на линии. — Прощай.       Вызов переходит в гудок.       Воспоминание о звонке уже быстро тает, как обрывки сна. Чуя отчаянно пытается набрать всё это в своём приложении для ведения заметок на своём телефоне, но чем сильнее он пытается вспомнить, тем больше оно ускользает, как песчинки между его пальцами. К тому времени, как он набирает первый символ, он понимает, что даже не помнит, почему он вообще открыл это приложение.